Пропасть (джен)

Тишина.

Больше ничего не осталось.

Тишина, как ни странно, оглушительна, звенит в ушах и потрясает душу до самой глубины. Тишина, заглушающая крики отчаяния, та же самая тишина, которая дала тебе понять, насколько мимолетна и ужасна жизнь тех, кто работает в этом враждебном мире. Вот ты только еще бегаешь как сумасшедший туда-сюда, а потом — раз, на тебя нападает злая бактерия, и тебя уже нет.

Но все вопросы, которые тебе бы хотелось сейчас задать — даже несмотря на то, что не знаешь, кому: то ли своему начальству, то ли себе самому, — исчезают, прежде чем могут создаться вообще. Эта проклятая жизнь прямо гонится за выжившими и, видимо, старается нарушить тишину, окружающую все. Ведь жизнь продолжается, игнорируя и чуть ли не оскорбляя грустные чувства внутри сердца, не давая даже времени мысленно попрощаться с теми, кто погиб.

Будто ничего серьезного не случилось, беспокойная жизнь упрямо залезает в одинокую комнату, твою комнату, в форме знакомых звуков, так же как и предупреждений, оставленных в твоем почтовом ящике, или сообщений, накопленных в твоем автоответчике, не подозревая о том, что ответа никогда не будет.

Тишина сильнее их, сильнее чем эти ежедневные звуки, которые сейчас кажутся более жестокими, чем нож проникший в грудь. В почти уж бесконечной борьбе, тишина несколько раз побеждает над теми голосами, которые, будто ничего не случилось, продолжают упорно требовать твое возвращения в эту безжалостную и, по-видимому, бессмысленную жизнь.

«Эй! Сколько ты еще собираешься пропускать работу и бездельничать? У нас здесь абсолютно не хватает работников! Возвращайся немедленно!»

Темнота.

В твоей комнате отсутствует свет. Даже тот с улицы остановлен толстыми занавесками закрывающими окно, являющемуся одной из немногих точек соприкосновения твоей квартиры с остальным миром. Атмосфера совершенной изоляции царит в комнате, а кроме кромешной тьмы тебе ничего не осталось. Чернота медленно, но верно заменяет ужасную тишину, которая носит в себе тысячи невыясненных вопросов, наполняющих твою голову.

В отличие от тишины, темнота кажется почти уж успокаивающей: она в состоянии понять твое бесконечное страдание, которое все еще прокапывается в глубину твоей души, пока не разорвет ее на части. Темнота окутывает тебя как тепло стакана чая, в те дни, в которые температура тела снижается на пару градусов, и помогает полностью скрывать надоедливый голос из автоответчика.

Тьма более могущественная чем все… и внезапно уничтожает каждый источник звуков. Время останавливается, а жизнь, которая продолжается вне этой комнаты, вдруг будто застывает на месте. Ты не слышишь больше ни быстрых шагов эритроцитов, носящих кислород, ни резких ударов оружий лейкоцитов против бактерий, и даже жалоб обыкновенных клеток, которым тоже надоело жить в этом мире, полном угнетения и эксплуатации.

Тишина побеждает снова, но на этот раз она другая. На этот раз это тишина, которая заставляет тебя задумываться, ностальгическая тишина, понемногу наполняющаяся приятными воспоминаниями, которые дисгармонируют с ежедневными апокалиптическими сценариями, доминирующими этот мир, где отсутствует надежда и наверняка и будущее.

Приходят воспоминания о сияющих улыбках, которые в данную минуту кажутся такими далекими, почти уж нереальными. Как будто они всего лишь сон, а не по-настоящему пережитые, весьма успокаивающие моменты. Воспоминания о советах, на первом взгляде кажущих неуместными, но за которыми пряталось прекрасное понимание опасностей, грозящих в этом ужасном мире. Воспоминания о словах поддержки, в состоянии утешить и помочь продолжать в том же духе, несмотря на все.

Один добрый взгляд все время показывается в этих воспоминаниях, следующих одно за другим, как кадры фильма. Успокаивающий взгляд, от которого можно было забыть все ужасное, что существует в этом мире. Взгляд, наполнены уверенностью и странным оптимизмом к этой трагической жизни, который в состоянии излечить страдающею душу.

Но почему… почему сейчас и этот взгляд вдруг превратился в совершенно другой, полный горя, тот же самый, которого ты уже замечал на лицах ваших других коллег?

А последний раз ты в его глазах видел страх. Признавать это ты ни за что не хочешь — но не получается.

И вот, в глубине этой тишины, снова начинают течь слезы. Все воспоминания связанные с этими краткими мгновениями счастья наполняются трещинами, чье количество становится все больше, а они сами все глубже, до самого разрушения. Эти мысленные картины падают словно осколки стекла, с мощностью ударяясь об жестокую, безжалостную реальность и разбиваясь на маленькие кусочки.

Теперь осталось только глубокое, непреодолимое отчаяние, словно внезапно свалившаяся глыба.

Слезы.

Ты пролил уже столько слез — возможно даже слишком много — с того дня, как начал работать. И каждый раз они являлись слезами несчастья от того, какой хрупкой является жизнь: нечувствительность организма потребовала столько жертв, столько гибели близких тебе клеток. А для радости, отвлечений, отдыха никогда не было места: каждое действие, противоречившее данным обстоятельствам, почти уж суждено быстро закончится и забыться.

Ничего не изменилось и никогда не изменится.

Ты принадлежишь к миру, который в состоянии стереть все виды эмоции, превратить каждого в бездушное существо, точно как эти загадочные роботы, которые появляются иногда в тяжелые времена. Чувства, как привязанность к сотруднику и радость от счастливых моментов вообще-то и вправду наивные: они бесполезны этому миру, где девиз всегда был и есть только один:

Работа.

Ты это слово слышал всю жизнь, это холодное слово без единого следа тех теплых чувств, к которым ты привык и которые казались тебе необходимыми. Необходимыми, чтобы каждый раз вставать обратно на ноги, когда тебя мучает уныние.

И они тебе все еще нужны, а больше всего эта улыбка, сопровождавшая тебя всю жизнь, с самого детства. Улыбка, которую ты, кажется, увидел даже тогда, когда он героически пожертвовал собой ради тебя. Выражение, сиявшее как маленький луч света в темноте, во время этого последнего акта большой братской любви.

За одно мгновение, за этот один трагический момент, эта улыбка пропала без единого следа.

Она исчезла, вместе со всем остальным.

Почему мы появились на этот свет?

На этот вопрос не существует ответ.

Тебе так больно, ведь за всего лишь пару секунд ты потерял часть своего мира, ту часть, которая всегда вытаскивала тебя из горечи… и ты сделал бы все на свете, чтобы возвратиться в прошлое и снова пережить те времена, когда ваши улыбки — твоя и его, твоего лучшего друга — сияли так ярко как никогда.

Но ты уже знаешь, что это невозможно. Ты потерял эту дорогую часть твоего мира навсегда, и ничего больше не сможет ее заменить.

Это чувство пустоты внутри твоей груди все сильнее распространяется, пока полностью не проглотит тебя.

Пока ты не прекратишь ощущать боль.

Пока слезы больше не будут падать с твоих глаз, а рыдание замолкнет.

Все, хватит.

Твое глубокое, мучившее отчаяние, кажется, теперь исчезло навсегда, уступая свое место апатии, которая отняла у тебя силы, так, что ты больше даже не в состоянии двигаться.

Понемногу новое осознание пробивает себе дорогу в твою голову. Осознание, что все твои действия бесполезны. Твой энтузиазм, твои усилия во время работы — ничего из этого не сможет изменить данную ситуацию.

Что бы ты не делал, ты ничего никогда не добьешься. Это горькая правда: все останется так, как оно есть.

Теперь тебе только осталось лежать неподвижно в кровати, глядеть на неопределенный пункт в комнате и позволит миру продолжаться… но на этот раз без тебя.

— С меня… хватит. Я… больше не хочу работать.