It’s my life  (гет)

Весь день Гермиона провела с Джинни. Внешне рыжеволосая девушка выглядела совершенно спокойно: больше не плакала, даже улыбалась иногда. Но Гермионе казалось, что лучше бы, юная мисс Уизли продолжала закатывать истерики. Ведь сейчас она просто замкнулась в своём маленьком мире и никого не хотела туда впускать, словно боялась, что её сердце снова будет разбито. Перед друзьями Джинни играла роль беззаботной, счастливой девушки. На самом же деле мало кто из них догадывался, что творится у неё в душе.

— Джин, хочешь, я помогу тебе с домашним заданием?

— Зачем? Я же не такая непутёвая, как мой братец. Вот, кому нужна помощь. Кстати, Гермиона, а когда ты собираешься делать своё домашнее задание? Уже, как-никак, начало девятого.

Девушка в ужасе уставилась на подругу:

— Сколько сейчас времени?!

— Десять минут девятого.

Гермиона тут же спохватилась по направлению к выходу.

— Ты права. Мне уже давно пора. Я зайду к тебе завтра.

«Если останусь жива» — выдало подсознание девушки.

Драко Малфой стоял, прислонившись к дереву, в ужасном настроении. Сегодня ему пришло ещё одно письмо из дома, только на этот раз новости не радовали. Отец настоятельно просит приехать на выходные в Малфой-мэнор. Вряд ли Тёмный Лорд станет проводить посвящение в Упивающиеся Смертью в узком семейном кругу, но всё же эта просьба сильно настораживает. Сегодня звёзды были явно не благосклонны к потомку древнего чистокровного рода. Мало ему странного письма, так ещё и Грейнджер уже на целых пятнадцать минут опаздывает.

«Грейнджер. Ну почему все мысли рано или поздно сводятся к ней? Может потому, что она оказалась вовсе не такой уж простой заучкой, какой я её считал все эти годы. Так усиленно шпионить за Пожирателем Смерти, позволять себе опаздывать, хотя я её предупредил. А может она и вовсе не придёт? Побоится оставаться наедине с предполагаемым убийцей».

Отчего-то эта мысль вызвала у парня чувство обиды, которое почти сразу подавила злость на самого себя за такую странную реакцию.

«Ну и пусть себе не приходит. Пусть берёт своих тупоголовых дружков. Надеюсь, ядовитые шипы Вальгоры избавят мир от Мальчика-Который-Ну-Вы-Сами-Знаете».

Последующие его размышления были прерваны интересной картиной: Гермиона Грейнджер на всех парах летела в сторону входа в Запретный лес. Запыхавшаяся девушка, с растрёпанными на ветру волосами, выглядела настолько забавно, что Драко пришлось приложить немало усилий, чтоб не рассмеяться.

Увидев в полумраке фигуру парня, она остановилась, не решаясь подойти ближе.

«И что он сейчас сделает? Я ведь опоздала, и он наверняка вне себя от ярости. Может, стоит развернуться и с такой же скоростью убежать обратно? Нет, бежать придётся намного быстрее».

Гермиона просто не видела его лица в темноте, а точнее, улыбки на этом лице, которая исчезла, как только он заговорил.

— Ты так и будешь там всю ночь стоять? Надеешься, что зелье сварится само и само напишет о себе доклад?

— Я просто сначала хотела распределить обязанности.

Малфой вышел из полумрака, медленно растягивая слова.

— Обязанности? Грязнокровка, мало того, что ты опоздала, так ещё и смеешь мне диктовать свои условия?!

Гриффиндорка незаметно достала из кармана мантии волшебную палочку и с силой сжала её, боясь того, что может последовать за этими словами.

— Я объясню тебе твои обязанности. Ты находишь сейчас Вальгору, я её срываю и готовлю зелье. Лишь потому, что не хочу, чтобы Ты своими грязными руками испортила Мой проект. Дальше Ты пишешь доклад и делаешь всё остальное. Уяснила?

— Ты можешь орать сколько угодно, но Я помогу тебе найти Вальгору и Я буду смотреть за приготовлением зелья, чтобы один псих не испортил Наш проект. Уяснил?

На её плечи опустились сильные руки и больно сжали хрупкую девушку.

— Никогда. Не при каких обстоятельствах. Не смей. Говорить. Со мной. В подобном тоне.

С каждым словом, он всё сильнее сдавливал её. Гермиона хотела воспользоваться волшебной палочкой, но Малфой это предугадал и в считанные секунды выхватил палочку из её рук.

