Гордиев узел (гет)

Погода этим летом совсем не походила на ту, что должна была бы быть в этом сезоне. Природа словно сошла с ума, и за почти два месяца не выдалось еще ни одного теплого дня. Сегодняшний день не стал исключением. Начавшийся еще ночью мелкий дождь к утру утих, но превратился в то подобие некоего тумана, когда вроде бы и на голову не капает, но воздух все равно настолько пропитан влагой, что она липким холодом оседает на одежде и волосах, стекает каплями по стеклам очков и заставляет непроизвольно вздрагивать под порывами налетающего ветра.

Гарри с негромким стоном разогнул затекшую спину и выпрямился. Давая отдых напряженным мышцам, он огляделся по сторонам. Прайвет-драйв была пустынна в этот послеобеденный час. Даже заядлая кошатница миссис Фигг, которую в любое время можно было увидеть с сумкой, полной кошачьих консервов, сегодня и носа не показывала наружу, видимо, грелась в обществе своих любимцев. Гарри невольно хмыкнул, представив картину: пожилая женщина в кресле и сидящие гроздьями на ней разномастные кошки. Две устроились на коленях, и худые старушечьи пальцы мерно почесывают их за ушами, поглаживают подставленные спинки; еще одна умостилась почти на груди, и под аккомпанемент собственного негромкого мурлыканья мягко перебирает лапами; остальные расселись на спинке кресла и на подлокотниках, периодически привлекая к себе внимание и напрашиваясь на ласку.

Поттер вздохнул и поежился. Он сейчас тоже не отказался бы посидеть в тепле, пускай и не в кресле и не перед камином, а просто в своей комнате. Только теперь он заметил, что уже основательно промок и замерз, и вот только простуды ему сейчас и не хватает. В подтверждение своим мыслям Гарри звонко чихнул и со вздохом вернулся к работе. Его тетку не волновали мелочи вроде мерзкой погоды или здоровья племянника, клумба должна быть прополота сейчас, а не то он в очередной раз останется без ужина. А если дядя Вернон вернется с работы в плохом настроении, то... лучше и не думать лишний раз, что тогда может быть.

Безумно хотелось спать, даже холод, мерзкими пальцами пробирающийся под мокрую рубашку, не мог заставить взбодриться. Сегодня Гарри опять не спал полночи из-за кошмаров. Ему снилась битва в Министерстве, безумный смех Беллатрисы Лестранж, фиолетово-синий луч, срывающийся с ее палочки, и Сириус, падающий в Арку. Только в этих кошмарах Люпин не успевал его подхватить, и Сириус бесконечно долго падал за колышущуюся полупрозрачную завесу, растворяясь за ней. Гарри стоял, замерев в бездействии, и понимал, что ничего не сможет сделать, что он опять опоздал, не помог, не предотвратил беду, и крестный, как и Седрик, погиб... умер из-за него!

Гарри проснулся от собственного крика. Хорошо хоть, что его магия, будто чувствуя, что нужно хозяину, реагировала соответственно моменту. Не раз уже за последние несколько недель он просыпался в прозрачном коконе, заглушающем его крики, иначе несложно было бы предугадать реакцию разбуженного среди ночи дяди Вернона. Ментальные барьеры от кошмаров не спасали, собственное сознание, защищенное от попыток проникновения извне, никак не реагировало на попытки отгородиться еще и от внутренних переживаний, и редкую ночь Гарри удавалось нормально отдохнуть. От этого он чувствовал постоянную усталость, а в последнее время желание выспаться определенно превалировало даже над желанием узнать хоть что-то о Сириусе.

