Парень, омытый светом (гет)

Инеж была в абсолютной ярости. Каз опять бросился наперерез удару, который предназначался ей. Снова и снова Каз подставлялся, хотя знал, что она может справиться сама.

Она была Призраком, во имя Гезена. Ей не нужно, чтобы Грязные Руки пытался защитить ее.

Но она не могла не признать, что каждый раз, когда он пытался, ее сердце переполнялось.

Однако сейчас дело выглядело не слишком хорошо. Каз, споткнувшись, отступил от удара кинжалом в бок. Стиснув зубы, он выронил трость, которая громко застучала по булыжникам. Инеж пораженно отступила, резкий звук звенел в ушах, разрывая ночную тишину. Резкий полуночный ветер хлестал вокруг, пощипывая холодом нос.

— Святые, Каз, — прошептала Инеж.

Нападавший — какой-то головорез из Портовых Лезвий — колебался. Это стало его третьей ошибкой. Первой была идея преследовать Ублюдка Бочки и Призрака. Это совершенно очевидно. Второй стало поднять руку на Каза Бреккера.

Инеж недобро прищурилась. Налетев на головореза, она одной рукой быстро полоснула его ножом. Санкта Алина. Инеж про себя поблагодарила клинок, вытаскивая его из груди мужчины, на его рубашке расцвело кровавое пятно. Он упал на колени, застигнутый врасплох. Она скользнула к неловко осевшему нападавшему и другой рукой вонзила ему другой нож пониже сердца. Санкт Владимир.

— Больше никогда не преследуй нас. Иначе я завершу работу. Обещаю.

Нападавший проскулил и неуклюже пополз обратно тем путем, которым прибыл. Инеж знала, Каз не одобрит того, что она отпустила его.

— Портовые Лезвия в последнее время переходят все границы. Я…

Инеж резко замолчала. Вместо того, чтобы стоять там, где она оставила его, Каз прислонился к стене, тяжело и неровно дыша. Он выпрямился, поморщившись от боли, и вытер рот рукавом. Инеж видела оставшиеся на его лице полосы крови.

— Каз! — воскликнула Инеж, обеспокоенно нахмурившись.

Подбежав, она подняла его, после чего перекинула его руку себе через плечо и потащила со всей доступной ей скоростью обратно в Клепку.

— Ты вечно безрассудно принимаешь удар вместо меня.

— Больше не буду, — простонал Каз еще более хриплым голосом, чем обычно, и криво усмехнулся едва заметной саркастичной усмешкой. — Вероятно, возможности мне больше не представится.

— Не говори так, Бреккер. Ты выживешь, чтобы продолжать принимать еще более глупые решения, я уверена.

— Посмотрим, — поморщился Каз.

Рана в боку заставляла его сильнее наступать на больную ногу. Он слабо зашипел и опустил трость, останавливая Инеж.

— Каз? — спросил она. — Мы почти пришли, продержись еще немного.

Клепка была в двух кварталах. Даже сквозь ночную тьму Инеж видела очертания знакомого здания вдали.

— Инеж, — прошептал Каз. — Прости.

Его тело обмякло и потяжелело. Каз больше не помогал поддерживать себя и начал падать. Инеж поспешно потянула его обратно в стоячее положение, напрягая все силы под его весом.

Инеж задохнулась, мысли бешено закружилась. Она не была уверена, что сможет дотащить Каза до Клепки сама, не привлекая слишком много внимания. Она была сильнее многих, но вряд ли могла тащить Каза, одновременно замедляя кровотечение. Она огляделась, взгляд зацепился за переулок справа. Инеж знала, что немногие ходят там в ночную пору. Иногда знание каждого укромного уголка и трещины Кеттердама окупалось. Честно говоря, у нее не было выбора. Инеж оттащила Каза в сторону и аккуратно положила его за несколькими ящиками. Сняв плащ с капюшоном, она крепко обмотала им Каза, чтобы замедлить потерю крови.

— Я скоро вернусь, Бреккер. Не вздумай умереть, пока меня нет.

Инеж побежала. Она летела по улицам, не слишком стараясь оставаться незаметной и бесшумной. Не потрудившись залезть через окно, она распахнула покосившуюся дверь в Клепку. На самом деле, она даже не помнила, когда последний раз пользовалась парадной дверью.

— Джес, — громко выдохнула она, переведя дыхание после пробежки.

Джеспер, который сидел с Пимом и Аникой, поднял взгляд, обеспокоенно встретившись с ней глазами.

— Каз.

