Три весны Харухи (гет)

Музыкальный класс больше не принимал гостей, и за резными дверями отныне нельзя было встретить ни самураев, ни принцев далёких эпох, ни сказочных эльфов, ни знойных туземцев. Колонны и стены больше не слышали ни изысканных комплиметов, ни королевских приказов, ни звуков рояля. Бесчисленные запасы десертов в кладовой иссякли, банки с остатками простолюдинского кофе сиротливо стояли в углу, а те из нарядов, что не были проданы на аукционе, были убраны в коробки и заперты в дальнем шкафу.

Знаменитого всеми любимого Клуба свиданий в старшей школе Оран больше не существовало, но несмотря ни на что, Харухи поняла, что в своей лелеемой меланхолии они явно поторопились его хоронить.

С их стороны крайне наивно было ожидать, что Кёя Отори так просто избавится от своего налаженного годами стабильного источника дохода. Крайне опрометчиво было полагать, что Ренге отбросит свои амбиции и распустит фан-клуб и все свои проекты, став обычной ученицей выпускного класса. Крайне глупо было забыть, что в начале двадцать первого века культура и общение стремительными шагами переходят из мира реального в мир виртуальный.

Сайт Клуба свиданий всё ещё работал, и более того — он процветал.

В отсутствии президента, вице-президента и других энтузиастов бразды правления перешли Ренге, и она бросила все свои силы на поддержание интереса к школьной легенде.

— Клуб свиданий не может так просто взять и исчезнуть, — заявила она. — Какого чёрта?! Вы подумали, что скажут эти выскочки из Лобелии, если узнают, что вы так легко сдались? Только через мой труп!

— Кого вообще волнуют эти дуры? — спросил Хикару, пожимая плечами. — Но ты права, обидно вот так всё бросать.

Харухи была с ним совершенно согласна в том, что мнение членов клуба Лесбос — это последнее, что её интересует в сложившейся ситуации, но тоже не стала возражать, да и бронепоезд под названием Ренге остановить всё равно никому бы не удалось.

О возобновлении работы в прежнем формате, естественно, никакой речи не шло, но на реконструкцию сайта было обращено самое пристальное внимание, и под чутким руководством Ренге он обзавёлся несколькими новыми разделами, усовершенствованным интерфейсом, а также рекламной демо-версией игры, сценарий к которой она писала весь прошлый год.

— Это будет лучший симулятор свиданий в мире, основанный на реальных событиях! Клянусь, это будет настоящий хит! — предвкушала свой триумф Ренге, любовно перелистывая слайды с дизайнами персонажей и фонов. — Жду не дождусь, когда работа будет завершена и игра выйдет в продажу! Мы все вместе поиграем!

Впервые услышав о существовании столь амбициозной идеи, Харухи справедливо задалась вопросом, какого, собственно, дьявола её персона без её ведома становится основой для персонажа какой-то игры сомнительного содержания, на что Ренге ответила: «Не беспокойся, Харухи, все детали согласованы с Кеёй, и он полностью одобрил этот проект» — с таким видом, как будто это что-то объясняло. Тамаки и близнецы, и даже Касанода, как выяснилось, ничего против не имели; Харухи задумалась, не стоит ли ей объявить всем своим обнаглевшим друзьям забастовку за то, что в очередной раз никто не спросил её мнения, прежде чем что-то сделать с её личными данными, но в итоге плюнула. Потенциальное моральное удовлетворение от их извинений не превышало потенциальной нервотрёпки от их придури, потому что они все, похоже, совершенно искренне не понимали, в чём проблема. Хотя Кёя Отори — Харухи была в этом уверена — прекрасно всё понимал и не поставил её в известность намеренно; это бесило ещё больше. Оставалось только надеяться, что его хвалёной заботы о чистоте репутации хватило на то, чтобы не пропустить в сценарий чего-то слишком вопиющего. Их с Ренге маленький тандем буквально на глазах перерастал в нечто по-настоящему масштабное, и оставалось только догадываться, какими ещё проектами и бизнес-планами озадачены эти двое за кулисами невинных школьных развлечений.

Кёя любезно предоставил Ренге доступ к обширному архиву ранее неизданных фотографий, и каждые несколько дней она выкладывала на сайте подборку с сопроводительными комментариями и ненавязчивыми призывами оплатить подписку на эксклюзивную рассылку дополнительных кадров. Это работало, но настоящим успехом пользовался новый раздел с вопросами, где за дополнительную скромную плату можно было задать вопрос любимому хосту анонимно, а за нескромную — получить видеоответ.

