Ничто не вечно (гет)

— Не могу назвать среду самым любимым днем недели. Не понять: то ли неделя только началась, то ли уже заканчивается. Ходи и думай, сколько ещё до выходных осталось. Но так уж вышло, что именно сегодня может проясниться хоть что-то насчет моей дальнейшей жизни, так что изображаем приветливую улыбку…и вперед!

Гермиона пришла в Большой Зал раньше всех. Не очень хотелось набрасываться на своих друзей-гриффиндорцев на глазах остальных студентов и преподавателей. Последние как раз и представляли наибольшую опасность: в любой ссоре они видели что-нибудь подозрительное.

Но, к сожалению, так рано завтракала не только Гермиона: за столом Слизерина сидела компания семикурсников. И кто бы мог там сидеть? Если бы ответ стоил миллион фунтов, в Хогвартсе моментально повысилось бы качество жизни. Четверо парней Грэйнджер ни капли не интересовали, только вот белобрысая голова Малфоя представляла опасность номер один. Но нет ничего хуже, чем сбежать от опасности, поэтому Гермиона уверенным шагом двинулась в направлении стола своего факультета.

«Только не смотреть в его сторону, только не смотреть, — настраивала сама себя девушка. — Если ты сейчас на него посмотришь, то обязательно выдашь своё, и без того плачевное, положение. Просто пройдись, сядь и приступай к своему завтраку. Того и глядишь, ничего плохого не случится».

Наскоро разделавшись с едой, Гермиона спокойным шагом вышла из Зала. По какой-то причине девушке стало даже жаль, что ничего интересного не произошло. А ведь могла бы хоть душу отвести в словесной перепалке с представителями самого отвратительно факультета Хогвартса. Но, видимо, это был не её день. Слизеринцы не удостоили её ни единым косым взглядом. Очевидно, они их берегли для сегодняшнего совместного занятья по Зельям.

«Чёрт, сегодня дважды придётся лицезреть Снейпа, — размышляла лучшая ученица седьмого курса. — Главное — не испортить ему настроение до отработки. А то он мне вообще ничего не расскажет. И с какой стати я надеюсь на его помощь? За все семь лет учёбы здесь я ни разу не слышала, чтобы он кому-то помогал. Даже намёка на это не было. Но раз уж он на шестом курсе помог Малфою убить Дамблдора, то какие-то намеки на человечность в нем должны были быть. По крайне мере, в отношении крестника он позволял себе проявлять доброту. Но мне то Снейп не крестный, я не Малфой. Боже, что мне делать?».

Видимо, когда девушка начинала думать на философские темы, её ноги всегда шли в одно и то же место — Северную Башню. Здесь, на высоте птичьего полёта, думалось как никогда легко и хорошо. Но Темные проклятья, Малфой, Снейп — всё это было чересчур, даже для Грейнджер. Казалось бы, всё прекратилось, когда война закончилась, но жизнь отбросила её к самому началу, ко времени её тесного контакта с Малфоями, будто пытаясь намекнуть на какую-то важную деталь, которую девушка упустила. Что-то, что может или спасти гриффиндорку, или погубить её.

И снова эта дрожь, отдающаяся вибрацией в каждой клеточке тела. От этого мышцы стали расслабляться, а кровь заструилась по жилам с ещё большей скоростью. Легкие покалывания где-то на шее, вниз, к груди, животу, и, наконец, в области самого чувствительно места на теле девушки. От нахлынувших ощущений голова закружилась, воздух будто окаменел, стало трудно дышать, казалось, с каждой секундой кислорода становилось все меньше. Чёрное Озеро, Запретный Лес, небо, перила, деревянный пол, каменные стены — всё слилось в одно единственное желание. Больше ничего не хотелось: ни проклятий, ни друзей, ни учёбы, ни воспоминаний о треклятой войне — существовали только до боли приятные ощущения и желание продлить их навечно.

