Бродяга и Зимородок (джен)

декабрь 1977 года

Сириус обожал Рождественские каникулы. Особенно ему нравилось гулять по улочкам Хогсмида, где гирлянды плавали в воздухе стайками планктона. Что уж говорить о вездесущей омеле, попадать под которую с какой-нибудь девчонкой Сириусу нравилось больше всего. Особенно со слизеринкой Мэдди Хипворт. Он сходил по ней с ума. До ужаса. У неё была вкусная помада, нежная кожа, сладкие духи… Мэдди любила красивые вещи и не нуждалась в уговорах — последнее импонировало Сириусу больше всего. Правда, иногда в неё словно бес вселялся, но Бродягу черти не пугали.

Мэдди согласилась пойти на шоу снотворцев. Сейчас в волшебных кварталах только о нём и болтали. Билеты разлетались за считанные секунды. Говорили, что в Доме снов можно дотронуться до мечты, искупаться в грёзах и провести лучшие минуты своей жизни.

Свои лучшие минуты Сириус планировал провести после шоу.

Он перерыл чемодан в поисках приличной рубашки, но под руку попадались либо школьные шмотки, либо майки с жуткими мордами. На самом деле классные майки, выгодно облегающие рельеф его мышц, но в этот раз хотелось выглядеть посолиднее.

После неудачной ревизии школьного чемодана было решено отправиться в квартиру и перетряхнуть там гардероб.

Сириус аппарировал в Косой переулок недалеко от банка и поспешил к двухэтажному зданию, своему дому. Квартира заросла пылью за время его отсутствия, в немытой чашке в раковине завелась неизвестная форма жизни, а моль покусилась на обожаемый Бродягой бархатный халат. Сириус на ходу побросал в вещи чистящие заклинания. Позже разберётся. Шкаф стоял открытым нараспашку — таким оставил его молодой хозяин, когда отправился в школу в сентябре. На журнальном столике лежал забытый при отъезде учебник травологии.

Сириус протёр зеркало попавшейся под руку тряпкой, оказавшейся футболкой с Black Sabbath. После ухода Оззи Бродягу они больше не интересовали. Зеркало чихнуло. И тут в дверь постучали. Сириус гостей не приглашал и уж совсем не ожидал увидеть у себя на пороге младшего брата. Одетого безукоризненно младшего брата — что ещё больше расстроило Бродягу.

— Привет! Я войду, — Регулус не потрудился вытереть ноги о пыльный коврик, просто бесцеремонно прошагал в квартиру, развязывая серебристо-зелёный шарф.

— Здрасьте. Что за беспардонность?! — отмер Сириус. — Какого пикси ты врываешься…

— Я принёс вафли! — брат сунул ему в руки свёрток с аккуратным бантиком сверху. — От бабушки. Рождественское подношение.

Сириус надорвал упаковку и засунул нос в образовавшееся отверстие, вдыхая аромат восхитительно мягких и идеально прямоугольных вафель из картофельных хлопьев.

— Ну и как тут обижаться, солнце? Тебя кто прислал?

— Никто. Я соскучился по твоей физиономии.

— Ага, а теперь говори, чего надо.

— Мне нужна книга дяди Альфарда, — сказал Регулус, на ходу деловито осматриваясь. — «Проклятия на крови».

Сириус почесал в затылке, следуя за ним нога в ногу.

— Сто лет её не видел. Понятия не имею, где она может быть.

— О, это не проблема. Кричер сказал, она в шкафу за вазочкой в форме лотоса.

— Что за чёрт?! Откуда этот сморчок знает, что и где у меня лежит?! Поймаю — уши надеру.

Регулус едва слушал, он уже вовсю изучал книжные полки. Сириус время даром не терял, принявшись жевать вафли.

— Что это? — брат двумя пальцами поднял собачий ошейник с пристёгнутым к нему поводком. — Ты завёл животное?

— А-а… это мой, — не подумав, с полным ртом ответил Сириус.

— Твой?

— Подарок Джеймса на…

— Фу, — Регулус мигом брезгливо отбросил вещь обратно на полку.

— …День дурака! — громко закончил возмутившийся Сириус. — Ты за кого меня принимаешь?