Возможность спросить о чём угодно, сохраняя инкогнито, произвела небывалый фурор, и ежедневно любопытные девицы заваливали сайт кучей разных вопросов — от совершенно невинных до откровенно непристойных. Близнецы изрядно веселились, сочиняя ответы за себя и отсутствующих членов клуба, хотя и, к вящему их сожалению, не могли позволить себе лишнего, потому что Ренге зорко, словно коршун, следила за цензурой и соблюдением рамок чужого образа. Видеоответы, разумеется, подобной фальсификации не подвергались и оставались ответственностью адресата, но никто из студентов не возражал против того, чтобы порадовать своих преданных поклонниц. Тамаки, который, как и прежде, привлекал наибольшее внимание, был в восторге оттого, что его дело живёт, пусть и в таком видоизменённом формате. Иногда он записывал свои видео прямо при Харухи, на фоне стены её комнаты, заставляя её умирать от смеха от комичности этой ситуации, его воодушевлённо-напыщенного вида и фирменных многословных комплиментов, которые в отсутствие других зрителей он адресовал ей.

Сама Харухи послания получала не слишком часто, за исключением первых дней, когда вопрос «Фудзиока, ты правда девушка?» побил все рекорды популярности, заставив её почувствовать себя настоящей знаменитостью. Кажется, несколько особо хрупких девичьих сердец было разбито при осознании шокирующей правды, но в целом раскрытие тайны прошло спокойно. Как и говорила Ренге, большинство учениц уже давным-давно обо всём догадались. Несмотря на то, что больше сохранять интригу необходимости не было, Харухи не видела смысла отказываться от уже привычной мужской школьной формы, хотя и подумывала о том, чтобы снова отрастить волосы.

Ни ответы на вопросы с сайта, ни периодические фотосессии, которые они устраивали, чтобы обновить коллекцию фотографий, не занимали столько времени, сколько клуб занимал раньше. Ренге поддерживала активную связь с Кёей Отори и всю основную работу выполняла сама, а к физической помощи привлекала в основном Касаноду, который за последние полгода стал её близким другом. Хикару и Каору как и раньше занимались вёрсткой и ретушью фото, а Харухи ничего не смыслила в компьютерах и практически ничем не могла помочь. Она попробовала было свои силы в написании комментариев к постам, но потерпела сокрушительное поражение, столкнувшись с тем, что у нее просто не хватает фантазии на то, чтобы выдумывать всю ту легкомысленную романтическую чепуху, что так легко давалась Ренге и близнецам. Иногда Харухи выполняла мелкие поручения, но по большей части чувствовала себя совершенно бесполезной.

Впрочем, они все практически ничего не делали и большую часть времени в музыкальном классе проводили, занимаясь своими делами, играя в карты или просто болтая. Каору довольно часто отлучался, уходя домой один, что Хикару никак не комментировал, а Харухи наконец-то могла заниматься тем, за чем впервые вошла в эти двери два с лишним года назад: читать и делать домашнюю работу без лишней суеты вокруг. Иногда компанию в настольных играх им составляли некоторые бывшие клиентки, заглядывающие в гости из ностальгии, и подружки Ренге из фан-клуба. Харухи почти не удивилась, однажды обнаружив среди них Аю Китадзиму, с которой Ренге умудрилась завести приятельские отношения и привлекла к активной деятельности в виде рисования иллюстраций для лимитированной серии мерча. Неизвестно, чья это была идея, Кёи или самой Ренге, потому что способность к извлечению прибыли из всего, что только возможно, у них, как оказалось, была совершенно одинаковой, но бюджет клуба благодаря художественным талантам Китадзимы явно пошёл вверх. Харухи размышляла, будет ли хорошим планом ради шутки подарить Тамаки футболку с его же портретом, а потом вообразила себе, как он на полном серьёзе разгуливает в ней по улице, лучась самодовольством, и покатилась со смеху. Да уж, это было бы вполне в его стиле.

По правде говоря, сейчас им всем даже не было особых причин продолжать приходить в музыкальный класс так часто, но это место стало для членов расформированного Клуба свиданий слишком родным. Они все любили его и скучали, вместе вспоминая свои прошлые приключения и забавные случаи.

Хикару и вовсе чувствовал себя как дома и, пользуясь отсутствием Кёи, который мог бы ему воспрепятствовать, организовал в кладовке мини-бар.

— Поверить не могу, что вы занимаетесь этим прямо в школе, — заметила Харухи, наблюдая, как он и Ренге деловито сервируют стол и разливают вино.

— Не будь ханжой, — откликнулся он. — Эти контрольные тесты по истории были сущим кошмаром, к тому же, сегодня день рождения Казановы. Да и не тебе говорить о правилах, не ты ли собираешься опять работать на каникулах? Поедешь в Каруидзаву?

— Я ещё не решила, куда, — вздохнула Харухи. — И вообще не сравнивай мою подработку и своё противозаконное хранилище.

— Зануда. От пары бокалов ещё никто не умирал. Между прочим, у придурков из клуба чёрной магии есть целый шкаф, забитый кагором, и хотя они утверждают, что он им нужен для ритуалов, все знают, что это брехня.

— Ага, те самые знаменитые ритуалы гадания на пустых бутылках, — фыркнул Каору. — Поверь, Харухи, у нас здесь просто невинный уголок праведников по сравнению с тем, что творится у них в склепе.

