Второй шанс для Избранного (джен)

И следующее, что ощутил Энакин, это волны, которые куда-то несли его тело. И тишину. Но не гнетущую и опасную, а умиротворенную и расслабляющую.

— Энакин…

«А это что? Кто-то снова меня зовёт… Но тут так хорошо… Спокойно. Так хочется тут остаться… Хотя кто бы ещё сказал, где это "тут" находится…»

— Энакин, чтоб тебя ситх укусил! — выдал какой-то голос, вроде знакомый. Но вот где Энакин его слышал?..

«Хотя зачем мне это знание? — вяло подумалось Скайуокеру. — Я почему-то уверен, что именно это знание заставит меня очнуться… но тут так хорошо…»

— Скайуокер, твою… — прошипел тот же голос.

— Учитель, не ругайтесь. Какой пример вы подаете мне как своему падавану… — на полном автопилоте еле прошептал ему в ответ Энакин, все ещё не открывая глаз, хотя та умиротворённость, которая была у него, испарилась, едва он произнес первые слова.

— Энакин… Слава Силе, — выдохнул… Оби-Ван?

От осознания этой мысли Энакин резко открыл глаза и сел, при этом впечатавшись головой во что-то твердое, после чего послышался чей-то стон.

— Энкин, хасс побди⁽¹⁾, — невнятно пробормотал Кеноби, потирая подбитую челюсть и морщась от боли в языке, который прикусил.

— Ваш падаван прав, мастер Кеноби, — проговорил ещё один голос, и послышался звук закрываемой двери. — Не стоит ругаться, и не только из-за вашего падавана. За соседними занавесками юнлинги, которым ещё рано знать такие слова.

— Простите, мастер Трик, — все ещё морщась от боли в языке, извинился Оби-Ван, приветствуя зашедшего целителя.

— Падаван Скайуокер, как вы себя чувствуете? Голова кружится? Может, тошнит? — закидала Энакина вопросами мастер Трик. — Что-то болит, кроме макушки, о которую ваш учитель ударился? — хмыкнула она, и Энакин мог поклясться чем угодно, что слышал в ее голосе смех.

А сам Энакин тем временем пребывал в глубоком шоке. Ничего не ответив целителю, он потёр правой рукой ушибленную голову.

«Стоп. Правой рукой?!»

Скайуокер медленно убрал руку с головы и неверяще уставился на неё. Некоторое время посмотрев на неё, он нахмурился, как будто силясь что-то вспомнить. Но через несколько секунд ему пришлось снова прикрыть глаза, потому что они начали печь.

— Энакин? — как-то вопросительно и обеспокоено позвал его учитель, и в это же время чья-то рука легла Энакину на плечо, от чего тот инстинктивно отшатнулся и, не рассчитав, свалился с другой стороны койки, припечатавшись затылком об пол.

— Чтоб тебя!.. — выругался он, пытаясь встать, но от резкого движения закружилась голова, отчего он чуть было снова не упал.

— Энакин! — услышал он встревоженный голос Оби-Вана Кеноби, и через мгновение его подхватили, не давая снова упасть. — Мастер Трик, что с ним?!

— Падаван Скайуокер, не делайте резких движений, — то ли попросила, то ли приказала целительница, подходя и кладя ему на лоб свою прохладную ладонь. — От резких движений после сна всегда так, Оби-Ван, — пояснила она беспокоящемуся мастеру. — Особенно, если сон был целительским. Да и если учесть, что он проспал три дня… Жара уже нет, — сообщила она, убирая руку. — Но предполагаю, что слабость ещё есть?

— Угу, — невнятно промычал Энакин, все ещё пошатываясь и прикладывая одну руку ко рту, а другую к животу.

Чувствовал он себя сейчас отвратительнейшим образом. Мало того, что он не понимал, как, где и почему он оказался… вернее, где именно он находится, а еще вернее, когда он предположить мог, но вот как и почему?! Кроме мучивших его голову вопросов, которая и без них чувствовалась так, как будто по ней торигог⁽²⁾ потоптался и, судя по всему, не один, были ещё тошнота и слабость. Отчего он и чувствовал себя так, будто плывет по волнам. А ещё ведь были и руки с ногами, от которых он отвык за двадцать лет, будучи Вейдером. К этому всему плюсом — дико режущий глаза свет, который пробивался даже сквозь закрытые глаза; запахи, которые тоже слишком ярко чувствовались. Или он просто отвык? Но почему тогда этого всего спектра ощущений не было, пока он находился в Силе?

— Оби-Ван, помоги ему лечь. Рано твоему падавану ещё так скакать, — попросила Трик, обеспокоенно смотря на ещё более побледневшего мальчика. — Ему вообще желательно меньше двигаться, пока я не выясню причины его внезапной болезни и такого же внезапного выздоровления… не нравится мне это… — пробормотала она. — Это не отравление однозначно. В анализах нет никаких ядовитых веществ.

— Думаю, Энакин бы заметил, если бы ему куда-нибудь впился дротик, — заметил Оби-Ван, помогая сесть, а потом и лечь своему падавану.

