Путь (бывш. Амнезия) (гет)

Извините, за задержку главы — долго не знала, что написать, потом меня озарило.

Моего Поттера в виде пантеры я вижу таким: http://www.pichome.ru/ox

Alius alio plura invenire potest, nemo omnia.

Один может открыть больше другого, но никто — всего.

6 сентября 1994 год

Вырваться из больничного крыла удалось только через два дня. Мадам Помфри очень не хотела выпускать меня, не обследовав полностью. Она даже заставила меня перевоплотиться, чтобы осмотреть пантеру. Препятствовать я ей не мог — попробуй тут возразить, когда над тобой стоит разъяренная ведьма с волшебной палочкой.

Студенты отнеслись к моему выздоровлению своеобразно. Кто-то сочувствовал Рональду Уизли, кто-то открыто радовался тому, что спокойные деньки закончились, раз уж Поттер вышел из плена медсестры, кто-то всерьез забеспокоился о состоянии своего здоровья и начал запасаться различными защитными амулетами. Амулеты, кстати, продавали близнецы Уизли. Они доверительным шепотом сообщали покупателям, что в Поттера еще при рождении вселился демон, который до сих пор мстит людям. Особо нервные первокурсники падали в обморок только от одного моего силуэта где-нибудь на горизонте.

Джиневра Уизли была в крайнем бешенстве. Прямо как я, когда получил в подарок от нее пушистую морду и деформированную нижнюю челюсть. Я же презентовал сестренке Уизли толстый хвост ящерицы и чешуйчатую кожу на лице. Хвост, к сожалению, из-за разницы в весе, отцепился уже на полпути к Больничному крылу и пролежал весь день, пока профессор МакГонагалл не вмешалась в это дело.

Вот так весело проходили мои дни в Хогвартсе. Утром завтрак и почта, которую я провожал весьма настороженным взглядом. Вообще-то, было вовсе не обязательно, чтобы проклятое письмо приходило на каждый завтрак. И без того вызывает излишнее подозрение, что на одной неделе Джинни Уизли и Гарри Поттер попадают в больничное крыло с регулярностью в два-три дня. Причем, с разными проклятиями: оба мы — люди азартные, и повторяться было бы слишком низко для наших широких фантазий. Достаточно было получить проклятие через день после оппонента — и совсем не обязательно на завтрак. Северус, конечно, просто душка, особенно когда наглотается огневиски, но он оторвет голову любому, кто изобретет тенденцию прогуливать его уроки каждую среду. Нельзя сказать, что я не пытался игнорировать письма. Это грозило опасностью даже больше, чем само его содержание — Сестренка Уизли явно терпением не отличалась. В лучшем случае конверт просто взрывался в руках. Никто из моих однокурсников (и вообще за столом Слизерина) не стремился мне помочь в этом нелегком деле.

К тому же, каждый вечер я безрезультатно пытался вспомнить что-нибудь про вечер тридцать первого августа.

А потом наступил Хэллоуин.

31 октября 1994 года.

Этого дня все ученики Хогвартса ждали с нетерпением — не каждый день удается легально прогуливать последние уроки. Утро началось уже как-то иначе — даже наша война с Уизли приостановилась. Именно сегодня я решился в кои-то веки покопаться в своей памятиполучше. И особенно серьезно взялся за ситуацию с Дамблдором и Лонгботтомами. Но тщательно все обдумать мне не дали — профессора настойчиво мешали ученикам расслабиться. Такое происходило каждый год, и учителя успокаивались уже через два месяца после начала семестра (исключение делали, конечно, для пятых и седьмых курсов, к которым преподаватели имели претензии в течение всего года). Сейчас все с нетерпением ждали, когда запал взрослых угаснет.

Первым уроком у нас стояла Трансфигурация с Гриффиндором. Как и следовало ожидать, сконцентрироваться никто не мог. Львята возбужденно обсуждали ожидаемые делегации иностранных школ и усиленно мешали этим заниматься нам. К концу урока даже у Грейнджер не получилось превратить птицу в бумажный самолетик — её оригами постоянно кричало и пыталось вырваться из рук.

Зато на следующем уроке — Истории Магии, с Хаффлпаффом — я смог погрузиться в себя. Бинс совершенно не следил за классом, ему не мешал даже громкий храп. Я разложил на столе свиток, достал специально приобретенное для такого случая Прытко Пишущее Перо и, аккуратно сложив руки подальше от свитка, положил на них гудящую голову. Теперь я мог не беспокоиться за домашнее задание по этому предмету. Ядовито-зеленое перо, обладающее какими-то зачатками разума, накатает мне любое красочное сочинение так, что Бинс не найдет там ни одного собственного слова.

