Миссия выполнима или необыкновенные приключения Северуса Снейпа в избушке на курьих ножках (джен)

Последним, что запомнил Северус Снейп, был звук удаляющихся шагов Поттера, а потом пришло забвение. Он думал, что наконец-то умер и потому ему так спокойно и хорошо. Додумать мысль, что раз он размышляет — значит существует, Северусу не позволяла липкая густая дрема.

На грани сознания мелькали образы, пятна света, слышались какие-то звуки, но все это проходило мимо него, словно бы и не затрагивая ни одно из спеленутых забвением, спокойствием и пустотой чувств. Но очнуться и прийти в себя его заставил запах. Это был до боли знакомых аромат свежего и отлично приготовленного зелья. Сам не понимая как, но Северус, помимо воли, стал разбирать на составляющие густой травяной аромат.

«Так, вот эта горькая нотка — это полынь. А вот этот пряный аромат — имбирный порошок. Так, что еще? Мята, папоротник, собранный и засушенный в лунном свете, шалфей, зверобой, борец… и что-то еще, не могу понять. Но судя по запаху, это кроветворное и восстанавливающее зелье. Странный рецепт. Я своих оболтусов таким не учил. Это не наши травы, не наша сила. Мерлин! — наконец-то дошло до него. — Где я?»

Северус сделал слабую попытку открыть глаза и тут свет, ринувшийся сквозь дрожащую слезами пелену, вернул все ощущения. Его словно накрыло волной боли. Такое чувство, что в его теле не осталось ни одной целой косточки, что каждое волокно каждой мышцы было разорвано. Нервные окончания превратились в обугленные, дышащие болью от каждого вздоха, точки. Поняв, что он все еще жив, Северус Снейп снова провалился в глубокий обморок.

Он не знал, как скоро пришел в себя, но ломота и боль в теле стали менее заметными. Он снова попробовал открыть глаза и, помня о последней попытке и последствиях, был готов снова крепко зажмуриться.

Вокруг было темно, так как бывает лунной летней ночью. Осторожно вращая глазами, Северус сделал попытку рассмотреть окружающие его предметы. Судя по всему он лежал в небольшой комнате с тремя окошками, смотрящими в разные стороны света. Одна стена была занята чем-то большим, белым и бесформенным, оттуда виднелась зияющая прореха черноты. Разум отказывался подсказывать о назначении этого то ли предмета, то ли мебели.

Дав себе минутку для отдыха, Северус снова открыл глаза. До его слуха донесся тихий размеренно тикающий звук. Он покосился в сторону и увидел на стене старинные часы-ходики. Вдруг в глубинах устройства что-то заворочалось, закрутилось, защелкало, и из невидимого в темноте окошечка выскочила крохотная птичка, оповестив его, что сейчас три часа ночи.

Тут на его постель кто-то прыгнул, и сердце Северуса сделало кульбит от страха и неожиданности. Прямо перед ним оказались два горящих яркой зеленью глаза с вертикальными зрачками. Он с ужасом уставился в эти фосфоресцирующие глаза. Вдруг его лба коснулось что-то пушистое, теплое и мягкое. Только спустя добрых полминуты Северус сообразил, что его лоб бесцеремонно щупает это странное существо. Оно чуть сдвинулось, ощупывая его нос, и лунный свет очертил силуэт громадного до безобразия кота.

— Брысь! — Вскрикнул от неожиданности Снейп и дернул головой.

— Ха-ам! — мяукнул ругнувшийся кот и спрыгнул на пол. Его огромное тело не произвело никакого шума, кот словно растворился в темноте комнаты. А Северус ошалело размышлял, прислышалось ли ему или нет? Но спустя минуту слева раздался шорох и с неопознанного белого предмета кто-то спустился. Следом мелькнула длинная кошачья тень.

Этот кто-то подошел к Северусу и столь же бесцеремонно, как и кот до него, начал щупать его лоб. Он хотел увернуться от назойливого непрошеного внимания, но тут обнаружил, что спеленут по рукам и ногам, как младенец.

— Простите, но что вы делаете? — наконец он нашел в себе силы заговорить. — Кто вы и где я нахожусь?

В ответ раздалось несколько непонятных фраз на странном незнакомом языке. Человек отошел от него, начал чем-то звенеть и шуршать и вернулся спустя пару минут. Северус почувствовал, как ему на шею надели прохладную тяжелую цепочку со странным медальоном.

