Тайны темного Рода (джен)

Полутемная комната. Неяркий свет из окна освещал женщину, сидевшую за столом. Перед ней лежал толстый старинный фолиант, обтянутый черной кожей и неплохо сохранившийся, несмотря на свой солидный возраст, о котором можно было судить по пожелтевшим от времени страницам. Края книги были покрыты серебристым теснением, потертым со временем, а на корешке виднелась надпись на незнакомом языке.

Женщина медленно, словно сомневаясь, осторожно перелистнула страницы. Найдя нужную, она осторожно провела пальцами по линиям, показывавшим родственные связи между людьми. Посмотрев на те, что указывали на данный момент живых представителей Рода, женщина сдавленно вскрикнула. Некоторые линии уже не были насыщенно синими. Они стали темно-серыми и отливали серебром. Это означало только одно: Род, канувший в Лету из-за отсутствия волшебства во многих поколениях, возрождался.

Она задумчиво уставилась в окно и так просидела какое-то время. Громко хлопнувшая входная дверь заставила ее вздрогнуть. Переведя взгляд с книги на дверь, она торопливо встала из-за стола и, поспешно убрав книгу на один из стеллажей, вышла из комнаты.

* * *

Кабинет был оформлен в строго английском стиле. Стены традиционно обшиты панелями из темного дерева. Вся мебель, находившаяся в нем, была массивной и сделана из такого же дерева. В центре кабинета возвышался стол. По бокам от него, вдоль стен, располагались книжные шкафы. Резные стулья, продвинутые к столу, были обтянуты натуральной кожей.

Сидевший за столом владелец кабинета тяжелым взглядом посмотрел на стоявших перед ним подростков и с явным раздражением встал. Нервно закурив трубку, он бросил на них свирепый взгляд и заговорил, еле сдерживая гнев.

— Как, вот объясните мне, как можно было так довести своими выходками всех преподавателей за один учебный год, что вас одиннадцать раз хотели исключить? И в итоге меня вызвал к себе директор и сообщил, что после экзаменов, которые у вас, естественно, примут, ваше присутствие в школе нежелательно и лучше заранее найти другое место учебы, — мужчина замолчал после своей тирады и затянулся трубкой.

Он всегда знал, что с этой четверкой не соскучишься, но в этом году с их стороны это был откровенный перебор. Андриан, высокий для своих четырнадцати лет, черноволосый, с темно-карими глазами. Клэр в противоположность брату — хрупкая и изящная, со светлыми волосами и глазами небесно-голубого цвета. Джулиан и Лукреция — близнецы и главные заводилы в их компании. Виноватый и раскаивающийся вид подростков не мог ввести его в заблуждение. Хотя тех, кто их не знал, притворное раскаяние могло разжалобить, так что им готовы были простить все.

Мужчина тяжело вздохнул обведя взглядом подростков, двое из которых были его родными детьми, а двое — племянниками. Все-таки быть отцом и дядей не в меру шебутных подростков очень сложно. Ни один из них не верил в серьезные последствия исключения. Ну что ж, этого, в общем-то, и следовало ожидать, учитывая, какая кровь в них течет.

Андриан чуть приподнял глаза на отца и, быстро убедившись, что буря все-таки миновала, посмотрел жалобно на него.

— Мы старались вести себя прилично, — начал он осторожно. — Нас в этом году на шалостях поймали всего лишь одиннадцать раз, а в предыдущие годы тебе присылали сову почти каждый день, — на мгновенье замолчав, он обвел взглядом находившихся в комнате. Клэр смотрела на него предупреждающе, Лукреция быстро перевела взгляд на окно, а Джулиан с задумчивым видом продолжал изучение ковра.

— Одиннадцать раз, и все под ваше исключение, — произнес мужчина, еле сдерживая ярость.— Чего вы этим хотели добиться?

— Как ты знаешь, — Клэр посмотрела на притихших братьев и продолжила, — на четырнадцатилетние всем членам нашей семьи приходит письмо из Гринготтса. Тем летом Джулиан и Лукреция узнали, что они Поттеры и что у них есть старший брат.

— У нас был только один вариант — залезть в запретную секцию и архив, — сказал тихо Джулиан, при этом подумав про себя, что о парочке запрещенных темномагических зелий главе семьи лучше не знать.