Итак, начнем с событий тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Прозвучало некое пророчество, которое затрагивало судьбу Темного лорда. Последний очень быстро прознал о предсказании, но, судя по всему, знал его суть не полностью. Лично мне было известно, что Волдеморт получил сведения о пророчестве от кого-то из Ближнего Круга — об этом доверительно сообщил Северус, когда я расспрашивал его об этом. Сам он явно жалел о невозможности свернуть тому шпиону шею — просто, чтобы отомстить за жизни бывших однокурсников.

Итак, узнав о неком пророчестве, лорд Волдеморт, недолго думая, решил сразу устранить угрозу. А выяснив, что угрозой может быть один из двух претендентов, решил расправиться с обоими. В особняк к Лонгботтомам Лорд отправился собственной персоной. К Поттерам же отправил отряд преданных слуг, о пардон, последователей, во главе с Беллатрисой Лейстрендж.

Я поднял голову и, моргая слезившимися глазами, обвел аудиторию. В классе царила блаженная сонная атмосфера, сквозь которую едва слышно пробивался монотонный голос профессора. Не уловив ничего интересного, я перевел взгляд на свой пергамент и, едва сдержав гневное ругательство, дунул на своё перо. Зелёное перо, до этого строчившее сущий бред из личной жизни какого-то гоблина, виновато качнулось и начало описывать восстание гоблинов. Я вздохнул и снова прилег отдохнуть на парту.

Узнав в том, что на два семейства собираются совершить покушение, Дамблдор решил оградить их. Уж не знаю, у кого старик выпытал эту информацию, но он был твердо уверен, что жертвой обязательно будет младший Поттер, и оградил наше поместье Фиделиусом, направив его на себя. Алисе и Фрэнку же дал в охрану отряд из авроров и нескольких человек из Ордена. Что ему помешало наложить заклинание Доверия и на их особняк? В маразме старика черт ногу сломит.

Волдеморт довольно быстро расправился с аврорами и орденцами. Половина первых просто сбежала, узрев перед собой самого Лорда Судеб, другая половина была слишком ошарашена происходящим. Трое членов Ордена просто не смогли ничего сделать — их было слишком мало. Темный Лорд хладнокровно убил Фрэнка, когда тот кинулся на помощь товарищам, а Алиса встретила убийцу мужа несколькими проклятиями и ловушками, заставив того несколько задержаться, но погибла, получив несколько режущих заклинаний, которые были направлены на её сына. О том, что произошло потом, никто не знает. Волдеморта просто не стало, Невилл за одну ночь оказался сиротой и стал Надеждой магического мира.

Я устало протер глаза после прекрасного сна на Истории Магии и вместе со всеми спустился в Большой зал. Отобедав, я задержал свой взгляд на серьезном гриффиндорце со шрамом, а потом перевел его на седовласого директора. Довольную ухмылку я даже не пытался сдержать — по моему мнению, Альбусу совершенно заслуженно защемили нос дверью и указали на все его ошибки. И пусть до сих пор расплачивается за них.

Дамблдор узнал о нападении буквально через десять минут. Не знаю уж, как. Может, шпионы подсказали, может, из-за того, что орденцы не вышли на связь. Но я подозреваю, что нечто в таком духе он и предчувствовал. Ведь Волдеморту было предначертано «отметить своего противника как равного себе»... На радостях Альбус снял заклинание Доверия с себя и поспешил к особняку Лонгботтомов, и... прибыл туда одновременно с Августой Лонгботтом. Старая женщина, глядя на догорающее крыло особняка, в котором располагалась детская её внука, едва не прибила Дамблдора на месте, перепутав его с Пожирателем. Когда из завала смогли достать плачущего ребенка, встал неприятный вопрос. Альбус попытался заикнуться о том, что мальчику будет лучше жить где-нибудь подальше от магического мира и от его новоявленной славы. Ему не следовало этого говорить. Августа, недолго думая, вытолкала Величайшего волшебника современности из дома. Пнув напоследок Альбуса чуть пониже спины, женщина намекнула директору, что ему больше не будут рады в её доме. Альбусу ничего не оставалось, как уступить и с позором вернуться в школу...

Чего старый лис не подозревал, так это того, что в тот день он лишился не только поддержки семейства Лонгботтомов, но и сильно подорвал доверие еще одного чистокровного рода и нескольких волшебников.

