Призрак Хогвартса (гет)

Insolent boy!

Basking in your glory!

Девушка сняла робу, оставшись в юбке и блузке, распустила и расчесала свои густые волосы. Сегодня она больше никого не хотела видеть. Нет, всё-таки хотела, но только его. Увидеть, но не услышать.

— Глупый юнец! Храбрец-поклонник! Делит со мной лавры!

Лили вздрогнула. Некогда мягкий, чарующий голос стал резким, властным, но не потерял своей красоты. Никогда она не слышала Ангела таким разъяренным. Чем заслужила она такую вспышку гнева?

— Ангел, я слышу! – Лили вспомнила она данное ему обещание. – Прости, я слаба... Я хочу видеть тебя! Покажись, маэстро!

— Льстивое дитя! – мягко усмехнулся Голос. – Хорошо, ты увидишь меня. Взгляни лишь в зеркало.

— Ангел... – восторженно прошептала Лили, приближаясь к зеркалу. На его поверхности постепенно проявлялся высокий темный силуэт с белой полумаской на лице.

— Да, я твой Ангел Музыки. Иди ко мне... – манящим голосом шептал он.

Лили зачарованно подошла к зеркалу, которое, казалось, растворялось в воздухе. Она вложила ладонь в протянутую руку Ангела, и он повел её за собой...

В это время Джеймс подошел к двери комнаты Лили с пирожными, стащенными с кухни. Сегодня девушка взглянула на него по-другому, он это почувствовал. Он постучал в дверь.

— Лили!

В ответ ему раздался глубокий мужской голос:

— Да, я твой Ангел Музыки! Иди ко мне...

— Что за?.. Ангел? – озадаченно пробормотал Джеймс. – Лили! Лили!..

Но больше он не услышал ни звука. Джеймс бессильно ударил кулаком по двери и возвратился в башню Гриффиндора несолоно хлебавши.

* * *

And do I dream again? For now I find

The Phantom of the Opera is there – inside my mind…

Лили осторожно ступала по коридору, освещенному факелами на стенах. Ангел не выпускал её руку из своей и пел... Они спускались по длинной, бесконечной лестнице в кромешную тьму. Но рядом с Ангелом Лили ничего не боялась. В конце концов, они вышли к озерной глади. Лили вытаращила глаза:

— Под замком есть озеро? Но об этом не сказано ни слова в «Истории Хогвартса»!

Ангел загадочно улыбнулся и взошел на небольшую лодку, поманив Лили за собой. Девушка с его помощью села в лодку, и та тронулась по озерной глади. Ангел взглянул на Лили:

— Пой, мой ангел! Пой для меня!

И девушка запела. Голос её гулко отражался от стен и наполнялся силой, объёмом, могуществом. Лили была заворожена звуками и пела громче, выше, сильнее. Ангел вступил в песню, и их голоса слились в неистовом, страстном потоке.

Лодка ударилась о берег, и Ангел проворно выбрался на землю. Он обернулся к Лили, наблюдающей за ним. Девушка, оправившись от первого шока, внезапно осознала: это он, Одинокий Пианист. Не призрак – человек. Она испуганно выбралась из лодки и прошептала:

— Голос – всего лишь человек... – и расплакалась. Её визави подошел ближе и произнес:

— Да, Лили! Я не ангел, не гений и не призрак... Я – Эрик!

Лили взглянула на него и впервые по-настоящему рассмотрела. Это был высокий, сильный человек с темными волосами, одетый в длинный черный плащ. У него были голубые глаза, и его кожа была бледна, как мел. Поэтому его лицо выделялось на фоне черной одежды, хотя он, скорее всего, хотел достичь обратного эффекта: половина его лица была скрыта белой маской. Однако Лили не могла не признать, что открытая половина его лица была безупречно красива.

— Я привел тебя к трону музыки, в её царство, – обратился Пианист к девушке. – И привел затем, чтобы ты пела только для меня.

Лили испугалась: одна, в подземелье с незнакомым мужчиной. Одно дело Голос, другое — Эрик, обманщик, воспользовавшийся её доверием, её горем! «Пела только для него» – значит, он просто похитил её! Никто не знает, где она, никто! А она даже не видит его лица!

Но тут он запел, и Лили мигом забыла все мысли о похищении. Эрик пел о прелести ночи, о чувствах, о чарующей музыке тьмы и о прекрасной музыке ночи. Его голос вызывал в Лили странное чувство неги, истомы и покоя. Её душа возносилась в чертоги мечты, обретала крылья. Эрик сел у её ног, и от этого жеста Лили исполнилась нежностью. Зачем она так поспешно сделала выводы? Это был все тот же Ангел, всего лишь потерявший белые крылья. Его прикосновения, словно крылья бабочки, скользили по её рукам, по её лицу. Песня манила за собой в страну грез, в страну исполнения желаний, в странный, новый мир. Голос Эрика убаюкивал и прежде чем погрузиться в темноту, Лили услышала, как Голос шепчет: «Ты будешь только моей...»