— Боюсь спрашивать, откуда вам это известно. Боже мой, когда я подавала сюда документы, я была уверена, что это степенная и респектабельная школа для серьёзных ребят, а в итоге я учусь в настоящем цирке…

— Нет ничего скучнее, — сказал Хикару, наставительно подняв палец вверх. — Школа, под завязку набитая типами вроде Кёи Отори? Какой ужас, Харухи, просто представь это. Ни за что не поверю, что ты хотела бы учиться в подобном месте. От такого повеситься можно. Тебе повезло, что у тебя есть мы. И вообще, у нас тут милая тёплая семейная обстановка, а у каждой семьи обязан быть фамильный винный погреб, разве не так?

Ей нечего было возразить непрошибаемой логике богачей, и она покорно приняла бокал из его рук.

* * *

С Тамаки Харухи проводила почти каждые выходные и те дни, когда он не был занят делами семьи Суо. Несмотря на то, что учёба в университете, по его словам, была несложной, у него и правда стало гораздо меньше свободного времени. Но всё его он старался уделить ей, и иногда приезжал только для того, чтобы увидеть её. Отец Харухи неизменно демонстративно ворчал и закатывал глаза, встречая его на пороге своего дома, но понизил градус своих издёвок, стараясь ограничиваться беззлобными шутками.

— Тяжело смириться с тем, что у моей доченьки такой отвратительный вкус на мужчин, но раз уж ты счастлива с этим придурком, Харухи, то мой долг как отца поддержать твой выбор… — говорил он ей, вздыхая. — Но знай, что если он только посмеет обидеть тебя, папочка раздавит это ничтожное насекомое!

Она действительно была счастлива. Пусть иногда ей хотелось прибить Тамаки за идиотизм и эксцентричные выходки, но ещё больше хотелось быть с ним рядом. Он был неизменно заботлив, внимателен ко всем — и к ней в особенности. Она знала, что он всё ещё оставался скрытен относительно собственных переживаний, и порой он её раздражал, но никогда не делал этого специально, свободный от любых злых помыслов в своей благородной искренности. Она не могла долго сердиться на него; она любила его, казалось, с каждым днём всё сильнее. Она всегда считала себя холодным человеком, да и другие не раз намекали на её отстранённость и равнодушие, но с ним она чуствовала, словно внутри что-то оттаивает, раскрывается неизведанному, оживает и наполняется нежностью.

Она ценила каждое из мгновений, проведённых с ним. Их встречи, поцелуи, свидания. Споры и шутки, и все ласковые слова, что он говорил ей. То, как он держал её за руки, как держал её на руках. Как обнимал её или лежал на её коленях, позволяя перебирать свои волосы, что так нравилось ей. Она навсегда запомнила то, каким благоговением светились его глаза, когда он впервые прикоснулся к её обнажённой груди, и бешеный стук его сердца, когда она дотронулась до него в ответ. Они так и не заходили дальше этих неловких и откровенных касаний, но она неизменно ощущала томительный трепет, слушая своё имя, срывающееся с его уст вместе со рваным дыханием, и видя, как всякий раз темнеют от страсти его глаза, когда он чувствует влажность её белья. По-джентльменски терпеливый, он никогда ни на чём не настаивал, а Харухи, задыхаясь под ласками его обжигающих губ, сама не понимала, чего боится. Быть может, того, что совсем потеряет свои привычные опоры, захлебнувшись в океане этих новых и оглушительных чувств.

* * *

Тамаки познакомил её со своими друзьями: Рюсеем Хамадой, щуплым парнем с заносчивым выражением лица и уложенными гелем волосами, который выглядел настоящим пижоном, и его старшей сестрой Наюми, подтянутой смуглой девушкой с облаком чёрных кудрей вокруг головы и ярко-красной помадой. Она явно наслаждалась тем, что привлекает чужие взгляды, и носила такие высокие каблуки, что была одного роста со своим братом и почти догоняла Тамаки. Втроём они являли собой впечатляющее зрелище, и Харухи подумала, что Тамаки, конечно, не был бы собой, если бы окружил себя заурядными личностями.

— Кёя должен был тоже прийти, но у него возникли какие-то дела, — извиняющимся тоном произнёс Тамаки.

— Ах, какая жалость, что никто не будет портить нам веселье своей занудной физиономией, — низким поставленным голосом сказала девушка, подчёркнуто пристально разглядывая свой маникюр, после чего перевела взгляд на удивлённую её комментарием Харухи и широко ухмыльнулась: — Привет, Харухи Фудзиока, я много слышала о тебе!

Вскоре выяснилось, что первое впечатление Харухи о Рюсее как о чванливом типе было ошибочным. Несмотря на свой высокомерный вид, он оказался на редкость добродушным парнем, без умолку болтал, знал наизусть весь репертуар девчачьей певицы под псевдонимом Аи Скрим и постоянно поправлял причёску и протирал ботинки от невидимой грязи, за что подвергался бесконечным насмешкам сестры. Пока он и Тамаки на два голоса исполняли тоскливые баллады о несчастной любви, Наюми, которая категорично потребовала называть себя по имени, развлекала Харухи студенческими байками и пила такое количество пива, что Харухи слегка опасалась за её здоровье.

