| Название: | (The Journal) |
| Автор: | akorah |
| Ссылка: | https://archiveofourown.org/works/32744971?view_full_work=true |
| Язык: | Английский |
| Наличие разрешения: | Разрешение получено |
Не проверялось на грамотность 
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Заметка от автора:
«Эсмеранда Забини» — отсылка к просто охренительной драмионе «How to Win Friends and Influence People» автора olivieblake. Честное слово, если вы ее еще не читали, то срочно вперед, а потом уже возвращайтесь к этой истории. Там слизеринцы — наемные убийцы, и да, история на самом деле просто крышесносная.
Седьмой курс — октябрь
[1 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Расскажи мне что-нибудь о себе.
[1 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Мой любимый цвет — бирюзовый(1).
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Не красный?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
У тебя любимый цвет — зеленый?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Естественно.
На самом деле нет. Вру. Мой любимый цвет — желтый. Любой оттенок желтого. Мне не принципиально.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
А любимое блюдо?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Лимонный тарт
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Должна была догадаться, что будет что-то сладкое.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
А твое?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Ризотто с дикими грибами. Какая ирония.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Взять запас риса было бы разумно. Если, конечно, у тебя было свободное место.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Ты представить себе не можешь, сколько раз я успела пожалеть о том, что не упаковала рис. Чем холоднее становится на улице, тем сложнее искать еду.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Если тебя это утешит, то столы в Хогвартсе довольно быстро редеют. По-моему нам самим скоро придется побираться.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
С домовыми эльфами все в порядке?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ты — единственный в мире человек, который стал бы переживать об эльфах, находясь в бегах.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Ну кто-то же должен о них переживать. Нам пришлось покинуть Кричера, и это было просто ужасно. Ты ничего не слышал насчет того, не навредил ли ему Яксли?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Это эльф с Гриммо?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Да. Он очень-очень старый. Принадлежал еще матери Сириуса. Только у нас получилось завоевать его расположение, как нам пришлось бежать. Надеюсь, с ним все в порядке. При мысли о том, что мы никак не могли рассказать ему о том, что должны уйти, становится тошно. И связаться с ним тоже — никак.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Уверен, что с эльфом все в порядке. Домовые эльфы Хогвартса остаются невидимыми, как им и положено. Уверен, они просто протестуют против того, что Снейп стал директором, и подбивают всех нас на то же.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Может, это только за слизеринским столом такое?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ну, это было бы совсем нечестно по отношению с остальным слизеринцам. Не то, чтобы у них был хоть какой-то выбор.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Ты так говоришь, будто ты там не сидишь сложа руки.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Не сижу. Правда, никому это особо не помогает. Но мне хотя бы удалось убедить тех, кто с курсов постарше, не применять Темную магию к первогодкам.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Они занимались ЧЕМ?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Даже не думай, Гермиона. У нас все под контролем. Спокойной ночи.
* * *
[6 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ты была права. Кинули с едой только слизеринцев. Очень уж грубо со стороны эльфов наказывать учеников только потому, что им не нравится Снейп.
* * *
[8 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Прости, не могла ответить. Рон решил, что хочет научиться охотиться на оленей, но никаких заклинаний, чтобы их завалить, кроме Убивающего, он не знает.
[8 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Он мог бы попробовать подкрасться незаметно.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Не уверена, что Дезиллюминационное заклинание будет так же эффективно, если подкрадываться к животному. Да и сам Рон не из грациозных.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ну да. Но согласись, картина была бы уморительная. Веселее, наверное, ты не видела с тех пор, как вы пустились в бега.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Соглашаться отказываюсь.