Во время речи своей дочери мужчина побледнел и растеряно посмотрел на младших Поттеров. Клэр ободряюще кивнула Лукреции, которая продолжила речь.

— Нам с Джулианом хотелось побольше узнать о своей семье и о нашем брате, но в открытом доступе нет ничего, кроме событий Хэллоуина, когда погибли наши родители, а наш брат стал Избранным. Абсолютно ничего. Как будто бы нас никогда и не было, — сказала она тихо.

— В Родовой книге был один момент, из-за которого, собственно, все так и получилось, — Джулиан взял сестру за руку и продолжил, — там было сказано, что…

Его речь прервала девочка на вид лет девяти. Она вбежала в кабинет, раскрасневшись от бега, и крикнула:

— Быстрей идите сюда! — и вылетела вон.

Все находившиеся в кабинете поспешили за убежавшим ребенком. Когда они вошли в комнату, куда забежала девочка, то увидели, что она показывает на одну из линий родового дерева, которая а еще недавно была синего цвета, но сейчас стала насыщенного темно-серого с серебряным отливом, показывавшего, что кто-то из потомков, потерявших магию, вернулся в магический мир.

Дождь непрерывной дробью стучал по стеклу, уже третий день не переставая. Небо было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами без намека на просвет. На кровати сидел подросток в мешковатой одежде, которая явно была ему велика, с взъерошенными черными волосами и зелеными глазами, и задумчиво смотрел в окно через стекла очков.

У него на коленях лежал большой тяжелый фолиант, в котором он рассматривал Родовое Древо семейства Поттеров. Переведя взгляд с окна на книгу, подросток задался вопросом, а не может ли она лгать, утверждая, что последний представитель рода Поттеров в лице него, Гарри Поттера, на самом деле совсем не последний. Ведь кроме него, если верить ей, существуют еще двое, и они, так же как и он, являются детьми Джеймса Поттера и Лили Поттер и тоже родились 31 июля 1980 года.

Гарри задумчиво оглядел комнату, в которой он обитал каждое лето по приезду из Хогвартса. Она была небольшой и когда-то принадлежала его кузену Дадли. В ней стояла старая продавленная кровать, шкаф со сломанной дверцей, комод, стол у окна и стул. Обстановку комнаты можно было назвать «для дорогого племянника сойдет».

Тут царил так называемый «творческий беспорядок». Повсюду валялись перья, листы пергамента и книги. Приоткрытый чемодан был забит вещами. На краю стола стояла клетка с белой полярной совой, которая на данный момент спала. Обведя еще раз взглядом комнату, но уже с философским видом, он снова принялся разглядывать линии, тянувшиеся от Джеймса и Лили Поттеров к Гарри Поттеру, Джулиану Поттеру и Лукреции Поттер.

Подперев подбородок одной рукой, а пальцами другой продолжая водить по таинственным линиям, он задумался, у кого можно поинтересоваться о внезапно появившихся брате и сестре. Гарри ничего не имел против родственников из магического мира, но то, что никто ни слова не сказал, что у него кто-то есть еще, кроме Дурслей и с некоторых пор Сириуса Блэка и Ремуса Люпина, наводило на нехорошие мысли. Решив, что на одну книгу полагаться глупо, Гарри написал несколько писем. Первое — в архив Министерства магии о предоставлении подшивок газет о Поттерах, Блэках, Люпине, Петтигрю и Малфоях с 1979 года по 1982 год. Хотя почему именно за такой период и об этих людях, он так и не смог сам себе объяснить. Должно же там быть что-то про таинственных брата и сестру, о которых знает только родословная книга и теперь еще он сам. Второе — в книжный магазин за книгами о победителе Того-Кого-Нельзя-Называть, или Волан-де-Морта, избранном, то есть о самом себе, и каталогами книг. Еще он решил написать письма своим друзьям и крестному, понадеявшись, что в этот раз ответы будут хоть немного отличаться от тех отписок, что он получает уже в течение трех недель, и в банк Гринготтс.

