Кусочки счастья (джен)

Джеймс несет чушь. Даже после двух бутылок сомнительного магловского пойла Сириус это понимает. Чертов Джеймс опять несет чушь.

Взяли бы Ремуса. У того, когда нужно, здорово выходит прикинуться мебелью. А Сириус мучается вот уже второй час.

Два часа, две бутылки — Джеймс и Лили в гостях у Эвансов, а он — довесок, друг жениха, пара на вечер для этой… как ее Петульи, Петильи. А в общем-то без разницы.

Лили, мать ее, Эванс настояла. Как же бедная Петалья будет одна за столом? Неприлично, неудобно.

Не может быть эта девчонка сестрой Лили! Да черта с два они сестры!

— Аврорат — что-то вроде магловской полиции, — говорит Лили. — Джеймс и Сириус тоже пойдут.

Ее родители важно кивают, а эта Петулья морщится и мнет салфетку. Она сидит так близко и от нее пахнет какой-то гадостью, сладкой и приторной. Надушилась, наверное, целый флакон вылила, и волосы завила в мелкие, противные кудряшки.

— Вино закончилось, — говорит она, — я принесу.

Лили делает большие глаза и кивает головой в сторону кухни, куда уходит Петилья, а Джеймс больно пинает его под столом в колено.

И Сириусу ничего не остается, кроме как подняться и пойти за этой кучеряшкой.

Он открывает дверь и видит, как девчонка, склонившись над столом, бьет ножом по разделочной доске.

— Дрянь, дрянь, дрянь…

Методично, тихо, сквозь зубы. Сумасшедшая она, что ли?

— Тебе помочь?

Хоть бы испугалась для приличия. Так и стоит с этим ножом. Щеки красные, кудряшки растрепались.

— Нет, — говорит она. — Ты их друг.

— Ну убей меня. Хоть не придется слушать весь этот бред.

Она все еще держит нож, будто примеряется. Сириус не верит ей. Глупая девчонка не станет его убивать, силенок маловато.

Нож пролетает в нескольких сантиметрах от его виска. Он не успевает понять. А когда оборачивается, то видит нож в стене. И тогда в голове что-то щелкает. Точно — ее зовут Петунья.

— Дура. Ты промахнулась.

— Я специально, — она достает новую бутылку из шкафа. — Труп на кухне — лишние хлопоты.

Сиреневое платье? Кудряшки? Вот он, нож в стене, до сих пор покачивается. А коленки-то дрожат, даже палочку не успел достать. Хреновый же из него аврор получится.

— Ты идешь?

— Где ты этому научилась?

Сириус хватает ее руку, повыше локтя. А девчонка нахально смотрит прямо в глаза, хоть бы отвернулась.

— Убери. Свои. Руки.

Произносит таким тоном, что Сириус потом весь вечер молчит. И думает о том, что в Петунье сейчас больше Лили, чем в самой Лили. Как бы безумно это ни звучало.