Я лениво поводил палочкой, зажигая под котлом огонь. Снейп кисло оглядывал класс, но замечания не делал — он понимал, что сейчас абсолютно все на взводе, и заставить волнующихся учеников успокоиться невозможно. Я хмуро глянул на свой рецепт и зевнул еще раз. Этим летом мы варили нечто подобное. Кажется, у меня ушло шесть попыток на то, чтобы заставить котел не взорваться на седьмой. Но я все равно не мог побить рекорда Невилла, у которого не было даже задатков таланта к зельеварению. Природа, создавая будущую надежду Магического мира, вовсю оторвалась на его любви к растениям и безжалостно уничтожила все, что касалось хоть какой-то готовки. Помнится, гриффиндорцы пытались поставить эксперимент — как обстоят дела у парня с кулинарией. Как оказалось, его чаем отравился Трэвор, не вовремя подвернувший под руку. Впрочем, Невилл, кажется, не сильно расстроился от потери жабы — даже обрадовался в тайне, радостно сверкая очами за спинами однокурсников. Интересно, а сильно урезанного урока Невиллу хватит для того, чтобы подорвать котел?..

Впрочем, этот гриффиндорец всегда вызывал у меня уважение. Бабушка его воспитала в строгости в заботе. Он как-то поделился со мной на летних каникулах, на одном из балов, которые давала моя семья, сведениями о своем воспитании. Августа сразу, едва мальчик начал понимать смысл того, что ему говорили, рассказала ему о его титуле Мальчика-Который-Выжил. И Невилл не решался расстраивать бабушку плохими оценками, исключая, конечно, зелья. Я знаю этого парня с пеленок, и никакой вражды к нему не испытываю, хотя стараюсь не показывать это среди своего факультета. Ко мне и так довольно настороженно отнеслись на первом курсе — еще бы, сыночек гриффиндорцев...

Не прошло много времени после снятия Фиделиуса, как появились Пожиратели Смерти. Отец, заподозрив неладное, предупредил маму. Забаррикадировавшись дома, они смогли продержаться против нападавших достаточно долгое время, а точнее до утра. Утром появились Сириус с Ремусом, с новостью о гибели Темного Лорда. Одновременно с ними появился обеспокоенный Северус. Втроем мужчинам удалось пробиться к друзьям и помочь им — Джеймс и Лили уже были на грани. Среди Пожирателей Смерти оказался Питер Петтигрю, который незадолго до того дня отдалился от друзей. Когда он понял, что дерется против людей, которых считал почти родными, перед ним встал выбор — помочь им и, скорее всего, погибнуть, или предать их и убить, возможно, оставшись в живых. Еще не знавший о гибели Хозяина, Питер выбрал первое и направил палочку против своих бывших соратников. Вшестером маги смогли продержаться до того момента, когда прибыл отряд авроров и арестовал Пожирателей.

Анимагическая форма Питера, крыса, еще вначале заподозрила в плане Дамблдора неладное — инстинкт грызуна вопил о том, что где-то зарыта ловушка. Поэтому, он, собственно, и бросил орден. А к Волдеморту присоединился потому, что в то время выбор был невелик — либо ты против Лорда, либо за. После той битвы он признался друзьям в своих подозрениях и оказался прощен.

Последнее собрание ордена Феникса Дамблдор посвятил речам о том, что хоть Волдеморт и мертв, не стоит забывать о безопасности, ведь он может вернуться. Он почти прямо сказал людям о том, что Темный Лорд вернется, а пока они могут спокойно жить, до тех пор. И потому лучше не распускать орден. Когда собрание уже подходило к концу и слегка захмелевшие от выпитого волшебники стали готовится к уходу, явились люди, которые составляли почти половину выжившего ордена. Чета Поттеров, Блэк, оборотень Люпин, шпион в рядах Пожирателей Снейп, Петтигрю, напрямую заявивший, что не поддерживает идеи Темного Лорда, и Августа Лонгботтом. Судя по рассказам родителей и очевидцев того знаменательного события, Дамблдор быстро понял, что пахнет жареным. Наверное, после того, как взбешенного Люпина совершенно случайно не смогли удержать три здоровых мужика, и оборотень сломал очки директора вместе с носом.

Поттеры объяснили ситуацию другим членам Ордена — рассказали о том, как из-за «ошибки» одного человека на незащищенный дом было совершенно нападение. О том, что Дамблдор не позаботился о достойной защите. И в ультимативной форме объявили, что они остаются членам ордена Феникса, но лично главе ордена больше не доверяют. Об этом ему сообщили и остальные члены маленького отряда. Таким образом, в Ордене Феникса наступил раскол. Две чистокровные семьи и несколько орденцев стояли особняком от остальных, и во главе их стоял мой отец (хотя он изо всех сил старался передать этот пост Августе Лонгботтом). На основе этого и велась охота Уизли на нас — они ведь всегда были самыми ближайшими сторонниками директора Хогвартса. Рыжие изо всех сил пытались доказать, что мы выжили только потому, что нападение было подстроено как представление. Эти слухи, а также некоторые проверки, которые совершало Министерство по чьей-то анонимной наводке, подпортили репутацию нашей семьи. В конце концов, Министерство просто перестало обращать внимания на обвинения в сторону Поттеров, поняв, что все бесполезно. Чистокровное семейство несколько раз под сывороткой правды подтверждало свою невиновность. Сомнения вызывала только поддержка Поттером двух бывших пожирателей, но и это забылось.

