Письмо из 2001 года (гет)

Проведя первую половину субботы в дальнем углу библиотеки, копаясь в разных справочниках, содержащих информацию о хрономагии и артефактах, способных вызывать временные аномалии, Гермиона была вынуждена признать, что сделать невероятное открытие на основе их со Снейпом связи будет нелегко. Фрагменты разрозненных фактов, упоминавшихся буквально в двух словах в том или ином фолианте, не выстраивались не то что в ровную гипотезу, но и даже в слабенькое предположение.

Хмыкнув, она вытащила из кармана кусок пергамента, на котором начала вчера вечером писать ответ профессору, но ограничилась одним приветствием. Гермиона почесала кончик носа и отодвинула мешавшие и теперь бесполезные книги в сторону, освободив на столе место. Призвав затерявшееся где-то между научными трудами и её записками зачарованное перо, она тряхнула головой и принялась выводить строчки послания в прошлое.

«Здравствуйте, профессор!

Хорошо, что Вы написали! В этот раз Вы были намного менее любезным, и за это спасибо. Хотя вынуждена признать, что теперь начинаю понимать Ваш юмор и в целом настрой. И, конечно, я в восторге от вашего образного мышления! Почему Вы никогда не применяли его на занятиях со студентами? Могли бы стать всеобщим любимцем!

Мои поиски пока совершенно безуспешны. В разных источниках мелькают мысли о связи двух временных потоков, но это обычно происходит в виде портала или артефакта вроде сквозного зеркала. Кроме того, эти два потока обычно находятся намного ближе друг к другу во времени, примерно в пределах действия маховика. Подытоживая сказанное, профессор, так просто мы не станем всемирно известными хроноучёными, придётся погорбатиться над книгами. А я уже размечталась озолотиться на нашем открытии и поехать жить к морю, куда-нибудь в Италию или Испанию. Хотя, может, я рано опускаю руки и Вы уже что-то нашли?

Надеюсь, начало года вышло терпимым! Не представляю ваш Хогвартс, словно что-то мешает фантазировать о школе в таких мрачных тонах. Если хотите, я буду время от времени напоминать Вам, что всё получится и Вы справитесь. Хотите?

Знаете, профессор, я и подумать не могла, что Вы знаете такие удивительные вещи вроде «Волшебника страны Оз»! Понимаю, что Вы тоже были ребёнком, причём ребёнком-полукровкой, так что вполне могли знать о маггловских сказках. И всё же это так неожиданно. И смешно! Даже очень. Я так долго улыбалась, представляя себя в разных ипостасях, и пока не нашла ту, что мне больше подходит. Возможно, воспользуюсь вашим вполне себе дельным, хотя и крайне любезным советом: поищу третий вариант, что-то вроде Железного человека и Дороти вместе взятых.

Кстати! Вы совершенно зря так думаете о Гарри, профессор! Он умнеет день ото дня, правда. И это говорю Вам я, которая шесть лет проверяла его домашние работы и делала в них исправления, чтобы он хоть немного думал. Если Вам интересно, а что-то подсказывает мне, что да, то Гарри сейчас работает в аналитическом отделе аврората. Сначала он хотел стать оперативником, но потом как-то резко склонился к кабинетной должности и сложным вычислениям цепей магических следов. Очень любопытная работа, могу заметить. Робардс звал и меня к нему в пару, но я отказалась, хочу попытаться понять, что могу одна, без Гарри плечом к плечу.

Вы раните меня от письма к письму всё больше и больше, сэр! Как Вы можете не верить мне, да ещё и называть лгунишкой? Когда я Вам лгала? Хоть раз назовите! Чур, не вспоминать кражу на втором курсе, это было не враньё, а вынужденная необходимость, к тому же, напрямую Вы не спрашивали, я ли это украла ваши запасы. А молчание не ложь. Если вспомните хоть один раз, то признаю, что имеете право называть меня даже лгуньей. А пока можете употреблять слово «кокетка», мне нравится! (Представляю, с каким лицом Вы читаете моё письмо. Может, пожелать Вам стойкости и на этом пути?)

Что касается сплетен… Даже не знаю, о чём Вам рассказать. Из самого свежего и, возможно, интересного для Вас: на прошлой неделе расстроился брак Драко Малфоя и Астории Гринграсс. Неожиданно для всех. По слухам, инициатором стал Малфой, видимо, нашёл партию получше. Газеты начали придумывать одну причину за другой, но моим фаворитом пока является идея о Гарри, который пару лет как расстался с Джинни Уизли и теперь якобы стал разлучником, третьим лишним в паре «прекрасных блондинов» (клянусь, это цитата, а кого — догадайтесь сами). Свет и тьма, добро и зло — и всё в этом духе. С Малфоем я не общаюсь, а вот Гарри смеётся в ответ на вопросы — и на этом тема исчерпывает себя. Вот и попробуй угадать, что там между стажёром-невыразимцем и аврором-аналитиком. Хотя я бы уже не удивилась ничему. Так что не могу сказать, что совсем не интересуюсь новостями о чужой жизни.

