Лондон-2022 (гет)

Октябрь уже шел к концу, но этот денек выдался изумительным, пусть не теплым, но безветренным. «Веретено» все же отправилось в лучший мир, и они с Асторией решили провести субботу, прогулявшись где-нибудь.

Джейми знал маггловский Лондон куда как лучше чистокровной леди, и изо всех парков выбрал огромную Хэмпстедскую пустошь, обильную прудами и холмами и по сезону необильную людьми. Встретившись у заколоченного «Веретена», они аппарировали почти сразу. Джеймс принял тонкую ладонь своей собеседницы — перчатку дама сняла, да только не отягощенный этикетом парень не обратил на это особого внимания — и представил себе вид на осенний Лондон, что открывается с Парламентского холма.

Секунда — и маггловская столица простерлась и перед Асторией. Пустошь — океан зеленого и желтого, рассеченный сеткой дорожек, серое покрывало пригородов и растущие к небу белые башни. Они стояли так, в тени под каштаном почти на вершине холма, минут десять — а потом, как ни в чем не бывало, продолжили завершившийся во вторник разговор.

— И все же, Джейми, я не вполне понимаю одного. Почему ты все же упорно не желаешь заняться чем-либо и впрямь полезным? У тебя более чем достаточно энергии, ты весьма работоспособен, в конце концов, у тебя есть принципы, на которые ты мог бы опереться. И все же ты…

— И все же я, — хмыкнул Джеймс. Они неторопливо спускались с холма к озеру, представляя из себя весьма странную пару. Оба не изменили семейным привычкам: Джейми надел обычные свои светлые брюки к светлой рубахе и темному — сейчас распахнутому — пиджаку, галстук же заменял ему гриффиндорский шарф; Астория, не взирая на маггловское окружение, пришла в неброской, но явно непростой осенней мантии — темно-зеленая, консервативного покроя, какие носила еще ее покойная свекровь, и в то же время даже равнодушный к моде Поттер оценил тончайшую вышивку серебром по подолу и манжетам, равно как и драконьей кожи чехол для палочки.

— Но все-таки? — Астория проводила взглядом миновавшую их парочку. Школьники, вряд ли даже студенты. — Мой муж начинал едва с десятой частью того, что имел Люциус, да присовокупи клеймо экс-Упивающегося. Ты же — сын Гарри Поттера, член семьи Уизли. Даже если ты не будешь предпринимать вообще никаких действий — через тридцать лет возглавишь отдел Министерства; обзаведешься связями — и сможешь рассчитывать на место в Визенгамоте. Чего ж еще?

— Но что будет через двадцать лет? Скорпи сейчас прикидывает, не податься ли в британскую сборную, но ты же прекрасно знаешь, что через двадцать лет он будет жонглировать акциями ловчей отца. Фадж, едва усевшись в кресло министра, совершенно серьезно прикидывал, кого он поддержит на выборах через двадцать лет — и тут явился Волдеморт. Ну а где мы будем в сороковых — это я говорить не буду. С одной стороны — не Сивилла, а с другой — не хочу оскорблять твой слух руганью.

— Вот за это — спасибо, — его спутница едва заметно улыбнулась, — но все-таки, почему ты не хочешь попробовать более простые пути? Статьи, поиск единомышленников — в этом, похоже, ты уже достиг немалых результатов… почему не хочешь заняться нормальной политикой? Волдеморт, напомню, начинал с того же.

Они присели на лавку у пруда, именовавшегося Мужским Купальным. Разумеется, никаких купальщиков тут уже не было, только темные воды, отражающие деревья.

— А потому, мадам Астория, что нормальной политики у нас нет. Нет в принципе. Вот, опять же, вспомню твои школьные годы. Там ведь как было? Несогласен с Фаджем — всегда можно перемолвиться словечком с Краучем или Скримджером. Не нравится чиновный способ думать — сходишь к Дамблдору, вот уж кто всегда выслушает. А если и тут глухо, всегда можно неофициально поддержать Волдеморта, и потом еще и выкрутиться. Ну и вот так. А у нас…

— Но никто же не ожидал всерьез, что прежним партиям оставят возможности? Все же у нас прошла война, а тут и магглы не отличались бы вольнодумством.

— Ага. Правильно. У нас к власти пришли реформисты. И за двадцать лет вот нисколько заветам Дамблдора, будь они… короче, ни на унцию не изменили. Ну и кто они тогда теперь, как не консерваторы?

— Но у нас все-таки тоже не все единообразно. Есть же, в конце концов, идеалисты и прагматики, есть , та же твоя тетя Гермиона или твой начальник, Джордж Уизли. Ты бы мог попробовать убедить отца принять участие в политике — он все же оказывает влияние на Визенгамот и даже на Хогвартс.

— Эх, вот не знаешь ты его, — подняв круглый камешек с тропки, Джеймс отправил его делать круги на воде. Два. И все же круги расходились. — Отец не влезет в политику никогда, спасибо Фаджу со Скримджером. А остальные… да, они спорят — об эльфах и кентаврах, о часах на историю магии… о том, как стричь газон, пока дом горит!

— Спокойно, — теплая ладонь накрыла руку Джеймса. Она опять сняла перчатку. — То есть, я полагаю, ты все же намерен сыграть роль брандмейстера?

— На брандмейстера — не тяну, — сухая усмешечка, у кого-то подсмотренная, и надежда, что Астория подольше задержит ладонь. Нет, убрала. — Я — всего лишь паренек, лазавший по крышам да заметивший дым.

