Теневые прогулки (гет)

Моя тень единственная, кто идет рядом со мной

— Green Day, «Boulevard of Broken Dreams»

Выйди из моих морей, прокляни упущенные возможности. Я часть лечения или часть болезни?

— Coldplay, «Clocks» («Часы»)

Гарри Поттер быстро шагал по коридорам министерства, и его темно-синяя аврорская мантия эффектно развевалась позади него. До обеденного перерыва оставался примерно час, но Луна прислала ему срочную записку, которая яростно трепетала перед его лицом, и он, наконец, был вынужден обратить на нее внимание.

То, что он прочитал, заставило его рухнуть в кресло; его лоб уперся в поверхность стола; Гарри выругался себе под нос и злобно смял записку в кулаке. Та протестующе завизжала.

Рона выгнали из команды. Луна приняла от него почти бессвязный вызов через камин, а затем в большой спешке нацарапала записку, умоляя Гарри пойти проверить, как он. Луна сообщила, что они сейчас заняты чем-то важным и строго засекреченным, а ее начальник уже и так недоволен количеством дней, в которые она отпрашивалась из-за Рона.

Она была так расстроена, что Гарри решил спуститься в Отдел тайн, чтобы проверить, как она сама, прежде чем аппарировать обратно в их квартиру, чтобы разобраться с Роном. Он уже свернул было за угол, за которым была расположена дверь, постоянно преследовавшая его во сне на пятом курсе, и неожиданно на кого-то налетел. Он изо всех сил пытался удержаться на ногах, пытаясь схватиться за выступающий угол; ему даже не нужно было поднимать глаза, чтобы узнать человека, с которым он столкнулся.

— Как всегда… Поттер — ты угроза как в своем отделе, так и за его пределами, — раздался насмешливый тон, с которым он так свыкся за эти долгие годы. — Я думаю, подобное тяготеет к подобному — это объясняет твое постоянное участие в делах этого неудачника Уизли.

— Малфой… — прорычал Гарри. — Прочь с дороги. — он медленно и четко произносил каждое слово.

— Что? Даже не извинишься за то, что чуть не сшиб меня? Уизли тоже передо мной не извинился, и ты бы видел, что он сделал с моей мантией.

«И с твоими зубами», — кисло подумал Гарри, заметив слабое остаточное розовое свечение от исцеляющих чар вокруг рта Малфоя.

— К счастью, я сотрудничаю с Британской ассоциацией квиддича, и… Ну, скажем так, капитан его команды сейчас разбирается с этим делом.

— Это из-за тебя его уволили, — голос Гарри был тихим и осуждающим.

— Этот идиот сам во всем виноват, — ядовито сказал Малфой. — отсталому маггловскому ребенку лучше бы со мной не связываться. Конечно, я бы не сказал…

— Что ты ему сказал?

— Я просто посочувствовал его… э-э… нынешнему положению, — спокойно закончил Малфой, как будто его никто не прерывал на полуслове.

— Я уверен, что все было совсем наоборот, — заявил Гарри. — Он сказал, что ты посмеялся над ним.

— Я пытался сдержаться, но это продолжалось довольно долго, — с насмешкой ответил Малфой, явно наслаждаясь мимолетной вспышкой ярости в глазах Гарри. Он отчаянно боролся с собой, чтобы сохранять самообладание. — Это жалкий мерзавец пускал слюни себе в кружку, стонал из-за потери грязнокровки. Какая великая трагедия…

— Ты и понятия не имеешь… — еле выдавил Гарри, уже почти дрожа от гнева и боли. — И не называй ее так, — приказал он, рванувшись, чтобы прижать Малфоя к стене, и увидел, как тень неуверенности и смущения быстро промелькнула сквозь маску утонченности, которую обычно носил этот слизеринец. Она исчезла так быстро, что Гарри подумал, что ему это просто показалось.