— К сожалению, за своего брата, — взгляд Регулуса упал на коробку с резиновыми мячиками, и Сириус уныло осознал, что окончательно проиграл борьбу за свою репутацию в его глазах. Дурацкий презент на прошлогодний День дурака от лучших друзей включал в себя полный комплект собачьих радостей. Финальным штрихом стала подаренная Ремусом книга «Нет плохих собак» Барбары Вудхаус⁽¹⁾. Трое мародёров посчитали, что это забавно. Сириус был с ними согласен. Ровно до этого момента.

Регулус нашёл искомое, повернулся и фирменным тоном сноба произнёс:

— Ты зря подозреваешь Кричера, — он обвёл глазами комнату: — если бы он наведывался сюда, то едва ли здесь был бы такой беспорядок.

— Остряк, — Сириус плюхнулся в кресло и взвыл, напоровшись пятой точкой на оставленный на сидении подстаканник. Он водрузил его на стол к строю кружек с засохшими следами кофе на дне. — Зато у меня всё под рукой. Это моя холостяцкая берлога. Я отлично живу, пока некоторые прозябают на Гриммо.

Регулус закатил глаза.

— Конечно.

Бродяга расплылся в мечтательной улыбке.

— Между прочим, я собираюсь на свидание с горячей слизеринкой. Ещё пять минут, и ты бы меня не застал.

— Ничего страшного. Тогда бы я вскрыл дверь самостоятельно. Свидание, говоришь? Нормальное или как обычно?

— Нормальное! И что за «как обычно»? — сказал Сириус высоким, обиженным голосом.

— Подсказать, что надеть?

Сириус разрывался между двумя вариантами: выставить братца на лестничную площадку, наградив бородавками, или воспользоваться предложением. Взгляд упал на примирительные вафли бабушки, они склонили чашу весов ко второму варианту.

— Валяй, кутюрье.

Регулус хмыкнул, но отложил книгу и заглянул в гардероб. Он потыкал палочкой свитер и несколько рубашек на предмет яиц докси в карманах, потом стащил их с вешалок и бросил Сириусу.

— Они подходят к случаю? — оживился тот.

— Не знаю, но они хотя бы немятые. Надень брюки вместо того, что сейчас на тебе.

Сириус искренне недоумевал, чем брату не угодили джинсы с надписью «Peace&Love».

— Галстук возьми серый. Вы идёте в Хогсмид? Нужна тёплая мантия с меховым воротником. И где у тебя расчёска? Надо что-то сделать с твоими космами.

Сириус стянул свитер через голову, превратившись в лохматого брауни, и сердито спросил:

— Что не так-то? У настоящего волшебника мужская сила в волосах!

— Боюсь тебя огорчить, но сила сосредоточена в другом месте.

— Оставлю этот пассаж без комментариев.

Регулус прошёл в ванную комнату. Его усиленный кафельными плитами голос сочился ядом:

— У тебя тут носки лежат в раковине. Как ты можешь жить в таком бардаке?!

Сириус в это время подпихнул ногой выкатившийся боевой шлем гоблинской работы обратно под диван.

— Зато это мой бардак, личный. Когда-нибудь ты поймёшь, что теряешь. Я имею в виду… Я свободен. Я счастлив. Если всё сложится, то девчонку приведу, друзей позову. А носки… Это часть моей свободы. Смысл в том, что я сам решаю, когда их убрать, понял? Лежат себе и лежат. Не будем мешать им. Сами придут, когда надо. У меня много важных дел, знаешь ли. Некогда заниматься бытом, а домовики… Я решил не уподобляться жестоким предкам, разорвать порочный круг и не прибегать к рабскому труду. А на домработницу у меня нет денег, потому что я передал их в фонд поддержки сирот, — Сириус задумался, застёгивая пуговицы прекрасной новой рубашки. Что-что, а вкус у брата был отменный. — Нет, кажется, в фонд поддержки сквибов. Или сквибов-сирот? Не помню. Неважно.

— Да, да, расскажи мне, как здорово жить в достойной бедности, пока я загибаюсь в гнусной роскоши родных стен в центре Лондона, — Регулус вернулся в комнату. — Ты не возражаешь, если я эвакуирую и остальные книги из твоего гнезда разврата?

— Бери, что хочешь, сладкий.