Гарри пытается вспомнить, как устанавливать ловушки для кроликов. Оказывается, он научился этому в начальной школе во время занятий на природе.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
На удивление полезное знание, если учитывать что это магловское образование.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
ТЕОДОР. Не оскорбляй наше магловское образование. Да будет тебе известно, мы с Гарри и Дином намного лучше разбираемся в математике, чем все вы, а Дин, Шеймус и я постоянно писали лучшие эссе на всем Гриффиндоре. Миру Волшебников не помешало бы улучшить систему начального образования.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Вот только не надо думать, что если Уизли получил отвратительное начальное образование, то и остальных ничему не научили. До Хогвартса образование — ответственность родителей. Ни за что не поверю, что у матери Уизли было время на то, чтобы одновременно обучать своих детей и вести хозяйство.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Кто учил тебя? Репетитор?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Моя мама, пока не умерла. После этого отец отправил меня к Малфоям, и нас учила бабушка Малфоя.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Бабушка Малфоя? Это поэтому тебя отправили жить к Малфоям после того, что случилось на пятом курсе? Она все так же там?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Совершенно верно. Когда гости Малфоев въехали в поместье, Бабушка Малфой уехала заграницу. Но Нарцисса считает меня вторым сыном, так что мне настоятельно рекомендовали переехать на время к ним.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Ужас какой.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Могло быть и хуже. Меня могли бы отправить под опеку матери Блейза.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Ты бы предпочел жить с Волдемортом, чем жить с матерью Блейза?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ты просто не знаешь Эсмеранду Забини.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
А Гринграссы?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
А, ну тут все сложно. Если кратко, то в их доме мне не рады.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Кто тогда заставил тебя сопровождать Дафну на свидании?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ее брат. И когда я говорил «под угрозой пытками», я имел в виду, что он буквально запытал бы меня до смерти.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Это как-то связано с тем, что тебе не рады у них дома?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Смотри на это как на мое искупление. И, нет, остальную часть этой ужасно позорной истории я тебе не расскажу. Уверен, однажды Дафна с тобой поделится.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Думаешь?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Это было бы ее компенсацией.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Теперь мне и правда любопытно.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Срочно придется попросить Малфоя наложить на Дафну Обливейт.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Тео, так не честно!
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Напротив. Сама-то станешь со мной делиться самым стыдным воспоминанием?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Думаю, что сгорю от стыда.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ну вот и все.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Мне пора. Спокойной ночи, Теодор.
* * *
[10 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Нашел одно проклятие и хотел узнать твое мнение насчет того, как его снять. Оно древнее — не позднее XIV века.
* * *
[11 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Прости, было много дел. Мне кажется или ты просишь помочь тебе с домашней работой по нумерологии?
[11 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ты же взяла с собой учебники?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Что, если нет?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ни за что не поверю.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Ладно. Взяла. Что за проклятие?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Напишу его, сдвигая гласные на одну, а то не уверен, что случится, если написать его полностью на странице.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Руническое?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Нет, но я все равно не доверяю.
Фирвискири фекоу вовот(2). По-моему, оно выпаривает всю жидкость из организма.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Господь милостивый, где ты это откопал?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Это было написано на одной книге из Запретной секции, и я хотел снять заклятие. У меня несколько месяцев ушло на то, чтобы понять, что это вообще такое.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
У него число силы — 86. Значит, что контр-заклинание должно равняться 129.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Это я и сам понял.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Пробовал вымерить каждый компонент отдельно?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Очевидно.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Написал без ошибок?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Забей. Спрошу Блейза.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Тебе нужно посчитать каждый компонент отдельно, умножить первый на одну треть, вторую на две трети, затем вычесть новое число силы из числа мощности контр-заклинания. Должно получиться число силы первого компонента.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Это все я помню. Что у меня не получается, так это подобрать сами слова для заклинания.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
У тебя есть список с предполагаемыми контр-заклятиями?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Да.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Напиши их. Я посчитаю.
* * *
[16 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Я тебе уже говорил, что ты — гений?
[16 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Честно, я просто была рада хоть чем-нибудь заняться. Сработало?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Как по маслу. Оказалось, что книга о различных методах использования воды в теле. Что следовало ожидать.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
В хорошем или плохом смысле?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ну, ты можешь придумать хоть один положительный способ такого использования?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Ты прав.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Книга реально жуткая.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Тебе не обязательно ее читать.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Это для занятия по темным искусствам.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Ты же не ходишь на защиту.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Теперь это обязательный предмет.