Гарри тяжело вздохнул. Неизвестность выматывала, невозможность узнать, что происходит во внешнем мире, заставляла предполагать самое худшее. Пусть говорят, что отсутствие новостей — тоже хорошие новости, ему этого было мало. От Рона еще в первые дни каникул пришло небольшое послание, в котором сообщалось, что вся семья Уизли находится сейчас на Гриммо, но Дамблдор запретил переписку, потому что есть возможность перехватывания почты. С тех пор писем больше не было. Гермиона с родителями отдыхала во Франции и должна была вернуться только в середине августа. Гарри оказался в информационном вакууме, и даже маггловские новости ему были недоступны — дорогие родственнички бдительно следили за всеми передвижениями своего племянника.

Периодически он слышал хлопки аппарации, но давно уже научился не обращать на них внимания. Да, поначалу он каждый раз вздрагивал, но потом понял, что это опять члены Ордена приглядывают за ним, как и прошлым летом. Надзиратели, как Гарри окрестил их про себя, не собирались показываться на глаза, и хотя Поттер прекрасно знал некоторых из них, он заставил себя не оглядываться по сторонам каждый раз, как услышит звук перемещения. Ему это стало безразлично. Дамблдор насильно отправил его к Дурслям, не слыша никаких просьб и уговоров, сознательно лишил любой информации, а ведь прекрасно знал, насколько ценна для Гарри любая новость о состоянии крестного. И невольно в душу начинали закрадываться сомнения. А так ли уж нужно спасать этот... чертов мир, в котором ему так и не нашлось места? Да, у него были друзья, была любимая девушка, но сам он как был «не таким, как все», так и остался. В доме Дурслей он считался ненормальным из-за того, что был магом, в магическом мире его с самого начала считали кем-то вроде мессии, и он опять же был другим, отличным от всех остальных. Его настоящего за всеми масками видела, пожалуй, только Гермиона, да еще Снейп. Парень усмехнулся. Уж кто-кто, а Снейп точно никогда его не выделял. С самого первого дня он дал понять, что для него Поттер был и останется еще одним из той кучки назойливых и ни на что не способных студиозусов, которые волею судьбы обязаны были посещать его уроки. Сначала Гарри не понимал причин такого пренебрежения и злился, но все изменилось, когда он начал заниматься с профессором окклюменцией.

Воспоминание

На одном из уроков, когда у Поттера, наконец, получилось закрыть свои мысли от чужого вторжения, ему удалось вытолкнуть зельевара из своего сознания, и он случайно проскользнул за ментальные блоки своего учителя. Ничего определенного ему увидеть не дали, но одно знание для себя Гарри все-таки оттуда вынес. Профессор Снейп тоже носил маски. И их у него было не в пример больше, чем у самого Гарри. Для Дамблдора у профессора была маска послушного ученика и последователя, для студентов — маска злобного монстра из подземелий, а для Гарри... Для Гарри с преподавателя слетели все маски разом, и за ними он увидел всепоглощающее одиночество, бесконечную усталость и... беспокойство? Определенно, то чувство, мелькнувшее в отдалении и слишком быстро спрятанное, было беспокойством за него, за лезущего не в свои дела и вечно находящего приключения на пятую точку Поттера. Открытие было поистине шокирующим. Неудивительно, что Гарри тогда позорно сбежал, и их урок закончился раньше времени.

За следующие несколько часов он многое обдумал, многие поступки зельевара были безжалостно вытянуты из памяти и рассмотрены в свете новых открывшихся фактов. Гарри, к стыду своему, понял, что более надежного и в тоже время более незаметного ангела-хранителя у него не было ни в стенах Хогвартса, ни за его пределами. Чувство вины, уже привычно заглушаемое после смерти Седрика, вновь подняло свою мерзкую голову и с новой силой вгрызлось во внутренности. Гарри понял, что если он сейчас же ничего не сделает, он просто перестанет себя уважать. Позже, уже после отбоя, его, как преступника на место преступления, потянуло в подземелья.

