Холодная весна 27-го (джен)

-Сынок, — начал отец, — мы хотим, чтобы ты знал, что бы ни произошло, мы всегда будем любить тебя.

— Я… я тоже буду любить вас, — чуть сдавленно проговорил Вацлав, глядя на отца.

Утром Вацлав не торопился на работу. Первым делом, после завтрака со своей семьёй, он нашёл в своём инфолинке номер директора пражской клиники «Протез» и решил позвонить ей, чтобы спросить, что ему делать дальше. Работать подпольно ему не очень хотелось, да вряд ли аугментированные согласятся пойти на такой риск, даже когда нет других вариантов. Да и сам Вацлав не хотел переходить на подпольный бизнес, он надеялся на лучшее. Поначалу на том конце инфолинка были помехи и длинные гудки, и Вацлав начал беспокоиться, а вдруг директор клиники «Протез» тоже мертва, но вскоре она ответила, извиняясь за долгое молчание.

— Пани Гамачек, это пан Коллер, — дрожащим от волнения голосом проговорил Вацлав.

— Доктор Коллер, как я рада слышать ваш голос. Мне сообщили о том, что случилось в клинике, — ответила директор.

— Да, это было не только в клинике, но и по всему миру. Я звоню узнать насчёт моего будущего, похоже, всё успокоилось, могу ли я…

— Простите, пан Коллер, мне пока самой не ясно, что дальше будет с клиниками «Протез», но я ценю ваше рвение работать там, — призналась пани Гамачек. — Если что-то узнаю, то свяжусь с вами.

— Ясно, спасибо, буду в курсе, — выдохнул Вацлав.

Его мама в это время проходила мимо и слышала разговор сына с директором клиники, в которой он работал. После разговора Вацлав сам был не свой, он сидел в кресле и смотрел куда-то в пустоту. Марте было больно видеть сына в таком состоянии, поэтому она просто подошла к нему и, положа руку на его плечо, сказала:

— Всё наладится, Вашек.

— Не знаю, мам, я измотан морально и физически, еле удрал от напавшего на меня пациента.

— Марта, сынок, идите сюда, — раздался встревоженный голос отца.

И Вацлав вместе с матерью пошли к нему. Глава семейства сидел перед телевизором, по которому показывали вечерние новости, там бессменный диктор канала «Пик» Элайза Касан говорила о том, что из реки удалось поднять машину Зофи Ружечки, и это печальные новости, поскольку в самой машине нашли тела госпожи президента и её аугментированного охранника. Судя по всему, они оба не смогли выбраться из машины и погибли.

Вацлав не верил своим ушам, все его опасения и страхи насчёт того, что Чехия осталась обезглавленной, подтвердились, это означало, что в стране скоро начнётся настоящая анархия. От всего услышанного и увиденного он прикрыл рот рукой, сдерживая сдавленный крик.

— Да, сынок, мы обезглавлены теперь, я не знаю, что будет, — кивнул отец.

— Может быть, вам уехать на какое-то время из города, — предложил Вацлав.

— Он прав, Пётр, нам нужно уехать, — сказала Марта.

— Придётся, — согласился отец. — Вац, а ты как?

— Я останусь.

— Что?! — не поняла Марта.

— Сейчас многие ауги остались без специальной клиники, придётся работать подпольно, хоть и не хочется, да и я не оставлю так просто магазин и своих подчинённых, — сказал Вацлав.

— Очень жаль, — печально сказала мать, обняв сына.

* * *

Вопрос по поводу клиники «Протез» так и остался без ответа, а вскоре ему на инфолинк пришло уведомление о том, что из-за произошедшего во всём мире клиники «Протез» сворачивают свою деятельность. Вацлав собрал всё, что уцелело, и переехал в подпольную лабораторию под магазином.

— Что ж, какое-то время придётся жить здесь, — сказал он себе, осматривая старое потрёпанное медицинское кресло и старую мебель, которая была здесь со времён окончания школы.

Клиенты вряд ли будут довольны серыми стенами и ободранным потолком при входе, да и в зоне отдыха тоже, поэтому он решил слегка украсить стены старыми постерами разных музыкальных групп, которые он иногда слушает, а потолок разукрасил лицом улыбающегося клоуна, но когда он закончил работу над граффити, то обнаружил на лице клоуна злобную ухмылку. Вацлав пытался исправить её, но у него ничего не получилось.

