Небеса подождут (джен)

В тот день Сэм долго бродил по городу, пока не пошел дождь и он не продрог. Дома никого не было, и от тишины звенело в ушах. Он почувствовал себя самым одиноким человеком на свете. И самым уставшим. Поэтому лег на свою кровать и быстро заснул, хотя за окном еще даже не стемнело.

Сэм проснулся уже в понедельник. Уроки почему-то отменили, и он весь день не знал, куда себя деть. Отправился на пробежку. Вернулся с пробежки. Долго стоял в душе. Вышел и понял, что ни черта не смыл с волос шампунь. Пришлось повторить. Вскипятил чайник. Выключил чайник. Пошел в магазин. Забыл, что хотел купить. Включил телевизор. Наткнулся на «Скуби-Ду». Посмотрел серию. Выключил телевизор. Снова вскипятил чайник. Выпил кофе. Пролил полкружки. Вытер лужу и убрал половину дома. Хотел позвонить Кире. Не позвонил. Машинально набрал Дину. Не дозвонился. Побродил по дому. Заглянул во все шкафы и комоды. Даже в комнате отца. Нашел кучу всего странного и жуткого. Покореженный патрон. Шерсть. Когти. Сушеный глаз. Кровь. Сушеную траву. Кусок металла. Кости какого-то мелкого зверька. Обещал себе больше не лезть в комнату отца. Раз двадцать включил и выключил свет по всему дому. Отжимался, пока не расцарапал костяшки до крови. Опять надолго застрял в душе. Пытался заснуть. Не смог. Вышел из дома. Поздоровался с проходившим мимо мистером Уокером. Вернулся домой. Сел за уроки. Вспомнил, что ничего не задали. Взял самую красивую книгу из книжного шкафа. Она оказалась на французском. Не понял ни слова. Поставил книгу на место. Прошел мимо парфюма Дина. Вернулся. Побрызгался. Вспомнил Киру в день знакомства. Почувствовал себя уродом. Чуть не швырнул флакон на пол. Одумался, потому что на еще один денег не было. В очередной раз вскипятил чайник. Достал из холодильника макароны с сыром. Съел, но не почувствовал вкуса. Опять попытался заснуть.

И тут Сэм понял, что надо возненавидеть Киру. Тогда он перестанет о ней думать. И тоска вперемешку с яростью больше не будут жалить его изнутри, как маленькие ядовитые скорпионы. Он уставился в стену и попытался вспомнить все, что его раздражало в ней.

Иногда Кира была слишком настойчивой. Даже настырной. Как присосавшийся клещ. И вместе с тем удивительно доверчивой. Это было страшное сочетание. Кира могла много-много-много раз слушать одну и ту же песню в плеере. Кира обожала ходить одними и теми же маршрутами и не любила их менять. Кире нравилось таскать Сэма с собой по девчачьим магазинам торгового центра. Бывало, Кира буквально на ровном месте прикидывалась дурой и хотела, чтобы за нее кто-то другой решил, что делать. Все это поначалу умиляло Сэма, но быстро задолбало.

Маловато получилось. Что еще?! Сэм напряг извилины.

Она назвала его Сэмми целых пять раз, хотя он просил так не делать. У нее очень громкий звонок на мобильнике. Она порой крайне болтлива. У нее невыносимый папаша. Ей слишком нравится Фокс Малдер.

Больше, как Сэм ни пытался, ничего не вспомнилось. Ненавидеть Киру он не стал. А вот себя немного — да. За то, что чуть больше месяца назад позволил этой девочке с собой заговорить.

Во вторник утром Сэм проснулся со странным ощущением, будто перегорел, охладел и омертвел.

Это был предпоследний учебный день перед каникулами, поэтому в школе царила легкая суматоха, а Сэм, сидя в классе с сонным видом, потому что почти не спал ночью, все спрашивал себя, как позволил себе ввязаться в эту историю. На что рассчитывал? Знал же, чем все закончится. Хоть какой-то ответ нашелся не сразу. Ввязался он случайно и ни на что не рассчитывал. Просто так получилось. Сэм просто разбил парфюм Дина. Просто оказался в магазине. Просто заговорил с Кирой, потому что по-другому было невозможно. А дальше она все сделала сама. Стремительно и решительно влюбилась в его шрам на лбу и мрачный вид раньше, чем в него самого. А Сэм просто следовал за ней, как глупый счастливый щенок, с которым прежде ничего подобного не происходило.

