Дух бунтарства (гет)

Гермиона спала долго, нежась в постели чудесным субботним утром, разбудил ее негромкий мерный стук. Сладко потянувшись, еще наполовину участвуя в происходящем своего сна, она открыла глаза и постаралась определить источник раздражающего шума. Посмотрев в окно, она поняла, что проспала до полудня, солнце стояло высоко, согревая золотыми лучами гладкую поверхность озера, зеленую лужайку перед домом и верхушки исполинских деревьев. Ветерок раскачивал их ветви то вправо, то влево, и Гермиона некоторое время смотрела на это действо, как завороженная. Источник шума находился здесь же — огромный белый филин стучал клювом в окно, к его лапке было привязано послание. Гермиона узнала филина Малфоя, и сердце ее сжалось. Вдруг, в письме оскорбления и проклятия? Тут только она вспомнила, что хотела проводить мужа. На задворках сознания промелькнула недостойная радость от возможности выспаться после столь напряженного вечера.

Качели, которые Рон соорудил для ребят на толстом суку старого дерева, призывно покачивались на ветру, Гермиона отвязала письмо и, прогнав филина, вышла со свертком во двор покачаться на них и узнать, наконец, о мыслях Малфоя.

Послание было коротким:

«Спасибо, Грейнджер. Я чувствую, что снова живу. Д.Л.М.

P.S. В конверте уменьшенный томик стихов зарубежных поэтов. Это одно из первых изданий, я наткнулся на него сегодня ночью, когда, маясь от бессонницы, забрел в библиотеку».

Увеличив книгу, Гермиона прочла на обложке «Поэзия серебряного века». Массивная обложка оказалась немного потрепанной, страницы пожелтели от старости, а запах напоминал старый гербарий Рона, тем не менее, загадочная фраза про «серебряный век» таила для Гермионы аромат новых открытий и предвкушение чего-то волнующего и еще непознанного.

Она открыла томик на произвольной странице и прочла:

...То ненависть пытается любить

Или любовь хотела б ненавидеть?

Минувшее я жажду возвратить,

Но, возвратив, боюсь его обидеть,

Боюсь его возвратом оскорбить.

Да, она хотела бы вернуть их былую вражду. Все было так просто, так понятно: он плохой, она хорошая, он на темной стороне, она на стороне света. Он высокородный ублюдок, она — грязнокровка. Теперь же все так запуталось, она не понимает, ни того, что происходит между ними, ни того, что она чувствует к нему. Желание, интерес, протест против обыденности, неимоверное притяжение… Но она все еще помнит, что они враждовали, и, приходилось в этом признаться самой себе, не простила ему боль и унижения себя и Гарри с Роном. Но разве можно испытывать столько противоречивых чувств?

Неожиданно Гермионе вспомнилось, как Рон сказал про Чжоу, что невозможно испытывать столько чувств одновременно, а она ответила, что у Рона эмоциональный диапазон, как у чайной ложки. Улыбка осветила лицо Гермионы, как и всегда, когда она вспоминала такие счастливые моменты из их детства.

Не месть ли то? Не зависть ли? Сгубить

Себя легко и свет небес не видеть...

Что ж это: зло старается любить,

Или любовь мечтает ненавидеть?..

Сгубить себя легко.… Как же легко, казалось, сделать шаг, за которым — пылающая бездна. Или все-таки, пронизывающий холод? Вот что ей напоминало общение с Малфоем — огонь и лед. Дух опасности, загадки и власти — вспомнила она свои ощущения в башне.

Закрыв томик, она поднялась с качелей и направилась в дом узнать, где же Хьюго, а чтение решила оставить на вечер. На кухне нашлась записка: «Дорогая, не хотел тебя будить, ты так сладко спала. Я отправляюсь во Францию. Хьюго у мамы, отдыхай. Люблю, Рон». Хьюго надо было бы забрать домой, хотя, конечно, ему веселее у миссис Уизли, особенно, когда там гостят Лили и Фредерика. Рикки была достойной преемницей шуток и розыгрышей близнецов, и Джордж в ней души не чаял. Рон же считал, что она плохо влияет на правильного, мудрого не по годам Хьюго. Вспомнив о своем желании посетить Хогвартс, Гермиона решила подождать с этим до вечера.