Кстати, именно тогда бывшим врагам — Снейпу и Мародерам — удалось наладить вполне терпимые отношения. Что ни говори, а три дня в осаде с человеком, которого ненавидишь, даже беса превратят в котенка. После того, как семья Поттеров внезапно поддержала Снейпа и помогла ему вывернуться из опасной ситуации (в то, что он шпион сначала верили с трудом), Северус совсем успокоился и перестал вспоминать неприятные моменты из школьной жизни. После войны Снейпа то и дело звали на семейные ужины, просили о разного рода мелких одолжениях и услугах, иногда даже помогали ему в чем-то (а сам Северус вначале никогда напрямую о помощи не просил)... Слово за слово, услуга за услугу, ужин за ужином, и Северус сам не заметил, как стал членом нашей большой семьи. Апофеозом этого стало признание самого зельевара в том, что он являлся анимагом. После чего получил гордое прозвище Крылан и окончательно вписался в компанию. По завещанию, которое покоится в сейфе гоблинов-хранителей капитала Поттеров, Снейп будет похоронен вместе с остальными Мародерами. Он, кстати, когда узнал о карте Мародеров, сам усовершенствовал некоторые функции карты — например, более точное и подробное местоположение лабиринта подземелий и три скрытых хода. Его имя проявляется вместе с остальными на титульном листе...

Мои мысли прервал взрыв и неприятное ощущение на затылке. Я предельно медленно обернулся и коснулся рукой к взлохмаченным мокрым волосам на голове. В классе повисла тишина. Сидящие рядом с Золотым мальчиком студенты торопливо начали отодвигаться подальше.

— Минус десять баллов с Гриффиндора, Лонгботтом, вы не способны сохранить котел в целости даже за полчаса. Все свободны.

Все тихо встали и гуськом покинули класс, а я остался ждать, пока Снейп найдет подходящий очиститель и сотрет с моей головы противную жижу. Спасибо, Невилл.

— Никакого таланта... как можно зелье, подогретое на огне... оставить совершенно холодным... и с совершенно с другим составом!.. Что он варил на моем уроке, о великий Мерлин?..

Я терпеливо ждал. Когда Северус очистил мои волосы и освободил, угрюмо бурча что-то о дурацких делегациях, я быстро выскочил за дверь, едва успев попрощаться.

* * *

Разумеется, я опоздал. Получил замечание профессора МакГонагалл, встал куда-то в конец четвертого ряда и стал ждать. Ученики вокруг меня уже начали подрагивать от холода, и кто-то завистливо косился на мою раскрасневшуюся рожу. Впрочем, через пять минут я благословил свою задержку — в небе появилась черная точка, которая быстро превратилась в огромную карету, запряженную четверкой гигантских белых крылатых коней, чьи кровожадные взгляды, которые стали видны по мере уменьшения расстояния, заставляли окружающих усомниться в их вегетарианском рационе.

Карета, кажется, останавливаться не собиралась, плотоядные лошади бежали по воздуху, будто разгоняясь на посадку. Я мысленно подсчитал возможные потери — хорошо, что я не в первом ряду. Тем временем карета с оглушительными звуковыми эффектами (как будто Бомбардой в Протего зарядили!) врезалась в землю... нет, не врезалась — отпрыгнула от нее на некоторое расстояние, и после этого уже опустилась на все четыре колеса. Лошади пробежали еще несколько метров, постепенно замедляясь, складывая и снова выбрасывая в воздух могучие крылья и бросая мимолетные взгляды в нашу сторону. Я на всякий случай проверил, близко ли палочка. Делегация иностранной школы с каждой секундой нравилась мне все больше.

Через пару мгновений дверца сего убогого средства передвижения (по моему скромному мнению, конечно) резко открылась, какой-то паренек выскочил наружу, подал руку в карету, и оттуда выступила огромная... женщина. Брови у меня поползли вверх. Я, конечно, слышал про директора Шармбатона, но никогда не думал, что ее рост действительно настолько выдающийся. За медленно вышедшей мадам Максим высыпали француженки, как цыплята за мамой-наседкой — все хрупкие, маленькие, в тоненьких плащиках явно не по погоде. Они морщили свои кукольные лица, пытались укутаться в свои ненадежные одежды и что-то бойко обсуждали. Парень возле дверцы со смирением помогал каждой из них выйти в негостеприимную английскую погоду — даже солнца не было. Я втайне злорадствовал.