Наюми училась на третьем курсе по направлению астрофизики, знала кучу историй, выражала восторг существованию Клуба свиданий и пыталась сагитировать Харухи вступить после поступления в университет в актёрский клуб, где она занимала пост режиссёра-постановщика. Харухи пришлось рассказать ей о своём печальном театральном опыте в Лобелии, отчего новая знакомая так смеялась, что облилась пивом. Безо всякого стеснения она стащила с себя мокрую футболку и, отобрав рубашку у своего брата под его протестующие горестные вопли, переоделась, не утруждая себя излишними хлопотами вроде посещения уборной. Харухи подумала, что не встречала более непосредственной особы. Она вела себя гораздо проще и раскованнее любой из знакомых ей девушек и, казалось, вовсе не заботилась о манерах, хотя, как Харухи знала от Тамаки, брат и сестра Хамада были выходцами не из простой семьи. Харухи задумалась, было ли такое непринуждённое поведение свойственно ей всегда или же только в дружеской компании, но Наюми определённо была той девушкой, которую сложно было представить себе на церемонном званом приёме.

В конце концов в этой легкомысленной обстановке Харухи совершенно расслабилась и даже отважилась на то, чтобы спеть самой, хоть и предупредила всех, что это будет настоящая катастрофа. Когда она закончила своё триумфальное выступление, Наюми обречённо признала, что она и правда безнадёжна.

— Я так и знала, что Суо врал, когда рассказывал, что у его идеальной девушки нет недостатков, — хохотала она, размахивая очередной банкой, отчего Рюсей находился в предынфарктном состоянии, переживая за свою драгоценную рубашку.

Сама Наюми пела неприлично хорошо для караоке и призналась, что с детства занималась вокалом. Тамаки обвинил её в жульничестве, и она в отместку заставила его развлекать их, исполняя отобранные ею песни на французском языке. Впрочем, это не было возмездием, учитывая, что Тамаки откровенно упивался своим звёздным часом, стоя с таким торжествующим видом, словно давал концерт перед многотысячной аудиторией обожателей.

Харухи не понимала ни слова, но заслушалась. Тамаки не был выдающимся вокалистом, но пел очень неплохо, а своё слабое место — фальшь на низких нотах — компенсировал эмоциональным пылом и вдохновенностью исполнения. Харухи никогда раньше не слышала, как он говорит по-французски, не считая отдельных слов, которые он иногда вставлял в свои дифирамбы девушкам в клубе. Заворожённая тем, каким лёгким, естественным потоком с его уст изливается иностранная речь, она задумалась о том, что ещё совсем недавно, до Орана, он вёл совершенно другую жизнь в далёкой стране. Шанс того, что они могли когда-то встретить друг друга, был до нелепости ничтожным, но всё же это произошло. Каким-то невероятным образом сложилось так, что сейчас он и она вместе сидят в караоке и занимаются ерундой в компании его шумных и взбалмошных приятелей. Что бы ни привело её жизнь к этой точке: судьба, Бог, простая случайность — Харухи была этому благодарна.

От фаталистических мыслей её отвлёк вкрадчивый голос Наюми.

— Харухи, я тебе завидую, — промурлыкала она прямо в её ухо, бесцеремонно приобняв за плечи и щекоча шею своими кудрями. — Если бы мой парень так умел, в постели я бы запретила ему говорить на любом другом языке.

Полностью удовлетворённая окаменевшим лицом Харухи, она продолжала пытаться смутить и выбить её из колеи весь остаток вечера. Харухи пришла к выводу, что доставать людей для Наюми является одним из её многочисленных хобби.

— О чём вы шептались всё время? — с любопытством поинтересовался Тамаки, когда все разошлись по домам.

— Так, ерунда, — уклончиво ответила Харухи. — Твоя подруга любит поболтать.

— Рад, что вы поладили, — сказал он. — Вообще-то я немного волновался, потому что их знакомство с Кёей пошло не по плану.

Заметив заинтригованный взгляд Харухи, он продолжил:

— Она заявила, что её от него тошнит, а потом только и делала, что выводила его из себя. Если честно, это был настоящий кошмар, и Кёя выглядел так, будто хочет её убить. Ну, ты же знаешь этот его взгляд…

Харухи представила эту картину. Сказать Кёе Отори что-то вроде того, что от него тошнит, мог только самоубийца и по-настоящему отчаянный человек. Припоминая странное приветствие Наюми, Харухи не смогла сдержать смеха и почти пожалела, что не могла вживую видеть сцену встречи этих двоих.

— Говоришь, у Кёи какие-то неотложные дела?

— Возможно, они как-то связаны с тем, что я пригласил её, — согласился Тамаки с улыбкой. — Я уверен, они подружатся! — безапелляционно заявил он.