Здравый смысл — часть человеческой сущности, которая имеет обыкновение срабатывать в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте. А так как Гермиона Грейнджер относилась к той категории людей, которые в любой жизненной ситуации предпочитали полагаться именно на эту патологию, её мозг при желании мог отключиться только на несколько секунд. Но этих нескольких секунд хватило Драко, чтобы полностью удостовериться в непоколебимости своего проклятья.

— Ооо, Мисс Грейнджер, не хорошо игнорировать человека, который смог изменить твою жизнь в лучшую из сторон.

— И что же это за сторона, Малфой? — бороться с нарастающим возбуждением было весьма проблематично, а уж говорить — тем более. — Сторона полного подчинения и следования безумным желаниям хозяина? Ммм, предложение заманчивое, но ты вряд ли сможешь стать таким хозяином, который мне нужен.

— По-моему, в твоей ситуации выбора большого нет, — белобрысый наслаждался явным преимуществом: словесные перепалки его ещё больше распаляли.

— Но всё-таки он у меня есть. Малфой, а ведь ты и в подмётки не годишься настоящим Пожирателям Смерти. Юнец, который не смог наложить такое проклятье, чтобы у жертвы не осталось никакой альтернативы, а твои дешевые домогания… — да ты ещё более жалкий, чем я себе представляла.

Тут девушка почувствовала сильную боль в области затылка. Казалось, скальп сейчас снимут без помощи необходимых медицинских принадлежностей. От внезапности Гермиона не успела сгруппироваться и не устояла на ногах, когда Драко с силой швырнул её на пол. Приземлившись на ржавый гвоздь, девушка поранила себе правую лопатку и сильно стёрла кожу на правом запястье. Резкая нехватка кислорода отвлекла внимание гриффиндорки от кровоточащей раны.

— Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер, — Малфой усилил хватку на шее девушки. — Ты, наверное, забыла, что вместо того, чтобы подарить тебе незабываемую ночь, я могу превратить твою жизнь в настоящий ад.

— М… кхе… можно подумать, что я до этого в раю жила, — Гермиона изо всех сил пыталась ослабить давление на горло. Но, к сожалению, природа распорядилась так, что мужчина всегда был физически сильнее женщины. — И как ты вообще можешь надеяться на то, что я выберу тебя, а? После таких-то выходок…

— Ты так и так ко мне придёшь, у тебя нет выбора…

— Есть… Маглаффен… Или ты думаешь, я не выберу его только из-за того, что я его не знаю? Ошибаешься, змеёныш, всё, что мне нужно, я о нем знаю. И поверь мне, он далеко впереди тебя.

— Ты нарываешься, грязнокровка, — слизеринец влепил девушке сильную пощечину. Вид у него был, как у разъяренного зверя, у которого увели добычу прямо из-под носа. — Ты никогда его не выберешь! Ты поняла меня?! Ты должна, нет, обязана прийти ко мне! Ты должна быть моей!

— Нет! Я ничего тебе не должна! И то, что ты так сильно хочешь трахнуть меня, не дает тебе права мною командовать.

— Да брось, Грейнджер, мы оба понимаем, каким будет твой окончательный выбор. Или ты пойдёшь попросить этого паршивца Уизли переспать с тобой, а потом со спокойной душой сможешь умереть? Ты ведь не настолько глупа, грязнокровка. Или отправишься к Поттеру, а? И это после того, что он сделал?

— Что? Откуда ты…

— Экспелиармус!!!

— Аааа… верный пёс Дамблдора — Поттер! — выбираясь из обломков снесенного макета деревянного Юпитера, пробормотал Малфой. — И какими судьбами решил ты заглянуть сюда в такую рань?

— От тебя смердит за километр, — огрызнулся гриффиндорец. — Мне иногда даже жаль, что с обонянием у меня всё в порядке.

— Поттер! Следи за своим поганым языком! Он тебя может и в могилу свести.

— Не обольщайся, мой скользкий и трусливый сокурсник. Такой чести я тебя не удостою.