— Что произошло? — прохрипел Энакин, прикрыв левой ладонью глаза. — Можно воды? — попросил он.

— Что последнее ты помнишь? — поинтересовался у него Кеноби, с разрешения целительницы наливая воду в стакан и помогая Энакину её выпить.

— Э-э-э… — зависа Энакин.

«И что ему ответить? Что последнее, что я помню, это как дрался с собственным сыном, а потом подставился под Силу Сидиуса, чтобы спасти его? Или о том, как мы с ним — Оби-Ваном — мило болтали в Силе?! Я ведь не знаю, в каком я отрезке времени! Для меня это вообще сюрпризом все стало… Ну, Оби-Ван, ну, Йода… Подложили мне ситха⁽³⁾… Спасибочки!..»

— Временная потеря памяти в твоём случае нормальна, не волнуйся, — сама того не зная, мастер Трик пришла на помощью юному джедаю. — У тебя сотрясение. Теряя сознание, ты скатился по лестнице и несколько раз хорошо припечатался затылком и носом. — объяснила она. — Чудо, что вообще себе ничего не сломал… кроме носа.

— Так что все-таки случилось? — Энакин все же решил докопаться до сути, вернее, узнать-таки, в какое время его забросили. Нет, то, что он попал во времена своего падаванства, Скайуокер уже понял. Но дело все в том, что его падаванство длилось не один год…

«Так, на лет девять-тринадцать я себя точно не ощущаю, — подумалось ему. — И, судя по длине падаванской косички, я уже где-то ближе к своему рыцарству… Что, откровенно говоря, не может не радовать…» — мысленно анализируя происходящее, Энакин провел правой рукой по косичке от её основания и до самого кончика.

— Мы преследовали наемника, который пытался убить сенатора Амидалу, — рассказывал в это время Кеноби, даже не догадываясь о том, что своими словами подтвердил то, о чем думал сейчас его падаван. — Догнали, но не успели ничего предпринять, потому что кто-то его ликвидировал с помощью дротика с ядом… А потом, когда я разговаривал с представителем КСБ, ты в какой-то момент прервал мой монолог и сообщил, что подождёшь меня на улице. Ты стал очень бледным, но когда я поинтересовался, все ли с тобой в порядке, ты лишь махнул на меня рукой и быстро начал спускаться по лестнице. Я не успел тебя остановить, — на этих словах Оби-Ван немного поморщился: было сложно признаваться в том, что его падаван его не всегда слушает, в присутствии другого мастера. — Тогда-то ты и навернулся с лестницы. Наверное, тебе тогда все же стало отчего-то плохо. Но ты как всегда решил, что самый умный и сможешь все сам. Вот почему нельзя было сообщить мне, что тебе нехорошо, хотя бы по нашей связи, если при представителе КСБ не хотел? — поинтересовался он у своего ученика, который весь его монолог пролежал с закрытыми глазами и поджав губы.

— Вы закончили, мастер? — поинтересовался Энакин, когда не услышал продолжения монолога учителя, который из объясняющего превратился в обвиняющий.

«Впрочем, ничего нового», — вздохнул про себя он, мысленно хмыкнув и ухмыльнувшись, хотя внешне всё ещё и оставался каким-то отстранённым и болезненно бледным.

— Энакин… — начал укоризненно Оби-Ван, но тот его перебил:

— Простите, учитель. Я сейчас немного дезориентирован и не совсем понимаю, что несу. — Энакин попытался снова открыть глаза и, к его удивлению, ему это удалось, хоть они и заслезились от яркого света, идущего от больших окон. — Как Падме? Вы сказали, что я у целителей уже третий день. Вы её охраняете, или ей дали кого-то другого? — это не был просто интерес, ему хотелось знать, сколько времени у него до встречи с любовью его жизни, как бы пафосно со стороны это ни звучало. Ведь его чувства никогда полностью так и не умерли… Даже будучи Вейдером, в глубине души он скорбел и винил себя в её смерти. Возможно, именно поэтому Люку удалось его «вытянуть» в Свет. Он никогда не хотел власти или денег, чтобы и кому ни говорил сгоряча. Он лишь хотел, чтобы дорогие ему существа были живы. Хотя бы живы, здоровье всегда можно было подправить. И только став Вейдером, он понял, чего именно лишился помимо его дорогой и любимой Падме. Оби-Вана, отличного наставника и друга, который действительно считал его братом; Энакин помнил ещё то непоколебимое чувство правды в Силе, исходящее от учителя, когда тот ему это говорил… Асоки, своего единственного падавана, что до конца не хотела верить в то, что её любимый — он тоже прочувствовал тогда это в Силе — мастер-джедай Энакин Скайуокер стал ситхом Дартом Вейдером. Они оба не хотели с ним бороться, но он сам тогда не дал им выбора…

«Amu бы тоже не одобрила, — понял Энакин. — Будь смелым и смотри только вперед, не оглядывайся — её слова, когда она меня обнимала тогда, на Татуине, когда прощалась со мной… Никто из них не хотел моего перехода на Темную Сторону, даже если от этого зависели бы их жизни. Это даже звучит просто абсурдно. Я идиот. И почему для понимания этого мне пришлось прожить жизнь ситхом, умереть от руки того, кого я когда-то считал своим другом, возродиться в Силе и вернуться в себя двадцатилетнего?.. Хотя нет, мне тут ещё девятнадцать».