Завернувшись в мантию-невидимку и стараясь ступать как можно тише, Гарри подошел к личным покоям зельевара и прислушался. И сам себя обругал за глупость. Естественно, на дверях висят мощные заглушающие, профессор Снейп слишком ценит свободу личного пространства, чтобы позволить кому бы то ни было подслушивать под дверью. Глубоко вздохнув, Гарри поднял руку и постучался. Стук получился робким и тихим, но в тишине подземелий он прозвучал громче пушечного выстрела, и от этого Поттер невольно вздрогнул. Дверь открылась бесшумно и практически мгновенно. На пороге стоял Снейп и вглядывался в пустоту перед собой. Что-то было не так в его облике и, присмотревшись, Гарри понял — масок не было! Перед ним стоял просто сильно усталый человек, а еще... Гарри принюхался — он явно пил там, в одиночестве. Вероятно, алкоголь несколько ослабил его реакции, а потому он не принял свой обычный вид угрюмого недовольства.

Внезапно Снейп резким движением протянул руку вперед и сдернул с него мантию-невидимку.

— Поттер... — протянул он. — Ну конечно. Только для вас, видимо, в этой школе правила неписаны. И что же, позвольте спросить, вы забыли здесь после отбоя?

Гарри хотел ответить, честно, он уже открыл рот, но все заготовленные слова куда-то разом пропали, и вместо них из горла вырвалось только невнятное сипение. Профессор вздохнул.

— Понятно. Как обычно, проблемы с вербальным выражением мыслей, Поттер?— Гарри только глупо моргал глазами, так и застыв с открытым ртом. — Полагаю, раз вы все же пришли сюда, обратно вы в ближайшее время не собираетесь? — Гарри согласно закивал. Видеть такого Снейпа было слишком непривычно, и он чувствовал, что прямо сейчас не сможет сказать ни слова из того, что ему хотелось сказать, но и уходить просто так он не собирался. — Ну что ж, проходите. И закройте рот, наконец. Я не кусаюсь, по крайней мере, пока.

Гарри захлопнул рот, так что зубы клацнули, и в удивлении воззрился на спину Снейпа, идущего впереди по направлению в гостиную. Это он что, пошутил сейчас? Снейп, имеющий чувство юмора, вообще выходил за рамки его понимания, но, тем не менее, это лишь подтверждало сделанные ранее выводы.

В гостиной профессор кивком указал на второе кресло у камина, и сам расположился в таком же. Гарри сел и огляделся. Вопреки представлениям, личные покои зельевара не были мрачными, как и не наблюдалось в них ничего слизеринского. Никаких змей, ничего черного, зеленого или серебристого. Большая, очень светлая комната с бежевыми занавесками на наколдованных окнах, коричневым, даже на вид пушистым ковром со сложным рисунком на полу, и множеством книжных полок, заполненных разной степени древности фолиантами. У камина стоял журнальный столик из красного дерева, кресла и диван были обиты бархатом глубокого цвета выдержанного бургундского. На столике стояла початая бутылка виски и толстостенный бокал.

— Насмотрелись, Поттер? — в голосе Снейпа звучали насмешливые нотки. — Может быть, теперь я все-таки услышу, зачем вы пришли?

Гарри вздрогнул и перевел взгляд на профессора. Попытался что-то сказать, но слова не хотели выталкиваться из пересохшего горла, и он только судорожно сглотнул. Снейп — о чудо! — не начал снова язвить, а только молча призвал второй стакан и, плеснув туда виски на палец, протянул его Поттеру со словами:

— Пейте, — заметив изумленный взгляд, он добавил: — Не бойтесь, Поттер, не отравлено. Если уж на то пошло, один взорванный котел Лонгботтома способен убить вас быстрее и гораздо надежнее, чем это.

Гарри наконец-то отмер:

— Нет, сэр, я не думаю...

— Я знаю, Поттер, это обычное ваше состояние, — перебил его Снейп. — Выпейте, наконец, говорите, зачем пришли, и выметайтесь. У меня был тяжелый день.