Искренне надеюсь, что ваши дружеские посиделки закончились без обид и ущерба для вас и вашей репутации.

А ещё верю, что Вам удаётся выкроить немного времени для поисков литературы по нашей теме. Не забывайте, мы можем стать богатыми! Думаю, для нас обоих это неплохой шанс. Вы хотя бы можете ещё прославиться открытием какого-то суперзелья, с вашим-то талантом, а я располагаю только возможностью написать автобиографию с громким названием «Мои десять месяцев с Гарри Поттером» и рассказать всем, какой национальный герой неряха в быту. Так что я на Вас надеюсь, профессор, последний вариант так себе, правда?

Пишите, я буду ждать!

Гермиона»

Подписав письмо, она уже собралась было скатать пергамент в свиток, как хитро улыбнулась и подписала чуть ниже:

«P.S. А Вы бы куда уехали жить, если бы внезапно разбогатели и могли делать всё, что захотите? Почему-то мне кажется, что в Англии Вы бы не остались. Или я ошибаюсь?»

Гермиона помедлила и приписала ещё пару строчек:

«P.P.S. У меня нет совиного лакомства, так что я кормила Карли печеньем из «Сладкого королевства». И да, я нарекла нашу сову Карли, должны же мы с Вами её как-то называть».

После этого, довольная и всё ещё улыбавшаяся, она перевязала пергамент ленточкой, собрала свои заметки, захватила перо, плавным движением палочки отправила лежавшие на столе фолианты по своим местам на полках шкафов неподалёку и, кивнув нескольким студентам, покинула библиотеку, решив отправить письмо до ужина. Завтра нужно было сходить в Хогсмид и купить печенье для Карли — оно катастрофически заканчивалось.

* * *

Преподавание оказалось тяжёлым трудом, изредка приносившим улыбки, но чаще — вздохи сожаления и усталости. Гермиона никак не могла найти ту самую середину, стиль поведения, при котором могла бы соблюсти и свои, и чужие желания и потребности. Ей часто вспоминались шуточные напутствия Снейпа, и она расслаблялась, осознавая, что никто за столь короткое время не смог бы сразу найти верный подход. Да, отличница в ней мучилась и страдала, когда выходило не так, как ей хотелось: идеально и с первого раза. Но её вполне удерживали от истерики околонаучные изыскания в библиотеке.

После обеда Гермиону обещал навестить Гарри. Он скучал один в доме на Гриммо, привыкнув за последние четыре года жить рядом с подругой, и тосковал без неё. Они договорились прогуляться по Хогсмиду, а потом аппарировать в Лондон и провести вечер субботы и воскресенье вместе, может быть, сходить в кино или просто погулять по маггловской части города. Между ними никогда не было ничего романтического, ни единого намёка, но их всё ещё связывало общее прошлое и тесная тёплая связь двух людей, некоторое время вынужденных быть рядом круглые сутки и доверять только друг другу.

После войны Гарри пытался вновь сойтись с Джинни, Гермиона начала встречаться с Роном, но они продолжали жить вдвоём на Гриммо, где обосновались сразу после возвращения из Хогвартса в тот военный май. Съезжаться со своими половинками они не собирались, во всяком случае Гермиона не планировала в первое время строить общий быт с Роном, а затем это уже стало и не важно, потому что ожидания слишком сильно разошлись с реальностью, и ей стало пусто и одиноко рядом с ним. Примерно то же самое ощущал и Гарри, раз за разом убеждая себя, что всё в порядке и нужно просто подождать, у них с Джинни всё наладится.

Они часто сидели рядом в гостиной, пили крепкий чай, ели пирожные и кексы, сотворённые руками, как оказалось, талантливого в кулинарии Кричера и пытались найти ошибки, устранить просчёты. Гарри не выдержал первым, Гермиона цеплялась за свои логические выводы до последнего. Но и после того, как всё было кончено, Гарри то и дело ненавязчиво предлагал ей простить Рона и попробовать ещё раз. Он так боялся распада их трио, боялся потерять обоих друзей, что был готов буквально толкать их друг к другу. Тогда Гермиона, устав сражаться с ним в уже практически их общем доме, приняла предложение Макгонагалл и сбежала от него в школу.