Ты когда-нибудь ходила на занятия, где ты была значительно умнее своего преподавателя?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
А, ну да. Забыл о магловедении.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Ты еще забыл, что я два семестра посещала прорицание.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ах, да, ты и твой маховик времени. Сколько на сколько занятий ты ходила в тот год?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
На все.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Мерлиновы кальсоны, Гермиона, не удивительно, что с тобой невозможно было общаться.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Все еще жалею, что сдала всего 10 СОВ, когда могла 12.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ты ведь собираешься разумное количество ЖАБА сдавать? Снейп разрешил максимум семь.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Профессор Макгонагалл разрешила бы мне сдавать 8, но, между СОВ по трансфигурации и СОВ по зельям общего было мало, так что даже если сдать и то, и то на превосходно, то допуск к занятиям по алхимии все равно не получить.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Мы с Малфоем были готовы отказаться от нумерологии, чтобы туда попасть.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Отказаться от нумерологии?!
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Не все мы без ума от цифр, как ты.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Но у тебя же так хорошо получается!
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ну засмущала.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Мне пора. Гарри с Роном голодные, и, видимо, у нас средневековье, потому что на кухню пускают только женщин. Пока, Тео.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Скажи этим придуркам, чтобы кормили себя сами.
* * *
[16 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Я так понял, к моему совету ты не прислушалась.
* * *
[16 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Спокойной ночи, Гермиона.
* * *
[30 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Завтра Канун Дня Всех Святых. В Большом зале все украшено орнаментами в виде летучих мышей. Я так понял, это в честь Снейпа. Не уверен, чьих рук дело, но есть летучие мыши и вампиры, а свечи похожи на восковые слепки лица Снейпа.
[30 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Гарри бы очень понравилось.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Может, этот ваш маленький гриффиндорец сфотографирует на память.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Снейп выглядит недовольным.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Ты что, пишешь, сидя В Большом зале???
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Еще рано. Все слизеринцы спят. У Малфоя так вообще может быть похмелье, так что он бы ничего не заметил, даже если бы ты сидела рядом со мной.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Не надо подвергать себя опасности.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ну так можешь просто перестать отвечать.
* * *
[30 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ладно, я тебя понял. Я в спальне.
[30 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Хорошо.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Выяснил, кто украшал Большой зал. Двое с Хаффлпаффа. Они думают, что станут новыми близнецами Уизли.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Они украсили весь зал в одиночку?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Уверен, им помогли. Но идея принадлежит им.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Снейп снял украшения?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Ну конечно снял. Уверен, завтра будут висеть намного более традиционные.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Жаль.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Руки так и чешутся спуститься завтра пораньше и повторить несколько украшений.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Пожалуйста, будь осторожен.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Не станешь меня отговаривать?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Ну ты же не собираешься делать что-то зловредное.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Если только самую малость.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Мне нужны фото, чтобы показать Гарри.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Достану их для тебя.
* * *
[31 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Сделано. Теперь тыквы вырезаны в виде лица Снейпа.
[31 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Тебя не заметили.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Никто не настучит.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Теодор, ты что, кому-то пригрозил?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Нет, но рад, что ты наконец-то начала понимать, что я вполне на такое способен.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Тео.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Я абсолютно точно могу запугать, но в данном случае там были единомышленники, некоторые из которых помогли трансфигурировать салфетки в летучих мышей, а я уже заколдовал их так, чтобы они летали по Большому залу как можно дальше от Снейпа. Уверен, что они избегут любые вредоносные заклинания.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Я рада, что тебе весело.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Здорово видеть улыбки на лицах младшекурсников. В этом году у них не очень много поводов.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Надеюсь, у тебя и дальше получится делать для них подобное.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Получится. Я на занятие. До связи.
* * *
[31 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Рон ушел.
Он просто… устроил сцену и оставил нас. Ушел. Вышел за пределы защитного купола и аппарировал. Думаю, он пошел домой. Он только что БРОСИЛ НАС, потому что разозлился на то, что мы с Гарри вместе додумались до того, что же нужно делать дальше после многих недель застоя, а он просто взял и ушел, Тео. Он нас бросил.
[31 октября, нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Просто предупреждаю: водные разводы передаются через Протеевы чары.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Прости. Я пытаюсь не плакать, но он бросил нас, когда он нам нужен. С каждым днем ему становилось все хуже, и сегодня он просто сорвался и теперь наше задание будем заканчивать мы с Гарри, и я не знаю, справимся ли мы. Каждый раз, когда мы приближаемся к тому, чтобы все закончить, что-то случается. Мы перешли к следующему шагу только спустя два месяца.