Он вскочил и оказался за дверью раньше, чем она успела объяснить что-то еще. И они вдвоем побежали обратно туда, где Инеж оставила Каза. Слава Гезену, он по-прежнему лежал там, но был еще неподвижнее и бледнее, чем раньше. Дыхание вместо ровного стало прерывистым — он почти задыхался. Инеж видела, он потерял еще больше крови, а пульс стал слабее.

Во имя Святых, неужели на кинжале был яд?

— Джеспер, пожалуйста, помоги мне поднять его.

Они вдвоем подняли Каза, держа его между собой, и его голова свободно повисла. Инеж резко вдохнула. Она боялась за него, сердце бешено колотилось в груди. Каз Бреккер, самый свирепый парень в Кеттердаме, не часто оказывался выведенным из строя.

Инеж тихо объяснила Джесперу, что произошло, пока они несли Каза в Клепку. Отмахнувшись от беспокойства других Отбросов, они отнесли Каза наверх в его комнату. Заметив секундное колебание Инеж, Джеспер снял пальто Каза, рубашку и жилет, раскрыв грудь. Они осмотрели рану, которая выглядела глубокой и болезненной. Джеспер взял несколько бинтов с прикроватного столика Каза и торопливо замотал рану, стараясь придавить ее и остановить кровотечение.

— Я найду Целителя, — Джеспер тяжело сглотнул и быстро исчез за дверью.

Инеж устроилась рядом с кроватью Каза, удобно усевшись на старых, потертых половицах. Его густые темные волосы спутались, а черная одежда пропиталась кровью. Грудь поднималась и опускалась, но дыхание было поверхностным. Инеж вздохнула. Каз слишком часто рисковал жизнью ради нее. Парень, способный навести ужас одним взглядом, готов был умереть ради нее.

Словами невозможно было описать нежность к Казу Бреккеру, что жила в ее душе.

— Невероятно, Каз. Упрямый, как всегда. Хоть я и не удивлена. Для того, кто заявляет себя жестоким и бессердечным, ты слишком часто рискуешь жизнью ради других.

Слабая улыбка тронула ее губы. «Или, может, только ради одного человека», — подумала Инеж про себя.

Она достала из своего плаща маленькую фляжку с водой. Подойдя к столу Каза, Инеж нашла ткань в одном из ящиков, в которых он хранил дополнительные медицинские принадлежности. Налив немного воды на ткань, она вернулась к Казу. На этот раз после секундного колебания она села на краю кровати. Инеж чувствовала тепло, исходящее от тела Каза — мягкое напоминание, что он еще жив. Она медленно начала стирать кровь с его лица — нежно, тихо говоря в процессе:

— Знаешь, когда я впервые оказалась в Кеттердаме, когда я… жила в «Зверинце»… Я сидела и смотрела из окна, наблюдая за проходящими мимо людьми, — Инеж прервалась, посмотрев на Каза. — Не ожидая, что меня спасут, но надеясь, что однажды я буду свободна. И одной ночью я не могла заснуть. Луна светила ярко и заманчиво, и, помню, я выглянула из окна и увидела фигуру, омытую светом. Он светился, почти сиял. Самый красивый мужчина, что я когда-либо видела. Он посмотрел наверх, словно почувствовал мой взгляд. Я поспешно отошла от окна, скрываясь из виду, но мне всегда было интересно, видел ли он меня. Заметил ли меня, — Инеж оторвала взгляд от Каза и посмотрела в окно на ночное небо. — Когда вскоре после этого он пришел в «Зверинец», я так и не узнала, было ли это совпадением. Возможно, он почувствовал, что должен спасти заключенную в башне девушку. Наверное, я никогда не узнаю.

— Конечно, я заметил тебя, — прокаркал Каз. — Гораздо раньше, чем ты заметила меня.

Удивленная и вырванная из мечтаний, Инеж снова посмотрела на Каза. Он уставился на нее, его лицо было бесстрастным. Взгляд теплых карих глаз впивался в Инеж, которая слегка поерзала на койке. Выражение лица Каза быстро превратилось в гримасу, когда ее рука задела его обнаженную грудь.

Инеж заметила, но прежде чем успела пересесть обратно на пол, Каз схватил ее ладонь со всей доступной ему сейчас силой.

— Останься.

Инеж опустила взгляд на черную кожаную перчатку, обернувшуюся вокруг ее руки.

Она открыла рот, чтобы возразить. Каз страдал. От раны или от близости другого человека, Инеж не могла сказать. Но она знала, что сидеть так близко к нему опасно. Его близость пьянила, и она не справлялась. Но прежде чем Инеж смогла возразить, он снова заговорил:

— Я знал, что ты не нуждаешься в спасении. Ты была сильной сама по себе.