— Осторожнее, Поттер. А то ненароком так и случится, — проходя мимо нежданного гостя, прошипел слизеринец. И, взглянув через плечо на Гермиону, скрылся на лестнице.

— Блядь, как же он меня бесит! — выругалась отличница, когда удаляющиеся шаги полностью исчезли.

— И не тебя одну, — помогая встать подруге, проговорил парень. — Чего он к тебе привязался?

— Откуда мне знать? Я что, доктор что ли? — приводя палочкой свою одежду в порядок, огрызнулась Гермиона.

— Да ты что? Неужели, прижимая тебя со всей силы к полу, он так и не удосужился высказать тебе свои требования?

— Пораскинь мозгами, в конце концов! Что может быть нужно спятившему слизеринцу от простой гриффиндорки?

— Вряд ли он тебя простой гриффиндоркой считает!

— Мне плевать, кем он меня там считает! — полностью приведя себя в порядок, продолжала язвить Грейнджер. — Я тебя уже просила не вмешиваться! Что тебе не понятно?

— Ты мне не понятна, — спокойно, но крайне обеспокоенно, сказал Гарри. — Я не могу смотреть, как до моей подруги вот так нагло домогаются, а я ничем ей не могу помочь.

— Так и не помогай! — не выдержав, прикрикнула на своего бывшего друга девушка. Если бы он только знал, как ей было больно, как ей хотелось вырвать себе язык за эти слова. Но она не могла: грёбаное проклятье. Не желая больше слушать бесконечные разглагольствования Поттера на тему «Если дружить, то доверять друг другу и в горе, и в радости», Грейнджер побежала в сторону лестницы.

Гарри так и остался стоять весь в пыли возле разнесенного деревянного макета, продумывая план, чтобы хоть как-то помочь той, кто этого явно не желал. И только сам отважный гриффиндорец, восстанавливая разрушенную планету, понимал, чего ему будет стоить эта помощь.

Пробежав несколько этажей, Гермиона поняла, что одежда справа на спине пропитана какой-то жидкостью. Отвлекшись от обдумывания того, что произошло в Северной Башне, Грейнджер ощутила боль в области правой лопатки. Она дотронулась рукой до мокрой одежды и обнаружила кровь на пальцах.

— Чёрт! За что мне это? — сдерживаться она больше не могла, по щекам потекли прозрачные капли, полные боли и страданий. Больше девушка ничего не смогла выговорить, силы вместе со слезами постепенно покидали молодое тело. До больничного крыла оставалось несколько этажей, а до следующего урока, по расписанию должно быть Зельеварение, — пара минут. Выбор стоял между здоровьем и отношением к ней Профессора Снейпа. Гермиона выбрала здоровье, ведь у Снейпа всё равно ещё отработка, а если промедлить с лечением, то можно и с жизнью попрощаться раньше времени. Но перед тем как уйти на вечный покой необходимо отдать долги старым приятелям, а для этого нужно время. Поэтому, придумав правдоподобную отговорку для Мадам Помфри типа «Оступилась на лестнице в Северной Башне», поплелась на подклейку.

* * *

Неуверенный стук в дверь оторвал Снейпа от проверки очередной контрольной работы по Зельеварению. Отсутствие Гермионы Грейнджер на уроке сказалось весьма плачевно на результатах, по крайней мере, десяти гриффиндорцев. Сразу было видно, что эти индивиды только и научились, что списывать у отличницы.

— Профессор Снейп, можно войти?

— Да, Мисс Грейнджер, проходите. А я вас уже и не надеялся сегодня увидеть. Вы отсутствовали на моём занятии, и у меня возникло ощущение, что вы не удостоите меня своим присутствием и на отработке.

— Извините, профессор, я…

— Меня не интересуют ваши проблемы, Мисс Грейнджер. Ведь из-за пустяков вы бы никогда не пропустили на одного урока, — не отрываясь от чтения очередной бредятины Лонгботтома, ядовито произнёс преподаватель Зельеварения. — Ваша работа ждёт вас на том же самом месте, где вы с ней встречались в прошлый раз. И, Мисс Грейнджер, — добавил мужчина, когда Гермиона уже собиралась наложить заклинание на тряпку, — никакой магии. Это вам за сегодняшний пропуск.

