Четверо в доме, считая собаку (джен)

Кухня неожиданно охотно приняла нового хозяина. Подчинилась его уверенным действиям, забыв о своём мерзком характере. Римус, всегда воспринимавший эту часть дома как живое существо с диким и неукротимым нравом, ощутил укол зависти. У него здесь постоянно что-то случалось: воспламенялась стоящая на огне сковородка, вываливались из буфета баночки со специями, заедали дверцы шкафов, пропадали и появлялись сами собой столовые предметы, разбивалась посуда. Казалось бы, с новым человеком она будет вести себя только хуже. Он уже даже готов был к ликвидации последствий новых бытовых катастроф, но… не пришлось.

Снейп его удивил. Ни одного лишнего движения, ни одного неуверенного шага. Мелькающий острый нож ни разу не задел палец, огонь ни разу не разгорелся сильнее необходимого, ни капли масла не попало на одежду.

Слизеринец двигался по кухне, время от времени задавая сидящему за столом Римусу короткие вопросы из серии: «где соль?» и «есть ли в этом доме разделочная доска?». И не успевал тот ответить, как предметы сами прыгали к Снейпу в руки.

«Странный дом всё-таки…, — нервно подумал Римус, наблюдая как Северус, хмурясь, разглядывает упавшую ему в ладони перечницу. — Странный, хоть и любимый…»

Он сидел на стуле, спиной к двери, стараясь не мешать. Поначалу Рем старался активно участвовать в готовке, но парочка злобных взглядов отбила у него всякое желание вмешиваться в процесс.

— Всё, пусть тушится, — Снейп накрыл будущий обед-ужин крышкой и, проверив огонь, устало прислонился к кухонному столу.

— Может, кофе? — Римус с готовностью поднялся, радуясь, что наконец может быть полезным.

— Лучше чай.

— Как хочешь. Садись. Я всё сделаю.

Снейп одарил его недоверчивым взглядом и осторожно опустился на свободный стул. Суставы по-прежнему ныли от сидения в сырой камере. Северус раздражённо подумал, что уже далеко не молод. Кухонные часы тихо тикали в углу. Словно издевались, упорно твердя, что время уходит.

Его поведение не укрылось от Римуса.

— Тебе плохо?

— Всё великолепно.

— Точно?

— Да, Люпин.

Гриффиндорец подавил вздох. Собственная фамилия в исполнении недовольного Снейпа — оскорбление пообидней «тёмной твари». С его-то интонациями! Впрочем, такой уж он есть. И к этому просто надо привыкнуть.

Это Римус и делал с момента появления слизеринца у них в доме. Понять — не понять, так просто принять каким есть, и может, даже полюбить. Ведь, Мерлин Великий, это не так уж и невозможно. Они слишком долго знакомы…

Натянуто-беспечно улыбаясь, оборотень взмахом палочки заставил воду в чайнике закипеть и поставил на стол чудом уцелевшие две чашки из парадного сервиза Блэков. У одной не хватало ручки.

— Если ты не возражаешь, я всё-таки кофе. Тебе чай… Чёрный?

— Разумеется. Чёрный. Крепкий чай.

— Сахар? Молоко?

— Нет, спасибо.

Минута, и на столе уже исходили паром две полные чашки и стояла вазочка с печеньем.

— Буду знать, — Римус сел напротив, грея ладони о свою чашку. День выдался неожиданно прохладным, а по дому стадами гуляли сквозняки.

— Намекаешь, что это не последнее светское чаепитие? — в голосе Снейпа вновь зазвучали остатки старого яда. Он поднёс свою чашку к губам, секунду помедлил и лишь потом отпил.

— Почему бы и нет? Что-то не так?

Лунатик внутренне напрягся, но старался не подавать виду. Часы упорно отсчитывали секунды.

— А что так?! — резко поднявшись, Северус отошёл к окну и уперся руками в подоконник. Чай остался стоять на столе. Пару минут он напряжённо молчал, разглядывая подоконник под ладонями.

— Зачем тебе эта игра, Люпин?

Римус вздрогнул. Хриплый тихий голос звучал пугающе.

— Какая игра, Северус?

— В друзей. В счастливую семью или как вы там называете этот весь спектакль. Зачем тебе я?

— Я думал, ты понял…

— Что???

Римус медленно поднялся и, подойдя к окну, облокотился на подоконник, прислонившись к нему спиной, чтобы видеть лицо собеседника. Их локти почти соприкасались. Солнце путалось в рано поседевших волосах гриффиндорца.

— Ты всё понял, Северус. И согласен со мной.

— В чём? — заключённый упорно не смотрел на него, но и не отстранялся.

— Хочешь, чтоб я это озвучил? Хорошо. Ты понял, что нет больше смысла терзать воспоминания. Что нет больше смысла жить прошлым. Потому что ты, как и все мы, думал, что не выживешь. Но выжил, хоть и едва не погиб… И понял, что если и есть смысл помнить о прошлом, то лишь о последних годах, когда мы вместе сражались за одно дело, почти плечом к плечу. И что сейчас мы не чужие люди, и правда можем стать… одной семьёй. Несуразной, странной семьёй. У нас ведь нет больше никого кроме… нас. Ведь так?

Голос Рема звучал тихо, он повернулся к Северусу…

БАБАХ!!! Входная дверь распахнулась, впечатавшись в стену.

— Мерзкая девчонка, гнусное отродье! Как ты посмела… — Миссис Блэк не заставила себя ждать.

БУХ!!! Тяжёлая троллья нога покатилась по полу.

ШВАРК! ШВАРК! Многочисленные двери распахивались на пути летящего цветного торнадо.

ДЗИНЬ!!! Хрупкие цветные стеклышки, украшавшие одну из дверей, посыпались на пол.

— Вот вы где! — радостно воскликнула Тонкс, вваливаясь в кухню в сопровождении какофонии звуков. — Я на пять секунд! За бумажками!

Римус не успел даже ответить на приветствие, как она обежала стол, сунула любопытный нос в кастрюлю на плите, отхлебнула стоящий на столе чай и, махнув на прощанье, умчалась в свою спальню. Через минуту метаморф уже на всех парах неслась по лестнице вниз.

ХРУСЬ!!!

ШВАРК!!! ШВАРК!!

ДЗИНЬ!!!

БАХ!!!

— Чёртова девчонка…

БАБАХ!!!!!

Внезапно возникшая тишина оглушила.

Северус и Римус ещё некоторое время пялились на пострадавшую дверь, медленно приходя в себя.

— Она… всегда такая? — Снейп первым нарушил тишину, брезгливо поглядывая на свой недопитый чай.

— Привыкнешь, — улыбнулся Римус.

Он испытующе посмотрел на собеседника, ожидая продолжения разговора, но Снейп упрямо молчал, не сводя глаз с чашки.

— Тема закрыта?

Глаза бывшего заключенного странно блеснули.

— Посмотрим. Пока да…

Стоит ли говорить, что мрачные прогнозы Снейпа относительно готовки не сбылись. Бродяга мало того, что не высказал ни малейшего недовольства, с радостью переложил эту обязанность на чужие плечи. И, как выяснилось потом, этого неугомонному Блэку тоже было мало…