— Ты всегда ужасно волнуешься, когда кто-нибудь упоминает о ней, Поттер. А еще есть бедный, вечно злящийся Уизли… Знаешь, всех всегда интересовал истинный характер отношений между вами тремя, — небрежно заметил Малфой; казалось, что его совершенно не смущает то, что самый известный в мире волшебник ухватил его за воротник. — Должно быть, она была хороша, хотя по ее виду так и не скажешь. Она обслуживала вас обоих, или это было просто…

Гарри подумал о трепетном, едва ощутимом прикосновении ее губ к его щеке, о сияющем блеске ее глаз перед тем, как они должны были отправиться на битву, об обещании будущего, о соблазнительном намеке на то, что он считал невозможным… И эта душераздирающая агония, когда стоя над клочком выжженной травы, он понял, что этого уже никогда не случится, что он упустил свой шанс, и это навсегда. Закипающая ярость нарастала в глазах Гарри, а его периферийное зрение совсем исчезло. Он не мог видеть ничего, кроме надменного, ухмыляющегося лица Малфоя, его самодовольной улыбки; Малфой слишком хорошо знал, на какие рычаги он сейчас успешно нажимает. Гарри не мог слышать ничего, кроме его насмешливого, тихого голоса. Драко говорил так, как будто они с Гарри были старыми друзьями; его слова искажались, скручивались, разлетались на куски, стучали в его голове. Кулак Гарри еще сильнее сжал воротник Малфоя; он услышал треск ткани, когда начали расходиться швы.

— Аврор Поттер! 

Эта фраза пронзила его сознание как лезвие, и сознание происходящего вернулось к нему так же внезапно, как ураганный ветер. Он вновь ощутил суету и голоса людей, находящихся в коридоре вокруг них, ощутил ворс ткани, из которой была сшита мантия Малфоя под кожей своих пальцев, вновь заметил слегка обветшавшую панель прямо за головой Малфоя. Он почувствовал, как мышцы его руки слегка задрожали и снова расслабились, и, повернувшись, увидел миниатюрную женщину с ярко-рыжими волосами. Они были настолько рыжими, что казались почти бордовыми. Она тоже была одета в темно-синюю аврорскую мантию, наброшенную поверх рваных джинсов и маггловской футболки с логотипом какой-то незнакомой Гарри группы.

— Аврор Тонкс, — сухо и формально произнес он, улыбаясь, стиснув зубы.

Она схватила его за локоть и потащила дальше по коридору к двери Отдела тайн.

— Что ты делаешь? — прошипела она сквозь стиснутые зубы.

Он отчетливо услышал слабый снисходительный смешок Малфоя; это заставило его позвоночник напрячься. Гарри чувствовал, как в его висках пульсирует кровь.

— Приятно было поболтать с тобой, Гарри, — сказал Малфой голосом, источающим притворную вежливость. — На самом деле очень жаль, что все так произошло. Прошло уже пять лет, верно? Все вышло из равновесия, да? Вселенная никогда не будет прежней, и жизнь уже больше не имеет смысла, и так далее и тому подобное, — тут он тяжело вздохнул. — Однако и в самом деле невыразимо грустно так зависеть от одного человека. Я всегда знал, что вы с Уизли были жалкими, но теперь, — он пожал плечами, — это стало очевидно. Просто помни… Это то, что ты с ней сделал. Око за око — это честная игра.

Гарри снова начал закипать, но твердые руки Тонкс у него на плечах удержали его.

— Мистер Малфой, не могли бы вы продолжить заниматься своими делами?

Ее тон был достаточно вежливым, но в нем чувствовалось предупреждение.

— Безусловно, аврор Тонкс, — сказал Малфой с легким поклоном. — Я уверен, что вы делаете честь своему отделу, в отличие от некоторых, — последовавший за этим взгляд на Гарри был испепеляющим. — Вы должны обсудить с коллегами вопрос о том, чтобы сбросить этот балласт. Он лишь тянет весь отдел вниз… А этого никто не хочет.

— Ваша забота так трогательна, — саркастически сказала Тонкс, и глаза Малфоя сузились.

— Может, вам нужно напомнить… — начал он.

— Не нужно, — перебила она, улыбаясь довольно холодно.

Малфой решил сменить тактику.

