Маленькие сказки (джен)

Когда Ойсин шёл на звуки пения, он и не подозревал, что его день закончится таким образом. И было бы неплохо, если бы этим закончился только его день, а не вся жизнь.

Весна уже подходила к концу, в воздухе уже явственно ощущалось лето — Майский День наступал уже завтра. Ойсин ходил в город на ярмарку — продать кое-какие вещи, доставшиеся ему в наследство от отца, чтобы на вырученные деньги купить вторую лошадь, и возвращался в родную деревню уже ближе к вечеру. Идти было довольно далеко, день был необычайно жарким, и Ойсин решил, что не будет большой беды, если он немного передохнёт где-нибудь в тени. И так удачно ему по пути встретились заросли боярышника!

В приметы Ойсин не верил, поэтому, не задумываясь, расположился под самым раскидистым кустом. Но не прошло и пяти минут, как он услышал музыку. Определить инструменты, издававшие прекрасные звуки, он не смог, но вот голос, неразборчиво напевавший что-то, явно принадлежал девушке. Ведомый любопытством, Ойсин поднялся, забыв про усталость, и пошёл на звук.

Ему казалось, что шёл он совсем недолго, но отчего-то за это время стемнело, а в небе поднялась полная луна. Внезапно Ойсин обнаружил себя на берегу моря — а в том, что это море, сомневаться не приходилось, в воздухе отчётливо ощущался запах соли и водорослей. Но не это занимало мысли Ойсина. На высоком берегу был праздник — видимо, уже начали отмечать Майский День. Вокруг него в танце кружили пары — прекрасные девушки в белых платьях и их кавалеры в таких костюмах, в каких земляки Ойсина ходили только на Пасхальную службу.

Появление Ойсина, кажется, никого не смутило. Сначала одна девушка схватила его за руки и закружила в танце, затем другая, потом третья. Ойсин невольно оглядывался, отплясывая с каждой, но как ни старался, так и не смог понять, откуда льётся музыка. Но зато он увидел, кто поёт таким чудесным, сладким голосом.

Их было трое — стояли поодаль от танцующих. Их было видно издалека по их огненно-рыжим волосам — Ойсин такого яркого цвета и не видел никогда раньше. Самая старшая женщина, худая и мрачная, была одета в чёрное платье. На другой, вызывающе красивой, было платье алого цвета. Третья же, совсем ещё юная, носила белое платье с золотыми цветами. Именно она и пела ту чудесную песню, что привела Ойсина сюда. Но чем больше он вслушивался в слова, тем более неловко он себя ощущал.

Девушка пела про Майскую Королеву, тоскующую в одиночестве, и про её Зелёного Короля, который наконец-то пришёл, чтобы соединиться с ней. «Ведите его к Королеве!» — пела юная красавица, и девушки передавали Ойсина друг другу, танцуя с ним всё ближе к тем трём, что были в стороне. «Пусть будут сладостны их объятия!» — пела девушка, и с этими словами Ойсина толкнули в объятия женщины в красном.

— Здравствуй, мой Зелёный Король, — женщина рассмеялась, крепко схватила Ойсина за руки и пустилась с ним в пляс.

— Пляши, Зелёный Король, — вторила ей девушка в белом.

— Подари своей Королеве сказку! — со смехом восклицали танцующие.

— Танцуй, Король, — шёпот женщины в чёрном прозвучал громче самого громкого крика. — Но помни, оступишься — умрёшь.

Майская Королева смеялась всё громче, плясала всё быстрее, и Ойсин чувствовал, что едва поспевает за ней. Но и остановиться он не мог, его ноги двигались сами по себе, как будто жили отдельной от него жизнью. Музыка заполняла всё пространство вокруг них, окутывала их, наполняла их тела собой, и Ойсин с некоторым ужасом ощутил, как его переполняет несказанное наслаждение, подобного которому он никогда раньше не ощущал. И от этого ему было очень страшно, но прекратить это он не смел, потому что наслаждение было сильнее страха.

А Королева всё смеялась и смеялась, и смех её всё больше и больше походил на стоны удовольствия. Она кружилась в танце всё быстрее, запрокидывала голову назад, прижималась к Ойсину всё сильнее, и ему уже начало казаться, будто они и не танцуют вовсе, а соединяются в порочной плотской страсти.

И тут у музыки начал меняться ритм. Она то притормаживала, то снова ускорялась, да ещё и сильнее прежнего, то снова замедлялась. Причём у этих изменений не было никакой системы, чтобы к ним можно было приноровиться. Вот только Майской королеве всё было нипочём, она плясала и плясала, с лёгкостью попадая в любой темп. Ойсин же, успевший привыкнуть к одному темпу музыки, теперь с трудом мог приноровиться под его постоянные внезапные изменения. Вот только в голове до сих пор звучал шёпот женщины в чёрном: «Оступишься — умрёшь». И он танцевал, как не танцевал никогда, ведь от этого зависела его жизнь.

Казалось, ночь никогда не кончится. Море тихо шелестело, сливаясь с музыкой, луна замерла в небе на одном месте, даже не думая заходить, а танец всё продолжался. Смертельно уставший Ойсин передвигал ногами на одном единственном желании — выжить, но мыслями он был далеко отсюда, в родной деревне, где ждали его старушка-мать да скромное хозяйство.

А взгляд метался между другими танцующими, и от их лиц Ойсину делалось жутко. Больше не казались ни девушки, ни их кавалеры прекрасными. Не улыбки были на их лицах, а оскалы, демонстрирующие острые, как иглы, зубы. Глаза их были красны и полны не то похоти, не то жажды крови. Ноги их не касались земли. Это были фейри!

И вот наконец силы покинули Ойсина. Несмотря на то, что ноги его двигались, ведомые магией, против такой усталости даже самое страшное колдовство было бессильно. Музыка в очередной раз сбилась с ритма, Ойсин запутался в ногах, запнулся…

Но за долю секунды до этого где-то вдали запел петух. И тут же все фейри будто подёрнулись дымкой, пеленой, а затем стали медленно растворяться в воздухе. Лишь Майская Королева не исчезала. Она стояла прямо, будто не она отплясывала всю ночь, не чувствуя ног, ни тени усталости не было на её лице, лишь таинственная улыбка.

— Спасибо за танец, муж мой. Мне пора уходить. Но помни, с этой самой ночи ты принадлежишь мне. Жди меня, и однажды я вернусь за тобой. И тогда мы сможем быть вместе вечно.

С этими словами Майская Королева отпустила руки Ойсина, и он тут же упал, а она исчезла, как утренний туман. От удара о землю у Ойсина в глазах потемнело ненадолго, а когда он снова смог видеть, он обнаружил, что лежит всё под тем же кустом боярышника, под которым присел отдохнуть. Вот только солнце, которое только клонилось к заказу, когда он решил сделать привал, теперь едва-едва пробивалось из-за горизонта с противоположной стороны. Рассвет! Усталости Ойсин больше не чувствовал. Неужели он действительно всю ночь танцевал на празднике вместе с фейри, или ему всё это только приснилось?

Покачав головой, Ойсин поднялся, отряхнулся, проверил, на месте ли все его вещи, и поспешил в деревню, на ходу пытаясь придумать достойное оправдание своей задержке — кто же поверит, что он был в гостях у сказочного народца?

Поговаривают, что Ойсин так и не женился. Пытался несколько раз, но всё не складывалось. То родители невесты были против, то сама невеста сбегала с другим, а то бывало, что и беда какая приключалась с девушками. Так и прожил Ойсин один до самой старости.

А ещё поговаривают, будто однажды пришли за ним фейри — его Майская Королева и сын её. Те, кто их видел, клялись, что мальчишка-фейри был лицом и фигурой похож на Ойсина. Говорят, они ушли на рассвете Майского Дня и растворились в утреннем тумане. Только доказать, что это всё правда, никто не мог. Разве что Ойсина с тех пор никто не видел.

Примечания:

Написано на марафон «Пиши за гроши»

https://vk.com/wall-136136575_1199

Йанатан больше всего на свете любил гулять по ночам. Ему казалось, что в свете луны всё выглядит совершенно иначе, по-особенному, волшебно. В сказки, правда, он не верил и был убеждён, что все рассказы о волшебном народце — только лишь выдумки таких же, как он, любителей ночных прогулок, только излишне впечатлительных.

Самое любимое для ночных прогулок место у Йанатана было у озера за холмом, в паре миль от деревни. Там был замечательный укромный уголок, скрытый от посторонних глаз ветвями вётел. Йанатан часто приходил туда, чтобы помечтать, поиграть на вистле, искупаться голышом в бодрящей воде. Возможно, в дневное время этот уголок пользовался большей популярностью у местных, но после захода солнца это было только его место.

И тем сильнее было удивление Йанатана, когда в одну из светлых лунных ночей он услышал там смех — тонкий и звонкий, как перелив колокольчиков. Смех шёл со стороны воды, и когда юноша подошёл ближе и раздвинул ветви, он увидел прекрасных девушек в белых полупрозрачных одеждах, резвящихся в воде. Совсем ещё юные, некоторые из девушек выглядели и вовсе детьми, но двигались они все плавно и грациозно, будто танцевали какой-то неизвестный танец.

Йанатан замер в изумлении, даже глаза потёр, чтобы убедиться, что ему это не мерещится. Впервые на его памяти кто-то пришёл на озеро ночью, да ещё и к его тайному месту! Но сколько бы он ни тёр глаза, прекрасные девушки не исчезали. И тут одна из них заметила его, засмеялась и потянула к нему своих подруг.

— Эй, красавчик! Иди к нам! Давай! Искупаемся вместе! — закричали девушки, замахали руками, подзывая Йанатана к себе.

Заворожённый их красотой, юноша подошёл ближе, и та девушка, что заметила его первой, схватила его за руку, затягивая в свой хоровод.

— Потанцуй с нами, красавчик! Искупайся с нами! — хохотали девушки, хватая Йанатана за руки и срывая с него одежду.

— Поцелуй меня, красавчик!

— Нет, меня поцелуй!

— Нет, лучше меня!

— Женись на мне, красавчик!

— Нет, на мне! На мне!

— Женись, женись, женись!

Йанатан даже ответить ничего не мог им, стояв с приоткрытым ртом и позволяя девушкам кружить его в танце по колено в воде. А девушки всё не унимались.

— Ну скажи же, скажи! Кого из нас ты позовёшь замуж? Кого? Кого?

— Меня позови!

— Нет, меня, меня!

— Эй, Йанатан, — вдруг окликнула его одна из девушек, и юноша вздрогнул, глядя на неё. Всё та же, которая первой его увидела. Она знает его имя? Откуда? Раньше он никогда не видел ни её, ни её подруг. Это точно были девушки не из его деревни, и даже не из соседней, там он всех знал тоже. Но она откуда-то знала его.

— Эй, Йанатан, скажи же нам, кто тебе из нас больше по сердцу. Для кого из нас ты играешь ночами на вистле? Кого возьмёшь?

— Тебя, — слова сорвались с губ Йанатана сами, безотчётно.

В ту же секунду остальные девушки завизжали, запрыгали, захлопали в ладоши и закружили Йанатана и свою подругу в танце ещё быстрее. И тут в отдалении закричали петухи. Девушки испуганно замерли, а потом опрометью кинулись в воду, исчезая в глубине. И только та, которую Йанатан неосознанно выбрал, осталась стоять рядом, удерживая его за руку.

— Ну что, Йанатан, пойдём? Веди меня. Буду тебе верной и послушной женой. Только смотри, с одним условием. Будешь играть мне на вистле каждый раз, как я попрошу тебя об этом. А если трижды откажешь мне без причины, уйду от тебя обратно к своим сёстрам, и больше ты меня не увидишь.

Йанатан несколько мгновений стоял в изумлении, а потом всё же спросил.

— Кто ты?

— Озёрная дева, Гуарагедд Аннун. Ты можешь называть меня Исбейл. Идём, Йанатан.

Примечания:

Написано на марафон «Пиши за гроши»

https://vk.com/wall-136136575_1227

Жил в Глентруане один мальчик. Звали его Шейтан, и больше всего на свете он любил бродить по окрестным полям и играть на вистле. Отец и мать ругались на него, что он по хозяйству совсем не помогает им, да только когда он брался им помогать, ругались они ещё больше и в итоге прогоняли гулять. Не создан он был для работы, всё у него из рук валилось и было больше проблем, чем толку. Зато играл он замечательно, и от его музыки у всех вокруг сразу настроение делалось лучше, а дела все выходили споро и ловко. Злые языки болтали, что Шейтан не человек вовсе, а из волшебного народца, да только это всё была пустая болтовня завистников.

Гулял однажды Шейтан по полям, почти до самого Брайда дошёл, но утомился и сел под куст передохнуть. Достал из кармана курточки вистл, да неудачно, выпал он у него из руки да прямо в кротовую нору угодил. Заглянул туда Шейтан, но ничего не увидал, нора была глубокая и тёмная. Расстроился мальчик, но что тут поделаешь, не раскапывать же нору. Отломил от куста ветку, достал из кармана шило и принялся ковырять в ветке отверстия, чтобы сделать себе новый вистл.

— Ай-ай-ай! Вредный мальчишка! Ты зачем мой куст ломаешь? — раздался вдруг тоненький голосок, и на колени к Шейтану откуда-то сверху спрыгнул крошечный человечек, ростом не больше указательного пальца. У человечка волосы были цвета солнца, а сам он выглядел, как мальчишка, не старше самого Шейтана, но очень сердитый.

— Я вистл свой потерял, а очень уж поиграть хочется, — ответил Шейтан, продолжая проковыривать дырочки в ветке. Он, конечно, удивился появлению человечка, но вида не подал, от стариков он слышал, что волшебный народец иногда показывается людям.

— И поэтому куст мой ломаешь? Да ты и играть-то, наверное, не умеешь вовсе. Выдумываешь всё!

— А вот и не выдумываю! — возмутился Шейтан. — Вот сейчас как доделаю вистл, как сыграю, и сразу убедишься.

— Э, нет, так не пойдёт, — протянул крошечный мальчишка. Подбоченясь, он с вызовом посмотрел на Шейтана и топнул ножкой прямо ему по коленке. — Так играй. Если хорошо сыграешь, так и быть, подарю тебе эту ветку. А если нет, заберу тебя к себе в слуги, будешь за моим садом ухаживать.

Шеймус хотел было возмутиться, да только не нашёлся, что сказать, потому что возмущало его всё — и то, что мальчишка предложил ему играть на ветке без отверстий, и то, что он собрался его забирать себе в услужение. Вот только сомнений в своих умениях Шейтан терпеть не намеревался в любом случае, а начинать сейчас спорить было всё равно, что признать поражение.

— Идёт. Только если окажется, что я не выдумываю, ты не только эту ветку мне отдашь, но и щелбан от меня получишь.

Мальчишка задумался крепко, но всё же кивнул, соглашаясь на такие условия, слишком уж он был уверен в том, что Шейтан больше хвастает, чем на самом деле играет.

А Шейтан едва заметно вздохнул и поднёс ветку к губам, будто это был настоящий вистл. И вот чудеса! Ветка заиграла чудесную мелодию! Воздух проходил сквозь неё с такой лёгкостью, с какой не проходил ни через один вистл. Шейтан играл, прикрыв глаза, не веря своей удаче, опасаясь прерваться хоть на секунду, чтобы удивительное волшебство не развеялось, и потому не видел, как из ветки начали расти цветы неземной красоты.

Наконец, музыка стихла. Шейтан доиграл мелодию и позволил себе открыть глаза. И увидел не только чудесные цветы, увившие всю ветку, но и крошечного мальчишку — тот сидел на самом кончике ветки и горько плакал.

— Эй, ты чего ревёшь? — спросил его Шэйтан, и мальчишка начал всхлипывать ещё громче.

— Потому что ты выиграл! Я никогда не слышал, чтобы так играли красиво! Ветка и та зацвела от счастья! Теперь не будет у меня слуги, и ветку от куста придётся тебе отдать, и щелбан ещё…

— Ну, знаешь, — покачал головой Шейтан, — у вас, может, и есть слуги, а у нас, людей, так не принято. Мы тут все люди свободные и привыкли трудиться только для себя и своей семьи. Да и к тому же я по хозяйству очень плох, не умею ничего. А щелбан… Так и быть, прощу тебе.

— Спасибо, — пискнул мальчишка и вытер нос рукавом. — Забирай себе ветку, но береги её. Она волшебная, с волшебного куста. Пока у тебя сердце доброе и чистое, играть на ней будешь и без отверстий самую прекрасную музыку. Но если очерствеешь, то, даже высверлив в ней все отверстия, ни нотки чистой не сможешь сыграть.

Говорят, Шейтан больше никогда не видел никого из волшебного народца, но вскоре прославился по всему острову Мэн как самый искусный музыкант, и до самой старости своей он ходил по городам и деревням, играя всем желающим и одаривая слушателей цветами, каких никто раньше в этих краях не видывал.

Рианнон любит осень. Это время горячего чая с молоком и пряностями, тёплых клетчатых пледов, запаха горящего в каминах торфа. Это время утренней сырости и туманов, пожухлой травы и разлетающихся на ветру листьев, затяжных дождей и первых заморозков. Это время, когда Рианнон много гуляет по лесам со своей совой Ниссой.

Больше всего Рианнон любит утро. Холодный воздух бодрит, покрытая инеем роса обжигает ступни, туман окутывает густым влажным облаком. Нисса кружит над головой, зовёт лететь вместе с ней. И Рианнон шагает вверх по порхающим на ветру листьям, поднимается всё выше и выше, и вот она уже над туманом. Листья выстилают ей тропинку в вершинах деревьев, ветер поддерживает её за свитер, и она идёт вперёд, за совой.

Лес ждёт, когда взойдёт солнце, согреет траву и разгонит туман. Но ещё больше он ждёт, когда маленькая невесомая девочка совершит свой утренний обход и убедится, что никому не нужна её помощь. Рианнон любит свой лес, любит осень и любит гулять со своей совой. Рианнон слишком давно умерла, чтобы помнить каково это — быть человеком. Она теперь дух леса, и она бережёт его вместе с Ниссой.