— Винки, подойди, пожалуйста, — ласково позвала она. — Мне надо с тобой поговорить.

— Я здесь, миссис Гермиона, — домовиха была грустна и нервно комкала в руках салфетку.

Гермиона заметила ее нервозность и предложила Винки присесть.

— Расскажи мне, пожалуйста, Винки, как тебе понравились домовики Малфоев?

— Роду Малфоев служат достойные домовые эльфы, госпожа, — заметив, что хозяйке не понравилось это обращение, она поскорее заговорила дальше. — Форти научил меня ловить раков в нашем озере, они, оказывается, очень вкусные, не хуже крабов или королевских лобстеров, а Черити…

— Малфой присылал к нам домового эльфа женского пола? — ужаснулась Гермиона.

— Да, миссис Гермиона, как раз вчера эта милая эльфиха посещала нас. Она была очень добра со мной, только я не понимаю, зачем они все приходят? Вы не довольны своей Винки, миссис? Я сделала что-то не так? — отчаянию домовихи не было предела.

— Нет, что ты, мы все очень тебя любим! — Гермиона погладила ее по голове, успокаивая и утешая.

Винки от этих теплых слов разрыдалась и прижала салфетку к глазам. Она до сих пор не могла поверить в то, что на свете существуют хозяева, не наказывающие ее за случайные провинности и поощряющие за верную службу.

— Расскажи мне, дорогая моя Винки, отчего ты такая грустная? — Гермиона отодвинула скомканную салфетку и заглянула в огромные печальные глаза. — Тебе никто не нравится из эльфов, да? Они так вежливы с тобой, неужели, никто тебе не приглянулся?

— Приглянулся, миссис? — непонимающе переспросила та.

— Ну, понравился ли тебе кто-нибудь из них, с кем можно было бы создать семью, кто стал бы тебе опорой и поддержкой. Мы называем такого человека своей парой и женимся.

Винки испуганно посмотрела на свою хозяйку:

— Я не понимать, миссис… Я любить вас и мистера Уизли, и мистера Хьюго и мисс Роуз.

— А из эльфов тебе никто не приглянулся? — расстроилась Гермиона. — Может, кто-то из них показался тебе приятнее прочих?

— Если миссис позволит, мне понравился Дарси. — Винки залилась румянцем и потупила взор.

— Этот напыщенный сноб? — удивленно переспросила Гермиона. — Он же гонял тебя почем зря все утро, критиковал твою работу и… и…

— Он вел себя, так мужественно, госпожа, не то, что остальные. Он показал, кто в доме главный эльф.

— И тебе нравится такое обращение? — в голове Гермионы не укладывалось то, что женщине может нравится полное доминирование мужчины над собой. –А я еще просила Малфоя приказать своим эльфам быть вежливыми и предупредительными с тобой. Наверное, он долго смеялся над этим. Что ж, придется смириться с тем, что в нашем доме поселится Дарси.

Решив разобраться с этим позже, Гермиона написала Минерве с просьбой навестить ее в Хогвартсе, а заодно узнать об успехах Розы.

Минерва приняла ее так радушно, что Гермионе стало совестно за то, как редко она навещала своего любимого профессора. Расположившись в мягких креслах у растопленного камина, они вели беседу, потягивая из тонких фарфоровых чашечек мятный чай.

— Ты должна гордиться своей дочерью, Гермиона, — с улыбкой сказала профессор МакГонагалл. — Она помогает сокурсникам с учебой, не забывает навещать Хагрида с его питомцами, записалась на факультативное изучение целительства и за неделю набрала рекордное количество баллов для своего факультета, она обогняет тебя, дорогая.

Гермиона улыбнулась:

— Мой преподаватель зельеварения не обращал внимания на мою поднятую руку. К тому же, с Гарри и Роном было невозможно не нарваться на штрафы.

— Да, вы трое переворачивали школу вверх дном, — засмеялась Минерва.