— Они преследуют тебя, Поттер? — спросил он, и на его лице в этот момент была маска невинности.

— Какого черта ты несешь? — грубо и нетерпеливо ответил Гарри.

— Ее глаза? Они преследуют тебя? Потерянные, смущенные, сбитые с толку… Ты навсегда с ней разделен… Это мешает тебе спать? Каждый вздох причиняет тебе боль?

В его голосе появилась новая нотка, и даже Тонкс отвернулась от Гарри и уставилась на блондина-слизеринца. Голос Гарри прозвучал хриплым ревом в его собственных ушах, и он оттолкнул Тонкс в сторону, отчего она отлетела по коридору. Он почти настиг Малфоя, когда она настойчиво прошептала:

— Гарри, пожалуйста!

Её голос заставил его остановиться, он из последних сил цеплялся за самообладание. Злобное торжество сверкнуло в светлых глазах Малфоя, и Гарри уставился на него, пытаясь понять, что же вызвало у него этот выпад и что именно Малфой имеет в виду. Тонкс оттолкнулась от стены и демонстративно поправила мантию, снова становясь между Гарри и Малфоем.

— Пожалуйста, покиньте этот коридор, прежде чем я отпущу мистера Поттера, и помните, что я сейчас должна быть совершенно в другом месте, — сказала она с вежливой улыбкой.

Малфой расправил плечи, поправил свою тяжелую, явно дорогую мантию и ушел с таким видом, что, что он удаляется потому, что ему так хочется, а не потому, что ему угрожали. Когда он исчез из поля зрения и слышимости, Гарри раздраженно вздохнул и боком отошел от Тонкс, затем повернулся ко входу в Отдел тайн.

— Не так быстро, Гарри, — небрежно сказала Тонкс.

Он снова повернулся к ней с явным раздражением на лице и в позе и скрестил руки на груди.

— Я сейчас не в том настроении, чтобы выслушивать лекцию, Тонкс.

— Мне все равно, Гарри, — ответила она. — Ты не можешь просто так говорить всем подряд, чтобы они отвалили. Как так получилось, что ты до сих пор не научился такту, дипломатии и политике? Тебя вообще волнует то, что будет с твоей карьерой?

— Я никогда не думал, что ты подхалимка, Тонкс, — едко сказал Гарри, и Тонкс покраснела до кончиков волос.

— Мне есть о ком беспокоиться, кроме себя самой, — отрезала она, и Гарри стало стыдно за себя.

Она пыталась следовать линии министерства, не ставя под угрозу то, кем она была и во что верила, но знала, какое давление может быть оказано на Ремуса, если к этому будут склонны власть имущие.

— А вот мне не о ком, — сказал он, и в его голосе отчетливо прозвучали горечь и утрата, которые он стремился утаить в каком-то темном, заброшенном уголке своего сознания.

На лице Тонкс отразилось сочувствие.

— Ты все еще пользуешься уважением, восхищением и благодарностью значительной части волшебного мира, Гарри. Не сбрасывай это со счетов, словно это ничего не стоит. У тебя все еще есть влияние, но они хотят заставить тебя замолчать, они хотят дискредитировать тебя. Если ты бросишь вызов Малфою, ты как раз дашь им то, что они хотят. Не делай этого.

— Малфой должен быть в Азкабане, — зло пробормотал Гарри.

— Но он не там, Гарри. Он не там, и… И Гермиона мертва. Когда-нибудь тебе придется с этим смириться.

Тонкс посмотрела на него извиняющимся взглядом, печально нахмурив брови. Он отстраненно посмотрел на нее, и на его лице мелькнуло какое-то испуганное недоверие к тому, что она сказала.

— Я… Я не могу… — он резко замолчал и повернулся к главному коридору, отказавшись от своего плана пойти к Луне. — Я должен проверить, как там Рон.

— Гарри, подожди… — взмолилась Тонкс, хватая его за рукав.

Он, вырываясь, дернул рукой вверх, и, не взглянув на нее и не сказав ни слова, свернул за угол.