Вслед за девушками из кареты вышли остальные парни. Все как один подтянутые, но тоже не особо накаченные. Скажем так, чтобы стало ясно — французы они и есть французы. Однако по сравнению с мадам Максим, остальные ученики значительно блекли. Даже девушки, часть из которых была явно в родстве с вейлами. Красоту директора Шармбатона оценили все, особенно Хагрид. Французы, ежась на холодном ветру в своих легеньких накидках, больше напоминающих целомудренные пеньюары, достаточно громко обсуждали убогость местной погоды. Дамблдор приветствовал гостей едва заметной кривой улыбкой — он тоже владел французским. Я на этом языке говорил очень плохо, значительно лучше его понимал — каникулы во Франции все же имели место.

— Мадам Максим! Я счастлив видеть вас здесь! Добро пожаловать в Хогвартс! — сказал Мистер Лимонная Долька по-английски и галантно поцеловал руку великанши. Меня передернуло. Никогда не буду политиком, даже если это будет единственным, что я должен буду делать.

— Ал’бус! — женщина смутилась и продолжила. — Мои ученики заме’зли по пути сюда, мы не могли бы подо’ждать Ду’хмст’ханг в более под’ходящем месте?

— Конечно, мадам! — Дамблдор кивнул и отпустил руку Максим. — Мистер Филч вас проводит, можете устраиваться в Большом зале.

— Еще нужно будет нако’хмить моих коней, ди’хектор. — Мило улыбнулась француженка.

— О, наш лесничий Хагрид справится с этим! — заверил ее Альбус Дамблдор. — Идите, вы простудитесь.

Не повезло французам. Если бы меня в незнакомой стране провожал до замка такой тип как Филч, я бы написал жалобу в Комитет Международного Сотрудничества. Однако шармбатонцы не успели отойти на приличное расстояние, когда забурлило озеро, и, невзирая на холод, все-таки остались посмотреть.

Все мое внимание сразу переключилось с завхоза на вылезающую из-под воды мачту. Еще несколько мгновений — и величавый могучий корабль гордо возвысился над прежде спокойной водной гладью, над которой сейчас гуляли исполинские волны, разбрасывая брызги во все стороны. Он величаво подплыл к берегу, давая зрителям рассмотреть себя со всех сторон. А смотреть действительно было на что. Несмотря на то, корабль явно был магическим, вид он имел весьма... своеобразный. Коготь на правой лапе даю, он точно пробыл под водой без магии не меньше сотни лет — древесина была набухшей, и даже с берега было видно, что большая часть её просто сгнила. Слои зелёных водорослей щедро прикрывали небольшие дыры на палубе и свисали с мачт, словно старые плащи дементоров (я так и представил — плащи, которые повесили на сушку после стирки... дементоров... да еще и зеленые... да здравствует дурь!). В общем, корабль был больше похож на огромный скелет какой-то экзотической глубоководной рыбы. Особенно это подчеркивали тусклые огни в иллюминаторах — точь-в-точь многоглазое чудовище...

Итак, якорь брошен, трап опущен, толпа молодцев-красавцев дурмстрангцев во главе с холеным директором спускается к застывшей толпе учеников...

...Как только школьники заметили среди студентов Дурмстранга Виктора Крама, они как с цепи сорвались. Что-то приветственное кричал Финиган, прыгал на месте от восторга Криви, махали руками близнецы Патил... Дамблдору потребовалось несколько минут на то, чтобы успокоить разбушевавшихся детей, за чем очень внимательно, и не без внутреннего злорадства, следили другие директора. Когда же стало относительно тихо, до Дамблдора, наконец, добрался директор Дурмстранга. Я следил за ним задумчивым взглядом. Игорь Каркаров, в прошлом Пожиратель смерти... Вот и все, что о нем известно. Отчего же такое зудящее чувство чуть пониже спины?..

Когда с объятьями и формальностями было покончено, мы всей дружной и неорганизованной толпой ринулись в замок. Хорошо, что я опоздал — не пришлось долго мерзнуть.

* * *

В своих тревожных размышлениях о том, что я помнил и забыл, я совершенно перестал обращать внимание на окружающий мир. Мозговой штурм, учеба, домашние задания, проклятия на завтрак и прочее выбили меня из реальной жизни. Например, я совершенно не заметил, как преобразился Хогвартс. Школа буквально сияла. Каждый доспех, каждая створка, каждая железка были хорошо смазаны и протерты. Из укромных уголков и темных закутков исчезла вся паутина и грязь. Ковры перестали плеваться пылью при каждом шаге. Рамы картин, да и сами картины подверглись тщательной мойке. Пивза Призрачная Сборная Хогвартса затолкала в какой-то дальний угол — не то на чердак Восточной башни, не то в старое подземелье, служившее спальней Салазара Слизерина. Жаль.