Гарри отхлебнул из стакана и закашлялся, когда виски огненной лавой проскользнул в желудок, но, как ни странно, это действительно помогло ему расслабиться. Мысли, приобретя замечательную легкость, бабочками запорхали в голове. Пытаясь собрать их в кучу, Гарри неосознанно потер шрам, как делал всегда в минуты глубокой задумчивости. Он настолько погрузился в себя, что даже не сразу услышал окрик:

— Поттер! Что случилось на самом деле? У вас шрам болит? Снова? Почему сразу не сказали?

— Н-нет, профессор, простите, я просто задумался... — Гарри резко отдернул ладонь, услышав в голосе Снейпа искреннее, неподдельное беспокойство.

Но Снейп, казалось, и сам уже заметил, что позволил чувствам взять верх, и моментально окрысился:

— В таком случае, долго вы еще намерены занимать мое время? Позволю себе заметить, сейчас глубокая ночь на дворе!

— Нет, сэр, я... Я пришел, чтобы... Я хотел сказать... — Гарри зажмурился и выпалил скороговоркой: — Яхотелсказатьвамспасибо!

— Что? Поттер, потрудитесь выражаться членораздельно.

Сделав глубокий вдох и стараясь сдержать нервную дрожь, от которой даже зубы выбивали дробь, Гарри четко и внятно, глядя профессору в глаза, повторил:

— Я пришел, сэр, чтобы сказать вам спасибо. И попросить прощения.

Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Снейп был очень сильно удивлен. Тонкая бровь вздернулась в немом вопросе, а рука, подносящая стакан с выпивкой ко рту, замерла на полпути. Однако надо отдать ему должное, профессор быстро справился со своими эмоциями.

— И что же подтолкнуло вас к такому решению, Поттер? Хотя можете не отвечать. Полагаю, на вас произвело впечатление нечто, увиденное вами в моем сознании, не так ли? Однако, насколько я могу судить, вы не могли увидеть там ничего настолько впечатляющего, что могло бы поколебать вашу уверенность в моей виновности во всех смертных грехах, а потому спрошу прямо, — тут тон Снейпа неуловимо изменился и сделался угрожающим. — Что вы увидели?

Гарри снова сглотнул и одним махом допил остатки виски. Нервно проворачивая стакан в руках, он лихорадочно размышлял над своими дальнейшими словами. Как сказать, как объяснить, чтобы он поверил? Учитывая количество стен, выстроенных профессором и призванных оградить его сердце и его душу от внешнего мира, это будет очень нелегкой задачей. Вот если бы он сам мог увидеть себя таким, каким предстал перед глазами Гарри в тот момент... А вот это уже мысль! Что, если... Быстро, чтобы не успеть передумать, Гарри встал, поставил на стол бокал и положил рядом свою волшебную палочку. Затем вышел на середину комнаты, повернулся к Снейпу и сделал приглашающий жест рукой:

— Я предлагаю вам самому посмотреть, сэр. Думаю, я еще не настолько силен в ментальных науках, чтобы уметь подделать воспоминания, да и, как вы сами выразились, мои трудности с вербальным выражением мыслей могут растянуть сей процесс на неопределенное время. Смотрите, профессор, мне нечего скрывать.

Недоверчиво хмыкнув, Снейп все же встал напротив Гарри и произнес:

— Легиллименс!

Конец воспоминания

В очередной раз давая отдых усталой спине и отряхивая руки от земли, Гарри улыбнулся собственным мыслям. Конечно, чуда не случилось, и упрямый профессор зельеварения не был бы собой, если бы поверил Поттеру сразу и безоговорочно, но баллы за нахождение вне спальни после отбоя он в тот раз так и не снял, что уже само по себе было добрым знаком. Язвить Снейп не перестал, как не перестал сыпать оскорблениями, но теперь Гарри просто не замечал этого. Он фыркнул, вспоминая, как просто прекратил реагировать на бесчисленные язвительные фразы, как на сарказм отвечал улыбкой, и как зельевар, наконец, смирился с тем фактом, что Поттер, единожды поставив себе цель постоянно посягать на его личное пространство, от своего теперь не отступится.

