Из тьмы льётся свет (джен)

«Что бы я ни придумала, Осирис всегда знает, как это нейтрализовать, — с досадой подумала Сехмет. — Нужно придумать что-то удивительное. Я многому научилась у него, и как мой учитель он знает, на что я способна… Нужно что-то, чего он не будет ожидать, что-то, что он не сможет изменить. Но что?» — она взяла колбу с жидкостью и задумчиво потрясла её. На ум вдруг пришла одна из дальних плантаций Египтуса с очень редким растением, сок которого может помочь ей создать мощное оружие. «Туда же долго добираться, — с неудовольствием подумала Сехмет. — Придётся сделать передвижную лабораторию и предупредить Тота и Анубиса, что меня не будет достаточно долгое время. Но это хороший шанс».

* * *

Осирис вошёл в достаточно бедный маленький домик, по стене которого полз плющ. Он должен был поговорить с его владельцем об одной важной детали, пока не случилось что-нибудь непоправимое. Вытирая в прихожей ноги о коврик, он услышал разговор, доносившейся из комнаты.

— Так что я теперь временно не воин, — печально сказал Гиксос. Даже не видя ученика, Осирис живо представил удручённое выражение его лица и вспомнил вчерашний день, из-за чего учёному стало не по себе.

— Выгнали? — спросил грубый мужской голос. — Эх ты! Тренироваться нужно было лучше, иначе наш всемогущий фараон не посчитал бы тебя слабым и не выгнал!

Осирис почувствовал возмущение: почему он вечно недоволен Гиксосом, почему вечно заставляет его чувствовать себя слабым и даже ничтожным?!

— Это лишь до определённого возраста, отец! — воскликнул Гиксос то ли с оправданием, то ли с возмущением.

— Это не важно! Если бы ты был сильнее и упорнее, то остался бы в статусе воина! — упрямо сказал отец Гиксоса, а потом через несколько секунд недовольно и даже презрительно сказал: — Позорище.

Послышался грохот стула, и через несколько мгновений в дверном проёме показался взбешённый Гиксос. Увидев учителя, он на мгновение замер с удивлением на лице, но потом ярость взяла своё, и он тяжёлыми быстрыми шагами вышел из дома. Осирис вздохнул и вошёл в комнату к отцу своего бывшего ученика. Пожилой упитанный мужчина развалился в кресле, но увидев главного учёного Египтуса, встал и поклонился. Осирис, стараясь говорить мягко и спокойно — хотя возмущение в нём ещё клокотало — спросил о случившемся. И тогда хозяин дома пожаловался ему на дела своего сына, выражая крайнее недовольство тем, что Гиксос ещё и возмущался. Учёный мягко объяснил старику положение Гиксоса, а потом поинтересовался о личной жизни юноши.

— Он ничего мне про это не рассказывает, — равнодушно ответил отец, и Осирис понял, что об этом нужно спрашивать у самого Гиксоса.

Попрощавшись с хозяином дома, учёный направился в Золотую пирамиду, надеясь застать изобретателя в его лаборатории. Понимая, что ученик вновь чувствует унижение, он мысленно составлял план разговора с ним, но в лаборатории Гиксоса ему вдруг стало ясно, что все его планы и намеченные вопросы не подойдут. Юноша, выпив что-то из кубка, обернулся на звук шагов и враждебно посмотрел на учителя. Осирису показалось, что его взгляд расфокусирован, и он подошёл ближе. Гиксос тем временем принял достаточно равнодушный вид и спокойно, но холодно спросил:

— Зачем вы здесь?

— Я хочу поговорить с тобой, о тебе и твоих планах, — мягко ответил учёный.

Гиксос, повернувшись к нему спиной, налил что-то в свой кубок и быстро осушил его. Осирис насторожился: что заставляло ученика скрывать содержимое своего кубка? А тот повернулся и сказал:

— Нет у меня планов, а я никому не интересен.

— Ты ошибаешься, — мягко возразил Осирис.

— Да неужели? Отец считает меня позором, в армию я не могу вернуться пока что, а тут кому какое до меня дело? У всех свои дела, новые занятия, — он послал учителю недовольный взгляд.

Осирис покачал головой и приблизился к нему, но сразу же второй раз за эти два дня испытал шок относительно поведения своего ученика: Гиксос попятился от него. Учёному пришлось сразу начать говорить о том, что он специально отложил все дела ради того, чтобы поговорить с ним, что его волнует состояние юноши, что он готов ему помочь. Изобретатель настороженно следил за учителем, а потом сказал, что сейчас ему не до этого.