— Ну что, теперь ты меня понимаешь? — раздался над ухом женский голос. Судя по всему, говорившая была давно немолода. — Ну, чего ты молчишь? Проверка связи!

— Да, теперь я вас понимаю. Где я? Кто вы?

— Расспросами займемся позже, сначала ты окончательно поправишься, сыночек, а то как бы снова из тебя душа-то не вылетела. Сначала мы тебя вылечим, потом в баньке отпарим, накормим, а там и за разговорами душеньку отведем.

Странные слова странной женщины смутили Северуса. От этого голоса веяло спокойствием и мудростью. Он не понимал многие из ее слов буквально, но в душе знал значение каждого. Медальон тепло вздрогнул и Северус стал погружаться в сон. Последними ощущениями были морщинистые прохладные ладони этой женщины, ласково гладящие его по голове.

Этой ночью ему даже снились сны, яркие, светлые и очень спокойные. Так хорошо Северус не спал уже очень и очень давно.

Его разбудил аромат. Только на этот раз это были запахи готовящейся еды и крепко заваренного душистого чая. Северус еще плавал между сном и явью, наслаждаясь покоем и тишиной, и тем, что у него ничего не болит, когда в желудке позорно заурчало и он понял, как сильно проголодался. Кто-то захихикал рядом и Северус окончательно проснулся.

Прямо перед ним находилась довольная морда огромного кота, чьи зеленые глаза внимательно и с усмешкой изучали его. Северус поморгал, отказывая себе в праве подумать о том, что у котов, оказывается, тоже есть мимика. Они смотрели друг на друга. Кот — злорадно и насмешливо, а Северус — непонимающе. Когда бывший профессор зельеварения успел утвердиться в мысли, что медленно, но верно сходит с ума, раздался голос:

— Васька! А ну отстань от нашего гостя! Где твои манеры, нахал!

Кот презрительно фыркнул и, задрав хвост, царственно удалился в неизвестном направлении, гордо вздернув лобастую голову. Северус ошарашено смотрел на него, пытаясь сопоставить размеры этого кошачьего мамонта с размерами среднестатистических кошек. Ничего не получалось. Если этот кот, спокойно сидя на полу, мог смотреть ему, лежащему на кровати, прямо в лицо… Получался какой-то карликовый тигр, не меньше. Окончательно запутавшись в выводах, Северус перевел взгляд на источник уютного шума и умопомрачительного аромата.

У белой печи суетилась невысокая, сутулая старушка, заметно прихрамывающая на левую ногу. Она проворно переворачивала блины сразу на двух сковородках. Рядом с печью стоял стол, накрытый белой скатертью, на котором красовался ярко начищенный пузатый самовар.

И тут до него дошло, что он совершенно не знает и никогда не знал названия и назначение всех этих предметов, так откуда пришло понимание что, где и зачем используется? Северус почувствовал смятение, но тут старушка у печи повернулась, и он забыл о чем, собственно, думал только что.

Женщина, стоящая перед ним, была совсем немолода. Если прикинуть, то ее волосы поседели еще тогда, когда дедушки Снейпа не было и в проекте. А может и даже дедушки Дамблдора. На носу, вспотевшем от жара печи, красовалась внушительная бородавка. Кожа старухи напоминала печеное яблоко. Иссохшиеся и натруженные руки с узловатыми пальцами были похожи на причудливые корни деревьев. И только глаза этой старухи оказались молодыми, смеющимися и задорными. Свет этих пронзительных серо-голубых глаз затмевал все. И вот Северус уже не видел старческого уродства женщины, она словно преобразилась, вытянулась, помолодела и стала похожей на умудренную годами женщину, чья красота заключалась не в смазливом личике, а в бездонных и понимающих глазах. Такими древние друиды рисовали своих богинь.

— Ну, здравствуй, горемычный, — произнесла женщина, тепло разглядывая его. — Даже не пытайся встать — ты еще слишком слаб. Как тебя зовут?

— Северус Снейп. А вас, миледи?

— Ох, какая же из меня миледи, сынок! — рассмеялась женщина. — Вы англичане такие галантные кавалеры! И в лучшие-то времена я не хотела вас есть, если вы каким-то чертом оказывались на моем пути. Да ты не бледней-то так, милок, шучу я! А зовут меня Ядвига. Местные кличут Бабой Ягой-Костяной ногой. Да что мы все говорим, да говорим. Я привыкла добра молодца сначала в баньке распарить, потом накормить, а уж после и расспрашивать. Банька пока отменяется, а вот угостить — я с удовольствием!