Разбудив Буклю, начавшую недовольно ухать, Гарри дал ей совиного лакомства, уговаривая доставить эти письма именно сейчас. Сова, недовольная тем, что хозяин настойчиво отправляет ее в такую погоду в путь по нескольким адресам, обиженно еще раз ухнула и укусила его за палец, после чего улетела. Гарри, в который раз за утро окинув комнату взглядом, посмотрел на часы, которые показывали только шесть часов. До завтрака оставалось почти три часа, и он решил хоть немного прибраться. Когда Петунья Дурсль через два часа зашла к Поттеру, то увидела не привычный беспорядок в комнате, от которого у нее на лице появлялось кислое выражение, как будто она съела парочку лимонов, а относительный порядок. Книги на комоде были аккуратно расставлены. Там же лежали какие-то газеты и стояла совиная клетка. На столе такой же аккуратной стопкой были разложены пергаменты и перья, перевязанные ленточкой, рядом стояла закрытая чернильница. По бокам чемодана и в нем самом неравномерной кучей лежали вещи. Возле кровати стоял набитый мусорный мешок. Над ним сидел сам Гарри. В руках у него был небольшой прозрачный шар, в котором двигался красный дым.

Петунья вспомнила, что пришла не рассматривать наведенный порядок.

— Раз ты встал и все-таки соизволил хоть немного прибраться в комнате, то иди и приготовь завтрак, — сказала она и вышла, закрыв дверь.

Гарри перевел взгляд на закрывшуюся дверь и снова на шар, который показывал, что его владелец что-то забыл. К его большому удивлению шар-напоминалка снова стал прозрачным. Решив, что подумает над этим потом, Гарри положил его в чемодан и прикрыл крышку, после чего отправился на кухню.

Завтрак прошел достаточно спокойно. Гарри с невозмутимым видом поглощал свою порцию и никак не реагировал ни на внешние раздражители в виде пинающего его под столом Дадли, ни на недовольное бурчание дяди Вернона, ни на тетю Петунью, которая все время смотрела на него с подозрением и каким-то затаенным беспокойством. Так же невозмутимо он встал из-за стола, подошел к раковине и вымыл за собой посуду, после чего поставил ее на сушку. Спросив, нужна ли его помощь по дому и получив в ответ невнятное бурчание, означающее скорее нет, чем да, Гарри пожелал приятного аппетита родственникам, после чего удалился в свою комнату продолжать уборку и ждать Буклю. В это время на кухне в недоумении и растерянности сидели Дурсли и пытались понять, что происходит с Поттером. В течение трех недель со своего приезда он вел себя очень странно, по их меркам.

Гарри в это время волнения Дурслей ни капли не беспокоили. Разобрав, наконец-то, чемодан, в котором стало значительно больше свободного места, и убрав его за комод, он поставил мешок со всем ненужным рядом с дверью с намерением выбросить, как только на улице прекратится дождь. Обведя взглядом комнату, он понял, что в ближайшее время ему будет нечем заняться. Тяжело вздохнув, Гарри протянул руку к учебникам и взял первый попавшийся. С тоской посмотрев на него, он положил его на стол и вернулся к импровизированной книжной полке, чтобы взять дополнительные учебники для работы по зельеварению.

* * *

Когда Букля вернулась, поела и почистила перья, Гарри дал ей еще одно письмо и попросил отнести в Гринготтс. Сова снова недовольно ухнула и улетела. Гарри не успел даже раскрыть первое письмо, как в его окно постучался большой черный ворон, к лапе которого был привязан чехол для писем. Гарри открыл окно и впустил птицу. Ворон облетел комнату по кругу, после чего сел на стол и с важным видом протянул лапу, не сводя своих черных проницательных глаз с человека. Гарри, все так же смотря на птицу, отвязал чехол и забрал письмо, после чего ворон с чувством исполненного долга снова облетел комнату и, на прощание каркнув, вылетел в окно.

Гарри раздраженно отбросил последнее прочитанное письмо от друзей и крестного. Правда, письмами эти отписки сложно было назвать. Перестав метаться по комнате, он взял письмо, принесенное вороном. В задумчивости повертев конверт, он увидел надпись, сделанную аккуратным каллиграфическим почерком — «Лорду Гарри Джеймсу Поттеру, герцогу Эванс- Роудан». Перечитав несколько раз написанное, Гарри вскрыл его. Оттуда выпал еще один конверт и несколько сложенных вместе листов. Усевшись на кровать, он с интересом принялся читать. «Лорду Гарри Джемсу Поттеру, герцогу Эванс-Роудан от поверенного делами Рода Эвансов-Роудан, сэра Ричарда Харрингтона, и поверенного делами Рода Поттеров, сэра Питера Стонджера.