Но, самое главное, разумеется, это Большой зал. Над каждым столом теперь висел герб факультета, а за столом преподавателей гордо пестрел герб школы. Наш серебряный змей нагло щерился на взбешенного гриффиндорского льва, в то время как рейвенкловский ворон задумчиво клевал огромную букву «H» посередине, а хаффлпафский барсук добродушно следил за всем этим бардаком. Красота. Прямо слезы умиления навернулись. Я попытался заставить змея укусить барсука, но в ответ на мое заклинание пресмыкающееся самодовольно моргнуло и отвернулось. Наверняка Блэк подстраховался.

В большом зале было необычно много народа. Отдельных столов для делегаций школ не было, поэтому им оставалось только подсаживаться к другим. После небольшой заминки, французы поплыли в сторону синего стола, а болгары дружным строем направились к нам, что вызвало целую бурю негодования от львятника. «Завидуйте молча, курятник!» — подумал я, не пряча ухмылки.

Наконец, все ученики расселись. Преподаватели и зарубежные гости нашли себе места и тоже смогли пристроиться. Оставалось только два пустых кресла, которые притягивали взгляды, но и это обещало скоро решиться.

— Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — завел свою волынку старый маразматик. Я привычно зевнул и подпер щеку рукой, вызвав несколько недоуменных взглядом от северных гостей. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!

На этих словах, одна из шармбатонских девушек, закутанная в шарф по самые глаза, демонстративно фыркнула. Я покосился на стол рейвенкловцев и, достаточно громко для наших столов прокомментировал:

— Бедняжка, перепутала рейсы. Кто же знал, что в Англии нет экватора...

Послышались едва сдерживаемые смешки. Дурмастрангцы старательно прятали глаза и преувеличенно внимательно разглядывали потолок. Наши хогвартские ученики улыбок не прятали — они-то уже привыкли к моим выходкам... Шармбатонка, услышав мою реплику, залилась краской до корней волос — это даже за шарфом было заметно, — и бросила на меня злой взгляд. Ну вот. Опять на меня девчонка взъелась. Неужели придется на Святочный бал идти с Серой дамой?..

Меж тем девушка распустила свой шарф, взмахнула светлыми волосами и посмотрела на меня... Твою мать! Это же надо было, перебежать дорогу вейле... Я заставил себя не отводить взгляда от её лица, чувствуя, как действуют чары. «Я пальма, я пальма... Выкуси-ка, фиг тебе, а не слюнявый раб...» — вертел я в голове одну мысль. Ухмылка стала немного напряженной, но я изо всех сил держал себя в руках, не поддаваясь на чары. Окклюменции меня когда-то, кажется, учили... Пять минут гляделок — и девушка, с откровенным рычанием, отводит от меня свои прекрасны серы очи... Тьфу, напасть...

Тем временем директор быстро закончил свою речь и открыл начало пира. Еда как обычно появилась на своих тарелках, вызвав волну изумления среди гостей. Ну да, это нам не привыкать есть из золотых тарелок, а этим все в новинку. Хотя, нас тоже нашли чем удивить. Некоторые блюда я знал — всплывали в памяти какие-то урывки, наверное из Франции. Но были такие, к которым я не решился даже притронуться. Вот дурмстрангцы наоборот — налегали так, что за щеками трещало. Конечно, они не ели так, как это делают некоторые гриффиндорцы — так, что по всему залу летят крошки и куски непрожеванной пищи, — а с достоинством саранчи пожирали все. Особенно спешно ушла какая-то белесая субстанция, со странным названием «сало».

Тарелки очистились и вновь наполнились вторым блюдами. На этот раз я дал себе немного воли и остался доволен. Когда пир, наконец, подошел к концу, множество пар глаз устремили взгляды на директора Хогвартса.

— Торжественный миг приблизился. Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как внесут ларец, я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного сотрудничества...

Я резко обернулся к человеку, на которого указывал Дамблдор. Я и не заметил, когда он занял свое место слева от мадам Максим. Когда-то давно, в бытность свою начальником отдела Правопорядка, он хорошо потрепал нервы Северусу и всем нам — как возможным приспешникам Темного Лорда. Позже, когда отец достаточно долго работал в Аврорате, он трепал нервы только ему — не то из мести, не то еще по какой-то причине. Факт был на лицо — любое дело, проходящее к Краучу от аврора Поттера, рассматривалось, чуть ли не всем Визенгамотом. Он имел все шансы стать министром магии, но пролетел из-за грязной истории с сыном. Кажется, сын оказался Пожирателем Смерти, которых его отец видел во всех, кроме него...