— Тебе нужна помощь, — утвердительно и совсем чуть-чуть грозно возразил Осирис.

— Не сейчас, — сказал Гиксос, вдруг охнул и схватился за живот. Осирис сразу оказался вплотную к нему, но юноша отвёл его руки и сказал: — Я в порядке, просто дайте мне…

Осирис отступил со словами:

— Ты мог бы мне сразу сказать, в чём дело.

Гиксос оценивающе посмотрел на него, а потом подошёл к небольшой дверце.

— Нет, не мог, — сказал он, скрываясь за ней и включая электронный замок.

Осирис вздохнул. Внезапно он осознал, что его бывший ученик — бывший лишь потому, что уже закончил своё обучение и находился в статусе не ученика, а мастера — отдаляется от него, причём с очень большой скоростью. Учёного передёрнуло. Он уже потерял одну ученицу, с которой был близок почти как отец. Но если Сехмет отдалилась от него из-за каких-то неустраивавших её аспектов жизни в самом царстве, то Гиксос отдалялся исключительно по личным причинам. Это нужно было исправлять, и исправлять быстро. Но при таком отношении Гиксоса это было затруднительно, особенно потому, что у Осириса было двое новых учеников, которым нужно было уделять достаточно много времени, а Гиксос теперь получил больше свободного времени из-за отсутствия тренировок. Ситуация сложилась сложная.

Наконец юноша снова очутился возле стола, у которого стоял учёный. Но вместо разговора он вновь налил что-то в свой кубок и быстро выпил и лишь потом повернулся к Осирису. Лицо изобретателя выражало равнодушие и скуку, глаза блуждали по лицу учителя, не сосредотачиваясь ни на чём, а поза стала свободнее и даже несколько развязнее. Пожилому мужчине это не понравилось, и он вновь вплотную подошёл к ученику. Гиксос крутанул головой в слабой попытке отстраниться, но голова была сразу обхвачена руками учителя. Осирис увидел расфокусированный взгляд и усадил ученика на стул. Гиксос оказывал слабое сопротивление, но очутившись на стуле, сразу откинулся на спинку с выражением отчаяния и отчуждённости одновременно. Учёный взял в руки кубок и почувствовал резкий запах вина. Затем он увидел на столе пустую бутылку, спрятанную среди колб, пробирок и прочих стеклянных баночек. Этикетка говорила об очень крепком вине, которое в Египтусе добавляли лишь в определённые торты и не пили даже разбавленным, поскольку оно было очень крепким.

— Гиксос, ты с ума сошёл?! — воскликнул Осирис, взмахнув руками и нечаянно громыхнув кубком по столу. Гиксос сразу сжался в комочек и закрыл голову руками, словно ожидая кровавой расправы. «Вино изменило его поведение… даже похоже, что вызвало детские воспоминания», — подумал Осирис и приобнял ученика, вспоминая, как успокаивал его в детстве. Гиксос расслабился и вздохнул, из-за чего запахло крепким вином. «Спать», — подумал Осирис и осторожно повёл ученика к небольшой тахте, стоящей в углу за ширмой.

* * *

Сехмет по коммуникатору слушала рассказ Анубиса о странном происшествии в Золотой пирамиде, связанным с новыми учениками Осириса и Гиксосом. Хотя на самом деле никто не знал причины такого поведения Гиксоса, Триумвират сошёлся на том, что изобретатель изменился и не поддерживает новые порядки в Золотом городе. Возможно, он не сможет им помешать.

На самом же деле произошло вот что…

Осирис попросил Гиксоса заменить его на практической работе своих учеников, поскольку должен был по приказу фараона отрегулировать двигатели пирамид. Изобретатель с неудовольствием согласился и вошёл в лабораторию главного учёного. Молодые ученики учтиво поприветствовали его и сказали, что учителя нет.

— Готовьтесь к практической, — сказал Гиксос. — Сегодня я за вами слежу.

— Где учитель Осирис? — встревоженно спросила девушка.

Гиксос очень хотел ответить: «Устал от вас» — но сдержался, однако недовольство уже нахлынуло на него, и он раздражённо и на повышенных тонах ответил:

— Вы что, не слышали, что я сказал?

Тогда ученики Осириса сконфуженно приступили к работе под строгим взглядом изобретателя. Они нервно смешивали растворы, стараясь следовать инструкции, оставленной Осирисом, но чувствовали на себе строгий и явно недовольный взгляд Гиксоса. Он не указывал им на ошибки, не делал замечаний, не поправлял — словом, предоставил им полную свободу. Он делал пометки в нужном файле и сразу сохранял и делал копии, чтобы в любом случае учитель мог всё посмотреть.

