Соулмейт (джен)

Жгучая боль пронзила в области капсулы, вынуждая меня проснуться. Рука стремительно онемела. Ощущаю приступ жара. Тошнит. Откидываю в сторону одеяло и, жадно заглатывая воздух, смотрю в потолок. Не сложно догадаться, что это жестокое напоминание капсулы о приближающемся сроке. Почему никто не предупредил об ухудшении самочувствия? Что будет дальше? Почему разговоры о «капсуле смерти» под запретом?!

Минус нашей эпохи в том, что школы давно исчезли. Мы получаем образование дома, с помощью виртуального помощника, который составляет индивидуальный учебный план. С ним, к сожалению, не поговоришь о чем-то обыденном. Найти реальных друзей та ещё проблема: любые кружки, занятия, секции, ведут специально запрограммированные роботы, никакого набора или деления на группы попросту не существует. Тебе на электронный адрес приходит письмо с указанной датой, временем и местом, ты посещаешь выбранную специальность, слушаешь железяку, и с чистой совестью возвращаешься домой. И так раз за разом.

Когда-то, очень давно, ученые и футурологи вели активную дискуссию о возможностях будущего, об увеличении человеческой жизни, где цифры превышали сотню, и о том, что будет дополнительная реальность. За что боролись, на то и напоролись,… Могли они представить, что совсем скоро научно-технологический прогресс начнёт развиваться с такой скоростью, что развлечением станет именно реальность, а не виртуальный мир? К счастью, внутри семей живое общение всё ещё поддерживается, и, к сожалению, это единственные друзья.

Виртуальная реальность стала такой же необходимостью, как питание или сон. Ни для кого не секрет, что зрение — основной канал получения информации, и выдуманный мир, который нам активно транслируют, невольно подчиняет себе человека. Соблазн погрузиться с головой в иной мир сродни наркотику, потому что визуализация больше не единственная прелесть данной технологии. Теперь мы в придачу к высококачественной картинке ощущаем вкус, слышим звуки и чувствуем запахи. Будучи ребёнком, я, как и все остальные, повелась на желанную игрушку, но ирония в том, что я — это я. Если моё зрение неспособно воспринимать цвета — они не появятся в другом мире. Превосходство виртуальности в том, что теперь можно с лёгкостью вступать в контакт с другими людьми, даже физический, и ты прочувствуешь на себе касание каждой клеточкой организма, но вот тебе ещё один сюрприз — даже если каким-то чудом удастся наткнуться на соулмейта по сети… закатай губу. Не зачтётся.

Может, это ещё одна функция капсулы, побуждать людей выходить на улицу? С этой задачей она, конечно, справляется хорошо, вот только какой толк, если никто даже не собирается знакомиться и уж тем более общаться? Достаточно выйти в сеть, ввести необходимые критерии, в деталях уточнить свои прихоти, капризы, желания, и всё — добро пожаловать на сервер единомышленников! Но стоит только заговорить с кем-либо на улице, так сразу смотрят, как на сумасшедшего… то есть, как я на Тимура. Стоп! Это заставляет задуматься.

Как и я, он искал убежище для поддержания внутренней гармонии, дома же у него нет никакого выхода в сеть или подключения к определенной точке виртуальной реальность, и почему он так стремился завязать диалог, только если он не такой же, как я… с дефектом? А, может, я выдумываю, и он всего лишь относится к тому редкому виду людей, которые держатся за настоящую жизнь? Что ж, интересно. Надо бы как-нибудь его расспросить.

Постепенно начинаю чувствовать руку. Перевожу взгляд на часы, которые отражаются на потолке. Какой кошмар, только пятый час. Пытаюсь встать с кровати, превозмогая головную боль и тошноту. Замечаю, что сквозь щелочку дверной рамы пробивается тусклый свет. Кажется, в эту ночь бодрствую не только я.

Накидываю халат и выхожу из комнаты. Свет горит на кухне. Пробираюсь на цыпочках, чтоб не потревожить спящих. Анита сидит за столиком, спиной ко мне. Она что-то жует и, кажется, делает пометки в блокнот.