Уважаемый мистер Поттер! Насколько нам стало известно, Вы не получили письма на свое четырнадцатилетние из банка Гринготтс. К сожалению, данная информация стала нам известна не более двух недель назад, когда Ваш магический опекун через банк Гринготтс от Вашего имени сообщил, что Вы отказываетесь от своего наследства за себя и за Ваших брата и сестру.

Мы взяли на себя ответственность написать поверенному Родов Поттер и Эванс-Роудан синьору Витторио Мандалини в Италии и послать соответствующий запрос в итальянский филиал Гринготтса. Там нам сообщили, что Ваши брат и сестра готовы вступить в наследство вышеперечисленных Родов на свое совершеннолетие и не собираются от него отказываться ни за себя, ни за своих потомков.

Связавшись повторно с сэром Витторио Мандалини, мы втроем взяли на себя смелость заморозить счета Поттеров и Эванс-Роудан до встречи непосредственно с Вами и Вашими братом и сестрой.

В конверте находится переписка с поверенным делами Родов Поттер и Эванс-Роудан Витторио Мандалини и итальянским отделением банка Гринготтс.

Убедительно просим связаться с нами в ближайшее время для прояснения ситуации.

С уважением,

Поверенный Рода Поттер в Англии, сэр Ричард Харингтон.

Поверенный Рода Эванс-Роудан в Англии, сэр Питер Стонджер.

Поверенный Родов Поттер и Эванс-Роудан в Италии, синьор Витторио Мандалини».

Гарри в шоковом состоянии еще раз прочитал письмо. Информация никак не желала укладываться в его голове. Только что он получил подтверждение существования брата и сестры, но о каком-либо наследстве даже и не подозревал. Если честно, то он вообще не задумывался над тем, что у него оно может быть.

Вскрыв конверт, Гарри прочитал письмо от Витторио Мандалини, где сообщалось, что его брат и сестра получили соответствующие письма из Гринготтса на свое четырнадцатилетие и готовы полностью принять наследство на свое совершеннолетие. Еще в письме уведомлялось, что его брат и сестра тоже получили сообщение о заморозке счетов.

Написав письма представителям Родов и сообщив в них, что он хотел бы с ними встретиться в ближайшую неделю в удобное для них время, Гарри разбудил задремавшую Буклю и бесцеремонно вытолкал ее в окно, приказав срочно доставить письма адресатам. Сам Гарри достал из чемодана мантию-невидимку отца, проверил наличие палочки и денег в кармане и решил не медля ни секунды отправиться в Гринготтс.

* * *

В это же самое время в Италии в особняке Драйгонов бушевала настоящая буря.

— Да как он только посмел так сделать! Мало того, что он отказался от наследства родителей, так еще вздумал и за нас решить! Этого нельзя так оставлять! Если он Избранный, то это не значит, что он может пустить нас по миру!

Джулиан уже практически не слушал сестру, которая второй час бушевала после получения писем от поверенных Родов в Италии и Англии и из Гринготтса. Первая мысль, которая пришла ему в голову, была, что их старший брат мало понимал в наследстве и поэтому согласился от всего отказаться. Потом мысли плавно перетекли на то, что от таких Родов не отказываются. Тем более через своих представителей. Всерьез озадачившись этой проблемой, Джулиан по старой привычке начал рассматривать ее со всех сторон. Результаты недолгих размышлений гласили о том, что их старший брат мог и не знать ничего. Наверное, все-таки пора уговорить дядюшку наведаться к родственникам из магловского мира...

— Джулиан, ты меня вообще слушаешь? — раздалось шипение Лукреции.

От неожиданности Джулиан вздрогнул. Все-таки он сильно увлекся своими мыслями.

— Да, сестренка, я тебя очень внимательно слушаю.

— И что же ты смог услышать с таким отсутствующим взглядом?

— Почти сто процентов всего, что ты говорила. И знаешь, к каким выводам я пришел?

— К каким?

— Гарри мог и не знать ничего о наследстве. Витторио писал, что наши представители в Англии уж слишком были растеряны произошедшим.

— Думаешь, от него могли скрыть все? — задумчиво спросила Лукреция, проведя пальцем по губам.

— Смотри. Гарри растет в магловском мире. До одиннадцати он никак не контактирует с магмиром. Альбус Дамблдор, директор Хогвартса, сообщает, что наш брат находится под кровной защитой матери, которая отдала за него жизнь.