Регулус хлопнул в ладоши и крикнул:

— Кричер!

Эльф сию секунду материализовался посреди комнаты. Злобные глазки просканировали Сириуса с головы до пят. Кричер удосужился изобразить нечто отдалённо похожее на поклон и быстренько отвернулся, воззрившись на Регулуса, как на святого.

— Молодой хозяин, Кричер слушает.

Пока Регулус отдавал указания, Сириус продолжал сборы. Домовик вполголоса костерил его, но к брюзжанию Кричера все уже настолько привыкли, что не обращали внимания.

— Что нового в родной банке с пауками? — скучающим тоном спросил Сириус, что на его языке приравнивалось к расспросам о ближайших родственниках.

— Тётя Элси села на строгую диету и отныне всю еду закусывает тошнотными конфетами.

— Она и так была раздражительной, а теперь к ней и подойти будет страшно.

— А дядя Сигнус связался с сектой «Мать-магия», — вздохнул Регулус. — Ему постоянно кажется, что за ним следят.

— Кто? — удивился Сириус.

— Сама магия. Кто же ещё, — проворчал брат. — Ко всему прочему, он одержим идеей найти родовой камень Блэков, похищенный гоблинами ещё при Вильгельме Завоевателе.

— Я даже боюсь спросить, что это за фигня? Но зачем этот камень искать?

— Чтобы его зарядить.

— И как я не догадался… Теперь понятно, в кого Белла получилась с прибабахом.

Регулус вздохнул ещё тяжелее.

— Именно потому, что камень рода не заряжен, у дяди Сигнуса три дочери и ни одного сына.

Сириус расхохотался.

— В таком случае пусть спросит у нашего отца, где и что надо заряжать. А как на это смотрит тётя Друэлла?

— Никак. Она теперь чарубелка.

— Какая-какая белка?

— Последовательница учений Чарубела⁽²⁾, — терпеливо объяснил Регулус.

Сириус покачал головой.

— Ну и дела. Что дальше? Дедушка всё это время был масоном? Лестрейндж — тайный магглолюб, а Малфой иудей? — Бродяга прищурился и самодовольно поинтересовался: — Эй, Реджи! Мама до сих пор злится, что я пустил по ветру дядины золотые горы? Впрочем, не отвечай. Мне глубоко плевать.

Регулус будто воды в рот набрал. Морщинка пересекла его лоб, он глубоко задумался.

Сириус отстал от него и принялся завязывать галстук перед зеркалом. То, что он видел, ему нравилось. Природа наградила его щедро. В школе избалованный женским вниманием Сириус блаженствовал, как медведь в малине. На его подтянутом теле даже мешок из-под картошки смотрелся бы выигрышно. Ну-у не так, конечно, как на душечке Мэрилин. Всё-таки она богиня, а он всего лишь идеально сложенный молодой парень. Плакат с Монро остался приклеенным на Гриммо в его спальне, и любовался им ныне только Кричер во время уборки. Иногда Сириус жалел, что использовал любимое мамино заклинание и не мог забрать плакаты с рок-звёздами и девицами на новое жильё, но бывало и радовался, ведь постеры исправно отравляли настроение обитателям дома под номером двенадцать, бессильным в своём стремлении содрать их со стен.

— Как я выгляжу?

— Как последний идиот, — хмыкнул Регулус, едва мазнув по нему взглядом. — Однако я подобрал хороший галстук. Так куда вы идёте?

— Шоу снотворцев. Сначала хотели в цирк, но там на днях приключилось что-то неладное во время номера со змеями. Они все разом взбесились и напали на помощника министра, приведшего дочку в волшебный цирк. Поднялась такая суматоха!

Регулус кивнул.

— Я читал о несчастном случае с помощником министра. Он умер от яда рунеспура, не дотянул до Мунго.

— А за несколько дней до этого, — язвительно проговорил Сириус, скрестив руки на груди, — он выступил в Визенгамоте с обличительной речью в адрес Волдеморта.

— Не начинай.

— Ты всё ещё фанатеешь от него, а?

— Не вижу ничего плохого в интересе к неоднозначным личностям, — уклончиво ответил Регулус, засобиравшись на выход. — Это нормально.

Сириус ни на шаг не отставал.