— Бессонница? — спрашиваю, подходя к ней.

Неожиданно сестра вздрагивает, вероятно, настолько увлеченная писаниной, что не обратила внимания на мои шаги.

— Испугала как! Да, не могу уснуть.

Сажусь напротив.

— А что ты пишешь?

— Боюсь, ты начнёшь злиться.

— Можно? — протягиваю ладонь.

Анита выжидающе на меня смотрит, но всё же через несколько секунд бессмысленных гляделок вкладывает в мою руку блокнот. Бегло просматриваю текст, время от времени кидая взор на сестру. Она ждёт реакцию.

— Что ж… — возвращаю блокнот. — Впечатляет. Не думала, что ты настолько хорошо знаешь мои увлечения, вот только, к примеру, пункт о посещении концерта любимой музыкальной группы… — глядя на Аниту, понимаю, как сильно она хочет меня подбодрить, поэтому стараюсь ответить как можно мягче: — живые концерты давно никто не даёт. Да, я слушаю альбомы, но не стану покупать билет на виртуальное выступление.

— Но ведь всё равно будет тур с автограф-сессией!

— Да, через три месяца! Извини, но я не улавливаю смысл этих заметок.

Последовала пауза. Анита опустила глаза и стала что-то невнятно бубнить себе под нос, так что пришлось попросить её сказать ещё раз и более чётко.

— Говорю, я подумала, что если выписать все твои увлечения, можно составить маршрут, по которому будет шанс отследить твоего соулмейта.

— А с чего ты взяла, что он будет ходить по выставкам, книжным магазинам и ждать автограф-сессию группы, которая исполняет тяжелый металл?

— Ну, как же? У вас ведь должно быть схожее мышление, интересы и всё такое…

Добродушный голос Аниты мог сгладить любую конфликтную ситуацию, так что нарастающая злость из-за маниакального помешательства на моей жизни, стала моментально угасать. Я лишь вздохнула и распласталась на стуле:

— Это работает немного не так. Моим соулмейтом может быть абсолютно любая девушка или парень, и пока я буду слушать металл, валяясь на кровати, он может совершать покупку каких-нибудь гламурных безделушек.

Анита задумалась, а я же отнеслась к её настойчивости и непониманию снисходительно. Меня даже забавляло то, что старшая сестра не улавливает банальные вещи, но когда я сама стала углубляться в этот внутренний конфликт интересов, то почувствовала себя какой-то одиночкой, словно я чужак в современном мире. Я не соответствовала времени и реальности, в которой существую, тогда где мне искать человека, настолько отчужденного, как я?

Меня стала одолевать грусть. Где-то сейчас такой же одинокий человек не понимает наш мир. Он может сидеть у окна, положив голову на подоконник, и наслаждаться звёздами; а может, ему хочется просто танцевать под живую музыку, которую дарит уличный музыкант. Что ж, где бы ты не находился, что бы не чувствовал, знай, что мы смотрим на одно небо, и если ты действительно в эту самую секунду танцуешь посреди улицы в гордом одиночестве — я присоединяюсь к тебе целиком и полностью, пусть даже мысленно.

-…Марта, ты снова не слушаешь? — Анита стала размахивать руками перед моим лицом.

— А? Что? Да, прости, в последнее время посещает много мыслей.

— Говорю, было бы здорово выбраться куда-нибудь вдвоём, покататься на тех же роликах.

— Прекрасная идея. Завтра?

— Можно и сегодня.

— Нет, пойду в картинную галерею с другом.

Сестра поморщилась:

— В галерею? С другом? Ты же понимаешь, как это странно звучит, с твоим отсутствием цветовой гаммы и асоциальностью?

В груди стало появляться странное покалывание. Возникло это чувство… как бы правильно выразиться… ожидания чего-то важного, что ли. Сердце так быстро бьётся.… Стараюсь переключиться на Аниту:

— Но как это мешает смотреть на картины? — Встаю из-за стола. — И когда ты уже прекратишь забывать тот факт, что я бракованная? Обычные вещи приносят мне большее наслаждение, чем убитое попусту время в какой-то виртуальной реальности. Надеюсь, на роликах ты собираешься кататься по улицам города, — с этими словами спешу вернуться в комнату.