Харухи вообразила себе сидящих рядом чопорного сноба Кёю с прямой спиной и безупречной дежурной улыбкой и отпускающую какую-нибудь пошлую шутку в его сторону Хамаду в лифчике, развязно закинувшую ноги на стол. Одна мысль о подобном соседстве вызывала когнитивный диссонанс, однако Харухи не стала спорить. Тамаки знал их обоих куда лучше неё и куда лучше неё разбирался в людях.

* * *

После выпускного Харухи лишь раз виделась с Кёей Отори. В начале июня приехал Хани и Хикару и Каору, пользуясь случаем, пригласили всех в гости на выходные в один из загородных домов своей семьи.

— Никаких предков, никаких слуг, никаких вложений, только мы и онсен. Круто? Круто. Уникальный шанс воспользоваться нашим гостеприимством, он выпадает только избранным и только раз в жизни, и вы будете прокляты, если упустите его! — пригрозил Хикару, не оставляя никакого выбора отклонить радушное приглашение.

— И это вы называете «никаких слуг»? — скептически произнесла Харухи, разглядывая стол, уставленный яствами, которые явно не возникли на нём сами по себе.

— Повар и ещё пара человек не считаются, — отмахнулись близнецы. — Главное, что тут нет наших ужасных горничных, иначе вы бы сбежали отсюда быстрее, чем остыл этот ростбиф.

— Вы про тех двойняшек, которых я видел, когда приезжал к вам домой? — удивился Тамаки. — Очень милые девушки.

— «Милые девушки»! Наивная ты душа! Да будет тебе известно, глупый король, что абсолютно вся прислуга в семье Хитайчин проходила смертельное испытание на прочность, в котором выживали только сильнейшие. Эти дамочки в нашем доме уже довольно много лет и «милые» — последнее слово, которым можно было бы их описать. И, кстати, они не двойняшки, а тройняшки, и лучше бы вам всем никогда не встречаться с третьей, уж поверьте на слово.

— Смертельное испытание? — переспросил Касанода. Харухи, кажется, догадывалась, о чём идёт речь, и Каору, расплывшийся в зловещей улыбке Чеширского кота, подтвердил её подозрения.

— Мы имели в виду испытание нами.

В конце концов, она не была удивлена, когда обнаружила, что и ей уготовано своего рода испытание. Было бы глупо надеяться на иное, входя в дом к этим рыжим дьяволам.

— Какое огорчение, — притворно всплеснул руками Хикару. — На второй этаж ещё не завезли всю мебель, так что готовых спален только семь, а нас восемь… Что же делать?..

— Кому-то придётся ночевать вдвоём, ничего не поделаешь, — подхватил Каору, изображая извинительное смирение.

— Предлагаем легендарный розыгрыш права разделить комнату с Харухи! Участвуют все, кроме Милорда! — заключили они хором с одинаковыми довольными ухмылками.

Тамаки настолько опешил от такой наглости, что, наверное, впервые в жизни растерял все свои слова и смог вымолвить только одно-единственное обескураженное:

— Почему?!

Близнецы только того и ждали.

— О нет! — воскликнул Каору. — Подумать только, он ещё спрашивает!

— Какой стыд, неужели он всерьёз надеялся, что мы позволим ему превратить наше священное пристанище в обитель греха и порока?!

— Может Харухи и ваша девушка, Милорд, но мы просто не можем допустить, чтобы вы со своими зловещими фетишами, о которых мы все наслышаны после того раза на море, оставались с ней наедине, это совершенно исключено!

— Вы братья, вот и спите сами вдвоём! Или я могу разделить комнату с Кёей… Почему именно Харухи?

— Какой же вы, оказывается, коварный тип, Милорд… Хотите вынудить нас оставить её в одиночестве, совсем беззащитную, чтобы вы беспрепятственно могли проскользнуть в её комнату с недобрыми намерениями? Этот номер не пройдёт, ищите дурачков в другом месте! — отрезал Хикару, показав ему язык. — Кто-то из нас будет охранять её честь и достоинство, это не обсуждается.

— Что за бред! Мои намерения всегда добрые… И вообще у меня нет никаких намерений! Кёя! — он взмолился о помощи. — Повлияй на них!

— Я, как и ты, всего лишь скромный гость, — развёл руками Кёя. — Было бы невежливо что-либо указывать хозяевам дома, не находишь?

Харухи, зная, что это совершенно бессмысленно, даже не пыталась спорить с близнецами и отстаивать свою свободу. Они истосковались по возможности подразнить Тамаки, а в таких случаях всякое сопротивление бесполезно. По правде говоря, ей было совершенно безразлично, где спать. Практически безразлично. Она посмотрела на Отори. Кёя стоял с непроницаемым видом и выглядел так, будто забавляется ситуацией. Шанс того, что ей выпадет делить комнату именно с ним, был невысок, но всё же перспектива… настораживала. Ей вдруг пришло в голову, что в этих комнатах, скорее всего, только по одной кровати. Харухи не боялась его, но подобный исход обещал быть крайне неловким. Она вспомнила, как Кёя целовал её в шею. Вспомнила его слова Хикару накануне выпускного и его тёмный, сумрачный взгляд. «Они, конечно, ничего не забывают».