— Знаешь, разводить карликовых пушистиков — это нормально, собирать вкладыши от шоколадных лягушек — пусть и забава для дурачков, но тоже нормально, даже плюй-камни катать, прости Мерлин…

— Не трогай плюй-камни! Что ты к ним привязался? За это теперь расстрел положен?

— …нор-маль-но, — раздельно закончил Сириус, идя по пятам. — А вот украшать пространство над кроватью фотками сумасшедшего с манией величия, убийцы…

— Ложь! — взвился Регулус, рывком повернувшись к брату. — Ложь и клевета! Волдеморт выведет предателей магии на чистую воду, наведёт порядок в коррумпированном Министерстве и приведёт чистокровных, истинных волшебников к власти!

Сириус не верил своим ушам.

— Рег, — выдохнул он. — Ты правда веришь, что кто-то принесёт тебе всю эту тряхомудию на блюдечке?

— О не-ет, — протянул тот, сверкнув глазами. — Мы сами заберём то, что нам причитается! С его помощью будет проще, только и всего.

— Дамблдор этого не допустит!

— Опять Дамблдор, — откликнулся Регулус, подозрительно быстро успокоившись. — И кто же из нас больший фанатик?

— Пошёл ты.

Разумеется, брат не собирался оставлять последнее слово за ним, но и вновь заговорить не осмеливался. Сириуса душила повисшая в воздухе неловкость, душила сильнее непривычного галстука.

— Мама больна, — внезапно сказал Регулус. — Она плохо ест, плохо спит, впадает в беспамятство. Я подумал, что книга дяди поможет. Он несколько лет боролся с проклятием. Не знаю, зачем рассказал. Отец не велел, а я… Тебе же всё равно.

Брат ушёл, оставив Сириуса наедине то ли с грязью в прихожей, то ли в душе. Нет. Был ещё эльф, каких-то пять минут назад нарочито громко вздыхавший из-за возни с книгами, а теперь притихший.

— Ты ещё здесь, кочерыжка? — рявкнул Сириус.

— Кричер почти закончил, — домовик высунулся из комнаты. В его взгляде читалась затаённая злоба. Сколько он слышал?

— Кричер закончил, — с нажимом произнёс Сириус. — Брысь отсюда!

Домовик щёлкнул пальцами и с оскорблённым выражением на рыле растворился в воздухе.

Нахальная улыбочка медленно сползла с красивого лица Бродяги. Нет, всё же нельзя было пускать Регулуса на порог. Надо было гнать в шею сразу. Маленький змеёныш всё же впрыснул яд в сердце. Засранец! Зря впустил его. Зря. Мерлин! А ведь всего-то позарился на вафли!

Бродяга привалился спиной к двери.

Регулус сказал верно. Всё так. Ему всё равно. Всё равно! Плевать. Ни жарко ни холодно. Дьявол!

Сириус протопал в комнату. Книги дяди исчезли вместе с эльфом. Без них стало тоскливо, как будто Кричер унёс вместе с ними частичку памяти о близком человеке.

— Проклятье! — Сириус кинулся к шкафу, где лежала книга по анимагии с пометками, сделанными от руки, но её там не оказалось — ушастый сморчок и до неё добрался.

Сириус сорвал галстук с шеи. Чёрта с два он снова напялит эту удавку! Мэдди, конечно, классная, но не стоит таких неудобств. И рубашка — дрянь. Собственное отражение ему больше не нравилось. Да и идти куда бы то ни было расхотелось.

А всё ж его братишка — тот ещё сукин сын!

* * *

Сириус подъехал к дому Поттеров, когда на улице уже горели фонари. Оставив мотоцикл у живой изгороди, Бродяга пересёк лужайку перед коттеджем, взбежал на крыльцо и постучал. Дверь открылась сама, впуская его в холл — здесь Бродяге всегда были рады.

— Где тебя носило? Я уж думал давать объявление, — Джеймс выглянул из кухни в тот момент, когда Сириус старательно вытирал ноги о волшебный коврик, который без устали брюзжал: «Грязюка, грязюка, сплошная грязюка».

— Какое объявление? — удивился Сириус, подув на замёрзшие ладони.

— Пропала собака. Весёлая, но морда туповатая.

— Ха-ха.

