Утренняя заря (джен)

― На свете нет ничего, что нельзя было бы увидеть, ― Кровавый Барон повёл призрачной рукой.

― Я вижу крокозямбр, ― призналась маленькая хрупкая девочка в белом платьице, которая шла рядом с ним по абсолютно тёмному коридору.

― Занятно, ― хмыкнул призрак. ― И что же они делают?

― Бегают, прыгают, летают. Ну, крокозямбры ― это я такое слово придумала, потому что про них ни в одной книжке не было.

Кровавый Барон что-то промычал.

― А когда я пыталась сказать Антаресу, что крокозямбры сидят в комнате, он мне не поверил. А тётя Луна мне ещё показывала нарглов и мозгошмыгов. Как вы думаете, существует ли морщерогий кизляк?

― Если ты о нём говоришь, то конечно существует, ― прогудел призрак. ― Ты же о нём думаешь, его представляешь. Расскажите лучше, юная леди, как прошло лето?

― О, отлично, ― оживилась девочка и вдруг поникла. ― Дядя Рон сказал, что это отвратительно. То есть, он не сказал, а подумал, это было у него в голове.

― Что именно?

― Что я для Аль и Ами дочка и племянница сразу. Но я подумала: если так, значит, они меня любят вдвойне крепче?

― Не сомневаюсь, ― Кровавый Барон попробовал погладить девочку по плечу, но бестелесная рука прошла насквозь.

― И это вроде как значит, что я особенная, правда, господин барон?

― Правда, ― вздохнул призрак. ― Ты ещё не понимаешь, дорогая Аврора, как тебе повезло, что у тебя есть дар видеть то, чего другие не видят. И как тебе, напротив, не повезло.

Девочка задумалась. Посередине коридора попалась большая лужа, и она, не глядя, обошла её по самому краешку.

― Я не понимаю. Либо мне повезло, либо не повезло. Если повезло, то потому, что за крокозямбрами интересно наблюдать. Если не повезло, то потому, что другие надо мной смеются. Но чтобы мне не повезло и повезло одновременно потому, что я это вижу?

― Да, юная леди, ― вздохнул призрак. ― Ты ещё маленькая, но потом ты поймёшь. Впрочем, ты уже сейчас начинаешь это понимать... Особенным всегда тяжело... Лучше расскажи, что ещё приключилось с тобой летом? Видишь ли, нам, призракам, воспрещено покидать территорию Хогвартса...

― Мы были у моря, ― защебетала Аврора. ― Ведь у меня слабое здоровье, и мне нужно жить там, где тепло. Когда учебный год закончился, мы сразу собрались и поехали в Италию. И я даже немножко научилась плавать. А ещё Фред и Джордж придумали новые конфеты, от них нюх становится как у собаки. И петарды тоже усовершенствовали. Они нам прислали совой.

― Ах, море, ― произнёс Барон мечтательно. ― Когда-то и я плавал по волнам и даже участвовал в морском сражении...

― И я обнаружила, что я лунатичка, ― похвасталась Аврора. ― Я однажды проснулась и вижу, что сижу на берегу. Ой, это было так красиво ― рассвет над морем. Амикус меня искал полдня, потому что я потом пошла к рыбакам, у них над домиком было сияние... очень злое. И я там ела рыбу ― меня угостили, такие добрые! ― а сама потихоньку пыталась сделать так, чтобы злое сияние исчезло. И Амикус потом сказал, что я правильно поступила. Вот.

― Значит, ты видишь, болен человек или нет, так?

Аврора наморщила лоб.

― Ну... Я вижу, что у людей внутри. Алекто мне купила в Италии большой атлас, там нарисовано, где у человека что расположено. И если у кого-то что-то болит, это как будто светится синим, понимаете меня? У дяди Гарри плохо с глазами, и он в очках. А у тёти Гермионы иногда болит желудок. Я думаю, что, наверное, стану колдомедиком, потому что это же очень полезно. Заходит пациент, а ты ему сразу: лежите, больной, у вас язва двенадцатипре... перстной кишки!

Кровавый Барон засмеялся, и его басовитый смех разнёсся далеко по тёмному коридору.

― Значит, те рыбаки болели?

― Не-ет, ― протянула девочка. ― Мы потом посовещались и решили, что их прокляли. Ну, вы знаете, сицилийская магия...

Вскоре Аврора и Кровавый Барон выбрались в освещённую часть подземелий, и девочка стала прыгать по плитам пола на одной ножке.

― Вы представляете, ― пожаловалась она. ― Когда мы только стали работать в Хогвартсе, они долго спорили, где нам жить. Алекто говорила, что лучше выбрать башню, потому что там свежий воздух, а я хотела сюда, потому что здесь очень мрачно и круто.

― А что же ваш батюшка решил? ― поинтересовался Барон.

― А он в это время приводил в чувство профессора Синистру, ― простодушно призналась Аврора. ― Потому что я как раз сказала, что в углу кабинета стоит старик с бородой и в лиловой мантии. Разве я виновата, что не сразу поняла, что это покойный директор зашёл посмотреть? И мама меня переспорила...

