Пробуждение (джен)

Павел Каморников влетел в квартиру друга, не утруждая себя стуком или звонком.

— Хватит пить! Не всё так плохо, Юрок.

— Отвянь! — вяло огрызнулся Сенцов.

— Может скажешь, что тогда произошло?

— Ничего.

— Хорошее ничего, заставляющее тебя каждый месяц уходить в запой. Пусть и всего на пару дней.

— Я узнал то, о чём никому не смогу рассказать. Просто потому, что иначе меня отправят в психушку. И ты будешь первым, кто это сделает, если только я совершу глупость, рассказав тебе обо всём.

— Ладно, я твою позицию понял. Больше расспрашивать не стану.

— Чего пришёл?

— Новости есть по нашему маньяку.

Сенцов замер.

— Он ещё на кого-то напал?

— Представь себе! Это тот самый парень, что проходил у нас свидетелем по этому делу. Какой-то иностранный турист нашёл его за городом на пустыре и привёз в больницу. Парень ещё жив, так что возможно теперь не откажется назвать нападавшего.

Однако реакция Сенцова была совсем не такой, как ожидал Каморников.

— Не лезь в это дело, Паша. Это плохо закончится. Для тебя.

Тот разозлился.

— С ума спятил?! Он — убийца! На его счету десятки жертв. И будут ещё.

— Не будет, — устало отозвался Сенцов. — Грибов последний. Больше он никого не тронет.

* * *

Когда, едва придя в себя, понял, что нахожусь в больнице, мозг сразу лихорадочно заработал, пытаясь решить вырисовывающуюся проблему. В полиции ведь не дураки работают. Они сразу сообразят, что к чему и дело маньяка-потрошителя будет снова вытащено на свет. Ни мне, ни Ворону этого не нужно. Значит, надо было быстро соображать, что говорить на допросе. А что он будет и очень скоро, я нисколько не сомневался.

* * *

Конечно, Каморников его не послушал и отправился в больницу, где, как ему сообщили, недавно пришёл в себя Грибов. Сенцов лишь печально вздохнул и отправился вслед за напарником, надеясь, что получится хоть как-то контролировать ситуацию, хотя и не рассчитывая, что ему это на самом деле удастся.

Грибов был бледен. Врач, по его просьбе, устроил его в полусидячем положении, подложив пару подушек под спину.

— Ну, здравствуй, Филимон, — поприветствовал его Павел. — Как самочувствие?

— Мы с вами на брудершафт не пили, — глухо и резко отозвался Грибов. — Будьте добры скорректировать своё обращение.

— Прошу прощения, гражданин Грибов, — недобро усмехнулся Каморников. — Если вас не затруднит, не могли бы вы поведать нам с коллегой, что именно произошло?

— Понятия не имею, — едва пожал плечами Филимон.

— То есть?

— Я не знаю, что именно произошло и как я оказался в больнице.

— Хотите сказать, что ничего не помните?

— Именно, — спокойно подтвердил парень.

— Но что-то же вы должны помнить?

— О том, как попал сюда, ничего.

— Хорошо, — терпеливо произнёс Павел, — Расскажите, что последнее вы помните перед тем, как очнулись здесь.

— Я был дома. Собирался ложиться. Спать хотелось жутко. Знаете бывает такое состояние, что вроде бы ещё бодрствуешь, но по факту практически спишь...

— Да уж, — понимающе усмехнулся Каморников. — Случалось так урабатываться.

Сенцов лишь согласно кивнул. Ему это тоже было знакомо.

— Ну вот и со мной было то же самое. Сутки писал один рассказ. Никак не мог остановиться. Мысля пёрла. Со мной такое случается нечасто, но если случается, надо использовать на полную катушку, потому что только в таком состоянии можно родить настоящий шедевр. Я даже на еду почти не отвлекался. И уж точно в таком возбуждённом состоянии мне было не до сна. Но вот когда рассказ был дописан, пришёл отходняк. Ну вот, готовлюсь я ко сну и как в тумане мне чудится телефонный звонок.

— Чудится?

— Я до сих пор не уверен, что это мне не приснилось. Помню, что тяну руку к трубке и всё...

— Что всё?

— Всё, что я помню прежде, чем очнулся здесь.

* * *

— Как думаешь, он не врёт? — задумчиво спросил Павел, когда они вышли из палаты.

— Пятьдесят процентов.

— Ясно, — усмехнулся напарник. — И хрен что докажешь. Проверить то мы его слова не можем. Знать бы что он скрывает. Непохоже на страх перед маньяком. Совсем не похоже. Тут что-то другое. Знаешь, давай расспросим людей поблизости. В тот день ведь народу много шлялось. День Десантника, всё-таки. Может, кто что и видел.

* * *

— Значит, говорите, что не помните ничего, потому что спать хотелось? А вот свидетели утверждают что вы вышли из дома, прошли пару кварталов и сели в незнакомую машину. Как вы можете объяснить подобный феномен?

— Приступ лунатизма? — безмятежно пожал плечами Филимон. На изумлённо приподнятые брови полицейского он спокойно пояснил, — Просто у меня нет других разумных объяснений озвученным вами фактам.

— И что с вами часто случается подобное?

— На моей памяти ни разу. Но я ведь живу один и мог просто не замечать. Лунатики обычно не помнят свою бессознательную жизнь.

— Хм... Допустим. А вы согласились бы на сеанс гипноза? Возможно это помогло бы вытащить из вашего подсознания имя убийцы.

— Нет.

— И почему же? — недобро осведомился Каморников.

— Потому что гипноз не самым лучшим образом сказывается на работе мозга. А мне мои мозги весьма дороги.

— Этот человек убил десятки людей...

— Они уже мертвы — им всё-равно, — хладнокровно заметил Грибов. — А я ещё жив и предпочитаю, чтобы в моих мозгах не ошивалось посторонних.

— Но если его не остановить, он продолжит убивать.

— Но ведь меня же не убил, — скептически отозвался Филимон. — Да может это и не он вовсе...

— Он, — уверенно вставил Сенцов. Экспертиза подтвердила — орудие то же самое.

— В общем, раз меня не убил...

— Ему могли помешать.

— Тем более. Если до сих пор все жертвы умирали, вряд ли он пойдёт искать новую, пока я жив. Либо заляжет на дно, либо поспешит закончить начатое.

— И вас это не пугает?

— А смысл? Разве я могу как-то на это повлиять?

— Хорошо, вернёмся к телефонному звонку. Вы можете сказать откуда у вас телефон, с которого тогда звонили.

— Нашёл на днях, — пожал плечами Грибов. — Ждал когда хозяева позвонят. Возможно это они и были тем вечером. В любом случае я об этом ничего не помню.

— Учитывая, что телефон нашёлся при вас, вряд ли это были они.

— Не обязательно, — спокойно возразил Филимон. — Я мог просто до них не доехать. Ведь неизвестно кто и куда меня тогда подвозил.

* * *

— Что скажешь? — поинтересовался Сенцов, когда они вышли на улицу.

— Глухарь. История звучит дико, но вполне логично. Да и парень не нервничал в этот раз. Как минимум он верит в то, что говорит.

Сенцов мог бы с этим поспорить, но не стал. Он рассчитывал побеседовать с Грибовым чуть позже. Когда всё успокоится.

— Значит, лунатик. Рассказать кому — не поверят. Чего только в нашей ментовской жизни не происходило, но такое...

— И не говори, — поддержал его напарник. — Ладно, Юрок, пойдём, что ли, напьёмся с горя. Ты как?

— Ну пошли.