И вот все закончилось. Даже не пришлось врать про шизофрению. Это плюс, наверное. Но ведь они даже не попрощались. Это определенно минус.

Чтобы он еще раз к кому-то привязался — ну уж нет!

В какой-то момент Сэм заставил себя отвлечься, переключить внимание на что угодно другое и посчитал, что пролетели уже месяц и три дня с уговора с отцом. Он даже не заметил. Наверное, из-за Киры, хотя не только. На охоту Сэма совершенно не тянуло, поэтому он так и не понял, почему отец был уверен, что он не вытерпит. А может, и не был, и Сэм все себе выдумал. Иногда с ним такое случалось.

— Эй, Винчестер, — рядом с Сэмом неожиданно появился Джулиан. — Какие планы на лето? — спросил он ехидно.

Сэм проигнорировал и почувствовал, как внутри забулькала ярость, а по рукам пробежалась дрожь.

— Ничего не планируй, — сказал Джулиан и улыбнулся по-крокодильи, обнажив зубы. Один нижний зуб был кривоват.

Сэму захотелось его выбить, но он не дернулся и ничего не сказал. Окончания уроков Сэм дождался еле-еле, все время повторяя, что осталось вытерпеть всего денек — завтра. А потом будет вечеринка, куда он скорее всего сходит просто из любопытства, и наконец все закончится.

После школы Сэм не пошел домой. Ноги сами понесли его на пирс, в кафе с очень вкусными сэндвичами, куда его когда-то позвала Кира, а он так и не пришел. Кафе оказалось большим, светлым, уютным и очень приятным. Народу было мало, а вид из окна на океан завораживал, поэтому Сэм просидел за столиком часа полтора. Больше таращась на беспокойную воду, чем вспоминая о действительно вкусном сэндвиче с рыбой. Про Киру Сэм старался не думать. Даже, хоть и не без труда, провел в голове грань и оставил ее по ту сторону, Но на душе было прохладно и царапалась мысль: как бы все сложилось, скажи он ей всю правду про себя?

Краем уха и не отрываясь от океана Сэм услышал, что в кафе заглянул очередной посетитель. Затем до него долетел знакомый смешок, и он невольно сжал кулак. Метнул быстрый взгляд в сторону — так и есть, Джулиан собственной персоной и какая-то девчонка в цветных кедах. Вошли и заняли столик поближе ко входу и далековато от Сэма. Но едва ли ему стало от этого легче, и Сэм понял: пора валить. Чтобы выйти, ему предстояло пройти мимо их столика, и все эти тридцать секунд он уговаривал себя никак не реагировать. Просто прошагать рядом — и все. Но не вышло.

Когда Сэм был прямо у столика Джулиана, тот заметил его, гаденько ухмыльнулся и пробормотал что-то невнятное, но явно ядовитое в его адрес. По венам вперемешку с кровью побежала ярость, и Сэм подумал, что было бы здорово припечатать рожу Джулиана в тарелку с толстым сэндвичем, который ему только что принесли. Но получилось иначе. Сэм, не останавливая шаг, взял со стола стакан, доверху наполненный соком, и вылил все до капли Джулиану на голову. Запахло апельсином. Его пассия звонко ахнула и прикрыла ярко накрашенные губы ладонью. Джулиан зарычал и попытался вскочить, но запутался в ногах. Он что-то крикнул, но Сэм не услышал — он был уже за дверью.

До дома он дошел, чувствуя, как шумит в голове. Прийти в себя его заставил сосед мистер Уокер, которого Сэм сегодня не видел в школе. Чтобы избежать лишних вопросов, пришлось сделать лицо попроще и сдержанно поздороваться, как он делал обычно. Они почти разошлись, и вдруг мистер Уокер спросил, не видел ли Сэм его рыжего зеленоглазого кота. Сэму непрошено вспомнился Ангел — его, наверное, забрали с собой, — и он помотал головой.