Конечно, она скучала — и по другу, и по мрачному, но привычному дому, и по спокойствию тёмной библиотеки Блэков, и даже по-своему уютному бормотанию и ворчанию Кричера. В волшебном мире у неё практически никого не осталось, кроме Гарри и Луны. В маггловском — буквально никого после потери родителей. Последние годы она была рядом с Гарри постоянно, они ели, жили и спали недалеко друг от друга. И если бы они были парой, это ещё можно было бы понять. Но они не были. И ей необходимо было уйти и узнать, кем она может стать одна, какой она будет без Гарри Поттера за спиной — и каким будет Гарри без неё.

Теперь, готовясь к встрече с другом и кидая некоторые вещи для ночёвки в ту самую бисерную сумочку, с которой так и не сняла чары незримого расширения, Гермиона размышляла, о чём, связанным с работой, она может пожаловаться Гарри, а над чем им лучше вместе посмеяться. А ещё ей очень хотелось рассказать ему об их со Снейпом переписке, но она пока не решалась: слишком многое было неясно, очень сложно было бы подобрать тему.

«Пусть это пока останется нашей с ним тайной, — подумала Гермиона, расчёсывая волосы и нанося фиксирующие чары. — А после я обязательно расскажу Гарри о Снейпе и всей этой истории. Пока ещё рано».

Проверив, всё ли взяла, Гермиона взглянула на пустую вазочку из-под печенья и поставила мысленный восклицательный знак — не забыть про печенье для Карли, когда будем идти мимо «Сладкого королевства».

«Снейп подумает, что я свихнулась», — хихикнула она, вспомнив, о чём написала в письме, отправленном перед обедом. В тот же миг перед ней возник почти осязаемый серебристый олень и мягко склонил голову в поклоне, а следом раздались чуть хрипловатый, будто простуженный голос и смех Гарри: «Привет! Я у ворот, жду тебя. Идём скорее, иначе меня утащит за собой Хагрид, а я хочу провести выходные с тобой».

* * *

Гермиона, конечно, не ожидала, что ответ придёт ей тем же вечером, всё же у её собеседника была насыщенная жизнь, и то, что он ей вообще отвечал, уже было самым настоящим чудом. Но всё же, укладываясь спать в своей комнате в доме на Гриммо после насыщенного дня и вечера в компании друга, она негромко вздохнула. Всю свою жизнь она старалась поступать, сверяясь с логикой и рациональным взглядом на мир. Но эта их странная связь совершенно не вписывалась ни в одно логическое допущение, рационального зерна в ней тоже не было, приходилось просто верить — и это было тяжелее всего.

К тому же, если допустить, что Снейп ответил бы ей практически моментально, то её интересовал ещё и вопрос доставки письма куда-то, помимо их комнат. Да, в голове у неё почти сразу закрепилось именно это сочетание — «их комнаты». Ведь в каком-то смысле они оба на самом деле прямо сейчас были их обитателями. И могла ли Карли доставить письмо от неё к нему и от него к ней куда-то в другое место либо из другого места?

Гермиона буквально подпрыгнула на кровати и призвала с небольшого стола у окна старый блокнот и обычную шариковую ручку. Быстро черкнув пару строк: «Доброй ночи! Это просто проверка связи и одной теории, не пугайтесь, профессор! Гермиона» — она буквально слетела с постели и поспешила на чердак, где на постоянной основе обитал новый питомец Гарри, тёмно-серый филин Герцог. Его подарил Поттеру Кингсли на первую годовщину Победы, потому что Гарри так и не решился сам купить себе сову после Букли, а Гермионе писать было попросту некому.

Оказавшись у насеста Герцога, Гермиона, захватившая из комнаты пару печеньиц, купленных для Карли, протянула одно строгому филину. Дождавшись, пока Герцог благосклонно склонит голову, она вытащила из кармана халата маленькое послание и произнесла заклинание, которое в первый раз использовала для поиска Снейпа с Карли. Герцог ухнул и вылетел в окно с привязанным к лапке конвертом

Гермиона, затаив дыхание, мерила чердак шагами — ровно двадцать, если идти поперёк комнаты, двадцать шесть и ещё полшага, если вдоль. Действие заклинания не было изучено точно, как и сама совиная магия. Но ей было известно, что если человек умер или так случилось, что доступ к его магии перекрыт, то сова под заклинанием обнаружения должна вернуться в течение получаса.