― В этом есть резон, ― согласилось привидение. ― Вы прошлой зимой шесть раз болели, леди!

― Мадам Помфри говорит, что это пройдёт с возрастом, ― грустно сказала девочка, рассматривая свою тонкую ручку, сквозь которую факелы как будто просвечивали. ― Забыла сказать, меня потом Амикус отругал и сказал, что с покойниками нельзя разговаривать.

― Леди, ― серьёзно произнёс Барон. ― Я боюсь, что будет, когда вы станете студенткой Хогвартса.

― Ну, я уже пробовала уговорить Шляпу, чтобы она отправила меня в Слизерин. Думаю, она всё же послушает. Я пообещала её проклясть...

― Зачем же тебе Слизерин? В подземельях сыро и холодно...

― Это потому, что у меня дурная наследственность, ― процитировала Аврора. ― Так про меня говорят. Но я не слушаю.

― А зачем повторяешь?

― Ну... потому что это правда, нет? И я вижу всякое... А скоро Алекто и Амикус будут учить меня определять проблему. Это значит, что у всякой болезни есть своя причина. Пожалеешь другого человека ― его болячку возьмёшь на себя. Твой дедушка кого-нибудь убил ― ты сильно заболеешь. А если что-нибудь пострашнее, то совсем умрёшь. Это карма называется, и надо заходить на изнанку, чтобы её поправлять. Мама и папа умеют и учат Фреда с Джорджем, а я ещё маленькая.

Аврора поцокала языком, приманивая невесть откуда взявшегося рыжего хорька, который крадучись пробирался вдоль стенки.

― Бедняжка, наверное, впервые в Хогвартсе, ― сказала она и посадила зверька на плечо. ― Рассказать ещё про лето? Алекто встречалась в Италии с тамошними ведьмами и даже ходила на мастер-класс к одной провидице, ей нужно для уроков. А Амикус изучал всяких тварей ― это для младших курсов ― и ещё разрабатывал универсальное заклинание, чтобы проклятия снимать. И они были в архиве... как же это... ― Аврора наморщила лоб. ― Бор... Бар...

― Борджия, ― подсказал внимательно слушающий Кровавый Барон.

― О, точно! Только меня не взяли. Зато я ходила ночью на кладбище в Неаполе.

Призрак даже приостановился.

― И ты не испугалась?

― А чего там бояться? Там же только огоньки бродят. Ну, как шарики. Это души самоубийц или тех, кто не прожил отведённый срок.

Кровавый Барон скользнул вокруг неё, и хорёк фыркнул, сунув нос в его холодное плечо.

― И после этого ты спрашиваешь, в чём твоя беда? Девочка, твои сверстники мечтают о метле или о сладостях и верят взрослым на слово...

― А я никому не верю, ― буркнула Аврора. ― Мама и папа мне сказали, что никому верить нельзя до тех пор, пока точно не будешь знать, что тебя не предадут. И зачем мне метла? Я хочу амулет от сглаза, самый действенный, там используются человеческие кости. Или можно из берцовой выпилить руны, мне дядя Эйдан рассказывал.

― Только Слизерин! ― простонал Барон. ― Хаффлпаффцев ты перепугаешь насмерть, райвенкловцы станут тебя изучать как невиданного зверя, а гриффиндорцы решат, что ты тёмная.

― Я тёмная, ― подтвердила Аврора спокойно. ― Но они совсем глупые, если подумают, что я хочу их убить. Я однажды нечаянно затоптала жабу, и мне было так её жалко... И как же я могу убить человека, если собралась стать колдомедиком?

― А ещё я люблю когда темно и тихо, ― шёпотом продолжала она. ― Тогда я слышу, как всё вокруг разговаривает и становится таким... живым. А никто больше не слышит. Даже Алекто и Амикус. И луну люблю... когда она зелёная. Такое редко, но бывает.

― Твоё имя значит «утренняя заря», ― заметил Барон, ― но ты вовсе ему не соответствуешь. Ты как будто лесной сумрак вечером...

― О, точно! Мама и папа рассказывали, что когда они были маленькими, чуть постарше меня, они как раз попали в лес, и их чуть не съела ведьма, ― загорелась Аврора. ― Может, поэтому я такая? Ой, ― спохватилась она. ― Скоро пары кончаются, я пойду за Амикусом, отведу его на обед! А то вдруг он без меня заблудится!

― А матушку, значит, можно и оставить? ― усмехнулся призрак.

― Она у себя ест, ― скривилась девочка. ― Не хочет по лестницам ходить. Ну ничего, я её научу.

― Заходите, юная леди, не забывайте старое привидение, ― поклонился Кровавый Барон.

― Я помню. И к Миртл на праздник обязательно приду.

Аврора сорвалась с места и убежала, высоко вскидывая худые коленки. Хорёк подпрыгивал у неё на плече.

― Да, ― сказал сам себе Кровавый Барон. ― Теперь я точно знаю, как выглядит Хель...

И просочился сквозь стену.

5.3.13.