Дом привычно встретил Сэма тишиной, и весь вечер он бестолково просидел перед телевизором. Ярость не бушевала, но и не унималась — лишь тихо поскуливала. От выходки с соком едва стало легче, но Сэму понравилась перекошенная рожа Джулиана. Он готов был повторить.

* * *

— М-м-м, пахнешь апельсином, как девчонка, — съязвил Сэм на следующий день, когда оказался с Джулианом один на один в туалете после третьего урока.

— Да пошел ты.

Сэм мыл руки, а Джулиан только вошел и остановился у стены, уставившись ему в спину. Сэм чувствовал исходившее от него бешенство. Еще бы, он бы тоже на месте Джулиана был вне себя после вчерашнего. Собственно, Сэм и так ощущал почти непроходящую ярость и гадал, когда и чем это кончится.

— Твоя работа, а? — вдруг с вызовом спросил Джулиан. — Ты же у нас главный псих.

— Ты про что? — уточнил Сэм почти спокойно.

— Да ладно! Не гони, что не в курсе!

Сэм выключил воду и повернулся к Джулиану. А тот вытаращился на него с необъяснимым торжеством.

— Хорошо изображаешь удивление! — он по-дурацки усмехнулся.

— Говори нормально, или я пошел.

— Наш мистер Уокер. Сегодня нашли его труп. Прямо в доме! А вы соседи, я знаю!

Брови у Сэма поползли вверх. Сердце на секунду болезненно сжалось. Мистер Уокер не был его любимым учителем. У него в принципе не было любимого учителя. Они слишком быстро менялись, и Сэм давно разучился к ним привязываться: запомнил имя и предмет — да и хватит. Что он знал о мистере Уокере? Вел математику, жил по соседству, всегда носил светлые брюки и темную рубашку, у него был рыжий кот, хотя Сэм его никогда не видел. Вот и все, в общем-то. Но в одном Сэм не сомневался — мистер Уокер не был похож на человека, которого могли за что-то убить.

Он исподлобья уставился на Джулиана. Тот, кажется, был расстроен. Да ладно, подумал Сэм, неужели этот слизняк умел расстраиваться из-за чьей-то смерти? Ему не верилось. Для него Джулиан был кучкой дерьма — и не больше.

— Так это ты? — повторил Джулиан.

— Ты идиот? — в свою очередь спросил Сэм.

— Я вот думаю, может, рассказать копам про тебя, а?

— Расскажи. Расскажи, что пять лет назад я недовыбил тебе гнилой зуб, и ты развонялся об этом на всю школу. Пусть копы поржут!

Сэм попытался пройти к двери, но Джулиан резко схватил его за плечо и толкнул к стене. Сэм не успел ничего сделать и больно ударился затылком. Он зажмурился, а потом со злостью посмотрел на Джулиана. Руки чесались от желания придушить его прямо здесь и сейчас. Тот глазел неприязненно, но больше ничего не сделал и просто отошел.

Сэм отправился на урок и до конца дня не замечал Джулиана, а тот отвечал тем же.

После школы час или два Сэм наблюдал за небывалым оживлением у дома мистера Уокера. Оградительная лента, куча полицейских и зевак — ему уже приходилось видеть подобное несколько раз. Но сердце билось быстро-быстро — все-таки убили человека, с которым Сэм пересекался почти каждый день. Из обрывочных перешептываний соседей он узнал, что мистера Уокера ударили в грудь чем-то острым, типа длинного ножа, едва ли не насквозь. Насколько это правдиво, Сэм не знал. Ему просто было жаль учителя.

Но около восьми вечера он все же стал собираться на вечеринку, которая началась еще час назад. Сборы были короткими: Сэм просто натянул свою самую нормальную рубашку и стряхнул с кед налипшую пыль. На подходе к бару Сэм разглядел кучу народа, а среди них — Майкла в яркой футболке и шортах.