Инеж хмыкнула, закрыв глаза и слегка покачав головой.

— Я не чувствовала себя сильной. Я чувствовала себя беспомощной. Слабой. Бесполезной.

Другой рукой Каз потянулся к лицу Инеж. Ее глаза распахнулись от ощущения холодной кожаной перчатки на ее горящей щеке.

— Я никогда не считал тебя такой, — признал Каз.

Инеж повернула голову, отстраняясь от его прикосновения.

— Тогда почему ты спас меня тогда? Почему подставился под нож за меня сегодня?

Каз закрыл глаза:

— Не знаю.

Инеж приподняла бровь:

— Каз Бреккер, который ничего не делает без причины, не знает?

Он молчал несколько долгих мгновений.

— Я просто знал, что не хочу видеть, как ты страдаешь. Это недостаточная причина?

Прежде чем Инеж успела ответить, ее внимание привлек шум. В дверь ворвался Джеспер с Целителем на буксире. Захваченная суматохой, Инеж поспешно встала и отошла от кровати. Мгновение она колебалась, наблюдая издалека. Джеспер с Целителем склонились над Казом с полными руками окровавленных бинтов. Она хотела быть рядом с ним, но слышать, как он кричит от боли, было слишком для нее. Он был слаб сейчас, и она знала, что Каз не хотел бы, чтобы она видела его таким. Так что она сделала то, что получалось у нее лучше всего. Растворилась в тенях. Инеж бесследно исчезла из виду, предоставляя Казу Бреккеру уединение, которое он заслуживал. Лишь оказавшись снаружи, далеко на улице, где уже не могла слышать его стонов, она выдохнула, только сейчас осознав, что сдерживала дыхание.

Этот единственный выдох чувствовался словно дождь, пролившийся из облаков. Словно подсолнух, который тянется к небу. Словно ешь теплые вафли с друзьями.

Инеж терпеть не могла видеть, как Казу больно.

Следующие несколько часов она провела, бесцельно бродя по Кеттердаму. Скоро должно было взойти солнце.

Какое-то время Инеж игралась с идеей выследить Портовое Лезвие и закончить его жизнь, зная, что этого хотел бы Каз. Это шло вразрез с ее моральными принципами, но она была бы не прочь взять инициативу и убить говнюка, который ранил Каза. В конечном счете, она не смогла сосредоточиться ни на чем, кроме того, как сильно и быстро колотится ее сердце. С каждым шагом Инеж всё больше беспокоилась о Казе. Идея выследить нападавшего была интересной до тех пор, пока она не поняла, что это удалит ее от Каза. А она хотела оставаться поблизости на случай, если будет нужна ему.

Инеж остановилась и посмотрела наверх. Над ней нависала Клепка, и окно Каза было темным. Похоже, вся ее ходьба не принесла никакой пользы. Ноги сами привели ее обратно встретиться с последствиями.

Инеж бесшумно взобралась по стене, слишком быстро на ее вкус оказавшись перед его подоконником. Она забралась в комнату, сама не зная, что надеялась увидеть.

В комнате царила тишина. Если бы Инеж не знала, что Каз должен быть в кровати, то решила бы, что здесь никого нет. Она не любила это подавляющее ощущение тишины. Она хотела слышать Каза. Его смешки, его вздохи, его шаги, стук его трости. Даже саркастичные замечания были бы лучше, чем удушающая тишина, с которой она столкнулась.

Инеж прокралась к кровати. Грудь Каза поднималась и опускалась, медленно и размеренно, в ритме глубокого сна. Это утешило Инеж: гарантия, что с ним всё будет в порядке.

Она снова опустилась на пол туда, где сидела раньше. Очень нежно погладила его щеку, едва касаясь кожи.

— Я приняла бы за тебя удар когда угодно, Каз Бреккер. Может, я и не часто это говорю, но я благодарна тебе. Возможно, однажды я расскажу тебе другую историю. О девушке, которая была заключена в башне, которая испытывает глубокую и искреннюю нежность к парню, омытому светом. Возможно, однажды она наберется мужества рассказать ему о своих чувствах. А пока, — она улыбнулась, поправив одеяло на кровати, — я буду рада просто сражаться на твоей стороне.

Инеж стремительно встала и, бросив последний взгляд на спящего парня, пошла обратно к окну.

Если бы она обернулась, она бы увидела, как губы Каза изогнулись в мягкой улыбке, прежде чем он снова заснул.