— Это Сириус пришёл? — голос Юфимии донёсся из комнаты.

— Он самый, — Бродяга потряс ногой, пытаясь сбросить надоедливый коврик. — Уже спешу к вам.

Раньше миссис Поттер была маленькой кругленькой женщиной, голову которой украшали забавные светлые кудряшки, выбивавшиеся из шиньона. Болезнь её изменила. Она будто высохла, как яблоко, перележавшее на солнце. Сдулась. Худая, хрупкая женщина встретила Бродягу тёплой улыбкой.

— Как хорошо, что ты смог нас навестить перед возвращением в школу.

— И я так думаю.

Миссис Поттер рассмеялась и потрепала по волосам Сириуса, наклонившегося к ней, чтобы поцеловать морщинистую руку.

В соседнем кресле сидела соседка Поттеров — Батильда Бэгшот, довольно бодрая старушка. Чашка липового чая в её руках была размером с небольшой котелок. У ног Батильды дремал старый мопс, несмотря на преклонный собачий возраст он был довольно энергичным храпуном и пердуном. Каждый раз, когда миссис Бэгшот, частенько навещавшая Юфимию, скрашивая её будни игрой в маджонг, твёрдым голосом давала псу команды, Сириус невольно вздрагивал.

— Вы чудесно выглядите, дамы.

— Ох, и подхалим, — с мягкой улыбкой пробормотала Юфимия.

— Пройдоха, — добавила миссис Бэгшот. За те несколько лет, что Сириус знал эту милую старушку в извечной шали, связанной крючком полупрозрачным ажурным узором, он так и не осмелился доложить, что её любимый предмет в Хогвартсе преподают из рук вон плохо.

Миссис Поттер похлопала Сириуса по тыльной стороне ладони.

— Вид у тебя уставший. Весь день на ногах? Знаешь, что я тебе приготовила?

— Мне? — наигранно удивился Сириус.

У миссис Поттер был нетерпеливый взгляд, в котором затаилось желание порадовать близкого человека.

— Твой любимый зефир из зимних яблок.

— Мерлин, я родился под счастливой звездой.

Юфимия хохотнула.

— Зря вы, миссис Поттер. Вам нельзя стоять в духоте у плиты.

— Ещё один меня учить будет, — приняв обиженный вид, женщина отвернулась и переложила игровую фишку на игровом поле.

— Я тоже не с пустыми руками. Принёс вам подарок. Булочки со смородиной из вашей любимой пекарни. Извините, мадам Бэгшот, — Сириус повернулся к почтенной даме в другом кресле, — не знал, что вы сегодня придёте играть в маджонг. Надеюсь, миссис Поттер с вами поделится.

— Не слушай его, Батти. Сегодня он сладкоречивее морской сирены, а завтра взроет твою клумбу с сортовыми петуниями колёсами своего мотоцикла.

— Они сейчас под снегом, где им ничего не угрожает, и это было всего один раз, — возмутился Сириус.

— Но было.

— И вы вечно будете мне об этом напоминать.

— Если бы я об этом не напоминала, ты бы до сих пор лихачил на маленьких улочках.

Сколько Сириус себя помнил, миссис Поттер никогда его не бранила. Она доносила своё недовольство через выпечку. Если Сириус, заглянувший в Годрикову Лощину, получал на перекус корзиночки со сломанными краями или овсяные лепёшки, которыми можно гвозди забивать, то что-то было не так. Например, его заметили без шлема, или надпись на его майке чересчур вызывающая, или он натоптал в прихожей, или мама переслала сюда штрафы за использование магии на глазах у магглов.

— Джеймс!

— Да, мам? — откликнулся Сохатый, наблюдавший за обменом любезностями и беззвучно хихикающий.

— Позаботься о друге. Что стоишь? Разогрей скорее кусочек ягнёнка! Соус не забудь.

— Разве Барро не может это сделать?

— Барро убирается на заднем дворе.

— Аргх! — Джеймс затопал на кухню, и Сириус, посмеиваясь, отправился за ним, подгоняя его по дороге:

— Давай, давай! Я жутко голоден. Так бы целого барана и проглотил.

— Целый баран сейчас как раз цокает за мной.

Из всех помещений в доме Поттеров Сириус больше всего любил кухню, любил пол в косую плитку, круглую мойку, дубовые полки над ней с рядами белоснежной посуды, обои со стрекозами и люстру с бумажными плафонами… Это самое уютное место на всём земном шаре.

— Ладно, мяса не надо, — сказал он, когда Сохатый взялся за противень. — Настроение — дрянь. Кусок в горло не лезет. А зефир возьму с собой в холостяцкую берлогу.

— С Мэдди разругался?

— Я с ней не ругался, просто отменил свидание, а она со мной — да. Я — эгоистичное чудовище. Вопилку мне прислала. До сих пор в ушах звенит.

— Какао хоть будешь?

— Мог бы и не спрашивать.

Сохатый поставил перед Сириусом чашку его любимого обжигающего какао, а сам закатал рукава клетчатой ковбойки и принялся деловито мыть посуду — руками, как маггл. Ручной труд в этой семье регулярно применялся в качестве урока ответственности для Джеймса и ради лучшего понимания тягот жизни лишённых магии соседей.

В шелковисто-коричневатой шоколадной пенке сгрудились тёмные пузырьки. Сириус подул на них и вдохнул сладкий пар.

Сохатый закрыл кран и принялся вытирать тарелки. Следя за его действиями, Сириус подумал, что Эванс жутко повезло с будущим мужем.

— Кстати, как там наш волк-джентльмен после полнолуния?

Сохатый стал ещё яростнее орудовать полотенцем.

— Я связался с ним по каминной сети. Говорит, что всё путём.

— Он всегда так говорит, — проворчал Сириус. — Ты заметил, что Рем в последнее время сам не свой? Мне это не нравится. Чертовски не нравится.

— Сложно не заметить, но я понимаю, почему он так себя ведёт.

Сириус приподнял брови. Джеймс вздохнул.

— Учёба заканчивается. Он думает о том, как жить дальше с его особенностями.

— А в чём, собственно, дело? Лунатику необязательно на каждом углу кричать о «пушистой проблеме».

— Сириус, Ремус хочет зарегистрироваться.

Бродяга обомлел. Напиток попал не в то горло. Кашель громом сотряс кухню Поттеров.

— Сдаться в Реестр оборотней?! — сквозь выступившие слёзы пробормотал Сириус.

— Зарегистрироваться, — с нажимом повторил Джеймс, используя более щадящую формулировку. — И есть ещё кое-что… — он резко повернулся к Сириусу и выпалил на одном дыхании: — Ты — мой лучший друг, Сириус! Я не могу больше молчать. В общем, Медоуз недавно подошла ко мне и спросила в лоб: «Хочешь вступить в Орден Феникса?»

— А ты что?

— А я ей: «Вы это всем предлагаете? Или всё дело в моей харизме?»

— Полагаю, Медоуз твоё остроумие не оценила. Что ещё она сказала?

Морщинка между бровями Джеймса выдавала крайнее беспокойство.

— Сказала, что я талантлив. Всё схватываю налету. У меня хорошая реакция и быстрая соображалка.

— Ты уверен, что она тебя в Орден звала, а не на свидание? — со шкодливой улыбкой уточнил Бродяга, закинув руку назад через спинку стула.

Джеймс насупился. Медоуз взяла с него слово молчать?

Доркас Медоуз пришла в Хогвартс в качестве учителя аппарации, приглашённого Дамблдором. После первых занятий Медоуз — бывший аврор, между прочим — предложила проводить дополнительные уроки для магглорождённых и полукровок, которых не могли обучить дома. Мародёры записались, не раздумывая. Как и ожидал Сириус, на аппарации учёба не закончилась. На занятиях звучали заклинания из курса ЗОТИ, оттачивались движения палочкой, велись разговоры… Медоуз рассказывала о работе в Аврорате, о том, почему ушла. Она говорила, что бездействие недопустимо, что идёт война. Дураку было ясно, что Медоуз имеет прямое отношение к Ордену, и всё неспроста.

— Я Блэк, — спокойно сказал Сириус. — Мне вступить не предложат.

— Ну и что?! — вскинулся Джеймс. — Какая разница, как тебя зовут? Ты Блэк, отказавшийся от предубеждений относительно чистоты крови. Ты гриффиндорец, в конце-то концов! И ты гораздо лучше меня справляешься на ЗОТИ! На тебя всегда можно положиться. Я дружу с тобой, а не с твоим фамильным гобеленом. Ну, чего молчишь? Обычно ты заводишься с полпинка, а тут… Скажи уже что-нибудь! Накричи на меня, прокляни, ударь!

— По-моему, мы и без Ордена хорошо справляемся, — Сириус улыбнулся. — Мы четверо, если пожелаем, сможем мир перевернуть! Сами. Вот этими руками.

Джеймс слегка потупился.

— Лили призналась, что ей тоже предложили, и она согласилась.

Сириус надеялся, что его улыбка не дрогнула. Их больше не четверо. Он неправильно считал.

— Повезло тебе. Эванс — настоящая львица, Сохатый, а не какая-то трепетная лань.

Поттер встрепенулся, светло-карие глазищи за стёклами очков засверкали.

— Либо они берут туда нас всех, либо никого! Пошли они в задницу горному троллю, и Орден ему на грудь пусть повесят!

В коридоре раздалась тяжёлая поступь, здоровенный глиняный голем показался в дверях кухни с тряпкой и ведром. Доски пола под ним закряхтели. Барро трудился в этом доме пятнадцать лет, помогал главе семьи в лаборатории, когда дело доходило до обжигающего варева, опасного ингредиента или ядовитых испарений. Прошлый голем прослужил Поттерам лет пятьдесят, пока его руки не растворились в выплеснувшейся из котла кислоте. Тогда Флимонт вылепил нового помощника, обжёг его и оживил, оправдав свою фамилию⁽³⁾.

После смерти создателя Барро стал опорой по хозяйству для сдавшей из-за болезни Юфимии.

Сириус каждый раз при виде голема невольно вздрагивал. Не нравились ему его лишённые жизни глаза. Что-то пугающее таилось в слепом послушании глиняного раба. Даже домовики не были столь беспрекословны. Тот же Кричер изыскивал лазейки в неугодном ему приказе.

Барро Сириуса вовсе не заметил, преспокойно занявшись уборкой. При этом видок голем имел такой, будто он вот-вот сам развалится в пыль. Трещин в нём было немерено. Но нет. Все его части тела держались вместе чарами.

Барро смёл со стола в мусорное ведро стебельки, оставшиеся от петрушки, и Джеймс, обожавший жевать их (пережиток анимагической формы), разразился проклятьями. Сириус быстро сцедил последние капли какао и собрался вернуться в гостиную. Стоило сделать шаг за порог кухни, как он нос к носу столкнулся с миссис Бэгшот. Пожилая леди очаровательно улыбнулась.

— А я хотела попросить косточки для моего Шэгги.

Следом в коридоре появилась хозяйка дома, за которой семенил старый мопс, извещая всех обитателей дома о своём появлении громким пуканьем. Батильда взмахнула палочкой, после чего поводок змейкой пристегнулся к ошейнику пса.

— Пожалуй, мы пойдём. Шэгги ещё нужно погулять перед сном.

— Эх, жаль. А то я мог бы прокатить вас до крыльца. Добрались бы с ветерком, — улыбнулся Сириус, подмигнув. — Однажды я так разогнался, что взлетел без всякой магии! Мой «Триумф» круче гоночной метлы, на нём можно снитчи ловить, и пятой точке удобнее.

Юфимия прочистила горло, намекая, что кое-кому пора перестать хвастаться. Батильда легонько ущипнула Бродягу за щёку.

— Бесстыжесть ты унаследовал от матушки.

— Вы знаете мою мать? — удивился Сириус.

— Я принимала у Вальбурги экзамен по истории магии, — бесхитростно сообщила Батильда. — Она тогда перепутала Энгиста из Вудкрофта с Энгистом из Верхнего Барнтона, но каким-то образом сумела заколдовать экзаменационный билет, заменив в нём вопрос.

Сириус от души расхохотался.

— Как же это похоже на мою дражайшую матушку!

— Ты так из-за слова «погулять» перевозбудился? — насмешливым шёпотом спросил вышедший к ним Джеймс и почесал мопса между ушами. — Или просто четвероногого друга провожаешь?

Бродяга пихнул Джеймса локтем.