Это совершенно точно была бы крайне неловкая ситуация для них обоих.

Ладно. Стоит признать, что ей вовсе не было так уж безразлично. Она не хотела оставаться с ним наедине. Харухи поспешно отвела глаза, пока он не обратил на неё внимания, потому что порой ей казалось, что он способен читать мысли, а эти она желала бы сохранить при себе.

— Харухи будет спать со мной, — неожиданно заявила Ренге, схватив её за руку. — Что? — строго добавила она, заметив зарождающийся ропот близнецов. — Имейте совесть, она же девушка!

— Она права, — лаконично поддержал Касанода.

Харухи воспользовалась шансом согласиться на её предложение.

— Ренге! Ты просто ангел! — обрадовался Тамаки.

— Ну и скучища, — скрестив руки на груди, протянул Хикару, раздосадованный его ликованием. — Ты портишь всё веселье.

— Веселитесь по-другому, — отрезала Ренге, закатив глаза. — Что вы за придурки такие, никакого чувства такта! Слышали что-нибудь про женские секреты, м?

— Главный секрет — это то, с чего ты решила, что можешь здесь командовать, — сварливо проворчал Хикару в ответ, но стушевался и продолжать спор не стал.

— Мне бы твоё терпение, Харухи, — сказала Ренге, когда они остались вдвоём. Она только вышла из ванной и расчёсывала влажные волосы у зеркала, выливая на них содержимое как минимум четырёх разных баночек. — Иногда их шутки это, ну… Немного слишком. Уверена, что тут найдётся достаточно свободных комнат.

— Я привыкла, — пожала плечами Харухи. Пока Ренге принимала душ, громко напевая какие-то неизвестные мелодии, Харухи переоделась в пижаму и с любопытством исследовала обстановку, обратив особое внимание на несколько внушительных чемоданов и сумок своей соседки, не особенно сочетающихся с поездкой на одну ночь. Кровать в комнате действительно была одна, хоть и огромная. — Это же Хикару и Каору. Было бы глупо ожидать от них чего-то другого.

— И кто, по-твоему, выиграл бы в их несомненно честном, справедливом и совсем не подтасованном розыгрыше?

— Ну, если ты так ставишь вопрос… точно не ты или Хани. Они всегда достают Тамаки, так что… Кто-то из них двоих? С Каору у меня было бы больше шансов нормально выспаться.

Ренге странно посмотрела на неё через зеркало.

— Говоришь так, будто тебе совсем всё равно. Ты слишком вжилась в роль парня.

— Правда? — озадаченно проговорила Харухи. — Это странно, если мне всё равно? Мы же друзья. В средней школе у нас было много совместных ночёвок с одноклассниками. У богачей такое не принято? Это считается неприличным?

Ренге ухмыльнулась, качая головой.

— Харухи, ты… Ладно, не бери в голову. Конечно, у меня тоже были ночёвки с одноклассниками! Когда мы совершали круиз по Норвегии, то менялись каютами и…

— Не бери в голову? — перебила Харухи. — Это и есть твои «женские секреты»? Кстати, удивлена, что на Хикару сработал этот дешёвый трюк, я-то думала, его ничем невозможно смутить.

— Это работает на всех, — хихикнула Ренге. — А насчёт секретов… — она обернулась от зеркала и лукаво посмотрела на Харухи. — Комната Тамаки в конце крыла напротив, ты пойдёшь к нему?

Теперь смутилась сама Харухи.

— И ты о том же? Боже, конечно нет.

— А что такого? Вы же пара. Я никому не скажу, так что дразнить никто не будет.

— Я могу уйти, если мешаю тебе, — пробормотала Харухи, — но я не собиралась…

Ренге рассмеялась.

— Харухи, ты такая милая. Я не гоню тебя, просто думала… Ладно. Конечно же ты мне не мешаешь! Между прочим, ты так и не пришла ко мне в гости, когда я звала тебя! — она строго упёрла руки в боки. — Я не взяла сюда никаких игр, так что приглашение всё ещё в силе. Ты обещала играть со мной всю ночь, помнишь?

Харухи помнила, что она точно не обещала ей ничего подобного, но подумала, что, возможно, зря тогда проигнорировала приглашение. Когда Ренге только приехала в Оран, она проявила себя довольно буйной и раздражающей девицей с экстравагантными увлечениями, а её напор производил угрожающее впечатление, но в конце концов, она быстро смогла подружиться не только с Клубом свиданий, в который так бесцеремонно заявилась, но и с доброй половиной старшей школы. Её общительность впечатляла; пробивная, до наглости самоуверенная и энергичная, она так сильно отличалась от самой Харухи, но, быть может, именно такой подруги ей не хватало. Харухи привыкла плыть по течению, бросив все свои силы на единственную цель и игнорируя всё, что не имело к этому отношения. Она задумывалась, как сложилась бы её жизнь, если бы она не попала в сумасшедший Клуб свиданий, если бы её не увлекло круговоротом этих глупых и чудных развлечений. Не разбей она ту вазу, смогла бы она вообще найти друзей в этой школе? Или так и просидела бы три года за своей партой, уклоняясь от любого веселья, что так любили легкомысленные ученики Орана, уткнувшись в книги и не замечая огромного и многоцветно-яркого мира вокруг?