— Но я хотела узнать совсем не об этом, — Гермиона закусила губу. — Больше всего меня волнует, есть ли у Розы друзья. Я сама очень трудно сходилась с людьми, в начальной школе у меня совсем не было друзей. Огромная удача, что на моем пути появились Рон и Гарри. Поэтому я беспокоюсь за Розу, она унаследовала мои… некоторые качества, которые могут помешать ей…

Профессор МакГонагалл посмотрела на смутившуюся женщину.

— Не волнуйся за Розу, Гермиона. Она понимает, что баллы для факультета и хорошие оценки в аттестате это не самое главное на свете. Она не одинока, ученики ее не дразнят, а, наоборот, уважают за готовность помочь и приветливый нрав.

— Невилл сказал, что Альбус подружился со Скорпиусом Малфоем, и теперь они везде вместе, — Гермиона подумала, что Розу, должно быть, сильно огорчил выбор кузена. — Из наших друзей в этом году только они учатся на первом курсе, поэтому мне интересно, с кем она будет общаться.

— Зря ты так беспокоишься, — ответила Минерва, подливая им в кружки горячего ароматного чая. — Роза на всех занятиях сидит с Реджиной Рейнолдс.

Гермиона от удивления чуть не подавилась чаем и воскликнула:

— Дочерью Дафны Гринграсс, племянницей Малфоев? Рон сойдет с ума, сначала Альбус подружился с сыном Малфоя, теперь еще и Роза, — и, увидев неодобрительно поджатые губы собеседницы, быстро добавила. — Нет, я не против их дружбы, я рада, что Роза не одинока.

— Рейнолдсы не поддерживали Волдеморта, хотя это очень влиятельная и богатая семья Шотландии. Мои родители были знакомы с ними. — Минерва усмехнулась, увидев удивление Гермионы.

Гермиона еще никогда не слышала о семье профессора МакГонагалл, поэтому ей не терпелось узнать подробности.

— А вы знали отца Реджины? — девушка постаралась скрыть свое любопытство, прикрывая его волнением за окружение своей дочери.

Минерва встала, подошла к письменному столу и извлекла из его нижнего ящика старинный черный бархатный альбом для фотографий, углы которого скрепляли массивные серебряные узоры.

— Джервис Рейнолдс мой внучатый племянник, внук моей старшей сестры Шейлы Рейнолдс, в девичестве МакГонагалл. Она погибла во время войны с Гриндевальдом много лет назад.

На фотографиях Гермиона увидела привлекательную девочку с толстой косой и россыпью веснушек на лице. Она обнимала девушку постарше, на коленях у которой лежал, млея от ласки, маленький котенок.

— Это Тесса, — прокомментировала Минерва, — Любимая кошка Шейлы.

Гермиона не стала уточнять, связана ли анимагическая форма профессора МакГонагалл с любимицей ее погибшей сестры, она подошла к Минерве и обняла ее.

Спустя некоторое время Гермиона шла в гостиную Рейвенкло, чтобы пообщаться с дочерью, как вдруг наткнулась на знакомую фигуру с насмешливым взглядом.

— Малфой! — сдавленно воскликнула она.

— Ты преследуешь меня, Грейнджер? — в его глазах она заметила лукавые искорки, — Но надо же быть скромнее! Я понимаю, что ты соскучилась…

— Замолчи сейчас же, нас могут услышать! — Она почувствовала, что щеки ее заливает румянец, и разозлилась. — Я шла к Розе, хочу проведать мою дочь.

Понимая, что начинает непонятно зачем оправдываться перед ним, Гермиона разозлилась еще больше. Да что же он с ней делает, она никогда и ни на кого не злилась так часто.

— Нам надо поговорить о вчерашнем… происшествии, — произнес Малфой будничным тоном.

— Не было вчера никакого происшествия! — гневно воскликнула женщина. И испугавшись привлечь чье-нибудь внимание, несмотря на то, что коридор был пустым, она понизила голос до шепота. — Ничего не было, Малфой и сотри, прошу тебя, эту противную ухмылочку со своего благороднейшего лица.