Прости. Я не должна на тебя вот так вот все взваливать. Просто, сейчас с Гарри говорить я не могу.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Могу снять Протеевы чары со своего дневника, если хочешь немного уединения.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Пожалуйста, не надо. Разговоры с тобой порой единственное, что не дает мне сойти с ума.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Расскажи мне что-нибудь о себе. Что-нибудь незначительное.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
У меня совсем не получаются заклинания готовки.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Никто никогда и не говорил, что ты хороша в быту. Расскажи что-нибудь еще.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Когда мне было пять, я съела так много жвачки за раз, что мои родители испугались что этот ком вырвет мне зубы.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Супер. Какая у тебя любимая хэллоуинская традиция?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Сладость или шалость. Это единственный день в году, когда мне можно было есть конфеты с настоящим сахаром. А у тебя?
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Костер у озера на Самайн. В школе разрешено, за исключением той части, когда семикурсники приносят огневиски.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Звучит здорово. Почти. Только если вы не даете огневиски несовершеннолетним.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Теодору Нотту]
Это моя любимая ночь в году. Смерть всего старого пришлась бы сейчас как никогда кстати.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Согласна.
[нацарапано в дневнике, принадлежащем Гермионе Грейнджер]
Мне пора. Гарри очень расстроен. Спокойной ночи, Тео.
* * *
Седьмой курс — октябрь: Гермиона
— Мерлиновы кальсоны, Гермиона, ты что, взяла с собой нумерологию?
Гермиона оторвала взгляд от длинного списка подсчетов и одной непреклонно увеличивающейся сложной диаграммы и посмотрела в полные неверия глаза Рона. К счастью, сегодня была очередь Гарри носить медальон, поэтому поведение Рона был относительно сносным. Терпение его все так же с каждым днем подходило к концу, и Гермиона переживала о том, что же произойдет, если он все-таки сорвется.
— Хотела не терять форму, — ответила она, стуча ручкой по маггловскому блокноту, который взяла с собой. — Теоретически, в июне нас все так же сдавать ЖАБА, если к тому времени Сам-Знаешь-Кто будет мертв.
Рон смотрел на нее так, будто не верил своим ушам.
— Ты готовишься к ЖАБА? Гермиона, я знаю, что ты зубрила, но это даже для тебя слишком.
— А чем еще мне, по-твоему, заниматься? — спросила Гермиона и провела рукой по волосам, забыв, что собрала их в хвост. Пальцы зацепились за резинку, и она раздраженно вздохнула.
— Может, помогать нам искать остальные крестражи? — ответил Рон язвительно, будто он и правда считал, что она просто сидит и ковыряется в носу. Лицо его уже успело покраснеть от злости.
Не удивительно, что большую часть дней она проводила делая нумерологические расчеты и записи в дневнике.
— Ты что, думаешь, я не пыталась? — предъявила она. Гермиона начала так стремительно листать свой блокнот, что ненароком порезала о бумагу палец. — Смотри! — она швырнула блокнот на стол и повернула его лицом к Рону, чтобы тот мог увидеть ее подсчеты. — Я сделала все, что могла. Проанализировала все варианты, использовала всю информацию, что знаю о Сам-Знаешь-Ком и тех, кому он доверяет, и ничего не нашла.
Рон пристально на нее посмотрел.
— Ты что, думаешь, что можешь рассчитать, где находятся крестражи? Может, просто отправишь сову Трелони и попросишь ее погадать? Результат будет тот же.
Гермиона прикусила язык, пытаясь не поддаваться на провокации, но делать это было нелегко, когда он так настойчиво старался оставаться таким невеждой.
— Ты вообще в курсе, что такое нумерология?
— Математика для зубрил…
— Нумерология, а не арифметика, Рональд. Нумерология, — рявкнула Гермиона и стукнула со всей силы учебником по столу так, чтобы он смог четко прочесть название «Продвинутый Курс Нумерологии». — Мы рассчитываем заклинания, людей, и события и их совместимость, — она пролистала учебник и остановилась на странице, с которой только что работала, пытаясь просчитать контр-заклинание для книги Тео. — Я пытаюсь найти контр-заклинание для проклятия XIV века.