— Верну, когда выйдем из леса.

Ей ничего не оставалось делать, кроме как отправиться на поиски опасного растения. Слизеринец, держа в руках обе палочки, последовал за ней. Всю дорогу они шли молча.

Изредка Гермиона оборачивалась назад, чтобы убедиться, что он идёт следом. Разумеется, такая компания не радовала девушку, но оставаться совсем одной, да ещё и без волшебной палочки, в запретном лесу опасно.

Драко же находился «на своей волне». Его сильно беспокоил предстоящий визит домой, а перепалка с Грейнджер ни чем не улучшила, и без того паршивый день. Ему хотелось выговориться, избавиться от нарастающего в душе раздражения.

— Грейнджер, мы тут уже битый час круги наматываем. Ты хоть знаешь, куда идти?

— Успокойся, Малфой, осталось совсем немного.

— Я это слышал уже два раза!

— Услышишь ещё столько же! Впрочем, если ты уже испугался, то верни мою палочку и при встрече с каким-нибудь волшебным чудовищем, я его спугну заклинанием.

— Если нам повстречается чудовище, то волшебная палочка тебе не понадобится. Оно испугается одного твоего вида!

— А тебя оно вообще примет за родственника! — парировала девушка.

Гриффиндорка никогда за словом в карман не лезет, а ссора с ней — как глоток свежего воздуха для одного надменного блондина.

— Свои комплименты для Потти и Висли оставь. А меня все считают просто красавцем. Если бы ты почаще вылезала из своих книг, то слышала бы об этом. Любая отдаст полжизни, чтобы готовить этот проект со мной.

— Ой, ну прости, если бы я знала, что буду готовить этот проект с тобой, то прочитала бы кучу книг «Как вести себя с обезьяной в питомнике».

— А ты и спишь со своими книгами? Больше всё равно не с кем.

Волна обиды захлестнула Гермиону. Она знала, что далеко не красавица, что ею никто не интересуется как девушкой, только как «ходячей энциклопедией». Даже для Гарри и Рона она была кем-то, вроде своего парня. Но, всё же, она искренне верила в маггловскую сказку, про гадкого утёнка. И эти слова сильно ударили по самолюбию.

— Это лучше, чем спать с тобой! Ты так часто предаёшься постельным утехам, что, когда в твою жизнь войдёт настоящая любовь, ты просто её не заметишь.

Малфой мог сказать тысячу язвительных слов на это замечание, но увидев, блестящие от слёз, глаза девушки, не стал этого делать. Он раньше говорил и не такие гадости, так что вряд ли сейчас перегнул палку, скорее, задел за больное место.

Гермиона развернулась и пошла дальше, показывая таким образом, что разговор окончен. Она шла по дорожке, залитой лунным светом, и мысленно напевала какую-то странную песенку, пришедшую в голову пару минут назад.

Не плачь, только не плачь,

на морозе замёрзнут слёзы,

не плачь, только не плачь,

а тем более, если поздно...

не плачь, я прошу, не плачь,

ты сильная, это правда...

не плачь, я прошу, не плачь,

скоро наступит завтра...

Драко шагал следом. Во время ссоры ему удалось забыть о неприятностях, которые ждут его на выходных. Он чувствовал себя в своей стихии, ругаясь с кем-нибудь из Золотого трио. Но сейчас казалось, что проблем только удвоилось. Он хотел позлить гриффиндорку, задеть её, подшутить, но никак не доводить до слёз. Драко терпеть не мог женские слёзы с тех пор, как впервые увидел их на лице собственной матери. Люциус часто оскорблял её, указывал на её место, а она его любила. Искренне любила и всё всегда прощала.

«Если это и есть настоящая любовь, то я буду только рад не заметить её».

В следующий момент девушка резко остановилась, и Драко чуть было не налетел на неё. Прямо перед ними рос пышный куст, его ветки украшали острые шипы, а за ними виднелся маленький синий цветочек.

— Это и есть Вальгора, — сказала Гермиона, указывая на цветок. — Ты должен сорвать его.

Слизеринец обошел её и осторожно просунул руку сквозь ветки, чтобы сорвать цветок.

В ночной тишине Гермиона услышала странные звуки, доносящиеся неподалёку. В полуметре от неё показалось какое-то движение. Сделав шаг назад, она оступилась и упала на стоящего рядом Драко Малфоя. Парень, в свою очередь, не смог удержать равновесия и упал прямо на куст, шипы которого сильно ранили ему руку.

