Дух бунтарства (гет)

Магическая лондонская обсерватория находилась на возвышенности Котсуолд, в черте города, и являлась второй по значимости в Великобритании, уступая лишь великой обсерватории Бен-Невис в Грампианских горах. К сожалению, она была закрыта для посещений, поэтому сегодня на берегах Темзы собрались представители магического населения со всей страны.

Внушительный замок имел большой внутренний двор, который окружали массивные зубчатые стены с башнями и хорошо укреплёнными воротами. Во дворе стояла статуя Мерлина, смотрящего в огромный мраморный телескоп. Далее следовал внешний двор, включавший в себя хозяйственные постройки, а также замковый сад. Весь замок был окружён вторым рядом стен и рвом, через который перебрасывался подъёмный мост.

Гермиона и Джинни прошли через чугунные ворота и были встречены эльфом, одетым в синее полотнище с вышитыми серебром небесными светилами. Он проводил девушек в холл и проверил наличие приглашений.

Изнутри замок поражал роскошью: добротный дубовый паркет был натерт до блеска, в хрустальных витых колоннах отражались искры тысячи горящих свечей в позолоченных канделябрах, у стен была представлена необыкновенная коллекция древних часов и астрономических приборов. В центре холла вращался гигантский маятник, позади которого на гобелене была вышита надпись:

«Вместо того чтобы возвеличивать небо и размышлять о нем, не лучше ли самим, умножая вещи, подчинить себе небо? Вместо того чтобы служить небу и воспевать его, не лучше ли, преодолевая небесную судьбу, самим использовать небо в своих интересах?»

Гермиона улыбнулась, Сюньцзы был примерным учеником Конфуция, но магом стать не мог. Был ли он сквибом, или просто маглом, очаровавшим великого китайского мага-мыслителя, история ответить не могла, но его трактат в библиотеке Хогвартса присутствовал, и не мог не быть прочитанным школьной заучкой.

Людей в холле собралось более двух сотен, все они стояли вокруг маятника и ждали, когда их распределят по залам. Конечно, можно было приобрести за баснословные деньги отдельную ложу, но Гермиона не видела смысла в подобной расточительности, звезды от этого ярче гореть не будут и Луна не пустится в пляс. Она в полголоса рассказывала очарованной Джинни, как в детстве родители водили ее в магловскую королевскую обсерваторию в Гринвиче.

— Ты знаешь, что вплоть до 19 века каждая страна имела свою систему измерения долготы. Франция в качестве начального меридиана использовала меридиан в Парижской астрономической обсерватории, Италия — меридиан в Неаполе, Швеция — в Стокгольме, а Испания — в Ферро. И только в 1884 году лондонский район Гринвич стал нулевой точкой отсчёта часовых поясов земного шара.

— Что такое долгота? — недоуменно переспросила Джинни.

— Долгота — это географическая координата, используемая для определения расстояния, — расстроилась Гермиона невежеством подруги. — Считалось, что для определения долготы можно использовать звезды и Луну как огромные часы на небосводе.

— Гермиона, я и так знаю, что ты самая умная ведьма за последние сто тысяч лет, — Джинни обняла подругу. — Гарри рассказывал мне, как впервые попав в Хогвартс и любуясь потолком Большого зала, ты пересказывала окружающим Историю Хогвартса. Он тогда здорово испугался, что ему тоже надо было выучить наизусть все учебники перед приездом в школу.

— Я вовсе не… — Гермиона замолчала, заметив приближающуюся к ним пару.

— Миссис Поттер, миссис Уизли, какой приятный сюрприз, — проговорил Драко Малфой. Его спутником был Блейз Забини, и, судя по всему, они оба были настроены весьма дружелюбно.

Парвати бы с ума сошла от зависти, подумалось Гермионе, когда сначала Драко, затем Блейз поцеловали ее руку, а затем руку Джинни. Да, в хороших манерах им не откажешь.

— Сюрприз приятный, — согласилась покрасневшая Джинни.

Гермиона, посмотрев на Малфоя, ехидно добавила:

— А главное, неожиданный!

Повисла неловкая пауза, Драко и Гермиона смотрели не мигая друг другу в глаза. Наконец, Блейз примирительно произнес:

— Дамы, у нас с Малфоем отдельная ложа, не желаете ли присоединиться и скрасить этот вечер двум галантным кавалерам?

Джинни рассмеялась и вопросительно посмотрела на подругу.

— Давай, Гермиона, будет здорово. Представляешь, сидеть не в общем зале на неудобных креслах, в окружении шумной толпы, а на мягких диванах, в тишине, где никто не будет отвлекать тебя.

— Никто кроме двух посторонних мужчин, — Гермиона не хотела сдаваться, хотя при мысли о том, что они с Малфоем окажутся рядом в интимной атмосфере ночной обсерватории, ее тело окутала сладкая истома.

