Демонический страж (гет)

За окном мелькали деревья. Ели и сосны будто тянулись колючими лапами к автобусу, но не успевали схватить — слишком уж быстро он ехал. Летняя пора наполнила лес жизнью, окрасила всеми оттенками зелёного. Солнечный свет просачивался сквозь кроны и ложился на дорогу золотистыми пятнами. Прозрачные, но почему-то всё равно видимые глазу лучи казались тончайшим полотном, осязаемым — только руку протяни.

Деревья смыкали ветви над дорогой, погружая её в мягкую тень. Сквозь прорехи в листве заглядывали кусочки глубокого, напоминающего океан неба. Умытая недавним дождём дорога извивалась и сворачивала то в одну сторону, то в другую, огибая изредка встречающиеся на пути скалы и выступающие горные склоны.

Аластриона смотрела куда-то сквозь зелёный полог, покачивая головой в такт музыке. Сквозь наушники слышалось лишь мерное урчание мотора. Солнце светило в окна автобуса с другой стороны, и она наслаждалась прохладой тени. Лето в этом году выдалось на редкость жарким, что не могло не радовать: обычный для суровых северных краёв холод Аластриона не переносила от слова совсем, словно родилась не здесь. Но в том, что родом именно отсюда, она не сомневалась — не стали бы её настоящие родители везти младенца через полмира, чтобы подкинуть корзинку под двери детдома.

Тоскливые воспоминания омрачили так хорошо начинавшийся день. С тех пор, как мачеха… нет, всё-таки мать показала ей маленький плед, в который она была закутана, когда её нашли в корзине на пороге детдома, Аластрионе не давал покоя вопрос: кто её настоящие родители и почему они бросили её? Она не помнила ни их лиц, ни голосов. Что уж удивляться — она была младенцем, когда видела их в последний раз. Ей от них досталось лишь странное даже для двадцать первого века имя, вышитое на пледе — кельтское, как сказали филологи.

Приёмные родители заменили ей тех, кого она не знала. В её жизни не было никого ближе: они заботились о ней, любили, как родную. Мать не могла иметь детей, и Аластриона стала для неё всем — ребёнком, о котором она так долго мечтала, с болью слушая прогнозы врачей, на сто процентов исключающих вероятность забеременеть. Но какой бы хорошей ни была приёмная семья, Аластриона надеялась хоть раз взглянуть в глаза своим настоящим родителям и спросить: почему? Что сделала им девочка, которой не было и года от роду?

Она не могла простить. Бросить ребёнка на произвол судьбы… Так жестоко и несправедливо!

Усилием воли Аластриона отмела мрачные мысли. Что было, того не изменить. Да и о чём ей жалеть? Она никогда не была нужна биологическим родителям, зато нужна приёмным. Настоящее — вот, что действительно важно. А тем, кто остался позади и вычеркнул её из своей жизни, можно лишь помахать на прощание.

А впереди её ждёт светлое будущее: Аластриона только-только получила высшее образование, да ещё и дом в небольшом старинном городке. Фактически дом принадлежал её отчиму — перешёл в наследство от покойного деда, но сейчас в нём никто не жил, и родные предложили ей переехать туда, а заодно присмотреть за домом, сейчас находящимся на попечении подруги семьи. Отказываться Аластриона не стала: как-никак, ей давно перевалило за двадцать, пора выпорхнуть из родительского гнезда и строить свою жизнь.

Автобус в очередной раз повернул вслед за плавным изгибом дороги, взбираясь на склон каменистого пригорка. Деревья расступились, открыв потрясающий вид: в окружённой лесом и горами долине раскинулся с виду небольшой, но уютный и невероятно красивый город. Маленькие, всего в два-три этажа здания, многие из которых явно видали век эдак девятнадцатый, стройными рядами обрамляли узкие вымощенные камнем улочки. Покрытые черепицей крыши и остроконечные декоративные башенки тянулись к небу, стрельчатые окна устремлялись заострёнными верхушками к карнизам и скатам крыш. Над домами возвышалась башня часовни с огромным циферблатом под верхним карнизом.