— И как это относится к крестражам?
— Да никак! — ответила она, отдаленно осознавая, насколько визгливо звучит ее голос. — Вообще никак. Мне просто нужна была передышка от мыслей о чертовых крестражах!
— Бестолковая, — пробормотал Рон и стремительно покинул палатку.
Гермиона снова села за стол и склонила голову на ладони. С Роном всегда было сложно. Он никогда ей не доверял, если дело не касалось проверки его домашней работы или подсказки во время зелий насчет того, какой ингредиент добавлять следующим. А постоянная носка медальона и недоедание только усугубляли его худшие черты характера, что сильно утомляло. Она подумывала над тем, чтобы предложить на несколько недель разделить обязанность по ношению медальона между собой и Гарри, пока Рон не придет в себя, но знала, что тот только оскорбится.
Самое ужасное — Рон давил на больное. С каждым очередным неверным расчетом Гермиона все больше и больше чувствовала себя бестолковой. Именно поэтому, отчасти, она с готовностью начала работать над контр-заклинанием для Тео. Она знала, что эту задачу решить она точно сможет. А вот насчет крестражей все было неточным. Конечно, Люциус Малфой один из них отдал сам, но медальон должен был быть в пещере, которая находилась бог знает где. Что, если Волдеморт спрятал Чашу Хаффлпаффа где-то посреди Албании? Что, если они никогда не найдут их все? Что, если они убьют нынешнюю его версию, а он вернется снова, и снова, и снова, и все по ее вине?
Мысли об этом вводили в депрессию.
В палатку вошел Гарри с угрюмым выражением лица. Хмурясь, он сел за стол. Рука потянулась, как обычно, ко лбу.
— Все без изменений, — сказал он прежде, чем Гермиона успел спросить. — Все тот же блондин, который украл что-то у Грегоровича.
— И ничего от Сам-Знаешь-Кого? — спросила Гермиона, надеясь, что голос ее звучал нежно.
— Нет, — вздохнул Гарри. — На ужин снова грибы?
Гермиона закивала.
— Я размножила их, насколько было возможно, но не думаю, что… — она осеклась и посмотрела в направлении, куда только что выскочил Рон. — Хотелось бы сходить в магловский город и купить что-нибудь, но…
— Но это слишком рискованно, — согласился Гарри. — Ничего, переживет.
Глубоко внутри Гермиона в этом сомневалась. За последние шесть недель Рон очень сильно похудел, больше, чем она и Гарри вместе взятые. Она не знала, было ли дело в том, что она и Гарри просто напросто съедали свои порции полностью вместо того, чтобы воротить нос, или же в том, что Рон изначально был по сравнению с ними более отъевшимся. Так или иначе, чем дольше длилась их миссия, тем больше она переживала о его здоровье.
Она залезла на свою койку раньше обычного и вытащила из сумочки бумажный нарцисс. Она крутила его между пальцев, и текстура его каким-то образом действовала на нее успокаивающе, хоть и то, кем были они с Тео год назад остались далеким воспоминанием. Гарантий того, что нарцисс все еще будет что-то значить по окончании войны не было. Гермиона подумывала нарисовать нарцисс в дневнике, но чем это поможет? Просто в очередной раз напомнит о том, что они не смогут быть вместе, пока Волдеморт не будет побежден.
Убедившись в том, что Рон уснул, а Гарри — дежурит на улице, она зачаровала нарцисс так, что он слегка светился в темноте. Гермиона повесила его над своей кроватью и наблюдала за ним в ночи как за личной Полярной Звездой.
* * *
Седьмой курс — октябрь: Тео
Тео прогуливался вдоль границы территории замка. Шел он не настолько далеко, как, например, то место, где стоял дом великана-полукровки, но довольно-таки отдаленно — так, что периодически он шагал между деревьями. Его всегда тяготил вид идеально ухоженной лужайки, хоть он и понимал, что скорее всего причина была в том, чтобы не давать Запретному лесу разрастись настолько, чтобы приблизиться к школе.