— И то, что кровная магия относится к ритуалу темной магии, запрещенной в Англии, судя по всему, никого не волнует, — продолжил за Джулиана Андриан, вошедший в комнату.

— Давно ты здесь? — хором спросили близнецы.

— Примерно с того момента, как наша сестренка немного успокоилась, — сказал Андриан с хитрой улыбкой, знаменовавшей, что он что-то задумал.

— Так что вы решили? — он поймал подушку, запущенную Лукрецией, и присел на диван рядом с Джулианом.

— Я думаю, что надо уговорить дядю вернуться в Англию, — начал Джулиан.

— И встретиться с нашими поверенными и нашими маггловским родственниками. И желательно — с нашим братом, — закончила Лукреция.

— У меня есть идея, но она вам не понравится, — нарушил затянувшееся молчание Джулиан.

— Какая идея? — заинтересованно спросили Лукреция и Андриан.

Джулиан придвинулся поближе к брату и сестре и произнес таинственным голосом:

— Можно сделать вот что…

— Северус, мальчик мой, я тебя не отвлекаю? — спросил Альбус Дамблдор, зайдя к нему в лабораторию.

Зельевар с раздражением отвернулся от котла, но ничем не выдал своего недовольства.

— Северус, я понимаю, что ты очень занят, но у меня к тебе есть одна маленькая просьба.

При этой фразе Снейпу оставалось только скрипнуть зубами в предчувствии очередной каверзы.

— Я тебя хотел попросить проведать Гарри Поттера. Он ведет себя очень странно. Скорей всего, он так и не смог прийти в себя после третьего тура, — Дамблдор посмотрел на Снейпа своими добродушными голубыми глазами. — Ты не замечал за Гарри в этом году чего-нибудь странного или необычного?

— Нет. Он вел себя точно так же заносчиво и высокомерно, как и всегда. Нарушал постоянно школьные правила и дерзил. Кажется, я ничего не забыл, директор.

— Понимаешь, Северус, перед каникулами Гарри вел себя очень странно. Он взял много дополнительной литературы по всем предметам и в последние дни был рассеянным, держался в стороне от друзей. Я беспокоюсь за него.

— Думаю, что тут нет ничего странного, — ответил Снейп. — Скорее всего, эта его всезнайка каким-то чудом сумела повлиять на него, но я более чем уверен, что все ее старания пойдут прахом. В голове мистера Поттера не в состоянии укорениться ни одна умная мысль. По одной простой причине — отсутствие мозгов.

— Северус, ты слишком строго судишь его, — с укором посмотрел директор на своего зельевара.— Но все-таки за ним нужно присмотреть. Миссис Фигг сказала, что Гарри уже неделю не выходит из дома.

— Хорошо, директор. Я проверю, как только доварю зелье.

— Я всегда знал, что могу рассчитывать на тебя Северус,— произнес Дамблдор, направляясь к выходу из лаборатории.

После ухода директора Снейп наложил на дверь мощные отталкивающие чары и вернулся к своему зелью.

* * *

В это время головная боль профессора зельеварения Северуса Снейпа подходила к банку Гринготтс. Гарри без труда выбрался из дома и под отцовской мантией-невидимкой добрался до автобусной станции. Так же без труда и каких-либо подозрений он купил билет и доехал до Лондона. Рядом с «Дырявым котлом» он накинул на себя мантию и скрыл лицо под капюшоном.

Проскользнув через бар незамеченным, он направился к Гринготтсу. Войдя в банк, Гарри подошел к свободному гоблину и попросил отвести его к тем, кто ведет дела Родов Поттер и Эванс-Роудан. Гоблин на мгновение растерялся. Уже в течение многих лет никто не интересовался Родом Эванс-Роудан. С любезностью он проводил Гарри в кабинет и с почтительным поклоном попросил его подождать. Вскоре вошел гоблин, который представился, как поверенный, ведущий дела Поттеров.

— Мистер Поттер, хорошо, что вы сейчас пришли. Мы уже давно пытались с вами связаться, но ваш опекун отказывал во встрече.

— Добрый день. Я сегодня получил письмо от поверенных Родов Поттер и Эванс-Роудан. Они сообщили, что мои счета заморожены, и я хотел бы сейчас узнать о своем состоянии более подробно.