— О-о-о! Ты пришел! Пойдем, хочу увидеть тебя пьяного! — воскликнул он и, похлопав Сэма по плечу, повел к двери.

— Как хоть твоего брата зовут? — спросил Сэм.

— Коул, — сказал Майкл. — Запоминать необязательно!

Бар был двухэтажный и с несколькими залами в морском стиле. В барном зале можно было попробовать двадцать видов пива, коктейли и морепродукты, а еще — позвонить в колокол возле стойки. В зале со сценой — послушать живую или не очень музыку и подергаться на танцполе. В игровом зале стояли два бильярдных стола, два игровых автомата и несколько мишеней для дартса, а на стенах без всякой системы висели бейсбольная бита, прибитый гвоздем сдутый черно-белый мяч, клюшка для гольфа и много-много плакатов с какими-то спортсменами.

Шумно играла музыка. Посетители занимались кто чем: пили, болтали, танцевали, обжимались по углам, ржали. Майкл познакомил Сэма с братом. Коул оказался таким же высоким, как Майкл, загорелым, смазливым и с хитрющей улыбкой. Сэму он неуловимо напомнил Дина. Сэм вообще имел привычку невольно сравнивать с братом всех парней старше восемнадцати. Сначала он чувствовал себя не очень, потому что знал только Майкла, но довольно быстро освоился. Может, потому что никто не смотрел на него как в школе — как на психа. Может, помогло пиво. А может, бильярд. Сэм играл хуже Дина и отца, но все равно умудрился выиграть партию и как-то незаметно втянулся в общую разношерстную компанию.

В какой-то момент один парень явно старше Сэма и Майкла с деловым видом показал черный вход и рассказал, как в прошлом году полиция нагрянула в бар и поймала три десятка пьяных подростков, которые не успели сбежать и попрятаться. После этого бар не работал пару месяцев, а хозяин попал на крупный штраф. Но затем бар открылся — и ничего не изменилось. Велел, если что, сбегать оттуда.

Сэм вообще-то старался уважать закон, насколько позволяла его шальная жизнь. В другой ситуации, возможно, почувствовал бы укол совести, мол, почему это он в свои шестнадцать посмел сюда сунуться. Но сейчас совесть помалкивала, как и ярость. Похоже, они захлебнулись, когда Сэм набрался незаметно для себя. Выпил он не очень-то много, но неосмотрительно запил все это дело каким-то ядреным ядовито-зеленым коктейлем. Стало легко и даже весело. Вспомнилось, как в январе, в день рождения Дина, они напились текилы. Сэм считал, что быстро отрубился. А Дин, посмеиваясь, рассказал с утра, что Сэм плакал и блевал, и что пить он не умеет, поэтому Дин отныне будет пить за двоих.

Краем уха слушая очередную историю в компании новых знакомых, Сэм вяло прикинул, который час. Девять? Десять? Одиннадцать? Ощущение времени отшибло напрочь. Цифры и стрелки на наручных часах прыгали перед глазами. Мобильник лежал в кармане, но доставать его не хотелось.

Постепенно происходящее стало восприниматься обрывочными мазками. Бесформенная музыка. Разговоры ни о чем с Майклом, Коулом и остальными. Кокетливые взгляды девушек четко в сторону Сэма. Одна из них даже попыталась устроиться у него на коленях. И вдруг он почувствовал, что на него кто-то таращился, и неуверенно выцепил знакомый взгляд.

Это был один из громил Джулиана. Тот, который с кольцом. Самый крупный и злющий.

Сэм вытаращился на него в ответ затуманенным взглядом. До тех пор, пока громила не отвернулся. Затем Сэм оглянулся в поисках Майкла, но нигде его не нашел и понял, что пора закругляться. Он встал со стула, и его немного повело. Однако когда Сэм вышел на улицу, в голове стало резко проясняться, будто мозгам надоело кататься на карусели, и они тоже решили, что хорошего помаленьку. Сэм понадеялся, что Майкл не обидится, что он ушел, не попрощавшись, и побрел по набережной, не особенно торопясь домой.

Набережная была длиннющая и темная. Сэм медленно трезвел и скоро понял, что за ними шли четверо. Он слышал их тяжелые шаги. Джулиан и компания. И все повторялось: он, они, пляж. Сэм не знал, почему они не нападали — пирс и шумиха остались далеко позади. Но он чувствовал исходившую от них тупую ненависть и не сомневался, что она вот-вот выплеснется на него едким ядом.

А может, сбежать? Ведь их больше, а он нетрезв.

Не получилось. Не успел. Когда его сзади схватили за плечи и попытались швырнуть с дорожки в песок, он вспомнил давний совет, который дал Дин, когда Сэм однажды признался, что боится как следует ударить во время драки.

«Представь, что это монстр».

Монстров Сэм не жалел. Не боялся сделать им больно. Знал, что их надо убивать. Ведь безобидных монстров не бывает. Он представил, что Джулиан и компания — это монстры, и словно выпал из реальности, оставив вместо себя только сгусток ярости.

Опомнился Сэм, только когда перед глазами мелькнуло лезвие его же ножа.

События последних минут вспышками, как в баре, пронеслись мимо. Его попытались свалить на песок и забить ногами. Но он вывернулся. На него накинулись двое. Он достал нож. Выщелкнул лезвие. Одному досталось по ноге. Второму по руке. Нож выскользнул из одеревеневших пальцев. Третьего он отделал голыми руками, всерьез отбив костяшки. Первый и второй опять кинулись на него, и с ними Сэм провозился несколько нескончаемых минут, неслабо отхватив по лицу, ребрам и спине. Наконец они опять затихли на песке. Остался только Джулиан. В темноте Сэм не видел его лица — лишь силуэт и сверкающие белки глаз. Он свалил троих. Он устал. Ему досталось, все тело ныло, а руки и подбородок были в чем-то влажном. Кровь, наверное. Джулиан же почти ничего не сделал. Он был свеж и зол. И, пока Сэм бил третьего, подобрал с песка блеснувший лезвием нож. В какой-то момент Сэм буквально на две секунды потерял бдительность. Этого хватило, чтобы Джулиан ударил его в живот. Ногой, судя по силе, хотя Сэм был не уверен. У него перехватило дыхание. Он скорчился и не смог разогнуться. Один из громил Джулиана поднялся на ноги и врезал Сэму в челюсть. Несильно и не больно. Скорее обиженно. А Джулиан рявкнул:

— Не трожь! Он мой! Только подними его! Я же говорил, чтобы ты на лето ничего не планировал. Потому что ты будешь лечиться до самого сентября.

Сэм почувствовал, как его схватили за волосы и потянули вверх. Перед лицом сверкнули нож и ухмылка Джулиана. А его голос почудился Сэму совсем чужим и незнакомым. Как никогда злым. Как никогда хриплым. Но все же он чуть-чуть дрожал — и отнюдь не от возбуждения или гнева.

От страха. Джулиан боялся сделать последний, решающий удар. Неважно, ножом, ногой, рукой. И Сэму немного полегчало, хотя состояние было скверное. Что-то между «сейчас вырублюсь» и «сейчас стошнит». Он даже выдавил ухмылку с кровью на лопнувшей нижней губе и сказал тихо, но четко:

— Ну давай, докажи, что не слабо по живому.

— Не слабо, — сквозь зубы прошипел Джулиан, но нож не шелохнулся.

— Трепло, — через десять секунд сказал Сэм и кроваво сплюнул на почти чистую футболку Джулиана. — Нож первый раз держишь.

— Псих, — пробормотал Джулиан зло и при этом странно беспомощно.

Но все-таки ударил кулаком сначала по скуле, а потом в живот. На удивление сильно. Если бы Сэма не держали, он бы упал и не факт, что встал. В голове что-то сделало сальто, Сэм почувствовал: сейчас точно вывернет, — и вяло попытался стряхнуть с себя ручищу громилы. Не получилось — вцепились в него крепко. Ну и ладно. Им же хуже.

Вдруг послышались торопливые шаги. Джулиан с громилой заозирались и почти одновременно заметили силуэт. Он стремительно приближался. Сэм заметил его позже. Да и без особого любопытства. А вот его нерешительные враги как-то стушевались и даже потеряли к Сэму интерес. Ручища громилы разжалась без приказа, и оба, подгоняя лежачих пинками, рванули прочь с пляжа. Наверное, побоялись звонка в полицию и родителям.

У Сэма подогнулись колени, он упал и согнулся, уверенный, что сейчас выблюет все, что было внутри, в том числе кровь и ошметки органов. Но ничего не вышло. Сэм просто сел на песок, дрожа, почти не соображая и тяжело дыша. В эту секунду ему ничего не хотелось — даже ощупать себя на предмет переломов или хотя бы попробовать встать.

Та фигура, что сбила с Джулиана и компании всю спесь, наконец приблизилась, хотя Сэм успел про нее забыть. Глаза у него то ли слезились, то ли оказались залиты кровью, то ли еще что-то — обзор был так себе. В густой темноте Сэм понял лишь, что это мужчина. Он замер на расстоянии и не решался подойти ближе, словно Сэм мог укусить.

От этой мысли вдруг стало смешно, и Сэм вымученно улыбнулся, на что разбитая губа ответила резкой болью. Тип приблизился к нему аж на полшага и спросил быстро и даже как будто взволнованно, хотя Сэму наверняка почудилось:

— Ты в порядке, Сэм?

— Да, — машинально ответил Сэм и вдруг насторожился.

Он заставил себя встать на ноги и выпрямиться. Ноги гудели. Плечи не расправлялись. На спине точно от души попрыгали, раскрошив позвоночник, Живот болел и ощущался одним сплошным синяком. Губы полыхали, а вместе с ними — все лицо. В левом ухе звенело. Сбитые костяшки чесались и саднили. Но все это было ничтожно по сравнению с холодной тревогой из-за того, что не пойми кто на безлюдном пляже среди ночи назвал Сэма по имени!

— Мы знакомы? — спросил он и сплюнул сгусток крови и слюны, который мешал более-менее нормально ворочать языком.

— Д-да, то есть… — тип так и не приблизился. — Мы мельком пересеклись там, — он, кажется, дернул головой. — В баре. И я услышал, как тебя зовут.

— А-а, — протянул Сэм.

Он не очень-то поверил. Но думать об этом совершенно не было сил. Этот тип не бросался на Сэма, не орал и не грозился вызвать полицию — и на том ему спасибо. Сэм сделал неуверенный шаг и почувствовал, что тип наблюдал за ним. Он прищурился — левый глаз отозвался болью — и попытался рассмотреть его, но бесполезно. Да и зачем?

— Нож, — вдруг сказал тип и указал рукой куда-то чуть справа от Сэма.

Он говорил тихо, но внятно и как будто бы обеспокоенно. Впрочем, может, Сэму это чудилось. Он ни в чем не был уверен. Но все-таки посмотрел туда, куда показали, и не без труда разглядел в песке лезвие ножа. Простейшее дело — нагнуться-выпрямиться — далось не то чтобы тяжело, но болезненно, и Сэм не сдержал стона. Тип дернулся к нему, но тут же замер и только спросил:

— Ты до дома дойдешь?

— Да, — почти безучастно отозвался Сэм.

Как будто у него был выбор! Дойдет, конечно! Один! А если этот попробует к нему прицепиться — сбежит!

Он стал приближаться к типу, а тот забавно попятился, словно боялся, а потом и вовсе отошел сильно в сторону. И Сэм так и не увидел ни его лица, ни одежды — ничего. Просто тень. Просто силуэт. Просто странный тип.

Сэм прошел мимо и уже оставил его позади себя, когда тип вдруг сказал кое-что, что заставило его буквально приклеиться к песку:

— А в колледж ты попадешь.

— Что? — только и пробормотал Сэм.

Он повернулся и уставился на типа во все глаза, но от этого видеть его лучше не стал — мир по-прежнему виделся слегка размыто. Тип неожиданно сорвался с места и пошел прочь быстрым шагом, все дальше и дальше. Наверное, Сэм не смог бы его догнать, даже будь цел и невредим. Настолько это заявление сбило его с толку и заморозило на пять долгих минут.

В голове оглушенно билась лишь одна мысль: Сэм еще не настолько оботанился, чтобы трепаться в баре о колледже!

* * *

Утром Сэм еле открыл глаза. Голова раскалывалась. Хотелось пить. Каждое движение, каждый звук вгрызались в мозг болью. Он понял, что имел в виду Дин, когда иногда ныл про слишком яркое солнце.

Ночью Сэм добрался без приключений. Разве что по дороге выблевал пиво до капли и дома долго провозился со своими свежими синяками и ссадинами. А потом еще около часа не мог уснуть, потому что с досадой понял, что последние месяцы выдались странными. Без охоты, но с кучей событий. И, что скверно, без внятной жирной точки. И с Джулианом нормально разобраться не вышло. И с Кирой все закончилось как-то неправильно. И ярость никуда не делась. Так и сидела у Сэма то в голове, то в печенках, то черт знает где, и завывала время от времени.

Сэм хотел посадить ее в клетку, но не знал как. Точнее, догадывался — сообразил, когда смывал кровь и песок над раковиной — но не мог себе признаться.

Днем, когда немного полегчало, Сэм замер в ванной у зеркала и несколько минут смотрел на себя, что с ним случалось редко. Он, как и прежде, видел в отражении худощавого мальчика с встрепанными волосами. Ему это не нравилось. Но сегодня увидел что-то еще, чего раньше не замечал. И это были не жуткие синяки и ссадины. И не болезненная бледность после попойки в баре. Сэм пусть смутно, но увидел разницу. Нескладность почти исчезла. Он стал выше, плечи — шире. А глаза были скорее упрямыми, чем, как раньше, тревожными.

В четырех стенах душила тоска, но идти куда-то не было ни сил, ни острого желания. Чувствовал Сэм себя не хорошо и не плохо — ниже среднего: руки болели, левая нога прихрамывала, в левом ухе позвякивало, на спине, животе и груди намечались страшные большие синяки, опухшее лицо ныло. Ночью Сэму казалось, что там осталось только мясо. Но действительность порадовала. Чей-то кулак здорово разворотил губы, на скуле горела глубокая рваная рана, ее неплохо бы зашить, челюсть щелкала, на переносице зрел синячище — вроде без переломов, под одним глазом фингал, в другом полопались сосуды. Но Сэм старался не переживать. Опыт подсказывал, что все заживет, как на собаке.

Сэм снова лег на кровать, уставился в потолок и подумал о том типе. Он запомнился ему каким-то ненастоящим, будто померещился. Однако Сэм отдавал себе отчет, что подбитые глаза его нисколько не обманули. Этот человек реально был и откуда-то знал и имя, и про колледж. И если первое Сэм еще мог худо-бедно объяснить: ну правда, в баре многие слышали его имя. То второе в голове никак не укладывалось, ведь Сэм практически ни с кем о колледже не трепался.

— Черт! — прошипел Сэм обо всем сразу.

Внутри, как змея, ужалила ярость. На себя. На того типа. На весь свет. И Сэм вздохнул с тяжелым сердцем, отчего ребра заныли. Он сообразил, как утихомирить эту тварь внутри себя. Ответ был до безобразия прост: охота. На охоте Сэм всегда выплескивал ярость до капли. Он давно не охотился. С февраля. С тех пор ее скопилось слишком много. Пора это исправить. И к черту уговор с отцом!

Сэм был готов сдаться и позвонить ему, но мобильник сдох в драке. Оставалось ждать, пока отец с Дином вернутся, и тогда сказать все с глазу на глаз.

Он в двадцатый раз за утро прокрутил в голове слова того типа про колледж. Почему-то они волшебным образом разбили все сомнения и страхи Сэма, которые иногда царапали его как наждачкой. И он точно понял, что попадет туда — по-хорошему или по-плохому. И плевать, что скажет отец. А пока — так и быть, он поиграет в охотника до окончания школы.