Сестра следует за мной:

— Вообще-то, Марта, я никогда не забывала об этом. — Она остановилась у двери. — Только поэтому я покрасила волосы в зелёный, носила одежду этого же цвета, хотя терпеть его не могу.

— Разве я просила? Прекратите делать из меня жертву, а потом самим казаться таковыми.

— Неужели ты не понимаешь, что мы — семья, и будем делать всё возможное, чтоб уберечь друг друга?

— Я очень это ценю, спасибо, но в какой момент наш разговор свернул не туда, и мы переключились на семейные ценности?

Анита покачала головой так, будто получила укол разочарования.

— Я люблю тебя, Марта, — с этими словами она ушла. Свет на кухне погас.

— И я тебя, — шепчу в ответ и возвращаюсь в кровать.

Смотрю на время. Ужасаюсь, как быстро оно утекает. Хорошо, что хотя бы не слышно ход стрелок, отсчитывать секунды было бы невыносимо. В попытках уснуть ворочаюсь по сторонам. Решаю лечь ровно. Интересно, почему на улице нет ни одного бродячего животного? Их вылавливают? Не слышала, чтоб в городе был хоть один приют или реабилитационный центр. Господи, Марта, прекрати думать... Интересно, а как утилизировали все деньги? И как защищены электронные?... А если черепаха потеряет панцирь, она оказывается голой или бездомной? Хм… хех, Марта, думаю, всё-таки мёртвой. Да за что?! Подрываюсь с кровати и показательно вздыхаю. Кажется, сегодня поспать не получится. Подхожу к окну и открываю его настежь. Вау… воздух так приятно пахнет! Напоминает яблоко, которое откусываешь на берегу моря. Хочется пройтись по городу, пока ещё нет скопления людей, бегущих на работу.

На ходу снимаю халат, пижамные шорты, через которые умудряюсь перецепиться, стягиваю майку и откидываю на ближайшую мебель. Впервые позволяю себе такую роскошь, как разбросанные вещи, отчасти даже радуюсь, будто совершила какое-то преступление. Зависаю у шкафа. Что надеть? Серое или серое? Хм, наверное, всё-таки серое. Люблю, когда есть выбор! Останавливаюсь на брюках, рубашке и поверх неё жилет вязаной фактуры с v-образным вырезом. С прической не заморачиваюсь — пучок всегда был беспроигрышным вариантом. Выходя из комнаты, вспоминаю о вещах Тимура. Придётся взять с собой шоппер.

Замок входной двери пронзает слух гулким щелчком. Никогда раньше не замечала этого.

— Ты куда? — голос Аниты заставляет остановиться.

Оборачиваюсь.

— Думаю убить время. Пойду, прогуляюсь.

Сестра смотрит на шоппер, свисающий с моего плеча:

— Я так понимаю, ты надолго?

— Не думаю, что вернусь до обеда, пойду сразу к другу.

Она многозначительно хмыкнула и ушла. Это вызвало во мне какую-то неловкость, будто я пыталась сбежать из дома, но меня поймали на горячем. Выбрасываю из головы назойливые мысли и выхожу на улицу.

В грудной клетке вновь появляется необычное чувство. Что-то вынуждает меня идти в неизвестном направлении. Непонятно куда, не знаю зачем, но иду, словно под гипнозом. Спустя минут двадцать или даже тридцать, — точно не могу сориентироваться, кажется, время теряет счет, — оказываюсь около массивных ворот.

Это место находится достаточно далеко от центра, изолировано от остальной части города пятиметровым бетонным забором. Приятный запах воздуха сменяется тошнотворной вонью. Ощущение, что стою на куче разлагающихся трупов.

Я слышала об этом месте очень давно, ещё будучи ребёнком, но почему-то никогда его не видела. Ходили слухи, что всё это выдумка, городская легенда. Но как можно не заметить такую махину, которая прилегает к жилым домам?! Всё, что мне известно, так это лишь то, что за бетонным барьером находятся люди, зараженные Мирахом. «Мёртвая зона» недоступная для обычного человека.