Если так призадуматься, то последние двенадцать месяцев были по-настоящему отстойными. Он разорвал общение с девушкой которую любил, и которая скорее пройдет огонь и воду, но ни за что не поступит разумно и не отпустит его. Затем, он принял чертову метку, потому что его сраный отец не оставил ему выбора. Потом он своим бездействием дал другу детства попытаться убить самого могущественного волшебника в мире. И что теперь? Ждать, пока в мире все само собой встанет на свои места? Ждать, пока кто-нибудь не придет и не спасет его, как какую-набудь деву в беде? Ждать, пока Поттера прорвет, и он наконец-то одолеет Темного Лорда своими силами избранного?
Ну хоть Невилл не подводил. Опытным путем Тео пришел к выводу, что львиная доля мозгов в семье — как иронично — принадлежала его матери, и мать Невилла наверняка была очень похожа на самого Невилла. Как бы там ни было, Невилл взял и неожиданно так повзрослел, став главой подпольной организации. Будто шесть лет подряд Поттер с Гермионой (Уизли Тео никогда бы в один ряд с ними не поставил) его затмевали, и теперь у него появился шанс себя проявить. И уж он-то проявил.
Отдать герб Картрайтов Ханне было верным решением. Когда Тео принес очередную порцию зелий, Невилл был на месте, и они поговорили. Впервые Тео разговаривал о своей матери с кем-то еще помимо своих друзей, а Невилл, в свою очередь, поделился историей своих родителей. Как и Тео, Невилл потерял мать в детстве. Каждый из них присутствовал в момент, когда это произошло, с той разницей, что Тео смерть своей матери помнил, а Невилл, к счастью, был слишком маленьким, чтобы запомнить то, как пытали его родителей.
На то, чтобы подружиться по-настоящему, у них ушло несколько недель, и Тео обнаружил, что, оказывается, ненавидеть отца еще больше было вполне возможно. Такой должна была быть его семья. Такой путь он мог бы выбрать. Но теперь было слишком поздно. Не важно, сколько заживляющих зелий он сварил, сколько защитных заклинаний он наколдовал — того факта, что он стал Пожирателем или дал Драко продолжить выполнять миссию, это не сотрет. Не сотрет это и того, что его отец был одним из самых преданных последователей Темного Лорда, упивался мучением маглов, взрывал мосты с простыми прохожими и из кожи вон лез, чтобы сверх нормы выполнять планы Темного Лорда. И уж совсем наверняка не сотрет двадцать семь флаконов с кровью Пожирателей, которые хранятся под кроватью Тео.
То, каким темным человеком был его отец всегда вызывало в Тео вопрос о том, на что он сам был способен. Мог бы он наложить на кого-нибудь полноценный Империус? Смог бы он произнести Убивающее заклинание без доли раскаяния? Смог бы он практиковать самую темную кровную магию, которая только есть, только для того, чтобы уничтожить других? До прошлого лета это казалось чем-то немыслимым, а теперь — неизбежным.
Когда Темный Лорд призывал своих последователей, Тео старался не обращать внимание на жжение в метке. Такие дни были одними из худших. Он, Драко и Грег Гойл не раз заглушали боль огневиски. Территорию Хогвартса покидать им было запрещено, но от жжения в метке их это не освобождало.
Тео закончил круг вокруг школы и увидел, что кострище рядом с озером уже вовсю горело. Драко, Блейз, Дафна и еще полдюжины чистокровных слизеринцев передавали друг другу бутылки с огневиски. Сестра Дафны и пара чистокровных пятикурсников с Рейвенкло расположились рядом с несовершеннолетними слизеринцами.
— Без меня начали, — сказал Тео и потянулся за бутылкой в руке Драко.
— Найди себе свою, — ответил Драко, прижимая бутылку к груди.
Тео подошел к Блейзу и сел, театрально вздохнув.
— Насколько он пьяный?
— Просто в жопу, — Блейз открыл очередную бутылку и передал дальше. — И нам надо от него не отставать.
— И то верно, — Тео сделал глоток из горла и передал обратно. Блейз отхлебнул и подозвал Дафну.
Дафна совсем не женственно плюхнулась и вырвала бутылку из рук Блейза.
— Боже, ну и гадость, — сказала она, сделав довольно приличный глоток.