Когда практическая работа подходила к концу, Гиксос смотрел за тем, как юная ученица смешивает растворы. Вдруг двери в лабораторию открылись, и ученики обернулись к вошедшему. Гиксос продолжал следить за наливаемым раствором и не смог сразу понять происходящее. Ученица воскликнула: «Учитель Осирис!» — и нечаянно махнула рукой, раствор выплеснулся, попал на горевшее рядом пламя, и произошёл сильный взрыв. Гиксос, успевший оттолкнуть девушку, сам не успел укрыться, и осколки вместе с паром, раствором и некоторыми языками пламени задели его.

Осирис, пробираясь через дым к эпицентру взрыва, даже рта открыть не успел, но видел силуэт фигуры, метнувшейся мимо него к выходу. Ученица истерически кричала, ученик сидел на корточках, а дым продолжал распространяться по лаборатории.

Что было дальше, Анубис не знал, поскольку поторопился уйти. А Гиксос, выскочивший из лаборатории учителя с ранами и ожогами, добрался до своей лаборатории, облился кожным обезболивающим, положил электронный свиток с отчётом о практической работе на видное место и, захватив бинты и некоторые лекарственные и заживляющие средства, ринулся прочь в поисках какого-нибудь друга. Через несколько поворотов он столкнулся с Рамзесом, который, отшатнувшись от внезапного удара, с удивлением уставился на него.

— Мне нужно в Заброшенные земли! — быстро сказал ему Гикосос. — Срочно.

— Что происходит? — непонимающе спросил разведчик, удивляясь предметам в руках друга.

— Рамзес, пожалуйста, сейчас! — с отчаянием выпалил Гиксос, и разведчик активировал портал и перенёсся вместе с ним в Заброшенные земли.

— Так что происходит? — повторил он свой вопрос, наблюдая, как Гиксос раскладывает на песке предметы для лечения.

— Ученица Осириса устроила превосходный взрыв, — Гиксос явно хотел ещё что-то добавить, но промолчал. Тут только Рамзес заметил ожоги и кровь на друге.

— Почему ты не остался? — спросил он. — Осирис бы тебе помог исцелиться.

Гиксос скептически на него посмотрел, открывая взору разведчика новые раны на своём лице.

— У него сейчас другая забота, — ответил он, откупоривая баночки.

— А почему тебе понадобилось именно в Заброшенные земли?

Гиксос молча стал покрывать зелёной мазью лицо, а закончив, ответил:

— Это далеко от города, натолкнуться не на кого, да и от тёмных воинов тут ожидать атаки не стоит. К тому же я не хочу пока ни с кем разговаривать о случившемся… Отвернись, пожалуйста.

— Может, тебе помочь? — обеспокоенно спросил Рамзес, но отвернулся.

— Ты уже мне помог, спасибо.

Следующие полчаса Рамзес слышал только шипение и постоянные отказы на свои предложения о помощи. Но вскоре они вернулись в Золотой город, и Гиксос поспешил скрыться в своей комнате, никого не пуская в этот день к себе.

* * *

Через несколько недель Сехмет пробралась на тайную плантацию, но опоздала — все плоды были уже сорваны. Она закатила глаза — конечно, всё самое лучшее всегда доставалось жителям Золотого города. Единственный шанс был упущен минимум на месяц — до следующего сбора. Конечно, можно было бы послать Анубиса украсть нужные ингредиенты из запасов Осириса, но вероятность успеха была слишком мала. Львица вдруг решила походить по пещере, в которой росли плоды, в смутной надежде на то, что собрано не всё.

И её удивлению не было предела: в конце пещеры за одним из валунов лежал большой фиолетовый плод. Девушка направилась к нему, но вдруг за её спиной прозвучал грозный голос:

— Не подходи к нему, Сехмет!

Обернувшись, она увидела Гиксоса, но почему-то он был один.

— Уходи! У Осириса их и так много! — она взмахнула рукой и сжала когти в боевом жесте.

— Мне он нужен не для Осириса, — сказал Гиксос, понимая, что полноценную атаку не выдержит, но побороться за необходимый плод сможет.