Северусу показалось, что она даже не шевельнулась, но со стола слетел расписанный красными с золотом узорами поднос и плавно приземлился рядом с ним. Удивившись таким волшебным способностям хозяйки, Северус приподнялся и, стараясь унять дурноту от головокружения, стал медленно и аккуратно есть.

Он обмакивал тонкие ажурные блины поочередно в мед, варенье и топленое сливочное масло и жмурился от удовольствия. Сам не заметил, как умял добрую горку блинов, запивая их горячим брусничным чаем. Когда он, обессиленный, откинулся на подушки, поднос все также самостоятельно уплыл на стол. Северус закрыл глаза всего на мгновение, но незаметно для себя снова стал погружаться в сон. Заботливые руки гостеприимной хозяйки подоткнули сползающее одеяло.

— Спасибо, леди Яга. Извините за неудобства, — только и смог пробормотать Северус, уже уплывая в страну снов.

— Спи, сыночек, спи. Все потом, все завтра… — и она негромко запела странную убаюкивающую песенку.

Это уже становилось традицией: он просыпался, а на него таращился кот. В этот раз котяра сидел на краю кровати и, непринужденно балансируя, нависал над Северусом. Он еще во сне почувствовал этот изучающий взгляд и медленно открыл глаза. Пожав плечами, Северус огляделся: в доме никого не было, кроме него (не считать же за компанию кота?). Ходики тикали, что-то скреблось за печкой, но кот не обращал на звук никакого внимания — он продолжал гипнотизировать Снейпа.

— Ну чего тебе от меня надо? — без всякой надежды на ответ спросил Снейп.

— Какого пса ты сюда приперся? — неожиданно ответил кот вопросом на вопрос. — И без тебя жили — не кашляли. Что тебе тут надо?

Северус потерял дар речи. Он как-то не привык, чтобы коты разговаривали, пусть даже такие большие и явно необыкновенные. Посмотрев в ярко-зеленые прищурившиеся глазищи, Снейп пытался найти возможные варианты происходящего. Может быть это горячечный бред? Может он все-таки умер и находится в своем персональном аду? Но ничего из обстановки не напоминало ад. Кроме злобно бьющего себя хвостом по бокам кота. Вот уж явно всем чертям — черт!

Они, наверное, так и продолжали бы рассматривать друг друга, но в комнату с охапкой дров вошла хозяйка дома. Кот презрительно сморщился и спрыгнул с кровати, подошел к Яге и, встав на задние лапы, отобрал у нее аккуратно нарубленные полешки. Северус, глядя на то, как кот спокойно разгуливает, словно человек, как он нарочито медленно укладывает дрова рядом с печью в идеальную пирамидку, чувствовал, что волосы на голове начинают шевелиться. Переведя взгляд на Ягу, Северус заметил понимание в ее глазах.

— Васенька, — обратилась она к коту, — ступай во двор и наруби еще дровишек, а то эти последние.

Кот гордо прошествовал мимо кровати пораженного Снейпа, даже не взглянув на него. Северус смотрел, как скрывается за дверью прямая спина кота, как мелькнул в проеме пушистый черный хвост, и все еще не верил своим глазам.

— Ну, давай, спрашивай, — сказала Яга, усаживаясь на лавку в ногах Северуса.

— Что происходит? Где я? Как я сюда попал? Я что, схожу с ума? — он сам не ожидал, что так сорвется, да еще в присутствии малознакомой женщины, но абсурдное поведение кота окончательно деморализовало его.

— Ты находишься в сказочном лесу, в моем доме.

— Что значит, в сказочном? Я умер?

— Нет, ты не умер, не переживай. Сказочный лес — это участок тайги, в который я закрыла вход всем людям, не обладающим магией.

— Что-то вроде наших магглотталкивающих чар, — сказал Северус.

— Можно и так сказать, только, уж прости, от твоих слов веет каким-то расизмом, — улыбнулась Яга. — Я наш простой немагический народ очень уважаю, они же не виноваты, что не могут видеть недоступное. Это все равно, что издеваться над слепыми. Я, конечно, в свое время много чего натворила, но это все было по глупости и по молодости. Сейчас я предпочитаю помогать людям, пусть они и потеряли веру в сказки.

— Я почти ничего не понял, но опустим это. Так, где я?