— Тогда лучше пить залпом, — произнес Блейз. Дафна согласно закивала, еще раз отпила и передала бутылку Тео.
— Вы с Малфоем разве не должны быть примером для подражания? — спросил Тео, наблюдая за тем, как Главный староста споткнулся на берегу озера.
— Пусть скажут спасибо, что мы не напиваемся каждый день, — ответила Дафна. — То, что мы делаем это только по большим праздникам и дням рождения, уже больше, чем они заслуживают.
— Истину глаголишь, — сказал Блейз и поднял бутылку, намереваясь произнести тост. — Ну что, будет повторение спектакля, как на пятом курсе?
Тео почувствовал, как начали гореть щеки, а Дафна открыто засмеялась.
— Это было одноразовым представлением, Забини. Тешься воспоминанием, — Дафна откинулась на траву и взглянула на Блейза через спину Тео. — Наш милый Тео влюбился.
Блейз тоже откинулся на траву. Тео гипнотизировал огонь, пока двое его лучших друзей сплетничали о нем у него за спиной. Буквально.
— Ну-ка рассказывай, — произнес с интересом Блейз.
— Да нечего рассказывать, — ответила Дафна. Тео был бы благодарен ей за преданность, не подними она эту тему в первую очередь.
— Так что же получается, причина геройства дорогого Тео — ведьма или волшебник?
— Нет никакого геройства, — огрызнулся Тео и шлепнулся назад, разрывая парочку.
— Это же не Лонгботтом?
Тео поперхнулся.
— Он мой троюродный брат, ты, придурок.
— Ты прав. Такое можно больше было бы ожидать от Малфоя, если бы у него, конечно, были всякие двоюродные или троюродные братья и сестры.
— Есть одна, которая вышла замуж за оборотня, — сказала Дафна.
Блейз приподнялся на локте.
— У Малфоя есть двоюродная сестра, которая замужем за оборотнем?
— Сплетня из дома Гринграссов, — ответила Дафна. — Моя мать в полном шоке.
Тео, равнодушный к сплетням о родственниках Драко, уставился на звезды. Он прислушался к треску костра, и голоса Дафны и Блейза стали уходить на второй план. Интересно, сидели ли Гермиона и Поттер точно так же у костра, оплакивая то, что теперь они остались вдвоем? Делились ли историями о лучших временах, неосознанно поддерживая традицию Самайна?
— Теодор, — вырвал его из задумчивости голос Дафны. Он моргнул и увидел, как смотрят на него сверху вниз Дафна с Блейзом, опираясь на локти и лежа каждый на боку по обе стороны от него соответственно.
— Жуть какая, — пробормотал Тео и прикрыл глаза.
— Ты где витаешь? — спросила Дафна и ткнула его в плечо. — Я надеюсь, ты там не о ней мечтаешь, в то время, как тусишь с нами.
— Значит, ведьма, — произнес Блейз и нахмурился, явно что-то прикидывая в уме. — Половину студентов можно отбросить. Скорее всего она с шестого или седьмого курса. Ставлю на то, что она с Рейвенкло. Патил?
— А кто сказал, что она ходит в Хогвартс? — сказала Дафна, явно перегнув палку, и Тео обязательно бы огрызнулся от досады, если бы приятный шум в ушах от огневиски не притупил его реакцию. — Может, он ее встретил, когда весь такой хмурый и задумчивый бродил по степям и полям.
— Современный Хитклифф, — согласился Блейз.
Тео поморщился.
— Будь проклят тот день, когда Трейси познакомила тебя с магловской литературой.
— И кто же наша прекрасная Шарлотта?
— Кэтрин, — поправила его Дафна.
— Ее зовут Кэтрин? — спросил Блейз.
— Да нет же, персонажа зовут Кэтрин.
Пока Дафна с Блейзом переключились на спор относительно «Грозового перевала», Тео сел и снова ухватился за бутылку огневиски.
Дафна тоже села и протянула руку.
— Пора уже рассказывать истории?
Тео нахмурился и прищурился, глядя через костер в сторону, где в стельку пьяный Драко сидел на берегу озера.
— Самое время. Пока Малфой еще не начал блевать.