Из мыслей Гарри вырвал очередной хлопок аппарации. Где-то совсем рядом завыла автомобильная сигнализация. Собирая инструменты, чтобы занести их на место, Гарри покачал головой. Видимо, Тонкс опять промахнулась с конечной точкой. Посмотрев на всякий случай по сторонам и вполне ожидаемо никого не увидев, он направился к небольшой пристройке на заднем дворе, чтобы оставить там инструменты, намереваясь потом пойти в дом и хоть немного согреться и перекусить.

— Мистер Поттер, что, во имя Мерлина, вы делаете? — холодный голос за спиной застал Гарри врасплох, заставив вздрогнуть и резко обернуться.

У невысокого заборчика стоял Снейп. Скрестив руки на груди, привычно закутанный в черную мантию, он казался чужеродным элементом на этой тихой улочке. Под пронзительным взглядом Гарри снова вздрогнул и внезапно почувствовал себя виноватым. Ничем не обоснованное чувство вызвало раздражение на самого себя, и он довольно резко ответил:

— Работаю, сэр. Разве не видно?

Снейп на резкость не отреагировал, только знакомо вздернул бровь, отчего Гарри мгновенно стушевался.

— Простите, профессор. Я просто не ожидал вас увидеть. А... почему вы здесь?

— Директор Дамблдор навязал мне сомнительное удовольствие забрать вас отсюда и переправить на площадь Гриммо. У вас десять минут, Поттер, чтобы собраться. Я подожду вас здесь.

С этими словами Снейп с самым непринужденным видом прислонился к заборчику и снова скрестил руки на груди. Гарри отнес инструменты на место и уже направился было к двери, но в нерешительности остановился. Снейп, заметив заминку, вопросительно на него посмотрел.

— Извините, сэр, но мои вещи у меня отобрали и заперли, а ключ находится у дяди Вернона...

— Ясно. Можете не продолжать, — с этими словами зельевар прошел через калитку и вместе с Гарри вошел в дом. — Где? — Поттер молча указал на дверь чулана, на которой висел большой амбарный замок.

— Сэр, я не думаю, что ваше колдовство не засекут. Однажды мне выслали предупреждение из-за домового эльфа...

— Не волнуйтесь, Поттер, в этот раз вам ничего не грозит, — Снейп взмахнул рукой, и замок щелкнул, открываясь. — Беспалочковую магию невозможно отследить, подобные чары есть только на волшебных палочках несовершеннолетних студентов. А Добби, насколько я знаю, имел вполне конкретную цель, и именно поэтому вы получили то предупреждение.

Снейп говорил спокойно, и от этого Гарри ощутил непреодолимое желание потрясти головой или ущипнуть самого себя. Как же ему всего этого не хватало! А привычный сарказм профессора как нельзя лучше подтверждал реальность происходящего.

Именно этот момент выбрала Петуния Дурсль, чтобы появиться в коридоре.

— Кто вы такой? Чем вы занимаетесь в моем доме? — ее голос, и так не самый тихий и приятный, сорвался на визг, от которого хотелось зажать руками уши.

Гарри испуганно вздрогнул и вжался спиной в стену, словно пытаясь слиться с ней и стать как можно незаметнее. Однако Снейп, казалось, никак не отреагировал на такой неласковый прием, потому как ни один мускул не дрогнул на его лице. Он повернулся и спокойно произнес:

— Петуния, сбавь тон. Не заставляй меня самому закрыть тебе рот.

— Ты?! — тетка и не подумала понизить голос. — Явился! Что, пришел забрать, наконец, своего...

— Петуния! — Гарри еще ни разу не слышал, чтобы Снейп кричал. Он не мог понять, что же такого хотела сказать тетя Петуния, что заставило профессора повысить голос. — Помни, ты обещала!