Сехмет выгнула одну бровь, а потом быстрым шагом направилась к плоду. Но Гиксос схватил её за плечи и несильно откинул в сторону. Им обоим нужен был сок этого редкого плода, и они оба были готовы сражаться за него. Сехмет схватила изобретателя за плечевую часть руки и дёрнула назад, так что он упал. Но Гиксос сдаваться не собирался и уже с земли схватил Сехмет за ноги, повалив. Когда до плода ему оставалось всего два шага, Сехмет внезапно сильно ударила его сбоку, откинув от плода подальше, а затем, подбежав, завладела плодом. Теперь сражаться было бесполезно: если плод нечаянно сильно задеть, он лопнет, и весь драгоценный сок выльется. Гиксос издал какой-то странный звук, какие-то смешанные скуление и отчаяние.

Сехмет взглянула на него и заметила несколько шрамов на его руках. Внезапно в ней проснулось любопытство, а хорошее настроение от небольшой победы позволило её задать вопрос:

— Если не для Осириса, то для кого?

Гиксос оценивающе и хмуро посмотрел на неё, но после кратковременных раздумий ответил:

— Мне самому он нужен.

— Попроси у Осириса, — пожала плечами Сехмет, но почему-то решила задержаться. Странный вид юноши, в прошлом часто дерзкого и с вечной улыбочкой, вызывал в ней непонимание и интерес. Гиксос сейчас совсем не был похож на того Гиксоса, которого она знала.

— Я не могу. У него новые ученики, — ответил он удручённо и отвёл взгляд.

— И что? — не поняла Сехмет. — Когда появился ты, Осирис не перестал заниматься со мной, он наоборот сблизил и нас с тобой, — через пару мгновений она почувствовала смущение от своих слов и дёрнула плечами, стараясь прогнать возникшее у неё ощущение какой-то не то привязанности, не то расслабленности.

— Ты не понимаешь! — он даже вскочил на ноги. — Они постоянно с ним! И если кто-то получит рану, он сразу на живом примере показывает им, как её лечить!

До Сехмет не сразу дошёл смысл его слов. Но потом она, округлив глаза, ошарашенно сказала:

— Ты хочешь сказать, что у тебя какая-то рана, но ты не пойдёшь её лечить, потому что не хочешь, чтобы о ней узнали эти ученики? И тебе нужен сок этого плода, чтобы вылечиться самостоятельно? Но… в медицинских целях он может понадобиться только для одной травмы… Ты хочешь сказать, что у тебя?.. — она не закончила не в силах говорить от изумления.

Гиксос с мрачным видом смотрел на неё, удивлённый откликом девушки, но понимающий, что не может получить своё лекарство.

— Я думаю, что, если ты расскажешь всё Осирису, тихо, отозвав в сторону, он не будет привлекать к твоему лечению учеников.

Гиксос что-то пробурчал, и Сехмет поняла, что отношения между ним и Осирисом находятся в каком-то хрупком балансе. Это было странно, даже очень странно. Внезапно ей в голову пришла интересная мысль, которая могла бы помочь делу Триумвирата. Встав так, чтоб было видно плод в её руке, она сказала:

— Мы можем заключить договор: я залечу твои раны, а ты поможешь нам кое-что добыть из лаборатории Осириса. Договорились?

Гиксос по-прежнему хмуро смотрел на неё, явно раздумывая над предложением. Само это было необычно — Гиксос, доблестный воин, сражавшийся за Кефера и не поддерживавший идеи Эксатона, в прошлом сразу бы ответил отказом. Сейчас же, после раздумий, он вдруг спросил:

— Может, заключим другой?

Сехмет, скрывая удивление, усмехнулась:

— Какой же?

— Если вы примете меня, я перейду к вам и буду вам помогать. Только на убийство я не пойду.

Львица на несколько мгновений опешила. Похоже, у Гиксоса не ладилась жизнь, возможно, были проблемы и похуже названных. Или же он просто решил шпионить? Ещё раз взглянув на него, Сехмет поняла, что он действительно готов убраться из Золотого города.

— Ты считаешь, что сможешь жить в Тёмной пирамиде? — спросила она. — Среди мумий и врагов? Ну, допустим, бывших врагов. Сможешь помогать нам в наших целях? Ты ведь даже не знаешь их.

— Нетрудно догадаться, что вы собираетесь продолжить войну, когда наберётесь сил.

— И ты готов пойти против Золотого города и всех, кто в нём живёт? — сейчас Сехмет почти не верила в происходящее и просто хотела убедиться в том, что внезапный союзник не окажется лжецом.

— Я вам буду помогать, но на преступления не пойду, — он повернулся лицом к выходу и тихо добавил: — Там я никому не нужен.