— Ох, надо отдохнуть, — сказал Вацлав, поднимаясь на лифте на первый этаж книжного магазина.

«Машина времени» по-прежнему работала, хотя после произошедшего с аугами по всему миру люди не спешили в магазин. Лучина Хорал и Камил Хорак по-прежнему работали в «Машине времени».

— Вижу, ты закончил с лабораторией, — заметил Камил.

— Не то слово, но теперь там пахнет краской, пусть проветрится, а я в душ, нужно расслабиться.

— Нам всем нужно, надеюсь, правительственный кризис скоро разрешится, — сказал Камил.

— Я тоже надеюсь, оказаться в центре анархии мне не хочется, мои предки пережили развал Чехословакии, а я не хочу пережить развал оставшегося, — сознался Вацлав.

— На всякий случай я закупил ещё продукты.

— Хорошо, ты же у нас ауг, можешь отправить сообщение всем известным тебе аугам, что клиники переехала в магазин? — поинтересовался Вацлав.

— Ой, я об этом не подумал, спасибо, сейчас отправлю, — признался Камил.

Не успел Вацлав дойти до душа, как в комнату вбежала Лучина, она сказала, что к магазину приближается странная девушка с короткой стрижкой, судя по всему, у неё какие-то проблемы с аугментациями, и она ищет клинику, где может обследоваться.

— Ладно, была не была, веди её осторожно в магазин, — махнул Вацлав.

— Хорошо, — кивнула Лучина.

* * *

Девушка вышла из магазина и пошла к прохожей, которая продолжала ходить вокруг магазина и осматриваться. Лучина подошла к ней и спросила, нужна ли ей помощь.

— У меня что-то с черепной аугментацией не так, я ищу клинику, а то…

— Я знаю, кто может вам помочь, пани, пойдёмте, — сказала Лучина и повела девушку в магазин.

Та, как только зашла в «Машину времени», тут же застыла на месте, не понимая, как этот магазин связан с тем, кто подправляет аугментации, но Лучина заверила девушку, что из-за сложившийся ситуации доктор Коллер теперь работает тут.

— Пан Коллер? Это его магазин? — удивлённо спросила девушка.

— Да, он самый, который работал в клинике «Протез».

Услышав фамилию Коллер, девушка позволила Лучине проводить её в подпольную лабораторию Вацлава, где всё ещё пахло краской для граффити, и доктору Коллеру пришлось включить вентиляцию, чтобы развеять её запах.

— Ой, а я вас знаю, то есть вашего отца, — сказал Вацлав, как только увидел свою новую клиентку. — Я у вашего отца ремонтировал часы.

— А я знаю вас, — улыбнулась девушка, но тут же схватилась за голову, и Вацлав моментально отвёл её в кресло.

— Это эхо войны в голове отзывается, — сказала девушка.

— Вы военная?

— Да, я сапёр, одна ошибка и…

— Ничего не говорите, я вижу, — сказал Вацлав. — Жалуетесь на головную боль?

— На то, что, кажется, я схожу с ума, кажется, я тоже подхватила аугское безумие.

— Надеюсь, никого не убили?

— Нет, мы, военные, умеем держать себя в руках, — ответила девушка.

Вацлав бережно осмотрел черепную аугментацию девушки, на ней мелким шрифтом было написано «Шариф индастриз», похоже, он в своих доводах не ошибся, с ума сходят только те, у кого стоят аугментации Дэвида Шарифа. Он бы поменял клиентке аугментацию, чтобы старая не сбоила, но тут слишком деликатная работа.

— Что там? — спросила она у Вацлава.

— Причина сбоя понятная, но слишком деликатная для операции.

— Пожалуйста, доктор Коллер, я так не могу, сделайте что-нибудь, — попросила девушка.

— Могу только частично приглушить его, — сказал Вацлав.

Когда девушка согласилась, Вацлав усыпил её и начал копаться в её голове. Чтобы ослабить сбой аугментации, сделав его едва заметным, Вацлав поменял только небольшие проводки, ведущие к инфолинку, глазным нервам и мозгу.

«Фух, это кропотливая работёнка, знать бы источник раздражения, чтобы понять с чем работать», — подумал Вацлав, заканчивая работу.