— Какие же они посторонние, — продолжала уговоры Джинни, — мы же знакомы с одиннадцати лет.

Тут Блейз пришел на помощь, взял Гермиону под руку и доверительно прошептал:

— Малфою можешь не доверять, он тот еще жук. Но разве ты можешь заподозрить такого невинного ангела, как я, в чем-нибудь коварном? — и он посмотрел на нее глазами котика из Шрека, любимого мультфильма Хьюго.

— Сдаюсь! — Гермионе всегда нравился незлобный улыбчивый Блейз, кроме того, ни он, ни его семья не были замечены в связях с Волдемортом. В отличие от… но об этом сегодня думать не стоит.

Эльф проводил всех четверых в западную башню, предложив дамам раздеться, а господам выбрать напитки и закуски для долгой ночи.

В западной башне располагалось четыре ложи, однако, к огромному удивлению Гермионы, оставшиеся три помещения оказались пустыми. Конечно, не все волшебники могут позволить себе такое расточительство, а из тех, кто может, не всегда находятся любители астрономии и астрологии. В помещении стояли друг напротив друга два мягких дивана, между ними — стол с установленными на нем четырьмя магическими телескопами, стопкой чистых свитков и прочими письменными принадлежностями. Телескопы были направлены в сторону огромного, во всю стену, окна. Потолок украшали изображения ночного небесного свода с кругами семи неподвижных светил, а стены — горы, моря, пустыни и леса.

Джинни сняла мантию и оказалась в своем новом вечернем платье, темно-зеленом, что должно было очень порадовать бывших слизеринцев. И когда только она успела переодеться? Тем не менее, цвет этот очень шел к огненно-рыжим волосам молодой женщины, гораздо больше, чем красные цвета Гриффиндора. Гермиона почувствовала себя неловко — на ней под мантией были простые джинсы и черная хлопковая кофта с короткими рукавами. Можно было бы, конечно, преобразовать их во что-нибудь более подходящее для такого случая, но Гермионе очень не хотелось нарваться на насмешку Малфоя по поводу ее неспособности прилично одеваться. Лучше оставить, как есть и не выдавать своего смущения.

Малфой никак не прокомментировал ее внешний вид, он посадил Гермиону на диван рядом с собой и заказал эльфу горячего глинтвейна и фруктов. Такое нетипичное для Малфоя поведение нервировало Гермиону и сбивало с толку, но оно все же было предпочтительнее прежних придирок и язвительной враждебности. Джинни, не скрывая своей радости, села рядом с Блейзом.

До начала лекции оставалось еще сорок минут, и Блейз развлекал всех историями о своих поклонницах, которые в желании заполучить Блейза с его миллионами, готовы были пойти на все, подливая ему любовные зелья даже в глазные капли.

Драко тоже разговорился, оказалось, что он побывал в величайшей обсерватории Улугбека в Самарканде. Гермиона расспрашивала Малфоя с огромным интересом, ее интересовало все: от загадочного города до астрономических исследований, проводившихся учеными Востока. Все, что она знала из истории Узбекистана — обсерватория Улугбека считалась разрушенной после трагической гибели великого звездочета.

— Самарканд удивительно красивый город, — рассказывал Драко. — Он имеет одну особенность, которую можно встретить в немногих городах: каждый род торговли и промышленности производится в особых рядах, а не смешанно. Лучшая в свете бумага производится в Самарканде. Там выращивают вкуснейшие фрукты: виноград, дыни, яблоки, гранаты.

Он достал с блюда спелое красное яблоко, улыбнулся и протянул Гермионе:

— В особенности славятся самаркандские яблоки, листья некоторыех их видов используются в приготовлении различных омолаживающих и возбуждающих зелий.

Гермиона покраснела, но яблоко взяла. На миг их пальцы соприкоснулись, и тело девушки охватила дрожь. Еще никогда в своей жизни она не видела улыбки соблазнительней той, что он бросил в ее сторону.

— А что случилось с обсерваторией? В мире маглов она считается разрушенной. — Ее голос звучал хрипло, но Джинни болтала с Блейзом, не обращая на нее внимания.

— Миру маглов вообще не следовало знать об этом месте, они очень удивлялись, как пятьсот лет назад с поразительной точностью было произведено вычисление длины звездного года. Министерство Магии в Азии пришло к решению создать иллюзию разрушения обсерватории и таким образом уничтожить все улики против волшебников. Так и было сделано, однако, верный ученик Улугбека Али Кушчи, сбежал из Самарканда, прихватив звездную книгу "Зиджи Гураган" и обнародовав ее в присутствии огромного числа представителей разных стран и прессы. Таким образом, стало невозможным стереть всем память, и теперь маглы ломают головы над новой загадкой истории.

Малфой тоже обратил внимание на то, что Джинни и Блейз были поглощены беседой друг с другом, и тихо спросил, придвинувшись к девушке ближе:

— Как дела у твоей эльфийки, сдвиги уже есть?