— Конечно, мистер Поттер, — гоблин слегка поклонился.— Меня зовут Грипрукх. Я веду дела Поттеров уже давно. Также мне сказали, что вы хотите поговорить о состоянии не только Рода Поттер, но и Эванс-Роудан.

— Да. Я хотел бы получить отчеты о состоянии обоих родов, — Гарри заметил, что при этой фразе гоблин еще больше разволновался.

— Понимаете, мистер Поттер, — продолжил Грипрукх возбужденно, — считается, что род Эванс-Роудан исчез более ста тридцати лет назад. И до сегодняшнего дня никто не претендовал на принадлежность к этой семье.

— А что случилось с тем родом? — спросил заинтересованно Гарри.

— Считается, что этот род угас более ста тридцати лет назад, — првторил гоблин, с радостным нетерпением расхаживая по кабинету. — Многие ветви этого некогда великого рода прервались. Последними погибли таинственной смертью все представители старшей ветви. Книга рода, которая передавалась из поколения в поколение в старшей ветви, пропала сразу же после трагической гибели последних представителей рода, и на сегодняшний момент неизвестно, жив ли кто-нибудь из них.

Гарри с возрастающим волнением слушал гоблина.

— Недавно я узнал, что у меня есть магический опекун, и я хотел бы выяснить, кто это, и узнать о своих родственниках.

Гоблин немного успокоился и задумчиво посмотрел на сидящего перед ним подростка.

— Конечно, мистер Поттер. Мы можем провести ритуал и узнать вашу родословную и имя вашего магического опекуна.

Грипрукх суетливо начал собирать предметы, необходимые для ритуала. Он положил на стол свиток пергамента, рядом с ним поставил небольшую чашу, расписанную рунами, и нож гоблинской работы.

— Мистер Поттер, надрежьте левое запястье над чашей и дайте ей заполниться до половины, — сказал Грипрукх, протягивая нож Гарри и придвигая к нему чашу.

Гарри осторожно полоснул по запястью и протянул руку к чаше. Он подождал, пока она заполнится наполовину, и после этого Грипрукх прошептал лечащее заклинание над местом пореза, который исчез без следа. Произнося заклинание, гоблин опустил пергамент в чашу. Гарри наблюдал, как пергамент покраснел от крови, а потом впитал ее в себя. Грипрукх достал свиток и, бережно положив на стол, развернул его. На пергаменте начало появляться родовое древо. Когда оно полностью проявилось, Грипрукх начал изучать его.

— Не может этого быть... Это просто невероятно... Ведь вся ветвь прервалась...— он возбужденно забормотал.

— Что там такого невероятного? — спросил Гарри. Грипрукх оторвался от изучения пергамента и протянул его Гарри.

«Гарри Джеймс Поттер, дата рождения: 31 июля 1980 года. Введен в род Поттеров 31 июля 1980 года.

Семья:

Отец: Джеймс Карлус Поттер, годы жизни: 27 марта 1960 — 31 октября 1981.

Мать: Лили Эмалет Эванс-Роудан Поттер, годы жизни: 30 января 1960 — 31 октября 1981-?

Брат: Джулиан Карлус Поттер Эванс-Роудан, дата рождения: 31 июля 1980 года. Введен в род Поттеров 31 июля 1980 года.

Сестра: Лукреция Лили Поттер Эванс-Роудан, дата рождения: 31 июля 1980 года. Введена в род Поттеров 31 июля 1980 года.

Крестный отец: Сириус Орион Блэк, наследник рода Блэк.

Магический опекун Гарри Джеймса Поттера: Альбус Дамблдор.

Магический опекун Джулиана Поттера: Эдвард Драйгон.

Магический опекун Лукреции Поттер: Эдвард Драйгон.

— Магический опекун: Альбус Дамболдор... Почему я этого не знал? — спросил Гарри Грипрукха.

— Не могу вам сказать, молодой человек. Мы начали присылать вам троим ежемесячные выписки из банка, когда вам исполнилось одиннадцать лет. Единственное, — уточнил гоблин, — магический опекун ваших брата и сестры попросил присылать им выписки на свою фамилию до наступления им четырнадцатилетия. Ваш же опекун ни о чем таком не просил, — гоблин смотрел на растерянного Гарри. — Мистер Поттер, сейчас принесут выписки по вашим банковским счетам и документы об имеющемся у вас имуществе. Вы просмотрите их сейчас?