— Чёрт, Грейнджер! Я, конечно, знал, что ты меня ненавидишь, но чтоб на столько!

Рядом с ними пробежал кролик, причинивший столько шуму.

Девушка начала быстро вспоминать всё, чему её учили на уроках колдомедицины по избавлению крови от яда. Она выхватила из рук слизеринца свою палочку, закатила рукав его мантии и направила палочку на кровоточащий порез.

— Стой спокойно! Я сейчас тебе помогу.

Малфой скептически изогнул бровь:

— Решила добить, чтоб не мучился?

Гермиона послала ему один из своих фирменных взглядов, после которых Гарри и Рон всегда замолкали, и начала шептать какое-то заклинание. Спустя несколько секунд, зуд в его руке прошел, но кровь продолжала капать на сырую землю. Заклинания, способного остановить кровотечение, Гермиона не знала, поэтому сделала первое, что пришло ей в голову. Резким движением руки она разорвала подол своей юбки и принялась обматывать кусок ткани вокруг руки, стараясь как можно осторожнее касаться кожи, чтобы не причинить ещё больше боли. Так всегда делала её мама.

Малфой пораженно наблюдал за тем, как девушка «забинтовывала» его руку. Конечно, это она виновата в том, что парень упал на этот чертов куст, но всё же она оказывала медицинскую помощь так старательно и так нежно. Так бесконечно нежно, что ни о какой боли и речи быть не могло. Очень приятное тепло доносилось с тех участков кожи, к которым она прикасалась. Драко знал многих изнеженных аристократок, но ни одна из них не вызывала таких приятных ощущений. Только мать иногда прикасалась к нему с такой же нежностью и заботой.

Когда Гермиона закончила с его рукой, то виновато подняла глаза на её обладателя и тут же испугалась. Или из-за такой опасной близости к Малфою, или из-за того, что он всё это время смотрел в упор на неё, или из-за того и другого. Девушка ожидала услышать много не очень лестных фраз о том, как бесстрашные гриффиндорки пугаются обычных кроликов, но Малфой молчал. Он только как-то странно на неё смотрел. Про себя Гермиона отметила, что никогда не встречала таких красивых глаз. Как обычно, серые, сейчас они были не такими холодными льдинками, которые она привыкла видеть на безупречно красивом лице. При свете луны они обрели волшебный блеск, казались тёплыми, манящими.

«Ночь — его стихия. А точнее, его глаз… В них можно утонуть»

В следующий момент Драко отстранился.

— Что ж… Вальгора у нас, завтра можно начинать варить зелье. — Он сказал это, скорее себе, чем ей.

Гермиона смутилась своих мыслей, но быстро взяла себя в руки и зашагала в сторону выхода.

В мужской спальне Слизерина на кресле сидела первая красавица школы — Пэнси Паркинсон. Она уже мысленно обругала всех девушек, с которыми в данный момент мог находиться её возлюбленный. Да и самого Драко она уже успела накрыть трёхэтажным матом. Только что это изменит? Он как гулял, так и будет гулять с другими девушками. И не только гулять. Слизеринка никак не могла понять, что же в ней не устраивает парня. Ведь она — само совершенство, идеал красоты. К тому же она всегда пытается быть вежливой и милой, сдержанной и изящной. Другими словами — настоящей аристократкой. Только ему, похоже, этого мало.

Дверь распахнулась, и в спальню вошел он.

— Пэнси? Что ты здесь делаешь?

— Тебя жду. Прости, что без приглашения.

Она заметила повязку на руке.

— Что это?

— Ничего особенного. Царапина. Так зачем ты пришла?

— Просто соскучилась. Мы так редко виделись в последнее время.

С этими словами, она обняла парня и принялась целовать так жадно, словно умирала от жажды, а он был глотком чистой воды. Драко, не без энтузиазма, ответил на поцелуй, придерживая здоровой рукой за талию. Её ручки торопливо расстегнули рубашку парня и принялись требовательно поглаживать его кожу.

«Вот какими должны быть прикосновения, — подумал Малфой. — возбуждающими, а не заботливыми и нежными».

И тоже начал снимать с девушки одежду.

«Ты так часто предаёшься постельным утехам, что, когда в твою жизнь войдёт настоящая любовь, ты просто её не заметишь».

Эта фраза надолго осела в мыслях Драко. Даже сейчас она эхом звучала в голове.