Иду вдоль забора, внимательно его осматривая. Что же меня привело сюда? Не вижу никаких табличек, никакой охраны или даже входа. Такое чувство, что хожу по кругу. Резкое дуновение ледяного ветра ударяет в спину. Ошеломленно оборачиваюсь: с чего бы вдруг, на улице тёплое лето, — начинаю ёжиться. Постепенно меня охватывает дикий страх, необъяснимый, иррациональный. Чувствую себя в опасности. Вновь поворачиваюсь к забору и вскрикиваю от неожиданности, роняя шоппер: передо мной стоит…человек? На нём защитный комбинезон, полнолицевая маска скрывает внешность.

— Извините, — быстро проговариваю и наклоняюсь за сумкой, случайно задевая незнакомца.

Он начинает неестественно мерцать, а я осознаю, что у него нет телесной оболочки. Здорово, меня напугала голограмма. Выравниваюсь, ещё раз окидываю взглядом эту чертовщину и ухожу, прибавляя шаг. Случайно наступаю на небольшой бугорок и слышу электрический треск. Моё сердце начинает бешено стучать. Из-под земли в хаотичном порядке появляются маленькие непонятные трубочки, из которых хлыщет странный холодный пар. Делаю несколько шагов назад и задеваю спиной какую-то преграду. Поворачиваюсь. Передо мной всё та же картина! Протягиваю руку и ударяюсь. Нет, всё-таки что-то здесь не так… Ощупываю невидимый барьер, как вдруг понимаю, что пар заполняет пространство вокруг меня. Он никуда не выходит, не поднимается к небу, не выходит за какие-то границы. Я в ловушке. Страх сменился замешательством, в области лба появилась нестерпимая боль. Пытаюсь выкрикнуть, позвать на помощь, но, к своему ужасу осознаю, что я не просто не могу произнести хотя бы одно слово, мне перестает хватать кислорода.

— Нет, не теряй сознание, — твержу про себя, пытаясь идти куда-то вперёд.

Пар превратился в густую дымку, настолько плотную, что я не видела даже собственного тела. Стало очень холодно. В ногах появилось острое покалывание, и уже через несколько секунд я перестала их чувствовать. Охваченная паникой, я упала на траву, понимая, что моё тело не принадлежит мне. Глаза непроизвольно стали закрываться. Через минуту мир поглотил мрак.

В моё сознание стали пробиваться глухие голоса. Не понимаю, где нахожусь, и что происходит. Ноющая боль охватила всё тело. Пытаюсь открыть глаза, но тут же жмурюсь: яркие вспышки ослепляют.

— Вроде как очнулась, — уже более четкая фраза доносится до ушей. Это точно сказала женщина.

Поворачиваю голову. Напрягаю зрение. Удалось рассмотреть только два силуэта, один из которых стремительно приближался ко мне. В ужасе пытаюсь отодвинуться, но тщетно — в кожу рук и ног больно врезаются ремни. Прекрасно, я привязана к какой-то кушетке.

— Расслабься, будет легче, — слышу всё тот же голос, но уже значительно ближе.

В эту секунду моего лба коснулась холодная рука, судя по всему, в перчатке. Она медленно надавила пальцами в нескольких точках, и лёгкое покалывание стало разноситься по телу.

— Хорошо, очень хорошо, — нашептывала женщина, — я уж думала, мы не вернём её после тех двух отключек. Да, З-217, ты был прав, мы действительно перестарались с дозой.

— З-217? — выдавила я из себя. — Кто вы? Где я?

Демонстративно игнорируя вопросы, женщина берёт какой-то небольшой предмет. К сожалению, не хватает обзора, чтоб рассмотреть детали. Слышу щелчок. Она срезала прядь моих волос?!

— Что вы делаете? — почти срываюсь на крик.

— Это внеси в базу, — она продолжает делать вид, что не слышит меня. — Давай-ка посмотрим теперь на твои глаза.