Встретив мой взгляд, Крауч некоторое время смотрел мне в глаза. Он был несколько заторможен, и узнал меня (внешность у меня больно говорящая) только спустя пару минут. В его глазах мелькнуло узнавание и Крауч едва заметно понимающе усмехнулся. Черт, Северус, тебе везет сидеть к нему ближе всего. У тебя случайно нет какого-нибудь яда? Или слабительного...

Люди вокруг вдруг захлопали. Я моргнул и огляделся. Рядом с Каркаровым восседал сам Людо Бэгмен — шулер, картежник и банкрот. Но обаятельный, почти как я, а потому популярный.

— Филч, ларец, пожалуйста.

Старый завхоз, надувшись от гордости и тяжести, внес в зал свою ношу. Богато украшенный жемчугом, сделанный из старого дерева, ларец привлекал к себе необъяснимое внимание. Ученики, особенно первый курс, чуть ли не на головы друг другу лезли, чтобы только взглянуть на старый сундук.

— Инструкции к состязаниям уже проверены мистером Краучем и мистером Бэгменом. Для каждого тура все готово. Туров — три, состязания основаны исключительно на школьной программе. — Я поморщился и скучающе зевнул. Ну, если исключительно по школьной программе... Тогда смотреть там будет точно не на что... — Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолевать опасность. В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Победителем станет чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок огня.

Из ларца медленно вытащили небольшой по размеру кубок. Артефакт загадочно мерцал синими сполохами огня, завораживая и притягивая взгляды. Я зажмурился и помотал головой, пытаясь сбросить наваждение. Почему-то этот кубок напомнил мне о взгляде удава. Завороженный этим зрелищем кролик замрет перед хищником и забудет об опасности... Видать, это очень старый артефакт. Интересно, из какой дыры его откопали?..

— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок. На размышление дается двадцать четыре часа. Кубок будет стоять в холле до завтрашнего вечера. И завтра вечером выбросит в языках пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойные из достойнейших. Кубок будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире допускаются только те, кому исполнилось семнадцать лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг Кубка запретную линию. Им пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе должны помнить — для чемпиона обратного хода нет. Чемпион обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить невозможно. Посему хорошенько взвесьте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Вот, собственно, и все. Теперь, друзья, самое время идти спать. Всем доброй ночи.

Я фыркнул и повернулся к дурмстрангцам. Ученики вокруг завозились и засобирались, готовясь отправиться по гостиным. Наши гости наверняка будут спать в замке — Дамблдор не такой же дурак, чтобы не уделить им по комнате. Ну, а раз уж они будут проводить ночь здесь, почему бы и не показать им замок? А экскурсия по школе ночью — что может быть загадочнее?..

— Эй, из Дурмстранга! — негромко окликнул я. Гости северной школы мгновенно переключили внимание на меня. Слизеринцы, братья мои по духу, скрыли свои ухмылки за постными рожами и нарочито медленно засобирались в спальни. Обожаю девиз «Все, что происходит в факультете, остается в нем»! — Через полчаса экскурсия по Хогвартсу. Слабо нарушить режим?

Хорошо, что меня не слышал Сириус... Он бы мне башку оторвал...

Северные гости бросали на меня оценивающие взгляды и уходили следом за своим директором. Клык даю, в подземелья направились. Там свободных помещений много, можно хоть пару факультетов организовать.

* * *

Разумеется на экскурсию пришли не только дурмстрангцы. Слизеринцы, как самые благородные рыцари, решили мне помочь. То есть, всю славу тихонько перетянуть на себя. Террариум, что поделаешь...

Обозрев с высоты потолка моих «подопечных», я раскрыл свой болтливый рот и начал речь...

— Приветствую вас, наши северные гости. Предупреждаю сразу — у нас замок обогревается, поэтому оставьте верхнюю одежду во-о-он той чернокожей мартышке — она посторожит... — я лениво отбил брошенное в меня Забини проклятие и продолжил. — Сейчас мы с вами топчемся где-то под Черным озером. Подземелья замка располагаются во все стороны и уходят за пределы замка. У нас есть легенды о том, что есть туннели, ведущие аж за Запретный лес, куда-то в страшное и заброшенное место. Но такой туннель никому не удалось найти, так что мне не удастся запереть вас где-нибудь. А жаль, тогда победа Хогвартса была бы гарантированной...

Половина дурмстрангцев косилась на меня ошарашено и настороженно — «Что это за зверь? Он не кусается?», а другая бросала оценивающие взгляды и довольно посмеивалась.

Я плавно спустился на пол и пошел к выходу. Экскурсия продолжалась. Я постепенно поднимался все выше и выше, по дороге теряя гостей. Ну да, я совершенно случайно забывал их предупредить об двигающихся лестницах, исчезающих ступеньках, путешественнике-В-доспехе, Пивзе, растяжке и Кровавом Бароне. Как прирожденный экскурсовод я не отвлекался на всякие мелочи.