— Я же говорю — в лесу. Я устроила что-то вроде заповедника для всей чистой и нечистой силы. Здесь спокойно отдыхают водяные, лешие, русалки, домовые, оставшиеся без дома. Да что говорить — сам увидишь, когда сможешь подняться.

— А как я-то здесь оказался? Последнее, что я помню — пыльный пол Визжащей Хижины и ощущение того, что я умираю.

— Тебя Васька нашел, под нашим домом. Вечером возвращался с охоты и увидел, как между курьих ножек лежит что-то черное. Подошел и рассмотрел тебя.

— Странно, что же он тогда так меня ненавидит? — спросил Снейп, игнорируя упоминание о каких-то там ножках курицы — иначе можно было совсем запутаться. — Оставил бы там и все.

— Что ты, Васенька очень добрый!

— Заметно, — пробормотал Снейп, разглядывая простынь, разодранную когтями кота.

— Это он просто ревнует.

— Что?! — удивление Северуса было настолько явным, что Яга захохотала. — Как? К кому?

— Ко мне, глупый! — продолжала смеяться Яга. — Он же не простой кот — он человек зачарованный, вот и ревнует.

— То есть как?

— Васенька — сынок мельника, пришел как-то ко мне за советом, как ему царевну добыть, да так и остался. Есть его я не захотела — никогда не любила мучное, — хищно улыбнулась Яга. — А он возьми, да и влюбись в меня! Ты вот видишь меня старушкой, а он увидел совсем другой. Я не простая какая-то там волшебница и не человек. Меня каждый видит по-своему. Ты увидел умудренную годами старуху, кто-то видит злую ведьму — у страха глаза-то велики, а Васенька увидел меня молодой и красивой, и так ему это в душу запало, что влюбился и пропал. В нас, колдуний, нельзя влюбиться простому человеку — он или с ума сходит и умирает от тоски, или сам с обрыва прыгает. Но покоя ему точно не будет, ни в этом мире, ни в том. А вот мой Васенька особенным оказался. Когда я его прогнала, он вернулся и попросил сделать его кем угодно, только бы рядом со мной. Я разозлилась и котом его сделала, да как видишь, перестаралась. А потом привыкла и уже жизни не представляю без пушистика моего.

— А если вы его расколдуете, он снова станет человеком?

— Не получится расколдовать, — вздохнула Яга. — Так и останется он с хвостом, да на четырех лапах. Да и не захочет он — ему так спокойнее. Знал бы ты, сколько занудных кавалеров он от меня отвадил! Не кот, а золото! Не ровен час, Кощей опять свататься придет, — захихикала Яга, — вот ужо ему Васенька покажет!

— Так а почему он ко мне-то ревнует? Я, простите, не посягал на вашу руку и сердце.

— Это он пока дуется. Чуть позже отойдет, вот тогда и помиритесь. Он хороший, только вспыльчивый больно.

— Я заметил, постараюсь не злить его. Но все же, как я сюда попал?

— Я про то не ведаю. Главное жив-здоров остался, да не калека. А в остальном потом разберемся. Ты пока сил набирайся.

— Леди Яга, — спросил Снейп, обратив внимание, как она засмущалась, услышав это обращение, — скажите, а почему я вас так хорошо понимаю? Вот вы часто говорите слова, который я никогда и не слышал, но я четко знаю их значение. Или вот, откуда я знаю, как выглядит самовар и для чего он служит? Почему так?

— Это все медальон, — Яга указала на подвеску на его шее. — Это был мне свадебный подарок от одного сильного мага. Свадьбу я отменила, а подарок оставила — женщина я или нет? Имею право на капризы? А этот медальон оказался полезной штучкой — он не только переводит тебе мою речь, но и объясняет все непонятное вокруг.

Тут их разговор был прерван вернувшимся котом. Тот вошел в избушку, держа в лапах топор. Многозначительно посмотрел на Снейпа, нахмурился, и отставил топор в угол за печкой. Еще раз поглядел на Северуса и направился к двери. На пороге обернулся и вдруг совсем неожиданно показал всем язык, да и вышел из дома.

Они с котом стали лучшими друзьями. Такого друга у Северуса никогда не было даже среди людей. «Тем более среди людей» — поправил себя Северус, когда эта мысль пришла к нему в голову.

Леди Яга улетела на помеле навестить «старую подругу по злодействам» и заодно за покупками, а они с котом распивали контрабандную валерьянку и рябиновую настойку на коньяке. Кот уже порядочно захмелел и вовсю изливал душу Северусу.