— Нет, спасибо, мистер Грипругх, я посмотрю их дома, а потом свяжусь с вами напрямую или через своих представителей.

— Как вам будет угодно. В этой папке, — сказал Грипругх, забирая ее у вошедшего гоблина,— находятся все выписки и счета, — и передал ее Гарри. Тот быстро пролистнув документы, убрал ее в рюкзак. После чего, поднявшись со стула, попрощался с гоблином и направился к выходу.

Гарри на одеревеневших ногах вышел из кабинета и буквально в нескольких метрах от него налетел на незнакомца в капюшоне.

— Извините, сэр, вы не ушиблись? — подняв взгляд на незнакомца, с которого слетел капюшон, Гарри увидел перед собой практически свою копию. Только с тем отличием, что стоящий напротив него был на пару дюймов выше ростом, пошире в плечах и без очков и знаменитого шрама.

Два подростка стояли и смотрели с растерянным видом друг на друга. Они оба не ожидали такой скорой встречи с пропавшей частью семьи. От молчаливого разглядывания их отвлек звонкий девичий голос.

— Джулиан, куда ты пропал? — Лукреция, подлетев к ним, замерла, увидев удивительно похожего на Джулиана человека.

— Гарри? — растерянно прошептала она, смотря на потерянного брата.

POV Гарри Поттера.

Очередной знойный вечер уже подходил к концу. В воздухе даже не было намека на прохладу. Я сидел на качелях на одной из детских площадок и тихонько покачивался. В голове упорно мелькали одни и те же мысли, что и на протяжении всего того месяца, что я провел на Тисовой.

Смерть Седрика Диггори… Возвращение Волан-де-Морта… Недоверие Министерства и потоки грязи с их стороны… Так еще изредка приходят коротенькие записочки от Рона, Гермионы и Сириуса с претензией на «письмо», с намеками, что по приезде они мне все-все расскажут, а сейчас нужно потерпеть. Вспомнив об этих «письмах», я не смог удержаться от того, чтобы вскочить и пнуть камень, который лежал рядом с качелями.

Так еще и неожиданно объявившиеся родственники внесли хаос, внезапно ворвавшись в мою жизнь. Нет. Я не против того, что у меня кроме тети, дяди и кузена есть еще дядя, братья и сестры, в том числе и родные. Только все равно не понятно, чего это они обо мне вспомнили только после получения письма от гоблинов. Да-а-а… Жизнь становится все страньше и страньше. До летних каникул было все просто и очевидно, а теперь ничего не ясно и спросить толком не у кого, а вопросов очень много, и где искать ответы — непонятно. Хотя… Можно аккуратно поинтересоваться у тети Петуньи насчет объявившихся — или появившихся? — родных брате и сестре. Да и надо снова наведаться в банк, узнать, какую информацию гоблины еще собрали по моему наследству.

Вдалеке, со стороны парка, уже слышались голоса Дадли и его компании. Быстро придя к выводу, что цепляться я с ними не хочу, я пошел более короткой дорогой к дому четыре на Тисовой улице. Пройдя немного, я посмотрел на часы. Стрелки показывали почти половину девятого вечера. Я ускорил шаг по одной простой причине — во сколько бы Дадли ни пришел домой, я должен быть там до него.

За два квартала до дома я наткнулся на запыхавшегося кузена.

— Привет, Большой Дэ, — сказал я.

— Отстань, очкарик, — как всегда огрызнулся Дадли.

— Кого на этот раз побили? Какого-нибудь десятилетку? — поинтересовался я.

— Он сам нарвался, — буркнул Дадли.

— Нарвался в признании, что ты большая свинья? Но за это не бьют. Это правда, Большой Дэ.

— Не нарывайся, Поттер, — прошипел сквозь зубы он.

Дальше мы шли уже молча. В воздухе как-то резко начала усиливаться прохлада. Потянуло холодом. Я резко замер. Дадли, не ожидавший такой резкой остановки, налетел на меня и чуть не сбил. В какой-то момент начало казаться, что все звуки куда-то исчезли. Я посмотрел на Дадли. Из его рта выходил пар. Ошеломляющая догадка мелькнула в мозгу. ДЕМЕНТОРЫ В ЛИТЛ — УИНГИНГЕ!!! ОТКУДА?!

— Поттер, не дури! — отбивая зубами дробь, прохрипел Дадли, — тебя же вышвырнут из твоей дурацкой школы.