— С сенатором Амидалой все в порядке, — в это время отвечал Оби-Ван на вопросы своего падавана, при этом выделив обращение к Падме. — Она ждёт твоего выздоровления, чтобы отправиться на Набу. На удивление, в эти дни не было попыток её убить… А я просто немного задержался, решил подождать, пока ты очнёшься.

— Привязанности на Темную Сторону ведут… — попытался скопировать манеру речи Йоды Энакин, что у него не сильно-то и получилось. — А-я-яй, как не стыдно, мастер…

— А кто говорил о привязанностях? — деланно удивился Кеноби, скрестив руки на груди. — Я просто…

— Беспокоились за своего падавана. Да, учитель? — уже вовсю веселился Энакин, на время позабыв о проблемах и вспомнив себя в это время. И его отношения с Кеноби. И был просто безмерно счастливым от того, что вот так может попререкаться со своим мастером.

«Вот хатт, а я и не думал, что настолько скучал по подколкам над Оби-Ваном!» — подумалось ему, и его губы расплылось в улыбке.

— Энакин… — протянул Кеноби, укоризненно смотря на мальчика.

— Я уже почти двадцать лет Энакин, мастер… И что вы сказали насчёт «немного задержался»? Разве вы не летите с нами на Набу? — он прекрасно помнил, что тогда Оби-Вана отправили искать заказчика нападения на Падме, но все же было бы странно, если бы он просто кивнул на его слова. Странно для самого Кеноби, конечно. А Энакин ещё не решил говорить ли что-то ему, да и Совету тоже. Вообще кому-либо что-либо. Проще всего пока притвориться собой этим. А там будет видно, что и кому он расскажет... если расскажет. Все решив для себя, он внимательно посмотрел на наставника, который как раз заканчивал свой рассказ:

— …А ты тем временем будешь с сенатором на Набу, — объяснял Оби-Ван, внимательно смотря на своего падавана. — Почему у меня сейчас такое ощущение, что ты меня не слушал?

«Может, потому, что я действительно тебя не слушал?» — мысленно возвел взгляд к потолку тот, но вслух произнёс:

— Я весь внимание, учитель, — заверил он Кеноби. — Как вам удалось уговорить Пад… сенатора Амидалу улететь в такое время? Она же лидер оппозиции… — Энакина действительно это интересовало, потому что в прошлый раз это сделал он, через Канцлера. А в этот раз он был в отключке, и Оби-Ван сам докладывал Совету о покушении и каким-то образом уговорил Падме к полёту на Набу.

— Удалось её уговорить пойти на компромисс, — пожал плечами Кеноби. — Она улетает на Набу, но при этом будет появляться на заседаниях Сената в виде голограммы и так же общаться с другими членами оппозиции. Но никто из них не должен знать, где она находится.

«Хм… А ведь это удобно и даже правильно… Интересно, почему в прошлый раз не смогли сделать так же? — мысленно удивился Энакин. — Или попросить повлиять на неё Канцлера было проще всего? Или Совет просто не подумал о других вариантах? Хотя и надо было бы… Джа-Джа хороший друг, но так себе политик…»

— Что ж, сенатору придется подождать ещё денёк, потому что я никуда не отпущу твоего падавана без повторного осмотра и повторной сдачи анализов, — вмешалась в их разговор целитель, смотря на Оби-Вана, о присутствии которой они оба как-то позабыли. — Думаю, если там будет все хорошо, то завтра я его выпишу…

— Ладно, отдыхай, Энакин, — согласился с целителем Кеноби. — Но учти, что завтра тебе самому придется все организовывать для отлёта, я на свою миссию вылетаю уже сегодня, и так задержался.

— Да, учитель, — покладисто согласился с ним Скайуокер, наблюдая за уходящим мастером сквозь полуопущенные ресницы.

1) Энакин, хаос побери.

Вернуться к тексту

2) Для тех, кто не в курсе, торигог — это такая милая зверюшка, напоминающая по внешнему виду дикую помесь мамонта с носорогом. Тело и уши (волосатые паруса) мамонта, ножищи носорога и три рога разной величины на морде. Всё это покрыто короткой, но ужасно острой щетиной, которую очень сложно пробить, имеется небольшой миленький хвостик, покрытый шипами, каждый величиной с мою ладонь, и отливающие красным глаза. Ах да, этот миленький пушистик ещё и плюётся слюной, которая разъедает приличный кусок скалы за три минуты."... (Цитата из книги Анны Кувайковой "Друзей не выбирают"

Вернуться к тексту

3) Подложили мне свинью.

Вернуться к тексту