* * *

Who was that shape in the shadows?

Whose is the face in the mask?

В пелену сна ворвалась легкая и нежная мелодия. Спящая девушка завозилась и открыла глаза. Первое, что она увидела перед собой – темный балдахин. Она лежала на мягкой кровати, на шелковых простынях. Девушка вздрогнула и рывком поднялась в кровати, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Что это за место? Что она здесь делает? И откуда эта чудесная музыка?

В голове постепенно восстановились события прошлой ночи. Легкий туман. Огромное подземное озеро. Мириады свечей вокруг него. Лодка. И человек в ней...

Лили поднялась с кровати и заметила на прикроватном столике большую музыкальную шкатулку. Никогда она не видела подобной вещи. По одежде сидящей на крышке обезьяны Лили поняла, что шкатулка персидская. В это время издалека полились звуки рояля, и Лили направилась к ним, чтобы увидеть маэстро.

Кто же этот человек? Чье лицо скрыто маской? Эти вопросы мучили Лили, и она подошла ближе. Эрик сидел за инструментом, не замечая ничего вокруг, он творил, вдыхал магию в только что сочиненную музыку. Лили залюбовалась им и в нерешительности остановилась рядом. Эрик качался в такт музыке, закрыв глаза. Он не знал, что она здесь. Лили почувствовала, как внутри разлетается рой бабочек, она смотрела на Эрика и не могла оторваться. Она прикоснулась к его плечу. Эрик слегка вздрогнул, но не взглянул на неё. Лили вытянула руку и прикоснулась к его лицу. Она ласково погладила его по щеке, по лбу, по волосам. Сейчас она как никогда хотела увидеть его лицо полностью. Маска сводила её с ума, она ненавидела, когда от неё что-то скрывали, тем более лицо. Лили осторожно коснулась белой поверхности, приподняла край и сорвала маску.

За считанные доли секунды она успела испытать шок, испуг и ужас. То, что открылось её глазам, невозможно было описать словами, это зрелище было хуже любого ночного кошмара. Эрик мгновенно вскочил со своего места и грубо оттолкнул свою ученицу. Лили упала на пол, пребольно ударившись, и с трудом встретилась взглядом с Эриком. Её глаза молили о прощении, она уже тысячу раз успела проклясть свое дурацкое любопытство. Эрик был вне себя. Куда делись его нежные речи и обещания? Куда делись ангельские нотки в его голосе? Сейчас Лили слышала в нем только ярость и злобу, превратившие голос Ангела в голос Дьявола. На девушку обрушился поток неистовых проклятий. Эрик был вне себя. Он кричал:

— Любопытная Пандора! Лживая Далила! Маленькая гадюка! Будь ты проклята!

Лили подумала, что в тот момент была истинным воплощением Страха. Вся её сущность наполнилась диким, первобытным ужасом. Она страшно было представить, что может сделать с ней этот человек, настроение которого менялось настолько диаметрально. Он в свою очередь, был воплощением Ярости. Эрик бросился прочь от неё, стыдливо закрывая рукой обезображенную половину лица. Он сбросил на пол несколько канделябров и остановился у кромки воды, тяжело дыша. Лили не смела даже вздохнуть: она ждала наказания. Но Эрик не двигался. Лили постепенно успокоилась и боязливо взглянула на своего Ангела. Тот обернулся и голосом, полным горького удивления, произнёс:

— Как странно, ты даже осмеливаешься смотреть... и думать обо мне...

Лили приподнялась и наблюдала за тем, как он приближается к ней.

— ...отвратительной горгулье, что горит в аду, но тайно мечтает о небесах...

Глаза Лили наполнились слезами. Эрик присел рядом с ней, все ещё прикрывая лицо. Лили почувствовала, как на щеках слезы прочерчивают теплые дорожки. Какой же мрачной, беспросветной должна была быть его жизнь... сколько он вытерпел боли и страданий...

— Лили, – позвал он. – Ты научишься видеть в уродливой оболочке не монстра, а человека... я кажусь чудовищем, но мечтаю о красавице.

Сердце Лили защемили жалость и сочувствие к этому несчастному человеку, она опустила голову и увидела маску, отлетевшую на пол. Девушка подняла её и медленно протянула Эрику. Он дрожащими руками принял её, отвернулся, поднялся на ноги и, нацепив маску обратно, вновь повернулся к Лили. Девушка снова поразилась смене его настроения: больше в его глазах не было боли, он накрыл её равнодушием и холодом, словно жалел о своем внезапном откровении.

— Пойдём, – глухим голосом произнес он. – Тебя там, наверное, все заждались.