— Нет, вот скажи, ты меня уважаешь? — спросил Васька, подперев лапой морду и умильно глядя на собутыльника затуманившимися глазами.

— Вопрос с подвохом? — насторожился Снейп.

— Нет, чисто по существу! — еле выговорил кот.

— Ну, если по существу, тогда уважаю!

— А почему тогда мало пьешь и редко наливаешь?

— Сейчас исправим! — Северус прицелился бутылкой в рюмки, сосредоточенно стараясь не пролить ни капли, и у него это получилось. Только хлопнув еще по одной, он понял, что налил и коту, и себе валерьянки. Густой травяной привкус перебил приятное терпкое послевкусие настойки и почему-то перед глазами все поплыло.

Что было после, Северус плохо помнил. Вроде бы они с котом пили на брудершафт, целовались и клялись в вечной дружбе, а потом пошли рубить дрова наперегонки, но почему-то одним топором. Правда Васька истошно кричал, что зацарапает этих чурбанов насмерть, а Северус хихикал над ним, только чудом не уронив топор себе на голову.

Но видимо, все же пару раз уронил, потому что, придя в себя на следующее утро, он вкусил все прелести тяжелого похмелья. Во рту, не в обиду Ваське будет сказано, словно кошки проживали, в голове гудел набат от малейшего шума, руки и ноги не слушались, а лицо было приятного зеленоватого оттенка. Со стороны его можно было спутать с каким-нибудь инопланетянином или лешим, что тоже не радовало.

Вставать не хотелось совершенно, но пришлось — наступило утро со всеми вытекающими последствиями. Едва дойдя до нужника и не чудом не сосчитав ступеньки своей же задницей, Северус мрачно уставился на отражение в старом зеркальце. И едва не упал. Сегодня он почувствовал себя на все свои годы, учитывая вредную службу на двух господ, где стаж шел год за четыре.

Из мутного зеркала на него таращился злой всклокоченный мужчина, с покрасневшими заплывшими глазками, недельной щетиной и абсолютно сальными лохмами. На лице, словно мемориал этому великолепию, выделялся поцарапанный внушительный нос с прилипшим к нему крохотным листиком смородины.

«А это-то откуда? — спросил себя Снейп, чтобы не задаваться более печальными вопросами, вроде, как он дошел до жизни такой. — В смородину мы не лазили… Мерлин! Нет! Мы лазили в погреб и искали самые вкусные огурцы на закуску! Боги, Яга меня убьет! Искали-то мы методом пробы… Перепробовали все огурцы во всех банках, а кот еще кувшин со сметаной на себя опрокинул. А потом вылизывал себя как-то странно сверкая в мою сторону глазами… Нет, это мне померещилось, не иначе!»

Едва оправив мантию, с которой так и не смог расстаться, сентиментально цепляясь за нее, как за соломинку о прошлой жизни, Северус почти выпал из деревянного «скворечника» с сердечком на щербатой дверце.

«Тьфу-ты, тоже мне творение эпохи Романтизма!» — выговорился себе Снейп и побрел в избушку. По пути он вспомнил, как они с котом гоняли эту самую избушку, пытаясь заставить ее играть в футбол. Северусу и сейчас показалось, что несчастное бессловесное создание смотрит на него укоризненно. И точно — избушка демонстративно повернулась к нему задом, а к лесу передом, высокомерно задрав охлупень в виде конской головы. Пришлось долго упрашивать вредное злопамятное жилище на птичьей тяге, чтобы оно снова повернулось к нему крылечком. Наконец, сменив гнев на милость, при упоминании о возможной красочной татуировке на фасаде, изба впустила в себя Снейпа.

Он вошел в дом и остолбенел. «Не может быть, чтобы это мы вдвоем натворили!» — ахнул Северус. На полу в творческом беспорядке валялись горшки с геранью, крынки из-под молока, какие-то неопознанные бутылки, полосатые разноцветные носки, антикварные лапти, жемчуга и алмазы из сундучка с сокровищами (сам сундук словно испарился), пара огурцов и один соленый груздь, и как апофеоз гулянки посредине комнаты лежал Васька, нежно обнимая пузырек из-под валерьянки.

— Васька! Вставай!

— Отстань, я сплю.

— Вставай, говорю! Сейчас Яга вернется и сделает из нас винегрет!