В руках незнакомки находится какой-то тюбик, который стремительно приближается к моим зрачкам.

— Не закрывай их, иначе мне придётся наложить векорасширитель, — говорит женщина, выдавливая содержимое.

Жгучая боль вынуждает меня закричать. Второй силуэт тут же присоединяется к нам.

— Теперь поморгай, — говорит незнакомка.

Выполняю указания.

— Вроде бы нарушений нет, — она оттягивает моё веко и светит непонятным лазером. — Хотя… посмотри.

Надо мной склоняется вторая фигура, которая уже через несколько секунд мотает головой.

— Уверен? — спрашивает женщина. — Ладно. Проверь анализы, уже прошло тринадцать часов, что-то должно было проявить себя.

— Сколько?! — начинаю дёргаться из стороны в сторону. — Отпустите! Меня будут искать! Я должна была уже вернуться!

— Прекрати, я не хочу попусту одаривать тебя очередным уколом.

— Очередным?! Что вы со мной сделали?!

Женщина неожиданно подскакивает на месте и хватается за голову:

— Что б тебя, выключи передатчик! Я же предупреждала, что он сломался утром! Я с тобой в одной комнате, говори нормально!

— Она абсолютно здорова, — знакомый мужской голос выбивает меня из колеи.

— Тимур?! — поворачиваю к нему голову. — Какого здесь происходит?!

— Отпускай её, — говорит он, не обращая внимания на мои вопросы.

— Ничего не понимаю, как она тогда нашла нас? — женщина поворачивается ко мне. — Защитная оболочка просто не могла слететь… ладно, тогда время прощаться.

Она берёт шприц и набирает в него жидкость из пробирки. Снова начинаю паниковать. Кто-нибудь объяснит мне, что же здесь произошло? Вижу, как она сбивает пузырёк воздуха и уже готовится пронзить мою шею иглой, но её руку перехватывает мужчина.

— Ты что творишь?! — возмущается она.

— Нельзя, — он выхватывает у неё шприц. — Если ты ещё раз её чем-то уколешь, она просто не переживёт. Слишком опасно.

— Мы не можем оставить её при памяти, нам потом влетит, и ты это прекрасно знаешь.

— Если убьём — будет ещё хуже.

— Хорошо, твои варианты?

— Может, вас интересует моё мнение? — робко подаю голос. — Давайте вы просто меня отпустите, а я обещаю забыть всё, что видела.

— Я перевезу её в другое отделение, пусть ей поменяют воспоминания, — отвечает мужчина.

— Не надо колупаться в моей голове!

— Придётся тогда вносить в реестр данные об ошибке, — говорит женщина.

— Дай мне немного времени, — они продолжают общаться между собой, словно меня здесь нет, — проверю, кто сегодня на смене, может, получится договориться.

Слышу хлопок двери. Наверное, он ушел.

— Мне бесполезно задавать вопросы, да? — надеюсь хоть как-то прояснить ситуацию.

— Да. Это засекреченный объект и мы не можем понять, как ты к нам попала, если не больна.

— Интуиция привела. О «мёртвой зоне» ходит столько легенд, а она, оказывается, совсем рядом. Может, хотя бы скажете, что сделали со мной?

— Ничего, что могло бы тебе навредить. Всего-то небольшой осмотр.

— А чем обмазали моё глазное яблоко? Знаете, ощущения малоприятные.

— На зрение не повлияет, не бойся.

— Но вы там что-то обнаружили?

— Другим это не угрожает.

— А мне?

Она пожала плечами:

— Если З-217 уверен, что это безопасно, значит и тебе волноваться смысла нет.

— Кто он?

— На этот вопрос я уже отвечать не стану.

В общем-то, это было очевидно. Зря полагала, что смогу выудить хоть немного информации. Теперь меня одолевали сомнения. Очень надеюсь, что моё суждение касательно Тимура ошибочно. Дверь снова хлопнула.

— Всё в порядке, можем ехать, — сказал мужчина.

