Искра (гет)

Молодые люди оказались на опушке довольно большой ярко освещенной усеянной цветами лужайки. Она была окружена кольцом леса, который точно защищал её от любопытных и недобрых глаз плотной стеной стволов. Света и Филипп шагнули в изумрудно-зеленую траву, высокую только по опушке. Дальше травка была низкая, совсем молодая и в отдельных местах своей аккуратностью больше смахивала на газон.

— Осторожно, ваше высочество, не споткнитесь, здесь кочки. — предупредила Света.

Филипп сделал шаг следом и резко отскочил. Почти из под его ног выскользнула чёрная лента и скрылась в лесу.

— Боже мой! Это что, змея?!

— Где?! Верно. Такая чёрная! — Света успела заметить мелькнувший хвост.

— Я на неё едва не наступил, — принц передернул плечами.

— Смотрите внимательней под ноги. Я говорила, здесь гадюки водятся.

— Тайные местечки похоже охраняются, — улыбнулся Филипп.

— Ещё бы! Но это пугливые стражи. Если не злить, они лучше сами уползут, чем будут связываться.

Света и Филипп шли по лужайке.

— А здесь лось проходил, — показала девушка на следы. — Молодая лосиха, наверно. След некрупный. Можно перепутать с кабаном. Но у кабана между копытом и отпечатками задних пальцев можно нарисовать трапецию, а тут они на одной линии. И копытце к переду сужается.

— Вы когда-нибудь бывали на охоте? — спросил Филипп.

— Нет.

— Мне кажется, из вас вышла бы чудесная охотница.

— Возможно. Но я предпочитаю зверье не обижать.

— А формалин? — с улыбкой спросил принц.

— Ну... если только ради науки...

— А следы новая головоломка природы?

— Скорее алфавит. Кто ему научится, сможет читать и тексты.

— А вы научились?

— Не мастер, но несложные тексты прочту.

Света и Филипп, осмотрев на всякий случай место, опустились на траву.

В синем небе парила крупная хищная птица. Расправив крылья она ловила восходящие потоки воздуха. Филипп задумчиво следил за её полетом. Света щурилась на солнце.

— Знаете, Светлана, сейчас я чувствую себя птицей, которая вырвалась из клетки и толком не знает как летать. Но теперь я точно знаю, что крылья у меня есть. Взлететь бы, как та птица, — он показал рукой на парящего хищника.

Девушка посмотрела в небо и вскинула бинокль к глазам.

— Лунь. Похож на лугового... Что ж, ваше высочество, расправляйте крылья, и отпустите, наконец, на простор ваши желания. А как вам нравится это местечко?

— Я бы с удовольствием никуда отсюда не уходил. Так и остался бы в этом лесу.

— К чему тогда трон? — прямо и просто спросила Света.

— Уже точно не знаю,.. с момента как вы спросили... Признаюсь, есть соблазн, хочется себя проверить.

— На прочность? Но есть тысячи разнообразных способов.

— Например? Расскажите.

— Ну, мне тоже нравится узнавать на что я способна. Я бы даже сказала, это обычно для молодых и активных. Мне очень хотелось принять участие в горном походе. Именно походе. Когда днём идёшь, а останавливаешься только на ночь. Это трудно. Тяжёлый рюкзак, который очень хочется скинуть, сложные маршруты. Но каково было моё чувство удовлетворения, когда я поняла, что могу и это. А какие там пейзажи, если б вы знали, они стоят всех неудобств.

— Надо думать.

— А Володька..., простите, Владимир..., он регулярно с друзьями устраивает сплав на байдарках. И чем сложнее маршрут, тем больше восторгу. А тоже иногда составляю им компанию. Володя даже старую развалюху-байдарку, которая чуть ли не от деда ещё досталась, сюда притащил. Жалко, понимаешь ли. Тест-драйв ей на спокойной речке решил устраивать.

— Что за тест драйв?

— Ну, если хотите, проверку на прочность. От английских слов тест и удар.

— Вы с братом под стать друг другу. А ваша подруга Анна, столь же беспокойная?

— Беспокойная? О, это отдельная песня! — засмеялась девушка, — Зубы заговорит, всех на уши поставит. Уж я её знаю. Мы с ней учились вместе и дружим ещё со школьных времен. Но у неё другие горы. Вы не представляете, с каким упорством Анна старалась пропихнуть свои сочинения в печать.

— Она пишет?

— Да, очерки, рассказы.

— И как? У неё получилось?

— Чаще критиковали. Но кое-что из рассказов этой весной приняли.

— Передайте ей мои поздравления.

— Она молодец, не сдаётся.

— У вас есть мечта? — неожиданно спросил Филипп.

— Есть, — улыбнулась девушка.

— Можете ею поделится?

— Почему нет?.. Мне бы очень хотелось сделать какое-нибудь открытие. Обнаружить какой-нибудь процесс или найти в далеких краях новый вид живых существ. И чего скромничать, было бы приятно назвать его свои именем.

— Интересно.

— А у вас мечта есть?

— Лучше не мечтать, не дразнить себя, когда нет возможности её осуществить.