— ДАДЛИ, БЕГОМ ДО ДОМА, НЕ ОСТАНАВЛИВАЯСЬ! — прокричал я ему, но он встал, как столб. Пришлось применить метод Большого Дэ — стукнуть под дых. Это привело его в чувство, насколько возможно в данной ситуации, и он побежал так, что я позавидовал его скорости. Я почти сразу же его догнал, но ледяной холод все пробирал до костей, и я старался думать только о хорошем, но с каждой секундой это становилось делать все трудней. Но в какой-то момент Дадли остановился, побледнев, и что-то бессвязно забормотал себе под нос, держась за голову.

Стало еще холодней. Все звуки окончательно пропали. Все вокруг начало покрываться ледяной коркой, и к нам уже приближались два дементора. Воздух рядом стал почему-то наэлектризовываться. Я с некоторой растерянностью огляделся по сторонам, крепко сжимая в руках волшебную палочку. С Дадли творилось что-то странное. Он стоял с отсутствующим видом и смотрел куда-то в пустоту, весь напрягшись, а вокруг него воздух искрился. Стоило подойти к нему и только дотронуться, как меня отбросило в сторону и куда-то зашвырнуло обоих дементоров. Вскоре исчез и весь холод.

Бледный Дадли сидел на земле и трясся. Он с испугом смотрел на меня и, увидев мое шокированное лицо, с недоумением спросил:

— Гарри, что это было?

— Дементоры…

— Как ты их прогнал?

— Это не я… — сглотнув, сказал я. — Это был ты….

— Я что?.. Ты прикалываешься, Поттер?

— Нет, Дадли. Дементоров можно прогнать только заклинанием Патронуса, — начал объяснять я, помогая Дадли встать и идти. — Но в тебе каким-то образом появилась стихийная магия, которая проявляется самое позднее в детях лет в семь и знаменует о том, что ребенок обладает волшебными способностями.

— Но я же не волшебник, — недоуменно начал говорить Дадли. — Тем более я ничего не могу делать из того, что ты делаешь.

— Вот это как раз и интересно, — пробормотал я.

До дома мы дошли молча. На пороге уже стояла взволнованная тетя Петунья. Как ни странно, в этом году отношения с родственниками перешли в холодный нейтралитет. Что в первые несколько дней вызывало искреннее недоумение, а потом почему-то начало восприниматься как нечто естественное. Временами казалось, что тетя что-то хочет сказать, но не может решиться.

Увидев нас, она тихо вскрикнула и подбежала к нам. После того как помогла затащить Дадли в дом, она начала истошно звать дядю.

— Вернон! Вернон! Скорей сюда! — закричала тетя Петунья. — Дадли! Дадличек! Что с тобой? — причитала она.

— Петунья, что случилось? — пробасил дядя Вернон. Увидев Дадли, он заспешил к нему. — Сынок, что случилось? — его взгляд упал на меня, дядя сразу побагровел и, тыча пальцем в мою сторону, возмущенно заорал, — что ты сделал с моим сыном, негодный мальчишка?

— Я ничего не делал, — ответил я, помогая тете Петунье довести Дадли в гостиную.

— Как это ты ничего не делал, если он сам не свой и весь дрожит, — возмущался дядя Вернон.

Я вместе с Петуньей посадил Дадли в кресло. Дядя Вернон продолжал кричать:

— Не смей меня игнорировать, негодный мальчишка. Что ты сделал с Дадли?

— Я ничего с ним не делал. Это дементоры. Они на нас напали.

— Кто такие эти твои чертовы дементоры?

— Они охраняют тюрьму волшебников — Азкабан, — ответила тетя Петунья.

Я, дядя Вернон и Дадли недоуменно посмотрели на нее. Дядя еще больше побагровел и начал хватать ртом воздух, не зная, что сказать. Дадли даже на какое-то время перестал дрожать.

— Тетя Петунья, а откуда вы это знаете? — спросил я, ошарашено посмотрев на тетю.

— Моя сестра, твоя мать, постоянно рассказывала о волшебном мире, да и в «Ежедневном Пророке» про них писали, что во время войны они перешли на сторону Волан-де-Морта.

После этих слов я с открытым ртом упал в кресло.

— Не ты один в семье волшебник, — снисходительно сказала тетя Петунья. — Мы с Дадли сквибы.