Гермиона вздохнула, а ее тело покрылось мурашками, когда Драко наклонился к ней и прошептал:

— Я не могу забыть этой ночи, Гермиона…

Ее окатило жаром от звука ее имени, произнесенного с протяжными интонациями его бархатного голоса. Она стояла, наслаждаясь близостью и теплом его тела, когда за поворотом послышались чьи-то шаги. Драко быстро сориентировался и увлек их в ближайшую нишу, затушив пламя свечей, висевших в бронзовом канделябре прямо над ними.

— Ты уверен, что вход на кухню находится на этом этаже? — голос был приглушенный, как будто идущий старался не привлекать к ним внимания.

— Уверен, мне папа рассказывал, Скор.

Двое мальчишек пронеслись мимо них, не заметив, и Гермиона узнала второго, сразу же догадавшись и о личности первого.

Драко ухмыльнулся.

— По-моему, Поттер плохо влияет на моего сына. Они уже задумали какую-то шалость.

— С чего ты взял, судишь по себе? — тон Гермионы был заигрывающим, что удивило, в первую очередь, ее саму. — Может быть, они решили проведать эльфов и позаботиться о том, что их права не нарушают…

— Кое-кто никогда не изменится, — засмеялся Малфой, с неохотой отстраняясь от нее. — Что ж, я к директору по вопросам попечительского совета. Не хочешь пообедать вместе в Хогсмиде?

— Малфой, мы не… слушай, мне надо поговорить с тобой по поводу Винки. Но это будет просто деловая встреча!

— До скорого, Грейнджер, — рассмеялся Малфой, позабавленный ее явным смущением. — Жду тебя в Кабаньей голове через полтора часа.

Он ушел, не дожидаясь ответа, а Гермиона еще какое-то время стояла в нише, стараясь привести свои чувства в норму.

Легко отгадав загадку Хранителя, Гермиона попала в гостиную Рейвенкло. Роза отыскалась без труда — она сидела на диване с голубоглазой девочкой и обе были погружены в обсуждение какой-то огромной книжки.

— Мама! — подскочила Роза шокированная появлением Гермионы и повисла у нее на шее. –Что ты здесь делаешь?

Гермиона засмеялась и поцеловала дочь.

— Минерва разрешила мне прогуляться по школе, мне хотелось немного поностальгировать. — Она повернулась к голубоглазой девочке. — Мисс Рейнолдс?

— Это Джина, мамочка, — представила Роза подругу.

— Очень приятно, — произнесла Гермиона, пожимая той руку. — Я рада, что у моей дочери такая замечательная подруга.

Глядя на беззаботно-радостных детей в гостиной Когтеврана, Гермиона вспомнила свои учебные годы, омраченные войной. И хотя в их жизни случалось много плохого, они, несмотря ни на что, были счастливы в те сложные дни. Также сидели по вечерам у камина — Гарри с Роном играли очередную «последнюю» партию в шахматы, после которой обещали сесть за домашнее задание, Гермиона — забравшись с ногами в большое мягкое кресло, сосредоточенно читала книгу или, неодобрительно ворча, проверяла эссе по зельеварению своих любимых оболтусов.

Двор, в котором они так любили играть в снежки или закапываться в пеструю опавшую листву, был точно таким, как и двадцать лет назад. Из хижины Хагрида по-прежнему шел дым, что говорило о его намерении приготовить обед. Незыблемые каменные стены Хогвартса были символом стабильности и равновесия в их хрупком мире. Словно маяк посреди океана, дарящий надежду и пристанище.

— Девочки, не хотите немного прогуляться, — предложила Гермиона, — расскажете о своих успехах, Хагрида навестим?

Роза с Джиной немедленно согласились, и они направились к выходу из замка. Гермионе не хотелось думать о предстоящей встрече с Малфоем, она смотрела по сторонам и на каждом шагу вспоминала годы своей учебы и их приключения с Гарри и Роном. Девочки с радостным возбуждением слушали ее рассказы, мечтая о том, что на их долю тоже выпадет миллион приключений и их дружба будет не менее крепкой, чем дружба золотого трио.