Чувство вины (джен)

— Вы знаете его не хуже меня. Вы верите в то, что он мог это сделать?

— Дело не в том, во что я верю, а в том, что я знаю.

— Забудьте, инспектор, — Шерлок вдруг понизил тон голоса. — Я не узнаю вас, Грегори. Где ваша жажда справедливости? Вы же всегда в первую очередь ратовали за то, чтобы разобраться в мотивах преступника, прежде чем осуждать его. А теперь готовы посадить невиновного человека?

Разговор происходил буквально через несколько дней после ареста Джона, в которые Шерлок практически безвыходно находился в полицейском управлении, выбивая себе разрешение встретиться с другом. Но его не пускали. Майкрофт, который уже был в курсе всего происходящего попробовал было предложить свою помощь, но неожиданно получил отказ.

— Ты не понимаешь, — сказал ему младший брат. — Они не хотят пускать меня к нему, потому что знают о нашей дружбе. Кроме того, там нет практически никого, кому бы я в свое время не испортил кровь, а такое мелкое чувство, как мстительность, пока еще никто не отменял. Они будут думать, что я хочу оправдать Джона только потому, что он мой друг, для них нет никаких сомнений в том, что он виновен. Если ты начнёшь просить за меня, это будет плохая услуга.

— Ну что же, возможно ты и прав, — Майкрофт прошёлся по кабинету. — В конце концов, ты все равно добьешься своего со мной или без меня. Скажи мне только, при каких обстоятельствах, по твоему мнению, доктор Ватсон мог пойти на преступление? Его, стало быть, заставили, это ясно, но кто? И зачем?

— Я не знаю. Не знаю почти ничего, и это мне очень не нравится. Мне нужно слово Джона, начало нити, чтобы найти ее конец. Но он молчит, не делает даже попыток намекнуть мне о чем-то, хотя я уверен, он мог бы найти способ, если бы захотел.

— А что если это снова Мориарти? Гений преступного мира вернулся с того света, чтобы продолжить начатую игру.

Шерлок, который уже собирался уходить, обернулся у самой двери и через всю комнату бросил:

— Мориарти мертв. В этом не может быть сомнений. Если я во что и верю, так это в то, что прострелить себе голову не насмерть невозможно.

— Да. Но что, если ты ошибаешься?

Шерлок, ничего не ответив, вышел из кабинета. Он так и не сказал, что мысль об участии в этом деле Джеймса Мориарти возникла у него едва ли не с самого начала. Но он почему-то отвергал ее, как какой-то лишний вариант, убеждая себя в том, что все это, на самом деле, совершенно не в духе короля криминала.

Майкрофт был прав, Шерлок действительно добился своего. Правда, пока наполовину: ему удалось столкнуться с инспектором Лестрейдом, который эти несколько дней был абсолютно недоступен. Теперь они стояли в коридоре здания Скотланд-Ярда, у окна. Инспектор курил, а Шерлок упорно пытался уговорить его помочь.

Эффект подействовал. Лестрейд опустил глаза, как-то весь осунулся, и сразу стало видно, каким уставшим сделали его последние несколько дней. Холмс ждал. Рано или поздно он должен был добиться своего.

— А я не узнаю вас, Холмс. Вы доверяетесь эмоциям? — инспектор слабо улыбнулся. — Вы правы, Шерлок. Я и сам себя не узнаю. Но вы сможете меня понять: для вас Джон настолько же важен, как и для меня Роберт.

— Тогда устройте нам встречу, — Шерлок сделал шаг вперед. — Десять минут — я и Джон — и никого больше. Я о многом не прошу, Грегори. Мне нужно, не меньше, чем вам, узнать, кто стоит за всем этим. Но я не смогу сделать этого, если Джон мне сам все не расскажет, понимаете?

— Понимаю, — Лестрейд снова вздохнул и запрокинул голову, разминая затекшие шейные позвонки. Он вдруг подумал, что все они: и он сам, и Шерлок Холмс, и угодивший теперь за решетку Джон Ватсон очень сильно постарели. Разве, скажем, отреагировал бы так спокойно детектив несколько лет назад на замечание об его эмоциональности?