Незнакомка зафиксировала на моих глазах очки, через которые невозможно увидеть даже крошечный отблеск:

— Только без глупостей, — она стала развязывать мои руки.

Мужчина в это время освободил ноги и натянул на ступни обувь. Я приподнялась, но очень быстро потеряла равновесие. Крепкая рука успела ухватить моё тело. Впившись в незнакомца мёртвой хваткой, я маленькими шагами передвигалась к выходу.

За дверью оказалось очень шумно: доносились пронзительные визги, электрическое гудение и приглушенные шорохи. В нос опять стал пробиваться запах гнили.

— Здесь нехорошо пахнет, — прошептала я.

— Ты слышишь какой-то запах? — спросил мужчина.

— А вы — нет? Невозможно ведь не учуять эту ядреную смесь плесени и гнильцы.

— Интересно…

— Что интересно?

— У тебя хорошо развито обоняние.

— Раньше такое не наблюдалось.

Он промолчал.

— Что значит З-217?

— Моё имя.

— Или позывной?

— Или позывной. Не пытайся меня разговорить.

— Почему нет? Всё равно вы собираетесь поковыряться в моей голове. Я всё забуду.

— Не собираюсь.

По телу скользнул ветерок. Видимо, мы вышли наружу.

— Тогда куда мы направляемся? — продолжила я.

— Отвезу тебя на смотровую площадку, оттуда сама пойдёшь домой.

— Нарушаете правила?

— Только сегодня. Если позволю вмешаться в твоё сознание, тогда получишь травму мозга. Меня этот вариант мало привлекает. Не хочу проводить эксперименты над здоровыми людьми.

— А над больными?

— Какая же ты дотошная, — он остановился. — Отпусти меня, уже можно.

Я повиновалась. Судя по шагам, мужчина направился куда-то в сторону. Перед моим лицом проскользнул порыв ветра, и я невольно сделала шаг назад:

— Что бы вы там не делали, пожалуйста, осторожнее.

— Извини, — он вновь подошел ко мне и взял за руку. — Тебе нужно залезть в транспорт. Наклони голову.

Протянув руку вперёд, я сгорбилась и сделала несколько маленьких шагов, пока не нащупала сидение. Представляю, как нелепо выглядела моя попытка умаститься на нём. Дверь захлопнулась. Я услышала, как рядом открывается ещё одна.

— Мы же только вдвоём, да? — поворачиваю к нему голову. Хотелось бы посмотреть на этого человека.

— Да, — он вздыхает.

— Я сказала что-то не то? Странная реакция.

— Всё в порядке. Я думаю.

— О чём?

— О том, как бы тебя доставить в центр, чтоб никто не отследил наш маршрут.

— Можете высадить меня где-то недалеко от вашей мозгоправни.

— И ты снова нарвешься на неприятности.

Раздался гул мотора. Меня моментально припечатало к сидению, сердце ушло в пятки.

— Мы поднимаемся в воздух?

— Да.

— Это единственный способ выбраться отсюда?

— И попасть, — кажется, я чувствую его улыбку.

— Вы испортили мой день, — отворачиваю лицо.

— Взаимно.

— Я должна была встретиться с другом.

— Встретитесь в другой раз.

— Но теперь мне необходимо придумать какую-то вескую отговорку.

— Значит, придумай.

— Вау, спасибо за совет. А вдруг он обидится?

— Если друг, значит поймёт. Не сегодня, так завтра увидитесь. Не понимаю твоего беспокойства.

— Завтра я иду кататься на роликах с сестрой.

— Ты собираешься рассказывать мне все свои планы на жизнь?

— Лететь в тишине, да ещё и слепой, не самое приятное занятие.

— Осталось немного, потерпи.

— А зачем вы меня вообще так долго держали в тех стенах?

— Хотели убедиться, что ты не заразна.

— Тогда бы я пошла в больницу, а не разгуливала по городу. Что я видела перед тем, как потеряла сознание? То есть, имею ввиду, была какая-то голограмма…

— Моя. Система безопасности. Всё, Марта, хватит вопросов, сделаешь только хуже.