Часов у неё с собой не было, так что она не знала, сколько прошло минут. По её примерным ощущениям выходило как раз около тридцати. В тот миг, когда она уже была готова выдохнуть и начать анализировать, какие её открытие дарит перспективы, Герцог влетел на чердак с её письмом на лапе и осуждающим взглядом янтарно-жёлтых глаз. Гермиона прикусила нижнюю губу, отвязала послание, отдала филину второе печенье, мягко потрепала его по крылу и, получив в ответ, дружелюбный клевок в ладонь, отправилась обратно в спальню. Вывод напрашивался сам собой: их связывала магия Хогвартса — а иначе её письмо долетело бы до Снейпа и с помощью Герцога.

Гермиона не знала, радоваться этому открытию или нет. Что-то стало понятнее, но сама ситуация ещё больше обострилась и вывернулась под другим углом. Почему они? Почему именно четыре года? Что такого важного они должны сделать, чтобы оправдать эту связь? Как она может помочь ему отсюда, а он ей оттуда? Неужели это просто прихоть магии или Хогвартс действительно обладает собственным разумом и делает что-то рациональное за этой завесой из случайностей?

Было странно и непривычно не ощущать задора в миг, когда на стол лёг кусок пергамента, а руки взяли уже почти привычное автоматическое перо. Она была раздосадована, она была расстроена, она была в смятении. И ей хотелось поделиться этим с тем, кто мог её понять — и это совершенно точно был не Гарри.

«Северус, здравствуйте.

Я позволю себе смелость называть Вас по имени. Хотя, в общем-то, у меня нет никаких оснований, прямых или косвенных, для этого. Кроме того, что эта связь может прерваться в любой момент, а мне вдруг остро захотелось хоть раз обратиться к Вам так, словно я Вам равная и имею право отбросить эти ненавистные «сэр», «мистер» и даже «профессор». Если Вы оскорблены моей наглостью, прошу прощения. Я постараюсь держать себя в руках, если Вы всё же захотите продолжения этих разговоров.

Вы, вероятно, уже получили моё дневное письмо. Оно другое, более лёгкое и смешливое, в привычном уже нам обоим стиле. Но сейчас я пишу Вам после одного сделанного совершенно случайно открытия. И не могу шутить, потому что мне почти страшно.

За эти несколько недель я привыкла к вашим письмам, к вашей иронии и даже вашему сарказму. Мне нравится читать весточки от Вас. Мне нравится их ждать, веря, что Вы напишете, когда сможете. Сегодня ночью, буквально час назад, я попыталась отправить Вам письмо не из наших комнат и даже не из Хогвартса. Это был просто минутный порыв, но я не могла не проверить возникшую мысль. Но письмо не дошло до Вас, сова вернулась, не сумев Вас найти, не почувствов Вас. Значит, Вас действительно нет здесь и сейчас, в моей реальности. И от этого горько и почему-то страшно. Значит, письма летают от меня к Вам и от Вас ко мне только потому, что магия Хогвартса решила, что в этом есть особенный смысл, высший смысл… Иного вывода я сделать не могу. И сколько продлится эта связь — тоже.

Я не могу знать, что эта переписка значит для Вас. Возможно, что и ничего, что Вы таким образом просто развлекаетесь. Я тоже так думала до сегодняшнего вечера. Но оказалось, что при прямой потери контакта, меня охватил страх больше никогда не получить от Вас весточки, не узнать, как Вы. Это странно. Для Вас это, возможно, даже более странно, чем для меня. Мы всегда были друг другу никем. Но ведь зачем-то школа свела нас вместе снова, спустя три года после нашей последней встречи, оставив между нами четыре года, прожитых мной и не прожитых Вами.

Не знаю, что хотела сказать этим письмом. Не знаю, буду ли его отправлять завтра, когда вернусь в Хогвартс. Но я хочу зафиксировать этот момент хотя бы для себя: Вы, Северус, теперь для меня не просто человек из прошлого, герой войны и мой бывший преподаватель. Я не могу найти слово, чтобы описать вашу роль в моей жизни теперь. Но это явно не связано с прошлым, как бы абсурдно это ни звучало. Вы для меня живы, Вы говорите со мной, думаете обо мне, пока читаете мои письма и пишете свои. Мы существуем в одном временном потоке на разной высоте. Для меня Вы, как минимум, спутник на этом жизненном этапе.

Нас объединяет Хогвартс и его магия, наши комнаты и письма. И если Вам тоже этого достаточно, чтобы окончательно поверить мне и продолжить, то давайте продолжим. А если нет, прошу, напишите мне об этом, чтобы я не мучилась непониманием и ожиданием.

Простите, если была слишком откровенной или прямолинейной. Но я устала прятаться за шутками и иронией.

Гермиона»