«В таких городах хорошо снимать фильмы про вампиров». Внезапная мысль заставила Аластриону расцвести в улыбке. Если бы вампиры и впрямь существовали, наверное, она сторонилась бы таких мест, но, к счастью, всё это просто сказки.

Промчавшись мимо стелы с названием города, автобус въехал на улицы и затрясся на брусчатке. Всего четверть часа спустя Аластриона, улыбаясь до ушей, вышла на вокзале и, закинув на плечо набитый доверху рюкзак, зашагала к своему новому дому. В наушниках играла позитивная музыка, и она едва заметно пританцовывала, едва сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Собственное жильё! В новом городе, полном новых возможностей! Словно птица, Аластриона всегда стремилась ввысь — к свободе. Не свобода ли — начать жизнь с чистого листа? Её тянуло к новым впечатлениям и новым местам. Будь возможность, наверное, она просто купила бы машину и отправилась путешествовать по стране.

В кармане лежала карточка с адресом, таблички с названиями улиц на стенах домов указывали направление. Побродив немного по городу и полюбовавшись местными красотами, Аластриона вышла на нужную улицу. Узкая, вымощенная камнем, с деревьями на краю пешеходной дорожки, она выглядела так, будто архитекторы опирались на старые картины. Окружённые изящными заборами частные дома протянулись с двух сторон — лёгкие, несмотря на свой немного мрачный внешний вид, и завораживающе красивые. Ох уж эта манящая готика…

Аластриона достала из кармана фото, сравнила с двухэтажным домом на середине улицы. Один в один. Особняк из тёмного дерева со стрельчатыми окнами и декоративными башенками на крыше. В доме напротив жила Вильгерд — подруга матери Аластрионы. Её жилище отличалось более светлым и приветливым дизайном, во дворе и у ворот росли белые розы. Чуть дальше, в саду, угадывались кустики разнообразных цветов. Цветы хозяйка явно любила.

Подойдя к воротам, Аластриона нажала на кнопку звонка. Не прошло и пары минут, как в окне мелькнула женская фигура, а затем дверь распахнулась, и на крыльцо вышла женщина лет сорока пяти, одетая в потёртые джинсы и домашний растянутый свитер. На руках она держала маленькую собачку в яркой жилетке.

Увидев гостью, Вильгерд отперла ворота и, пропустив её во двор, крепко, почти по-матерински, обняла.

— Ах, Аластриона, как ты выросла! — Вильгерд отодвинулась, окинув её взглядом. — Как поживают твои родители?

— У них всё хорошо, спасибо, — улыбнулась Аластриона. Вильгерд она почти не помнила, но знала, что та видела её ещё совсем маленькой, когда в последний раз приезжала в гости на несколько дней. Путь был неблизкий, и приезжать чаще она не могла.

— Сонья велела отдать тебе ключи от дома, — Вильгерд протянула ей связку из трёх ключей. — Радует, что наконец-то он будет обитаемым. Вот, смотри: этот ключ от входной двери, этот — от летней кухни, а этот — от калитки.

Она поочерёдно перебирала ключи. Они ничем друг от друга не отличались, но Аластриона постаралась запомнить.

— Спасибо, тётушка Вильгерд, — от чистого сердца поблагодарила она. — Заходите на чай, как будет минутка.

— Обязательно, — по-доброму сверкнув глазами, пообещала та. — Ну, иди. Тебе, наверное, не терпится увидеть свой новый дом.

— Что правда, то правда.

Попрощавшись, Аластриона перешла дорогу и отперла замок на калитке. Её дом окружал ажурный металлический забор с декоративными пиками. Двор выглядел ухоженным, за домом явно смотрели — аккуратно подстриженная трава, полевые цветы в окружении бордюрчиков, несколько побеленных плодовых деревьев. Обойдя особняк, Аластриона обнаружила выходящую во двор веранду. Деревянные ступени протяжно заскрипели под ногами, когда она поднималась к массивной двустворчатой двери.