— Сириус, у меня небольшая просьба, — сказала Батильда, спрятав палочку в широком рукаве. — Загляни ко мне завтра, будь добр.

— Будет сделано.

— Сынок, проводи миссис Бэгшот, — попросила Юфимия, цепко держась за дверной косяк, что не укрылось от Сириуса.

— Почему я? — заныл Сохатый. — У меня нет мотоцикла, летающего со скоростью снитча.

— Не завидуй, — отрубил Сириус. — Иди, иди.

Когда Джеймс и Батильда скрылись за калиткой, он с тревогой оглянулся на миссис Поттер. Она едва стояла на ногах. Её одолела слабость. Голем показался из кухни, но преспокойно прошёл мимо хозяйки, вызвав у Сириуса ярость. Тупая куча глины ничего не чувствовала, ничего не предпринимала без прямого распоряжения. Грязь и магия.

Юфимия пошатнулась, кутаясь в кофту, закрывая лицо от вечерней прохлады. У неё закончились силы притворяться, что всё хорошо. Сириус подскочил к ней и поддержал её за руку. Она посмотрела на него с благодарностью и позволила увести себя назад в комнату.

— Вы хотели поговорить наедине? — напряжённо спросил Сириус.

Юфимия кивнула.

— Расскажи мне об этой девочке. О Лили Эванс. Кажется, скоро ей быть хозяйкой в этом доме.

— Лили очень красивая, умная и ответственная. Она же староста, и всё такое… Джеймс ей оды поёт, но всё по делу. Погодите. Хозяйкой? — впервые за долгое время Сириус испугался. В глазах Юфимии Поттер отразилось чувство вины, будто она стыдилась того, что заставила его переживать. Он взял себя в руки и ровным голосом озвучил очевидное: — Вы умираете.

Джеймс закрывал глаза на явные признаки грядущего несчастья, но Сириус не мог позволить себе подобную роскошь. Теперь страшная фраза повисла в воздухе над ним, легла на плечи пришпиливающей тяжестью.

Юфимия кивнула.

— Сколько?

— Неделя, может, две. У меня для тебя важное поручение, Сириус. Ты знаешь моего Джеймса лучше всех, он непоседа и задира. Но душа у него нараспашку. С его характером легко попасть в беду… Я скажу страшную вещь, но ему иногда не хватает твоей жёсткости. Не мог бы ты присмотреть за ним, мой хороший?

Сириус опустил глаза. Какой интересный узор на паркете…

Столько лет эта женщина заботилась о нём, как о родном человеке, а теперь выбрала его, чтобы поручить заботу о Джеймсе. Она попросила присмотреть за сыном. И кого? Сириуса! Оболтуса-гриффиндорца, ловеласа и сквернослова. Миссис Поттер доверяла ему. Доверяла важную миссию. Он будет всю жизнь хранить этот миг в памяти, как драгоценный алмаз, но вместе с тем… Как больно. О Мерлин! Больно! Больше всего на свете Сириус мечтал сейчас же оказаться в любом другом месте земного шара, лишь бы не слышать слёз в голосе умирающей, истощённой долгой болезнью женщины. А ведь ещё утром самое большее, чего он желал — купить кровать с водяным матрацем и целовать на нём Мэдди.

— Я присмотрю за Джеймсом. Обещаю, — поклялся Сириус, и Юфимия счастливо улыбнулась. — Но… — его голос всё-таки дрогнул, он не мог не спросить, — …почему я?

Она посмотрела на него так, будто он сморозил несусветную глупость.

— А кто же ещё, дорогой?

— Я непрактичный, наглый, бесстыжий… Шило в заднице, ветер в голове. Да у меня море недостатков!

Юфимия взяла его ладонь в свои дряблые старческие руки, погладила пальцы.

— Ты — хороший человек, большего мне не надо.

1) Барбара Вудхаус — известная британская дрессировщица собак, автор книг и телепередач на эту тему. Она твёрдо верила, что «плохих собак не бывает», есть только плохие хозяева.

Вернуться к тексту

2) Джон Томас (псевдоним Чарубель) — известный валлийский астролог и мистик, основатель оккультного общества «Небесное братство», практиковал магические ритуалы.

Вернуться к тексту

3) Фамилия Поттер переводится с английского как «гончар».

Вернуться к тексту