Она часто вспоминала их первую встречу в классе музыки. Как она была удивлена, ослеплена светом солнца из этих огромных окон, светом этой люстры и сиянием этих людей, что встретили её там. Как близнецы подшучивали над нею, раздражая её и не оставляя в покое; как она была ошарашена при виде странной парочки Мори и Хани с его тортами и плюшевым кроликом; как Кёя ей завуалированно угрожал, вызывая мороз по коже своей лучезарной улыбкой, не сулящей ничего хорошего; каким воистину невыносимым типом был Тамаки со своим неприкрытым нарциссизмом и беспардонностью. Войдя туда, она словно упала в какой-то бурный поток, где разом происходило столько событий, что за ними было сложно угнаться.

Она была так благодарна им всем.

— Ну так что? — продолжала Ренге. — Чем займёмся? Как простолюдины проводят свои ночёвки с друзьями? Устроим бой подушками? Будем обсуждать парней?

— Тебе действительно так нравится это, да? Я про игры, — сказала Харухи.

Ренге просияла и прыгнула на кровать.

— Конечно! — воскликнула она. — Это лучшее, что было создано человечеством. Неужели ты никогда не играла? Ты так много пропускаешь, Харухи! Такая романтика! Такие красавчики! Мечта каждой девушки! — она схватила её ладони и вдохновенно замерла. — Признаю, Тамаки красивый и не такой придурок, как я думала, но просто поверь мне, ни один реальный парень даже рядом не может стоять с идеалом… Я дам тебе свои лучшие диски, у меня большая коллекция. Ты обязана поиграть, просто обязана! Твоя жизнь перевернётся! А уж когда выйдет моя игра… Я вложила в сценарий весь свой опыт, а я, не побоюсь этого слова, настоящий эксперт в этой области. А ещё мы с тобой можем сделать парный косплей…

Её худое скуластое лицо выражало чистый восторг, взгляд горел азартом. Неуложенная длинная чёлка распушилась, торчала в разные стороны и лезла Ренге в глаза, но она, казалось, не замечала этого, поглощённая излюбленной темой и по-настоящему счастливая оттого, что кто-то проявил к её хобби интерес. Фанатичность Ренге была одновременно и пугающей, и притягательной; Харухи с одной стороны хотелось хоть на мгновение узнать, каково это, быть настолько увлечённой чем-то, испытывая от своего занятия столько неудержимой радости, но с другой стороны… было в этом что-то маниакальное. Харухи проследила, как Ренге машинально откинула со лба волосы, что через мгновение вернулись на своё место, и фыркнула.

— Непривычно видеть тебя без банта, — пояснила она на её вопросительный взгляд.

— Ну, не буду же я с ним спать, — Ренге обернулась в сторону туалетного столика, где среди кучи её хаотично разбросанной косметики ярко выделялся несменный розовый бантик. — Но вообще-то ты права, потому что даже мне непривычно видеть себя без него. Я ношу его уже много лет.

— Кажется, здесь есть какая-то история, — сказала Харухи.

— Да ничего особенного, — отмахнулась Ренге. — Когда я была маленькой, бабушка часто заплетала мне волосы. Ты же знаешь, что я раньше жила во Франции. Оттуда родом только она. Мой дедушка и мать японцы, так что я француженка всего лишь на четверть. Я совсем не похожа на свою бабушку, но это, — она накрутила прядь волос на палец, — она говорила, что мои волосы — совсем как у неё. Похоже, она была права, — Ренге хихикнула, указав на свои флаконы и бутылочки. — У бабушки вечно был хаос на голове. На самом деле, чтобы заставить мои волосы выглядеть прилично, нужна куча возни. Ну так вот, она повязывала мне подобный бантик и говорила, что так я похожа на принцессу Софию. Я была очень горда этим. После её смерти я носила бант в память о ней, а потом — просто привыкла. Думаешь, мне стоит сменить причёску?

— Думаю, тебе идёт, — сказала Харухи. — Правда не уверена насчёт принцессы Софии.

— Вот это могла бы и не добавлять! — Ренге шутливо пихнула её в плечо.

— Твои родители же до сих пор во Франции, верно? Ты живёшь здесь одна?

— Мой отец во Франции, — поправила её Ренге. — Мать я не видела десять лет.

Харухи округлила глаза.

— Прости!

— Что? Ох, нет, всё нормально, — поспешила объяснить Ренге, махая руками. — Она жива. Мои родители развелись, когда мне было семь, и мы с папой переехали во Францию, а мать осталась в Японии. Она сейчас живёт, насколько я знаю, где-то в Фукуоке.

— И вы ни разу не виделись?