К большому удивлению Гарри, тетка все же замолчала. Это все было очень интересно, и он уже открыл рот, чтобы спросить, но Снейп его прервал:

— Поттер! Захлопните рот и идите собираться! У вас три минуты.

Гарри решил, что все интересующие его вопросы можно немного отложить, схватил сундук и умчался наверх. Быстро покидав одежду поверх книг и письменных принадлежностей, он спустился вниз. Зельевар все так же стоял в коридоре, прислонившись к стене, тети Петунии видно не было.

— Готовы? Идите за мной.

Гарри подхватил тяжелый сундук и потащил его к выходу. Снейп направился к небольшому скверику, откуда можно было аппарировать без риска быть замеченными. Гарри, пыхтя, едва поспевал за ним.

— Сэр, можно задать вам вопрос?

— Вы его уже задали, Поттер. Не трудитесь, я знаю, о чем вы хотите спросить. Но на этот вопрос вам еще рано знать ответ.

— Но, сэр...

— Я сказал, нет, Поттер. Этого недостаточно?

— Достаточно, сэр.

Гарри замолчал на какое-то время, но потом его мысли повернули в другое русло.

— Сэр? Скажите, а вы ничего не знаете о Сириусе?

Снейп внимательно посмотрел Гарри в глаза и вздохнул.

— Знаю, Поттер. Ваш крестный все еще в коме, ему не лучше, — заметив, как сник Гарри после этих слов, он добавил: — Но и не хуже.

— А хоть какие-то изменения есть?

— Проклятье, которое в него послала Белла, было классифицировано и снято.

— Так это же хорошо! Значит, он скоро очнется?

— Не хочется вас разочаровывать, но — нет.

— Но... почему?

Профессор снова вздохнул.

— Влияние Арки на сознание живых людей малоизученно. Раньше за нее отправляли только мертвых, после казни. Ваш крестный соприкоснулся с Аркой Смерти, когда был жив, а потом его оттуда выдернули. Неизвестно, какие изменения в его сознании это повлекло за собой, неизвестно, что вообще сейчас происходит с его сознанием. Сириус Блэк жив, его организм функционирует нормально, но его душа, если можно так выразиться, сейчас находится в подвешенном состоянии, и колдомедики не знают, что сделать, чтобы вернуть ее обратно.

— Колдомедики не знают, а вы, сэр?

— Поттер, — голос профессора был насмешлив, — уж не считаете ли вы, что сфера моих интересов распространяется настолько далеко?

— Профессор, вы же считаетесь лучшим знатоком темных искусств!

— Сомнительный комплимент, — хмыкнул Снейп. Гарри смутился. — Нет, Поттер, несмотря на то, что я действительно знаю многое, в этом случае моих знаний явно недостаточно.

Гарри сник. Он действительно надеялся, что Снейп так или иначе сможет помочь Сириусу, надеялся, что вот-вот, еще немного — и крестный снова будет с ним. Теперь же он не знал, на что еще рассчитывать, и призрачная надежда на счастливую жизнь со своей семьей отодвигалась на неопределенное время.

Они вошли в сквер. Оглянувшись и удостоверившись, что поблизости никого нет, Снейп уменьшил сундук Гарри и спрятал его в карман. Затем взял за руку самого Гарри и аппарировал на верхнюю ступеньку крыльца дома номер 12 на площади Гриммо.

— Надеюсь, дальше вы справитесь без моей помощи, — произнес он, возвращая сундуку его первоначальный размер. — У меня остались незаконченные дела. И вот еще что, Поттер... — Снейп сунул руку в карман мантии и достал оттуда пузырек с каким-то зельем. В ответ на вопросительный взгляд Гарри он пояснил: — Это перечное зелье. Выпьете сегодня перед сном. На этом все.

Гарри кивнул и открыл входную дверь.

— Спасибо, профессор. До свидания.

Сдержанно кивнув, Снейп аппарировал, и Гарри, наконец, вошел в дом.