«Летучая мышь-переросток!» — выругалась про себя девушка. Вступить с ним в спор значило похоронить надежду на то, что эта сальноволосая мразь расскажет ей о требованиях к Четвертому Непростительному. Поэтому Грейнджер без единого слова принялась отрабатывать своё наказание.

За три часа её руки стали похожи на филе для отбивных. Зелье, которое варили второкурсники, видимо, было для них настолько запутанным и непонятным, что они умудрились переплюнуть в изобретательности даже Лонгботтома. А средство, которым пришлось чистить великую изобретательность, моментально разъедало кожу. Хотя Снейп, конечно, об этом знал. И Гермиона ничуть не удивилась, когда профессор позвал её, чтобы посмотреть на результаты работы.

— Думаю, с вас на сегодня хватит, Мисс Грейнджер, — поставив на стол перед девушкой баночку с голубоватой мазью, сказал Снейп. — Или мне расценивать вашу неподвижность как желание поработать ещё?

— Нет, сэр, — как ни старалась гриффиндорка, голос выдал её: она была не в состоянии даже пошевелить пальцами, не то, что взять баночку.

Девушка уже была готова к очередной порции отборных унижений, как вдруг почувствовала прикосновение прохладной мази к изъеденным раствором рукам. То, что она увидела, подняв глаза, даже в самом страшном сне не мог увидеть сам Невилл: Снейп аккуратно наносил мазь на поврежденные участки кожи, равномерно распределяя лекарство. Это могло ввести в ступор даже самого матерого Аврора, но всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что произошло в следующую секунду.

Сквозь тело девушки моментально прошел электрический разряд, от чего её тело моментально покрылось мурашками. Уже второй раз за день в области шеи, груди, живота и промежности возникло приятное покалывание, способное вызвать головокружение даже у самой искусной обольстительницы. Но ощущения прошли так же быстро, как и начались, оставив вместо себя только горы вопросов.

— Профессор, — начала было девушка, но голос предательски задрожал.

— Если вы мне хотите что-то сказать, то говорите. В противном случае забирайте мазь и уходите. Той дозы, что вы получили, хватит для…

— Что вы знаете о Четвертом Непростительном проклятье?

Снейп замер. Медленно его голова повернулась и чёрные, как ночь, глаза встретились с карими глазами девушки. От этого стало немного не по себе, но Гермиона не сдалась.

— Очень интересно, Мисс Грейнджер. Вы чего-то не нашли в своих любимых книгах — это поразительно. Ещё более занятно то, для чего вам это понадобилось?

— Так вы знаете или нет?

— А с чего это я вам должен отвечать? Вы мне не сделали ничего такого, в благодарность за что я мог бы предоставить вам какую-нибудь информацию.

— Вам оно известно, не так ли?

— Допустим, — ответ ошеломил Гермиону: он знал. Это могло бы стать её спасением.

— Расскажите мне, какие требования нужны для его обогащения.

— Как я вижу, немного вы в книгах всё-таки нашли, Мисс Грейнджер. Но мой ответ: «нет», я не расскажу вам о требованиях. Причина весьма проста: вы не сможете обогатить подобное проклятье в виду вашей родословной.

— То, что я магглорожденная, как-то влияет?

— Безусловно. Я бы добавил, что это одно из самых значительных требований. Это всё, что вам нужно знать. До свидания.

— Подождите, — перед уходом девушка надеялась выведать ещё хоть чуть-чуть, — с какого возраста его можно обогащать?

— Дело не в возрасте, Мисс Грейнджер. Дело в силе. Всего доброго.

Больше ни одного вопроса Гермиона задать не успела: дверь класса Зельеварения закрылась у неё прямо перед носом.