— Хорошо, Шерлок. Я попробую что-нибудь сделать для вас. С Джоном уже работают. Но он молчит. Может, действительно, именно вам он расскажет то, о чем не хочет говорить нашим коллегам. Боюсь только, что в противном случае, это будет ваша последняя встреча.

Шерлок подошел к двери камеры для допросов, остановился и задумался. Нужно было собраться с мыслями. Дело предстояло непростое.

— Неужели ты боишься?

Джон Ватсон неслышно подошел откуда-то сбоку и остановился, внимательно разглядывая закрытую железную дверь.

— Я не боюсь, — ничуть не удивившись ответил Холмс. — Но у меня есть только десять минут, чтобы узнать, кто подчинил тебя себе. А если я не смогу этого выяснить, то мне придется признать тебя преступником.

Доктор улыбнулся.

— И все-таки ты боишься. Ты боишься того, что это может оказаться правдой. Ведь тогда ты будешь чувствовать себя виноватым.

— Не придирайся к словам, — Шерлок повернул голову, но рядом с ним уже никого не было. Доктор Ватсон ждал его в камере. И это был не тот Джон, которого Шерлок знал и помнил.

Холмс вздохнул и толкнул дверь.

Доктор сидел на стуле совершенно неподвижно, опустив голову, и даже не шевельнулся, когда скрипнула тяжёлые железные петли. Сидел он к входу спиной и, следовательно, не мог видеть вошедшего, кроме того, его не должны были предупреждать об этом незапланированном визите. Но Холмс отчего-то вдруг понял, что Джон уже знает все. Почему? Шерлок и сам бы не ответил себе на этот вопрос. Интуиция? Вполне возможно. Нашептал тот, кто все это время играет Джоном? Более, чем вероятно. Тогда кто же он, этот невидимый игрок, который буквально за пару суток сумел выведать обо всем и подготовить доктора к грядущему допросу?

— О, Шерлок, ты всегда был таким глупым…

Голос брата неприятным воспоминанием отозвался в голове. Шерлок отмахнулся от него, как от чего-то лишнего и ненужного. Все это было давно в прошлом, а ему нужно настоящее.

Холмс решительным шагом прошел к столу, сев за него, спиной к зеркалу. Взгляд быстро скользнул по арестованному. Джон похудел, одежда смялась и обвисла, волосы сбивались в неровные пряди. Шерлок не мог видеть его лица, но во всей фигуре друга было что-то такое, что делало его чужим и без наручников, и без нумерованной арестантской одежды.

— Вот это поворот, да Шерлок?

Детектив вздрогнул. Эта фраза… Он запомнил ее на всю свою жизнь. Она не была какой-то слишком уж необычной, но произнесена была точно так же, как и тогда, в бассейне, где Шерлок Холмс и Джон Ватсон впервые познакомились с гением преступного мира — Джимом Мориарти.

Шерлок посмотрел на Джона, тот, подняв, наконец, взгляд, наблюдал за реакцией на его слова, а затем продолжил:

— Не ожидал. Скажу тебе откровенно. Я думал, пройдет гораздо меньше времени прежде, чем ты догадаешься.

«Это — начало новой партии, Шерлок», — подумал Холмс, обращаясь к самому себе. Чертоги выстроили перед ним бетонную стену, и он снова стоял перед обитой железом дверью, которую нужно было толкнуть.

Джон поднес руку к правому виску, убирая за ухо мешающую обзору прядь. Движение было для доктора нетипичным, Шерлок мог знать это как никто другой, а значит, в правом ухе у Джона и находился тот наушник, через который Джеймс мог держать с ним связь.

— Догадался о чем? — спросил Холмс, подавляя в себе поднявшуюся бурю эмоций.

Джон выпрямился на своем жёстком стуле:

— Догадался о том, что тебе нужно делать.