* * *

Рон распрямился на диване, когда Гарри аппарировал в их квартиру с громким хлопком. Рон знал, что тот мог бы аппарировать почти бесшумно, и этот звук определенно свидетельствовал о том, что в данный момент он не контролирует свои эмоции.

«Из-за меня», — тоскливо подумал рыжик.

Гарри увидел его и застыл, и они несколько секунд смущенно смотрели друг на друга.

— Привет, Рон, — наконец сказал Гарри.

— Гарри, — сказал Рон, кивнув.

И снова молчание. Огонь весело потрескивал за каминной решеткой, но чары, сдерживающие жар, не давали комнате слишком нагреться; Гарри видел, что Рон отключил каминную связь, наверное, его уже измучили репортеры.

— Послушай, Рон… — медленно начал Гарри. — Я сожалею о том, что произошло. Если ты хочешь, чтобы я…

Рон покачал головой, но вся его поза выражала подавленность.

— Нет, Гарри… Нет, у тебя и так хватает проблем. Я… я сам виноват. Мама твердит об этом уже два года.

— Ты хороший защитник, Рон, — честно сказал Гарри. — Слишком хороший, чтобы все вот так вот закончилось. Малфой…

— Он сделал это специально, потому что знал, как я отреагирую. Я должен был думать головой. Ты же знаешь, какой он. Он хочет увидеть реакцию — а еще лучше, если это будет реакция кого-то из нас.

Рон сидел на краю дивана, практически на коленях, его пальцы были прижаты к вискам. Гарри и сам почувствовал, что у него начинает болеть голова.

— Что он тебе сказал? — наконец спросил Гарри, решив задать вопрос напрямую.

Рон судорожно вздохнул.

— Я точно уже и не помню, — уклонился он от ответа.

Гарри опустился перед ним на колени, чтобы посмотреть в лицо своему лучшему другу.

— Попытайся вспомнить, — сказал он настойчиво.

В его голове крутились загадочные насмешки Малфоя над ним в Министерстве. Все вышло из равновесия, да? Вселенная никогда не будет прежней.

— Я уже был сильно взбешен. Подошел Малфой, купил мне еще одну порцию выпивки, начал нести свою обычную ахинею, понимаешь… Как только Уизли улыбнется удача, как только кто-то из них становится известным, он все просрет, как я, — Рон уныло пожал плечами. — Тут с ним особо не поспоришь.

— Ты сказал, что он смеялся над тобой, — настаивал Гарри.

Они преследуют тебя, Поттер? Ее глаза… Потерянные, смущенные, сбитые с толку…

— Он… Он говорил что-то о… о… о Гермионе, — сказал Рон, осторожно произнося её имя, словно оно могло разбиться, и настороженно наблюдал за Гарри.

— Что он говорил о ней? Что, Рон? Это может быть важно.

Рон посмотрел на него так, словно тот потерял рассудок.

— Да просто Малфой вел себя как козел, Гарри, — сказал он.

Гарри снова встал, неподвижно, уперевшись руками в бока. Казалось, он лихорадочно думает.

— А если нет, Рон? — сосредоточенно спросил Гарри.

Потерянные, смущенные, сбитые с толку…

Так сказал Малфой, зная, как на это отреагирует Гарри.

— Но не мертвые, — пробормотал он про себя. Рон посмотрел на него, ничего не понимая. — Он… Малфой — я недавно видел его на работе. Он докапывался. Он хотел, чтобы я не выдержал… и я почти это сделал… Я думаю, если бы нас обоих уволили за одно утро, это был бы знаменательный день для Малфоя. Он посмотрел на меня и сказал… Он сказал...

Гарри беспомощно остановился. Как он мог объяснить это Рону, если для него это было совершенно бессмысленным?

— Он сказал, что это все моя вина, — безжизненным голосом произнес Рон, глядя куда-то вдаль, вспоминая прошлую ночь. — Что она ушла, и это моя вина, — он встретился взглядом с Гарри и уверенно кивнул: — Да, он сказал именно это.

Следующая фраза была настолько тихой, что Гарри ее почти не расслышал.

— И он прав.