— Еще рано о чем-то судить, — покачала головой Гермиона.

— И вовсе не рано! Целая неделя прошла, она познакомилась с шестью эльфами.

— Что, Малфой, твои эльфы уже на исходе? — Гермиона не сдержала задорной улыбки. — А мы с ребятами всегда считали, что у вас там их целая сотня живет.

Он безразлично пожал широкими плечами, в то время как его серые глаза опустились к ее губам, вызывая в ней позыв облизнуть их. Что было еще хуже, его долгий пристальный взгляд вызвал внезапный прилив желания.

— Ничего ты не понимаешь, Грейнджер. У эльфов это быстро, раз — и все, любовь появилась, пора делать эльфят. Это тебе не романтические человеческие бредни: конфеты, звезды.

— Ах, романтические бредни? — Гермиона завелась. — А что же ты тогда здесь делаешь, позволь тебя спросить! А если бы я с Роном сюда пришла, ты бы тоже подошел и пригласил нас к себе?

— Я надеялся, что ты придешь не с рыжым, — тихо ответил Драко.

— А на что еще ты надеялся, это что, малфоевский способ приглашения на свидание?

Гермиона рьяно жестикулировала, и Малфою пришлось схватить ее за руки:

— Тс, не привлекай внимания, если хочешь, позже все обсудим. К тому же, сейчас лекция начнется.

Гермиона успокоилась, но во взгляде, который она ему подарила, читалось: «Мы не закончили…» Лекция действительно начиналась, в помещении погасли почти все свечи, погружая гостей в таинственный полумрак. Раздался голос профессора Лоуренса, усиленный заклинанием:

— Дамы и господа, настройте свои телескопы, мы начинаем нашу увлекательную экскурсию в мир небесных светил, магии имен и судьбоносных предсказаний. Начну с рассказа о том, как была построена наша обсерватория. По выбору прославленных астрологов была определена счастливая звезда, соответствующая этому делу…

Гермиона слушала рассказ профессора, и каждая клеточка ее кожи ощущала близость сидящего рядом Малфоя. Она краешком глаза видела его профиль на фоне темного окна, подсвечивающегося лишь лунным светом, слушала вибрации его завораживающего голоса, когда он комментировал слова лектора. В нем чувствовался дух опасности, загадки и власти, что было для Гермионы столь манящим после простого добродушного Рона.

Джинни увлеклась расчетами, они с Блейзом обсуждали слова профессора, спорили, шутили, не подозревая, как накалена была атмосфера на соседнем диване. Гермиона и Драко обменивались короткими, но жаркими взглядами, от которых у девушки перехватывало дух.

Сердце ее заколотилось, когда она почувствовала его горячее дыхание на своей коже, оказалось, что в темноте Драко придвинулся к ней совсем близко, так что его лицо почти соприкасалось с ее открытой шеей. Этого она не смогла вынести, и у нее вырвался прерывистый вздох.

Голос профессора просил обратить внимание на какую-то яркую звезду, чье положение влияет на людей с творческими способностями, но ни Драко, ни Гермионе не было до него никакого дела. Весь их мир сосредоточился на кончиках пальцев Драко, едва касающихся кожи чуть выше локтя Гермионы и посылая заряд желания сквозь нее. Более интимного момента в жизни Гермионы еще не было, несмотря на то, что она была замужем и имела двоих детей.

Казалось, пытка тянулась вечно. Гермиона пыталась отодвинуться от Малфоя как можно дальше, но даже на другом конце дивана она ощущала каждое его движение, каждый взгляд, брошенный на нее. Он больше не прикасался к ней, делая вид, что чрезвычайно увлечен лекцией, но на протяжении нескольких проведенных вместе часов Гермиона чувствовала прочные нити, протянувшиеся между ними. Они ловили друг друга краешком зрения, не обращаясь друг к другу лично. Блейз и Джинни внешне были более оживлены и не обращали внимания на соседний диван, где атмосфера, казалось, была накалена до предела. Под конец лекции Гермиона была так утомлена и находилась в таком смятении чувств, что ощутила огромное облегчение, когда бестелесный голос профессора попрощался со всеми, и лекция закончилась.

Блейз звал компанию встретить рассвет в ресторане на берегу Темзы, и Джинни с мольбой посмотрела на подругу.

— Нет, Джинни, я очень устала, мечтаю принять ванну и лечь поскорее в постель. К тому же, утром Рон уезжает в Париж, мне хотелось бы с ним попрощаться. Но ты, если хочешь, можешь, принять приглашение.

— Что ты, — ужаснулась Джинни. — Гарри меня убьет. С тобой другое дело, это не выглядело бы.… Но раз ты не хочешь…

Было видно, что Джинни очень расстроена. Но Гермиона просто не могла выдержать еще нечто подобное. Она аппарировала домой в надежде, что сон принесет облегчение, а утро внесет ясность в ее спутанные мысли.