— Ой, да кого вообще волнует Малфой? — Дафна с Блейзом пересели вперед Тео, как бы огибая его, а их светлые лица были преисполнены предвкушения. — Расскажи нам историю Адалины Нотт.
Тео драматично вздохнул, не сумев сдержать едва заметную улыбку, что всегда появлялась на его лице при мысли о маме. Весь день он думал о том, какой же историей поделиться с друзьями, и разговор с Гермионой подал ему идею.
— Когда мне было пять или шесть, — начал он тихо, не желая привлекать внимание тех, кто мог подслушать, — моя мама решила дать домовым эльфам отдохнуть и отпустил их на один вечер. Хорошо, что отца в тот вечер не было дома, а то все закончилось бы совсем иначе.
Тео на секунду замолчал и нахмурился, вспомнив, как много раз ругались его родители. Дафна сжала его руку, выдергивая его из воспоминаний.
— В общем, моя мама научилась готовить, когда была помоложе, но, пожив с моим отцом семь лет, она, конечно, подзабыла, как это делать. Она начала с того, что принялась готовить какую-то замороченную пасту, которая в конце концов подгорела. Потом она решила приготовить картошку, потому что ее готовить проще, но та демонстративно в знак протеста зашагала из сковородки.
Дафна захихикала, и Тео сам улыбнулся шире.
— Она попыталась запечь морковь, сварить курицу — и то, и то вышло просто ужасно. Наконец, она сдалась и призвала сыр. Мы сидели на полу кухни и ели сыр до тех пор, пока у нас не заболели животы.
— Как прекрасно, — сказала Дафна.
Тео пожал плечами и отвернулся, пряча лицо. Ему всегда было интересно, была ли его мама святой только в его воспоминаниях. Во время его первого года в Хогвартсе забыть жестокость отца и убедить себя в том, что он просто не правильно помнил то, как тот его наказывал, было довольно просто. Но его мать умерла задолго до этого момента. Наверняка в его воспоминаниях она тоже не была бы идеальной, если бы дожила.
Но ему казалось, что в любом случае, будь она жива — все было бы лучше.
Кто-то выдернул бутылку огневиски у Тео из рук. Он поднял глаза и увидел шаловливую улыбку на лице Блейза: ряд белых зубов отсвечивал свет костра и оттенял его темную кожу.
— Сегодня новолуние, — проговорил Блейз, — знаешь, что это значит.
Тео страдальчески зарычал и опустил голову на ладони.
— Прошу, скажи, что Малфой не разгуливает в чем мать родила.
— Почти, — Блейз вскочил на ноги и стукнул Тео по плечу. — Ну-ка все купаться голышом в озере!
— Он такой бледный, просто ужас, — прокомментировала Дафна, откровенно не отрывая взгляда от Главного старосты. — И чем ниже смотришь, тем бледнее.
Тео поморщился.
— Спасибо, обойдусь.
— Ой, да ладно тебе, — сказала Дафна. — Мерлин, ты же даже галстук не снял, — она с любопытством приподняла бровь. — Ну вот, Блейз снял штаны, — Дафна потянула Тео за руку, но он решительно не двигался с места. — Лучший способ забыть Грейнджер — голым веселиться со своими друзьями.
Тео замер, и Дафна, при виде его внезапной реакции, фыркнула.
— Ну конечно я знаю, что это Грейнджер. А теперь, будь так добр: расслабься и разденься.
Вместо того, чтобы сказать Дафне, что лучше бы ей последовать собственному совету и усердно работать над тем, чтобы забыть собственную маглорожденную любовь, Тео взглянул через ее плечо и приподнял бровь.
— Астория-то неплохо выглядит. Формы ничего так.
Дафна оставила руку Тео в покое и в ужасе развернулась.
— АСТОРИЯ АЛЕКСАНДРА ГРИНГРАСС, СЕЙЧАС ЖЕ НАДЕНЬ МАНТИЮ!
В то время, как его лучшие друзья так кстати были заняты своими делами, сам Тео лежал на траве и смотрел на звезды до тех пор, пока далекий смех и потрескивание костра не погрузили его в дремоту.
1) В оригинале значится «robin’s egg blue», что по сути цвет «Тиффани».
2) В ориг. Firvisciri fecoit vovot, т.е. Fervescere faciot vivit.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу