Когда мы встретимся вновь (гет)

Кагами нервно вышагивала взад-вперед по своей идеально чистой комнате. Мать только что сообщила ей, что они возвращаются в Японию. Робкие попытки возразить она оборвала категоричным:

— Я всё сказала.

И теперь Кагами не знала, что предпринять. Сбежать и остаться в Париже? Она помотала головой. Нет, это совершенно нереально. Мать моментально отыщет ее и приведет домой с позором. Не говоря уже о том, что она несовершеннолетняя и по закону не может жить одна.

— Что мне делать, Тикки? — отчаянно вопросила Кагами.

Наблюдавшая за ее метаниями с подушки Тикки пожала плечами:

— Ты точно не можешь уговорить мать остаться?

Кагами обреченно вздохнула и покачала головой:

— Точно. Поверь, я пыталась.

Тикки нахмурилась:

— Мне очень жаль, но единственный вариант, который я вижу — передать талисман кому-то другому.

Кагами резко остановилась.

— Передать талисман…

Точно! Ведь предыдущая Ледибаг именно так и поступила, когда решила, что не справляется со своими обязанностями. Почему бы и Кагами не сделать то же самое? Вот только…

— Кому? — спросила она вслух.

Тикки промолчала, и в ее молчании Кагами отчетливо почувствовала желание вернуться к прежней хозяйке. Это было обидно. Будто сама Кагами была лишь временной заместительницей настоящей Ледибаг. Вот и Черный Кот смотрел на нее точно так же. Но ведь та сама отказалась от талисмана!

Проглотив обиду и гордость, Кагами спросила напрямую:

— Скажи мне, кто она, и я верну ей серьги.

Тикки печально сжалась:

— Я не могу. Квами не способны открыть имя владельца талисмана. Даже бывшего.

Кагами раздраженно вздохнула и резко взмахнула рукой, словно отметая ее слова. Что ж, придется опять справляться самой.

Размышляла она недолго, поскольку выбирать было особенно не из кого: Маринетт была единственной ее близкой подругой и единственным человеком, которого она действительно хорошо знала. А кроме того, Кагами не сомневалась, что Маринетт прекрасно подойдет на роль героини.

Не повторяя ошибок своей предшественницы, она предупредила Черного Кота, что оставляет пост. На очередном патруле, прежде чем Кот успел, как всегда сухо поздоровавшись, уйти по своему маршруту, она остановила его, положив ладонь на плечо.

— Постой, Кот. Мне надо кое-что тебе сказать.

Он повернулся и одарил ее удивленным взглядом ярко-зеленых глаз. Под этим взглядом она впервые в жизни смутилась. Она чувствовала себя предательницей, хотя они так и не смогли по-настоящему сблизиться.

— Понимаешь, моя семья уезжает на родину, и я больше не могу оставаться Ледибаг. Я отдам серьги достойной девушке. Надеюсь, ты хорошо с ней сработаешься.

Она чуть не сказала «лучше, чем со мной», но прикусила язык, подумав, что упреки, даже завуалированные — не лучший способ попрощаться. Черный Кот недоверчиво уставился на нее.

— Ты серьезно?

Ледибаг кивнула. Серьезней некуда. И тут Кот внезапно взорвался:

— Да что с вами такое со всеми?! — воскликнул он, взмахнув руками и яростно сверкая глазами. — Или, может, дело во мне? Может, мне тоже стоит отказаться от талисмана и передать пост более достойному?

— Ты ведь на самом деле так не думаешь, правда? — осторожно спросила Ледибаг — она совершенно не ожидала подобной вспышки от всегда сдержанного Черного Кота.

— А если и думаю? — буркнул он, надувшись и как-то вдруг поникнув. — Тебе не всё равно? Вам всем плевать на меня.

Ледибаг раздраженно вздохнула:

— По-моему, дело обстояло ровно наоборот: это ты усиленно отталкивал меня.

Кот насупился еще больше, но ничего не ответил. Ледибаг снова вздохнула и покачала головой:

— Слушай, Кот, я не виновата в том, что меня увозят из Парижа. Я не могу ничего поделать. И я хотя бы пришла попрощаться.

В голосе против воли прорезались язвительные нотки. Черный Кот вздрогнул так, будто его ударили, и Ледибаг сразу же пожалела о своих словах. Не стоило бить по больному.

— Извини.

Но он покачал головой и горько улыбнулся.

— Нет, ты права, — и после паузы едва слышно добавил: — Только мне от этого не легче.

А потом неожиданно улыбнулся, тряхнув головой:

— Ладно, не бери в голову. Начнем патруль?

Ледибаг кивнула, поскольку в любом случае не знала, что еще сказать. Но расстались они в итоге тепло.

И только сняв трансформацию, Кагами осознала, что будет скучать по Черному Коту, который стал для нее настоящим другом. Но изменить она всё равно ничего не могла, а потому считала, что не следует жалеть о том, что неизбежно уйдет в прошлое. Надо двигаться вперед.

* * *

Маринетт с Альей выходили из школы, когда их остановила явно поджидавшая их Кагами.

— Маринетт, можно с тобой поговорить наедине? — решительно спросила она.

Маринетт оглянулась на Алью, у которой уже глаза загорелись любопытством и азартом, а потом кивнула.

— Конечно. Алья, извини — сходим в другой раз.

— Да ничего, — подруга беспечно пожала плечами, но Маринетт буквально слышала ее мысли: «Позже ты мне всё расскажешь».

Маринетт улыбнулась и пошла за Кагами. Она далеко не была уверена, что сможет поделиться с Альей. По лицу Кагами сразу становилось понятно, что она собирается сообщить нечто крайне важное и крайне секретное. Некоторое время они шли молча, пока не вышли за пределы школьного двора. После чего Кагами спросила:

— Мы можем пойти к тебе? Хочу быть абсолютно уверена, что нас никто случайно не услышит.

Маринетт удивленно приподняла брови — что это за супер важные тайны такие? — но кивнула.

Пока они шли до ее дома и поднимались в ее комнату, Маринетт перебрала в уме самые невероятные варианты, но правда переплюнула все ее фантазии.

— Маринетт, — Кагами замерла посреди комнаты, проигнорировав предложение хозяйки присаживаться. — Ты моя единственная настоящая подруга. И я знаю, что ты можешь быть храброй и решительной, даже если часто зачем-то скрываешь эти качества. Так вот…

Она немного помолчала, будто собираясь с мыслями. Сидевшая возле рабочего стола Маринетт с любопытством смотрела на нее, ожидая продолжения.

— Для начала я должна сказать, что я Ледибаг, — вдруг заявила Кагами, и Маринетт чуть не упала со стула.

— Что?! — она вскочила, нелепо взмахнув руками и едва не опрокинув стул. — Но… Но ты не должна никому говорить… И…

Кагами вскинула ладонь, останавливая ее, и Маринетт послушно замолчала.

— Я знаю, что этого никто не должен знать. Но дело в том, что моя мать решила вернуться в Японию и я вынуждена уехать с ней. А значит, больше не могу оставаться Ледибаг. Однако Ледибаг должна продолжать защищать город. Следовательно, я должна передать эту работу кому-то другому. Я выбрала тебя.

Некоторое время Маринетт могла только открывать и закрывать рот, не в силах произнести ни слова. От безумной иронии сложившейся ситуации хотелось одновременно расхохотаться и заплакать. Она навсегда оставила геройскую жизнь, не справившись с этой ношей, и вот теперь геройская жизнь вдруг возвращается к ней. Но готова ли она вернуться? Чувство вины всё еще жгло душу. Сможет ли она снова стать героиней?

Маринетт обреченно покачала головой:

— Но почему ты просто не отдала серьги Мастеру Фу? Он бы сам нашел новую героиню.

Кагами моргнула:

— Кому?

И тут из ее сумочки вылетела Тикки:

— Кагами не успела познакомиться с Мастером Фу, Маринетт, — заявила она подозрительно довольным голосом.

— Тикки…

Маринетт ничего не могла с собой поделать — она просто расплылась в счастливой улыбке при виде квами. Как же она по ней соскучилась! Тикки радостно улыбнулась в ответ.

— Постойте-ка.

Кагами нахмурилась, переводя взгляд с одной на другую, а потом чуть ли не упала на первый подвернувшийся пуфик.

— Ты… Так это была ты!

Маринетт неловко пожала плечами.

— Теперь уже бессмысленно скрывать, — вздохнула она. — Да, я была Ледибаг до тебя.

Кагами помрачнела и прикусила губу.

— Значит, я зря пришла к тебе, — немного подумав, она спросила: — Что за Мастер Фу? Я тогда обращусь к нему.

Сердце кольнуло странное чувство. С одной стороны, Маринетт хотела согласиться. Ведь она сама оставила пост, и у нее были на то серьезные причины, и она вовсе не собиралась возвращаться к геройской деятельности. Но с другой стороны, она чувствовала, что если сейчас опять откажется от талисмана, совершит непоправимую ошибку.

— Маринетт, — умоляюще произнесла Тикки. — Пожалуйста, вернись.

И что-то прорвалось в душе Маринетт, заставив если не забыть, то по крайней мере отложить в сторону все страхи и сомнения. Она решительно кивнула:

— Да. Я готова стать Ледибаг снова.

* * *

Ледибаг опаздывала. Так сильно, что Черный Кот уже начал подозревать, что она не появится вовсе и ему придется справляться со злодейкой в одиночку. Может, ей пришлось уехать быстрее, чем она ожидала, и она не успела найти преемницу?

Злодейка с яростным воплем запустила в него гигантской скрепкой от степлера, и Черный Кот поспешно отпрыгнул в сторону, прогнав лишние мысли. Подумать о том, что случилось с Ледибаг, он может и потом, сейчас надо сосредоточиться на сражении.

Секретаршу несправедливо уволили, и теперь несчастная, превратившись в фурию в безумном фиолетовом костюме, разбрасывала направо и налево гигантские канцелярские принадлежности.

Кот скрылся за углом ближайшего здания, чтобы обдумать стратегию. Планы всегда были прерогативой Ледибаг (обеих), и сейчас он чувствовал себя несколько неуверенно. Но выбора не оставалось.

Однако, прежде чем Черный Кот успел изобрести мало-мальски приличный план, отличающийся от прямой атаки злодейки катаклизмом, за его спиной раздался голос:

— Акума в ручке.

Кот облегченно выдохнул и, бросив быстрый взгляд на Ледибаг, кивнул. Он и сам пришел к тому же выводу. Именно ручкой злодейка рисовала свои канцелярские снаряды.

— Есть идеи? — спросил он.

— Отвлеки ее, — велела Ледибаг. — Я постараюсь связать ее йо-йо, и тогда уничтожай ручку.

Кот кивнул и устремился вперед.

Как только они начали двигаться, воплощая план в жизнь, у Черного Кота возникло странное ощущение дежа вю. С первого же мгновения вернулось то почти мистическое взаимопонимание, которое было у него с его Леди и которого так и не появилось с новой героиней. Когда достаточно было взгляда, кивка, незаметного жеста, чтобы действовать в абсолютной синхронности. Как в отрепетированном танце.

Чтобы не отвлекаться от битвы, Кот старался не задерживаться на этом ощущении. Но как только злодейка была обезврежена, он бесцеремонно схватил Ледибаг в охапку и утащил в укромное место на крышах, где их никто не мог ни увидеть, ни услышать. Как ни странно, она даже не пыталась сопротивляться или спрашивать, что он делает.

Поставив по-прежнему молчаливую и покорную Ледибаг на ноги, Кот впервые с момента ее появления на сражении посмотрел на нее внимательно. И встретил напряженный и как будто даже немного испуганный взгляд синих глаз. Не карих. До боли знакомых синих глаз.

Сглотнув, всё еще не веря в то, что видит, Черный Кот хрипло спросил:

— Моя Леди? Это правда ты?

Она кивнула, глядя на него так, словно ожидала удара.

— Здравствуй, Котенок.

И это заставило его окончательно понять, что всё происходит на самом деле.

— Ты вернулась! — выдохнул он, едва веря своему счастью, а потом шагнул вперед и схватил ее в охапку, крепко прижав к себе.

Ледибаг замерла и неуверенно обняла его в ответ. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— Ты не злишься? — тихо спросила она.

Черный Кот усмехнулся и слегка отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Я бы соврал, если бы сказал, что не злился на тебя. И не обижался, что ты бросила меня, ничего не сказав. Но это давно прошло. А сейчас я просто счастлив, что ты вернулась.

Тут ему в голову пришла неприятная мысль, и он испуганно уточнил:

— Ведь ты насовсем?

Ледибаг улыбнулась — с облегчением и нежностью.

— Да, Котенок, я вернулась. Насовсем.

— Йуху! — Кот подхватил ее, подняв в воздух, и закружил по крыше.

— Кот! Поставь меня! — Ледибаг засмеялась и попыталась освободиться, правда, не слишком активно. — Неужели моя преемница была так плоха?

Черный Кот опустил ее обратно на крышу, но объятий так и не разомкнул. И, посерьезнев, покачал головой:

— Нет, что ты. Она была прекрасной героиней, и мне совершенно не в чем ее упрекнуть. Но она не ты.

Ледибаг прикусила губу, и, к ужасу Кота, ее глаза наполнились слезами.

— Прости. Прости, что бросила тебя. Что была такой трусихой и слабачкой.

— Хэй, — Кот осторожно провел ладонью по ее щеке, наслаждаясь тем, что она не вырывается, не отстраняется, не отбрасывает его руку, как бывало всегда, а принимает ласку. — Ты не трусиха. Ты одна из самых храбрых девушек, что я когда-либо встречал. И ты очень сильная. А минуты слабости бывают у всех.

Ледибаг покачала головой, но на ее губах появилась слабая улыбка. С полушутливым упреком Кот заключил:

— Хотя ты всё же могла меня предупредить — я бы понял. И мы хотя бы попрощались по-человечески.

— Мне так тебя не хватало, Кот.

Она произнесла это так тихо, что Кот мог бы решить, будто у него начались галлюцинации, если бы не нежный свет в ее глазах. А потом Ледибаг снова помрачнела.

— Но ты неправ: я трусиха. Я ведь хотела открыться тебе, когда ты спас меня от бандитов на днях, но струсила.

Черный Кот удивленно моргнул, а потом мысли бешено закрутились в голове. Хотела открыться… Когда на днях спас ее… От бандитов…

— Маринетт? — пораженно выдохнул он.

Она нервно улыбнулась и кивнула. И тут до него дошел весь масштаб идиотизма сложившейся ситуации.

— С ума сойти! — пробормотал он, всё еще недоверчиво глядя на нее. — Я столько времени страдал по тебе, мечтал найти, а ты была совсем рядом!

Ледибаг слегка недоуменно нахмурилась:

— Что ты имеешь в виду?

Черный Кот усмехнулся, качнул головой и отступил от нее, выпустив из объятий, чтобы произнести:

— Снять трансформацию.

Ледибаг вытаращилась на него, приоткрыв рот, несколько раз моргнула и со стоном спрятала лицо в ладонях.

— Адриан… Боже, это просто смешно!

— Угу, — мрачно согласился он. — До слез.

Ледибаг опустила руки, открывая лицо, и вскинула на него взгляд, в котором смешалась масса противоречивых эмоций.

— Снять трансформацию, — прошептала она.

А в следующую секунду Маринетт уже снова оказалась в его объятиях, уткнувшись ему в грудь и… кажется, она плакала. Ее плечи вздрогнули — раз, другой. Да, точно — плакала.

Адриан осторожно погладил ее по спине:

— Ну что ты, Принцесса? Всё хорошо же.

Маринетт всхлипнула и крепче стиснула его в объятиях. Адриан вздохнул, сдаваясь — похоже, проще просто дать ей время успокоиться, — и осторожно поцеловал в макушку.

Они просидели на той крыше, пока совсем не стемнело, разговаривая обо всем на свете, иногда молчали, просто наслаждаясь обществом друг друга.

— Это лучший день в моей жизни, — мечтательно заявил Адриан с широкой улыбкой, когда они прощались. — Я отмечу его красным в календаре и буду праздновать каждый год.

Маринетт рассмеялась и ласково взлохматила ему волосы.

Для полного счастья осталось только победить Бражника.