— А который час? — прищурился на ходики кот. Ходики мирно почили где-то в углу и оба виновника незапланированной пьянки вспомнили, как кот всю ночь на них охотился. В итоге: ходики умерли смертью храбрых, но так и не выдали врагу своего главнокомандующего — кукушку.

Тогда кот взглянул в окошко с сорванными кружевными занавесочками, что-то прикинул в уме, позагибал пальцы и хвост, пошевелил усами и вдруг подскочил как ужаленный:

— Полундра! Свистать всех наверх! Приказ отдраить палубу до блеска!

Оторопев от такого внезапного морского жаргона, Северус некоторое время смотрел, как Васька мечется по избушке, поправляя, подметая, убирая — и все разом. Как и следовало ожидать, у него не получалось ни одно, ни второе, ни третье. Придя в себя, Северус бросился помогать, старательно игнорируя «Вечерний звон» в висках, тошноту и головокружение.

Они почти успели привести все в порядок, оставалась сущая мелочь — оживить часы и герань и найти сундучок, когда послышалось осуждающее квохтанье из погреба, а на крыльце чиркнула прутьями метла.

— Вот сволочь куриная, все-таки сдала, сдала со всеми потрохами, — простонал Васька, хватаясь за голову.

— А что, она умеет разговаривать? — удивился Снейп.

— Как видишь, — обреченно пробормотал кот. — Сейчас начнется…

Не успел он договорить, как дверь распахнулась и на пороге появилось страшное чудовище, так, по крайней мере, в первое мгновение показалось Снейпу — настолько убийственно сверкали глаза Яги.

«Вот бы мне такой взгляд, — позволил себе помечтать Северус, — у меня бы все гриффиндорцы еще на подходе к Распределительной Шляпе скончались от сердечного приступа!»

Но тут грянул гром, гроза, молния, ураган, цунами и все остальные стихийные бедствия, локализованные строго над их с котом головами. Как же художественно тонко и изящно ругалась Яга! Если бы Снейпу не было так стыдно, он бы бросился записывать цветистые многоэтажные конструкции словесных кружев, но уши пылали, щеки горели ярким гриффиндорским оттенком, словно у нашкодившего первогодки, а мысли путались и метались в голове от истерично завывающих колоколов и попытками уследить за монологом Яги.

Васька стоял, молча, вперив глаза в пол, и только по мучительно подрагивающему хвосту Северус догадался, что его мучают те же проблемы. Но перебить Ягу, пусть и для того, чтобы извиниться, было сущим самоубийством, и Снейп молчал, узнавая о себе и собутыльнике много новых фактов. Черед пятнадцать минут Яга выдохлась, а Северус признал ее мастерство — за все это время она ни разу не повторилась!

«А что было бы, увидь она то, что творилось тут в самом начале? — спросил себя Снейп, и ему подурнело от воспоминаний о людоедском прошлом хозяйки. — А ведь сожрала бы, и косточек не оставила!» — сказал про себя суровый британский зельевар.

В итоге их с котом от греха подальше усадили на самую дальнюю лавку, а по комнате стали летать самопочиняющиеся предметы, продукты питания и цветы, охорашивающиеся на глазах. Самой последней ожила кукушка и тут же что-то прочирикала Яге.

— Шкура продажная, — заерзал на лавке кот. — Чтобы я еще хоть раз ей мух ловил! Сейчас нам опять влетит, держись.

Но к счастью, то ли Яга уморилась окончательно, то ли они с Васькой представляли слишком уж жалкое и комичное зрелище, но Яга, странно фыркнув и пытаясь сдержать улыбку, отправила их обоих отсыпаться на полати.

Северус думал, что после такого разноса не сможет уснуть, но едва лишь его голова коснулась прохладной льняной наволочки, как он уснул как младенец. Рядом грел бок свернувшийся калачиком кот, и его утробное мурчание навевало приятные и целительные сны.

Они с Васькой проснулись одновременно, и некоторое время недоуменно таращились друг на друга, но быстро вспомнили, почему оказались вдвоем на печке. Осторожно высунув носы наружу для разведывания обстановки, они увидели, что в избушке царил идеальный порядок, а хозяйка дома угощала кого-то душистым чабрецовым чаем с вареньем. Взглянув на гостя, кот и Снейп одновременно воскликнули:

— Кощей! — чуть ли не по-собачьи взрычал Васька.

— Темный Лорд! — с ужасом выдохнул Снейп.

Они недоуменно переглянулись и, потеряв равновесие, свалились с печки.