— Нет. Я её, честно говоря, почти не помню, так что зачем? У неё новая семья. Она даже ни разу не звонила мне. Я думаю, что, наверное, познакомлюсь со своими братьями, когда они станут старше, но сейчас… Если мать не хочет меня знать, я не собираюсь навязываться, — Ренге пожала плечами. — У меня лучший в мире отец, так что всё в полном порядке.

Слушая рассказ Ренге, Харухи не могла не примерить её слова на себя. Она отдала бы всё за возможность хоть раз увидеть свою маму, поговорить с ней, обнять. Харухи до сих пор мысленно обращалась к ней, прося совета или рассказывая о своих делах. Она так скучала… Она подумала о Тамаки, который, хоть и старался избегать этой темы и не подавал виду, но сильно тосковал по своей матери, мечтая однажды вновь встретиться с ней. У Ренге такая возможность была, но она сознательно ею не пользовалась. В её голосе не звучало ни обиды, ни разочарования, она говорила так равнодушно, словно о совсем чужом человеке. Харухи было странно, неестественно слышать это. Она подумала, что, будучи одноклассницей Ренге, состоя с нею в одном клубе уже два года, привыкнув к её образу романтичной мечтательницы и командирским замашкам, она совсем ничего не знает о девушке, сидящей с ней рядом. Ренге не была ей подругой и, хоть и порой болтала без умолку, в клубе ничего не рассказывала о себе. Она всегда казалась беззаботной, могла смеяться или лить слёзы по пустякам, но что тревожит её, чем она живёт и о чём мечтает — она никогда не делилась. Но сейчас она была так откровенна. Харухи задумалась, что, возможно, дело в том, что они просто никогда не спрашивали. Знал ли кто-то в Клубе свиданий своего неугомонного менеджера на самом деле? Касанода был близок к Ренге больше других, он наверняка знал. Наверное, знал Кёя. А быть может, все, кроме неё? Может, лишь она одна была такой безразличной? Харухи вдруг стало неловко.

Ренге по-своему интерпретировала её выражение лица.

— Я расстроила тебя? Меня воспитывала гувернантка, и я никогда не была близка с матерью, как ты, поэтому не подумала… Извини, не стоило мне поднимать эту тему. И вообще, твоя очередь! — в её глазах вновь зажёгся азартный огонь. — У твоего отца такая необычная работа, ты обязана рассказать мне всё!

Они проболтали до самого утра. Когда Харухи проснулась, ей показалось, что по ней проехался асфальтоукладчик. Она совершенно не выспалась. Ренге к моменту её пробуждения уже не спала и была при полном параде, одевшись и укротив свою буйную чёлку.

— Я часто не сплю, потому что играю, так что привыкла, — пояснила она с трудом продирающей глаза Харухи.

Едва она успела выйти из ванной, как кто-то из близнецов забарабанил в дверь, оповещая о том, что завтрак уже давно накрыт и все ждут только их.

Ренге окинула Харухи придирчивым взглядом и заявила:

— Нет, так не пойдёт. У тебя измученный вид, а нам ещё снимать видео! — покопавшись в куче своего барахла, она вручила Харухи яркий пакетик. — Вот, держи, через полчаса будешь как новенькая. Хотя давай я лучше сама.

Шустро приклеив под глаза полусонной и равнодушной ко всему происходящему Харухи прохладные влажные тряпочки, Ренге вытолкала её из комнаты и потащила за собой в столовую, где их встретила воцарившаяся на мгновение оглушительная тишина.

— Поверить не могу, он был прав! — воскликнул Хикару, бесцеремонно тыкая пальцем в сторону её лица. — Всего одна чёртова ночь с Ренге, и Харухи действительно начала превращаться в нормальную девушку! — вместе со своим братом он обернулся к Тамаки и изобразил жест подобострастия. — Нижайше кланяемся, Милорд, в своей гениальности вы всё знали ещё тогда, два года назад… Простите ничтожных рабов, что посмели усомниться в вашей мудрости…

Тамаки проигнорировал их паясничество.

— Харухи? С тобой всё в порядке?

— Просто не выспалась, — буркнула она, постаравшись вдохнуть в свой голос всю жизнерадостность, на какую была способна в этот момент.

— Чем это вы всю ночь занимались, — подозрительно спросил Каору.

— Не ваше дело, — бесстрастно откликнулась Ренге, усаживаясь между ним и Касанодой. — Женские секреты. Лучше давайте обсудим наши сегодняшние планы. Где Кёя?

Все переглянулись.

— Кё спит, — сказал Хани.

— Ага, — кивнул Хикару. — Никто не хочет соваться в его логово и умирать в расцвете юных лет, поэтому мы вас и позвали. Раз вы саботировали вчерашний розыгрыш, то он переносится на сегодня. Разыгрываем ответственную миссию пойти и разбудить Кёю. Участвуют все, на этот раз отвертеться не получится.

Зловещая ухмылка на его лице предвещала победителю познать все муки ада. Харухи, сдерживая зевок, подумала, что чувства Кёи Отори ей в кои-то веки вполне понятны.