— Но теперь, когда есть и свобода, и возможности.

— Свобода... Какое же это волшебное слово. Теперь, пожалуй, мне хочется узнать и почувствовать в полной мере этот прекрасный, жестокий и неведомый мир.

— Ну так чувствуйте! Трава щекочет ваши руки, солнце греет лицо, ветер трепет волосы, а вокруг... Разве это не сама жизнь? На каждом дереве, в каждом листке, под каждой травинкой, в каждой капле?

— Знаете, чего мне сейчас хочется?

Света вопрошающе подняла глаза.

— Вставайте, — юноша вскочил на ноги и протянул ей руку.

Девушка непонимающе двинула бровями, но доверчиво встала, ухватившись за протянутую руку.

— Бежим! За ветром!

Света улыбнулся и с каким-то детским задором воскликнула:

— Бежим!

И они припустились бегом через лужайку по сверкающей росе, держась за руки и весело смеясь. В воздух взвилась стайка испуганных бабочек, за одежду цеплялись какие-то растения. Они нырнул в светлую рощицу, перепрыгивали через коряги, а по лицу хлестали мокрые листья.

Наконец они устали и остановились. Света облокотилась на ствол дерева. Филипп любовался её сияющим, раскрасневшимся от бега лицом. Зелёные глаза Светланы сливались с оттенком листвы, а голубые глаза юноши отражали небо.

— Спасибо вам, — произнёс принц.

— За что? — удивилась Света.

— За всё.

Девушка смахнула с плеча Филиппа листок. Она ещё ни разу не видила на его лице выражения такого счастья. А его слегка высокомерные черты почти совсем сгладились.

— Тогда, примите от меня на память, — сказала Света и достала из кармана небольшую чёрную лупу.

— Может быть она слишком проста, но зато я не раз заглядывала через неё в тайны природы.

— Благодарю. Но мне нечего подарить в замен.

Света смущенно опустила голову.

— Я сохранила ваш цветок кубышки.

Филипп улыбнулся.

— Вы чудо! Можно вас поцеловать?

— В щечку, — окончательно смутилась Света.

— О большем не смею и мечтать.

И он осторожно и с трепетом прикоснулся губами к нежной девичьей щеке.

— Теперь вам точно не богатств, не царств не надо, — засмеялась Света, поглядел на зардевшиеся щеки Филиппа.

А принц чувствовал себя юнцом, вдруг узнавшем первую любовь. Собственно, так оно и было.

— Слушайте, езжайте в Нижний-Пуату. Там как раз заповедные нехоженые места. Во дворце этого нет. Или вам не хватает лести, козней, подхалимства? При дворе этого добра...

— Я уже дал епископу своё согласие и нарушать слово не намерен. К тому же я таким образом смогу помочь многим людям, не безразличным к тому же господину д'Эрбле. А его я успел полюбить.

— Но и ваш брат хорошо справляется со своими обязанностями.

В принце взыграла горячая кровь.

— Как?! Вы защищаете моего брата, который столько лет держал меня в тюрьме?

Света немного растерялась. Ей на миг показалось, что перед ней и правда король Франции, шагнувший в их мир через столетия.

— Да, защищаю, — ответила она, — потому что он виноват в этом не больше вашего.

— Поясните.

— В вашем заключении повинна государственная власть, которая отправила вас в тюрьму. Людовик — король и представитель этой власти, следовательно он виновен. Поэтому в этом смысле господин д'Эрбле не покривил против истины. Но как человека Людовика никто не собирался просвещать в тайну существования брата-близнеца точно так же как и вас. Он ничего не знает. А своим заключением в Бастилию, вы обязаны исключительно кардиналу Мазарини, который уже успел отдать богу душу.

— А моя мать? — дрогнувшим голосом спросил Филипп.

— Ей сообщили, что вы умерли.

— Вот как...

Молодые люди взялись за руки и медленно пошли обратно.

— Поэтому я и говорю вам, езжайте в Нижний-Пуату. Способы испытать себя найдутся, не переживайте. Я ничуть не собираюсь вас пугать и нисколько не сомневаюсь в вашей храбрости, талантах и благородстве, но...

— Теперь вы расточаете мне комплименты.

— Это в отместку за ваши, — улыбнулась девушка.

— Так что же но?

— Но только представьте, что заговор провалится. Вы в миг лишитесь, всего, что успели обрести. Возвращаться к тем мукам от которых, казалось, избавились, ещё больнее. А в каземате вы не сможете ни насладиться дыханием листвы, ни пробежать по росе, ни поцеловать девушку в конце концов.

И оба снова почувствовали, как краснеют их щеки.

— Всё таки слово — не пустой звук, — сказал Филипп.

— Я понимаю. Можно поговорить с епископом Ваннским, пусть он освободит вас от данного слова. Мы с Анной этим займемся.

— Вы думаете, получится?

— Во всяком случае очень постараемся. Только пока сами не говорите ничего д'Эрбле.

А потом, снимая собственное напряжение, светски равнодушным тоном добавила:

— Прекрасная погода, не находите?