— Откуда… — я запнулась. — Откуда вы знаете моё имя?

— Мы знаем всю информацию о человеке, который к нам попадает. Радуйся, что в тебя не вживили чип.

— Зачем он нужен?

— Чтоб отслеживать твои шаги и поведение после осмотра.

— А у вас он есть?

Возникла напряженная пауза.

— Есть, — тихо ответил мужчина.

— И как вы живёте, зная, что за вами наблюдают?

— За всеми наблюдают. — Я услышала какой-то удар, после чего транспорт опустился вниз. — Мы на месте. Снимешь очки, когда поймёшь, что меня уже рядом нет. Оставь их около входа. Всё поняла?

Я кивнула.

— Хорошо, — он вышел из транспорта. Дверь с моей стороны открылась. — И, пожалуйста, не делай больше глупостей.

— Не могу ничего обещать.

Мужчина не ответил. Я простояла на месте около трёх минут, вслушиваясь в гул за спиной. Ужасно хотелось схитрить и снять очки раньше времени, посмотреть на человека, который сюда привёз. Но я не могла отнестись к нему с такой неблагодарностью. Ведь что ему мешало отвезти меня в то место и полазить в голове?

Освободив глаза, я осмотрелась. Удивительно, но на смотровой площадке не оказалось вообще никого, кроме меня. Как и было оговорено, оставила очки около входа и помчалась к Тимуру. Благо, метро работает круглосуточно.

По пути пытаюсь заглушить нахлынувшее чувство вины. Он, наверное, упрекал меня в том, что сама назначила встречу и не пришла. Впрочем, если скажу, что кто-то из домочадцев неважно себя чувствовал, то он может войти в моё положение и проявить снисходительность. Но сегодняшнее происшествие вовсе не то, о чём можно рассказывать всем подряд. Сердцем я чувствовала: неспроста ноги привели меня в «мёртвую зону», и это чувство в грудной клетке, которое пронизывало все мое существо, вторило о том, что нахожусь на правильном пути. Но сама я пока не понимаю, что мне необходимо искать и за какую нить ухватиться.

Выйдя на нужной станции, изо всех сил бегу к дому друга. Только сейчас, когда ничего не мельтешится на плече, понимаю, что мой шоппер пропал. Это ж надо было попасть в такой впросак! И где теперь искать сумку? Не думаю, что она осталась лежать около забора. Там же вещи Тимура! Придётся как-то выкручиваться.

Подхожу к подъезду. В окнах темно. Его нет дома? Вряд ли он спит в такое время. Домофон работает только по распознаванию лиц, следовательно, внутрь мне не попасть…

Пытаюсь дотянуться до окна, но моей руке не хватает нескольких сантиметров. Ладно, есть очередная глупая идея. Осматриваюсь — под ногами нет ни единого камешка. Что ж, в ход пойдёт тяжелая артиллерия. Снимаю кроссовок и, не делая сильного размаха, кидаю в окно. Никакой реакции. Вторая попытка оборачивается кромешным провалом — кроссовок не то, что не задел окна, он остался на подоконнике. Браво, Марта! Теперь пытаюсь дотянуться до обуви. Ну почему у них автоматическая шнуровка, даже ухватиться не за что! Делаю ещё несколько тщетных прыжков и сдаюсь. Зато будет знать, что приходила, вот только домой теперь придётся идти босиком. Надеюсь, никто не утащит за ночь несчастный кроссовок.

Сидеть под подъездом в надежде, что Тимур объявится, было бы глупо. Дома меня ждала семья и, вероятно, сейчас они пребывали в состоянии замешательства и тревоги, как минимум. Никогда раньше я не уходила в такую рань и допоздна, при этом никого не предупредив. Анита, конечно, успокоит маму и папу, скажет, что я ушла с другом, но уже представляю, какая речь для меня подготовлена. Не сложно предугадать эмоции родителей, когда их ребёнок пропадает на долгое время.

Я должна как можно быстрее вернуться к ним, забыть о сегодняшнем дне и не подавать виду, будто чем-то встревожена. Иначе я попросту не смогу объясниться…