Когда мы дошли до Астрономической башни, от моей группы осталось пять человек. Они осматривались с любопытством маленьких детей. Пронаблюдав эту умилительную картину, несколько минут, я сам оперся о перила и стал смотреть на Запретный лес. В комнате повисла блаженная тишина, только гости переговаривались между собой на своем языке в полголоса.

— А ты смешной. Тебя бы приняли в Дурмстранге. — послышался рядом со мной хриплый голос. Мне даже поворачиваться было лень.

— Я сам не захотел идти туда. У меня было слишком много друзей здесь, в Хогвартсе, еще до поступления. Да и к тому же, я пребывал в счастливом неведении, что «лучшая школа Британии» может быть на самом деле «единственной школой Британии».

Я, наконец, покосился на своего собеседника. Кривой нос, нахмуренные брови, суровые черты лица — ма-а-атушки святы, со мной заговорил сам Виктор Крам! Нотт повесится на собственном галстуке, если я скажу об этом.

Крам, меж тем, казался удивленным.

— Единственная? У нас волшебных школ несколько. Но наша слава вполне заслуженна. — Он говорил на хорошем английском, но фразы у него были рубленные, короткие.

— Вам повезло. У нас слишком занижена программа. Нет предмета «Темные искусства», есть только «Защита» от них. Древние Руны у нас как дополнительный предмет. Я уже жалею, что не пошел учиться к вам.

Мы помолчали. Свежий воздух приятно холодил голову, изрядно потяжелевшую и опухшую то последних дней и мыслей. Гремучая Ива зябко ежилась на этом ветерке где-то в стороне от Леса. Я лениво глянул на неё и заметил темный силуэт. Черт возьми, скоро полнолуние же. Эх, жаль, я хотел ведь помочь Ремусу...

— Виктор Крам. — внезапно заговорил мой собеседник, изрядно меня напугав и заставив вздрогнуть. Я повернулся к нему и увидел протянутую широкую ладонь. Усмехнулся краешком рта и пожал ему руку.

— Гарри Поттер. Рад знакомству.

Крам попытался улыбнуться в ответ (не очень хорошо получилось) и вновь стал смотреть на пейзаж за окном. Я тихонько отошел в темный уголок и достал Карту Мародеров. «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость». Пришлось зажечь свет на кончике палочки, чтобы разглядеть приветствие Мародеров. «Хвост, Крылан, Лунатик, Бродяга и Сохатый приветствуют тебя и представляют карту Мародеров». Я с нежностью погладил старый пергамент. Эта штука не раз спасала меня от Филча и преподавателей... Я развернул карту и нашел Астрономическую башню. Спустя секунду я быстро свернул пергамент, убрал с него карту, потушил свет и вернулся к дурмстрангцам.

— Уважаемые туристы. Я с прискорбием вынужден вам сообщить, что наша экскурсия завершается. Сюда идет наш смотритель и жизнь в вашей ледяной зиме с белыми медведями покажется вам раем, если вы все немедленно не последуете за мной обратно. Всего хорошего.

С лестницы мы, разумеется, полетели кувырком — кто-то из последних ребят споткнулся и налетел на следующего, и так по цепочке дошло и до меня. Лестница была очень длинная. Филч, судя по карте, был уже на подходе к башне, и наш ускоренный спуск только упростил нашу возможность спастись. Каким-то чудом мы даже не переломали себе шеи.

Когда наш спуск закончился, и мы все, вшестером, лежали на каменном полу у подножья лестницы, со стороны коридора послышались шаркающие шаги и тихие звуки радостного урчания. Я выругался сквозь зубы, вскочил на ноги, двумя руками ухватил за шкирки двоих гостей, быстро запихнул их под лестницу, дал пинка Краму в том же направлении и присоединился к иностранцам. Двоих оставшихся гостей ждать долго не стали — на четвереньках, торопясь и спотыкаясь, подбежали к нам. Мы затихли.

— Что там, миссис Норрис? Ты нашла этих жалких нарушителей правил?

Кошка первой подошла к лестнице и начала медленно обходить её. Увидев нас, она остановилась и долго смотрела. Конкретно так смотрела, похоже, мне в глаза. Пантера в моей голове мрачно облизывалась и предвещала скорый поздний ужин из свежего кошачьего рагу.

Но кошка внезапно дернула хвостом и торопливо засеменила прочь. Филч, что-то недовольно бурча, последовал за ней. Мы еще некоторое время просидели под лестницей, а затем потянулись в сторону подземелий. Стараясь смеяться потише, мы прошли через весь замок, рассказывая друг другу школьные истории и страшилки. Честное слово, мне больше не хотелось подвешивать этих ребят за лодыжки на виадуке!