Они поднялись и вновь пошли вдоль берега, чинно и неторопливо, напоминая даже не мать с сыном, а приличную замужнюю даму и ее младшего братца-лоботряса. Хайгейтский пруд остался позади, перед ними лежало заросшее пожелтевшими травами поле — до самого Южного луга. Некошеная трава пела бы, будь тут хоть слабый ветер, и ее шорох не заглушался бы человеком — слишком велик парк, слишком мало людей осенним утром.

— Курган… — указала Астория чуть в сторону. — Кажется, я слышала об этом месте.

— Ах, да кто не слышал, — Джейми собрал подслушанное на прошлых прогулках в кучу. — Говорят, это могила королевы Боудикки — была такая, еще при римлянах. Королева-воительница, вроде как.

— Нет, — с улыбкой покачала головой Астория, — это же начало восемнадцатого века. Ты напрасно не интересуешься историей магии, Джейми.

— Возможно, — отозвался тот, — а только это у нас семейное.

— Главное, чтобы тебе не пришлось раскаиваться в этом так же, как твоему отцу… впрочем, вряд ли. А этот курган — Хайгейтский Товен, — длинные ресницы опустились, поднялись. — Ничего не отзывается? Не беда, я расскажу.

Солнца не было видно — облака — но неба и света было все-таки достаточно, чтобы относится к любой истории как к рассказу гида. К тому же словечка «товен» ему решительно ни о чем не говорило.

— Это было плохое время, Джейми. Так случилось, что Англия сошла с ума по обе стороны барьера — магглы гибли тысячами от Корнуолла до гор Шотландии, решая вопросы о коронах и церквях; у нас же переходила из рук в руки Старшая Палочка, так знакомая вашей семье. Переходила не в дуэлях, но в сражениях.

Джеймс поежился.

— То есть у нас тут была своя собственная гражданская, а? Еще тогда?

— О да. Однако даже не знаю, как и объяснить ситуацию. Представь себе двух-трех Волдемортов единовременно, и при том ни единого Дамблдора.

— Уй, Мерлин раздери. А что делали те, у кого голова была все-таки на месте?

— В основном умирали, — Астория остановилась вдруг, глубоко вдохнула и указала на курган. — Под этим курганом лежат тридцать шесть волшебников, некогда попытавшихся положить конец фракции Варнавы Деверилла, самовластно распоряжавшегося равно Палочкой и Южной Англией.

— Тридцать шесть? Разом? Да ну!

— О да. Я бы сказала, что это была не самая большая неприятность в его жизни. В конце концов, Деверилла убили во сне, его же сторонники, по наущению Локсия, владетеля английского Севера.

— Политика, — Джейми ухмыльнулся, — все ж таки бьет магию, а?

— Политика, мой друг, и вообще искусство убеждать, — миссис Малфой снова улыбалась — едва заметно, но Джеймс видел это, — это древнейшая магия, после, быть может, живого огня.

— Древнее женских чар? — хмыкнул Джеймс и тут же себя проклял.

— Столь же древняя, — Асторию более не занимал курган — она смотрела в глаза Поттера. — Непросто найти первородного среди двух близнецов.

* * *

Пользуясь временным затишьем на политических фронтах, сегодня мы хотели бы вновь осветить ситуацию в образовании.

Нет, тут надо сразу сказать, что ни малейших претензий к директору Лонгботтому мы не имеем — это глубочайше образованный специалист-герболог, любимый детьми педагог, чистокровный и женатый на чистокровной отец многочисленного семейства. Вообще, вот таким должен быть истинный маг. Но давайте скажем честно — даже академический авторитет не может стоять на пути заигравшегося Министерства.

Нет и не может быть никаких возражений против обучения магглорожденных по старым хогвартским стандартам — пусть тянутся к лучшему, пусть трудом и талантом вбирают наши знания, одновременно полной ложкой черпая и культуру. Однако кто скажет нам, какими это соображениями продиктовано навязывающееся школе «облегчение» учебных программ?

Почему-то вдруг бедные маггловские деточки внезапно оказались неспособны усваивать Искусство в тех рамках, что их собратья двадцать лет назад — и лишь в чуть больших, чем их собратья сто лет назад. То ли английский народ за век серьезно деградировал (что возможно, но незамеченным бы не прошло), то ли в Министерстве опять не сыскалось педагогов.

Нам говорят о дискриминации нечистокровных детей, все еще существующей в образовании. Помилуйте, это была не дискриминация, а объективная оценка факта, что они действительно другие. Подумайте. Возьмите окутанного родовыми чарами матери и отца, совершившего первый полет в пять лет и знающего, что у поколений его родичей все, чему его учат, получалось, юного мага — и сравните с парнем из лондонских предместий, все еще пугающимся даже хафлпаффского Монаха.

Разумеется, второму, чтобы сравниться с первым, надо будет овладевать тьмой информации, но главное — нарабатывать культурный фон, отказываясь от своего собственного. А это ли не главная цель магического образования, если честно?

Выученики Гермионы Уизли же извлекают из школьной магии Искусство. Их цель — сделать так, чтобы возможно было владеть магией, магом не будучи. Пытаясь добиться этого, они плетут красивые слова об открытости, разнообразии, современности. Но стоит им преуспеть… тогда наша культура будет упразднена за ненадобностью. А по упрощенным программам смогут учиться даже домовые эльфы.

Вот тогда-то миссис Уизли и будет наконец счастлива. Но мы этого уже не увидим.

Теодор Нотт, редакционная колонка еженедельника «Межевые камни», печатного органа Союза Оболганных, за 1.11.2022