Тихо щёлкнул замок. Аластриона толчком открыла дверь. Из просторной совмещённой с гостиной прихожей дыхнуло затхлостью и пылью. На антресоли второго этажа уводила изогнутая лестница с резными перилами. Слегка запылившиеся окна обрамляли тяжёлые гардины с узором из геральдических лилий. Помещение было обставлено старинной мебелью из массива сосны и мягкого бархата.

Аластриона бросила рюкзак на диван и упала рядом, раскинув руки и счастливо улыбаясь. Дом нуждался в уборке, но все хлопоты и поиск работы она отложила на завтра: долгая дорога вымотала её. Сейчас хотелось только отдохнуть и помечтать о будущем.

Сил почти не осталось, но любопытство взяло верх. Аластриона поднялась и пошла осматривать дом. Комнат было много — спальни, библиотека, кухня и отделённая от неё столовая, гостиная второго этажа, рабочий кабинет и кладовка. Кроме того, обнаружился спуск в подвал и лестница на заваленный всяким хламом чердак. Осмотрев весь дом, Аластриона выбрала себе самую просторную спальню с выходом на балкон. Посреди комнаты стояла кровать с подвязанным сейчас балдахином, напротив располагался письменный стол. Дополняли интерьер полки, книжный шкаф и шпага на стене. Похоже, её семья бережно хранила свою историю.

Аластриона несмело потянула за ребристую рукоять с закруглённой гардой. Шпага выскользнула из ножен, сверкнув заточенным до бритвенной остроты клинком. Настоящая?! Аластриона до последнего думала, что это всего лишь муляж. Она в шутку взмахнула шпагой несколько раз, чудом ничего не задев. Оружие было идеально сбалансировано и лежало в руке так удобно, будто было её продолжением.

Аластриона бросила шпагу на край кровати и принялась осматривать книги в шкафу. Каждый фолиант из коллекции был старше неё. Она с интересом перелистывала пожелтевшие от времени страницы, вдыхала запах старой бумаги и чернил, читала заинтересовавшие её отрывки и откладывала в сторону то, что можно почитать на ночь.

Незаметно подкрался вечер. Сумерки крадучись просочились в комнату, а солнце, полыхнув напоследок огнём, скрылось за горизонтом. Аластриона наконец-то отвлеклась от старых вещей. Усталость брала своё — её клонило в сон, тело тяжелело, наливалось свинцом. Отложив в сторону заинтересовавшие её книги, она вернулась на первый этаж за своими вещами и ушла в ванную.

Водные процедуры много времени не заняли, и уже полчаса спустя она ворочалась в кровати — уснуть на новом месте оказалось непросто. Через щель между шторами в спальню заглядывала луна, посеребрившая темноту своим неверным светом. Сегодня она выглядела особенной — идеально круглая, словно зрачок неведомого зверя, красноватая, она будто бы следила за каждым движением Аластрионы. От одного лишь взгляда на неё на душе стало тревожно.

Аластриона не знала, что вселило в её сердце нехорошее предчувствие. Быть может, она просто устала? Да ещё переезд в новый дом… Вот и чудится всякое. С такими мыслями она провалилась в вязкую темноту.

…И, вздрогнув, вынырнула из неё, когда кожи коснулся прохладный ветерок. Аластриона оставила окно открытым, но такой ощутимый сквозняк мог идти только из балконной двери, сейчас запертой изнутри. Запертой ведь? Память её не подводит? Похоже, она всё-таки забыла закрыть дверь на замок, и её открыл ветер.

Что-то недовольно бормоча в полусне, Аластриона разлепила тяжёлые веки. Балконная дверь и правда оказалась открыта, вот только никакого ветра не было — разве что лёгкий сквозняк, из-за которого в комнате стало заметно холоднее. С тяжёлым вздохом Аластриона села на кровати, по-прежнему кутаясь в плед — кружевная ночная сорочка от холода не спасала, — но встать не успела: какое-то движение в тёмном углу привлекло её внимание.

Внутри всё похолодело.

В комнате кто-то был.