Сын Лили Поттер (джен)

Гарри спешил за профессором, быстро шагавшим по коридорам Хогвартса, чувствуя, как сердце колотится в груди, а руки начинают мелко дрожать. Чем ближе они подходили к Большому залу, тем труднее мальчику становилось передвигать ноги и сдерживаться, чтобы не закричать от ужаса и восторга. Он скоро встретит будущих одноклассников и обретет новый дом на ближайшие несколько лет, и это было одновременно радостно и пугающе.

И вот они уже почти у дверей. Впереди слышится гул детских голосов, и перекрывающий их строгий голос профессора МакГонагалл.

— Постройтесь по парам и приведите себя в порядок! Заходим через минуту!

Профессор Снейп остановился и повернулся к Гарри.

— Я должен быть в Большом зале. Дальше пойдешь один, — он повернулся, собираясь уйти, но Гарри вцепился в его мантию.

— Подождите, сэр! Профессор Снейп, вы... Я только хотел спросить... — мальчику казалось, что он сейчас сгорит со стыда, но страх в одночасье потерять расположение профессора, сделав что-нибудь не так на Распределении, был сильнее, — можно я буду приходить к вам иногда? Просто в гости?

Он умоляюще смотрел на профессора снизу вверх, сейчас только понимая, что перед ним стоит взрослый человек, учитель, которому наверняка нет никакого дела до всяких глупостей первокурсника, одного из многих таких же, оживленно переговаривающихся сейчас в холле. Гарри вдруг всеми фибрами возненавидел их, этих глупых детей, у которых наверняка есть родители, этих счастливых детей, которых любят и о которых заботятся. Сейчас они отнимут у него последнее, что есть в его жизни ценного, что-то только для него самого. Как он ненавидел их в этот миг! Но спустя всего один удар сердца злоба рассеялась, уступив место привычной уже глухой обиде на всех скопом и на себя самого — больше всего. Гарри выпустил из рук профессорскую мантию и отступил на шаг.

— Извините, сэр... — пробормотал он, опустив глаза и разворачиваясь, чтобы побыстрее уйти.

— Гарри! — мальчик вздрогнул и обернулся, давя встрепенувшуюся было надежду.

— Задержись завтра после урока. Я скажу тебе новый пароль, — сразу после этих слов профессор быстрым шагом направился вперед по коридору, в сторону учительского входа в Большой зал.

Гарри зажал себе рот ладонью, чтобы не завопить во все горло от восторга, и вприпрыжку рванул в холл. Профессор МакГонагалл уже призывала всех строиться.

Он бладжером влетел в толпу бестолково суетящихся ребят, оставшись незамеченным, и принялся так же бестолково перемещаться вместе со всеми, пока, наконец, не встретился взглядом с каким-то рыжим мальчишкой. Тот приглашающее махнул рукой, и Гарри тут же встал рядом. Они улыбнулись друг другу, но оба были слишком взволнованы для знакомства. Подгоняемые попытками профессора навести порядок в нестройных рядах, все наконец выстроились парами.

— Заходим! — профессор МакГонагалл, видимо, опасаясь, что все снова начнут менять пары, стремительным шагом направилась к дверям Большого зала, которые, несмотря на внушительные размеры, открылись перед волшебницей легко, будто и не были сделаны не из мореного дуба и меди. Ученики поспешили за ней.

Все разговоры стихли. Даже у Гарри, бывавшего уже в Большом зале, захватило дух — сотни свечей, парящих над длинными столами, великолепные гобелены, украшающие стены, и глубокое звездное небо вместо потолка зачаровывали своим восхитительно волшебным во всех смыслах видом. А впереди, напротив преподавательского стола, стояла небольшая табуретка, на которой лежала старая, видавшая виды шляпа.

Наконец, они прошли весь зал под пристальными взглядами других студентов, уже сидевших за столами, и остановились, снова сломав строй и сбившись в кучу. Гарри оказался в самом центре этой маленькой толпы, прижатый к своему рыжему товарищу с одной стороны, и грустному мальчику с жабой в руках — с другой. Весь обзор ему закрывала пышная грива каштановых волос какой-то девочки, шепотом вещавшей своей соседке о свойствах зачарованного потолка. Кто-то громко прокашлялся, и девочка с пышными волосами неожиданно прервалась на полуслове, будто кто-то выключил звук. Замолчали и все остальные. В зале воцарилась пронзительная тишина, и Гарри привстал на цыпочки, пытаясь понять, что происходит, но безуспешно. Его рыжеволосый сосед слегка подвинулся, и Гарри благодарно ему улыбнулся, найдя, наконец, точку обзора. И вовремя — едва он заметил, что все смотрят на шляпу, лежащую на табуретке, как в складках шляпы прорезалась щель, открывшаяся, будто человеческий рот, и шляпа запела:

— Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там ни говорите.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждет

Гриффиндор, славный тем,

Что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть,

Пуффендуй ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все, и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Когтевран.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и безрука я, увы,

Но я горжусь собой.

Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырем столам. Рот ее исчез, она замолчала и замерла. Рыжеволосый вздохнул с явным облегчением, а вот Гарри показалось, что на него опрокинули ведро ледяной воды, выбили из головы все мысли и вдобавок превратили колени в желе. Сейчас ему вовсе не казалось, что он умный, или смелый, или хитрый, или готов с кем бы то ни было дружить.

Почему нет факультета для тех, кого тошнит от волнения?

Гарри подавил истерический смешок. Вот будет кошмар, если он споткнется и упадет на глазах у всего зала! Он принялся лихорадочно проверять, завязал ли шнурки, но с его ботинками всё было в порядке, а вот шнурки у мальчика с жабой были развязаны, да еще и спутались вдобавок. Гарри тронул его за плечо, не обращая внимания на первую вызванную к табурету девочку — «Аббот, Ханна!» — и, встретив его испуганный почему-то взгляд, прошептал:

— У тебя шнурки развязаны. Давай жабу, я подержу, — видя, что мальчик мешкает, он взял у него из рук странного питомца, и добавил: — Да быстрее же, вдруг тебя сейчас вызовут!

В это время Аббот, Ханна отправилась на Пуффендуй, а к шляпе вышла Сьюзен Боунс.

— Я Невилл Лонгботтом, — невпопад прошептал грустный мальчик, распутывая шнурки на ботинках. Гарри кивнул, и, спохватившись, поспешно представился сам:

— А я Гарри, — он намеренно опустил фамилию, не желая привлекать внимания, пусть это и было немного невежливо.

— Просто Гарри? — спросил Невилл, поднимаясь. Гарри кивнул, отводя взгляд, но Невилл неожиданно по-доброму улыбнулся, забирая у него свою жабу. — Спасибо, Гарри.

Распределение продолжалось. Вот на Слизерин отправился первый студент — Миллисента Булстроуд, и Гарри стрельнул глазами в сторону профессорского стола, находя взглядом профессора Снейпа. Тот хлопал распределившейся девочке с выражением равнодушия на лице. Гарри слегка приободрился — похоже, ему все равно, кто там распределяется на его факультет. Наконец, скрылась под Шляпой копна волос девочки, что закрывала Гарри обзор. Шляпа неожиданно долго молчала, пока, наконец, не выкрикнула «Гриффиндор!». Гермиона Грейнджер, соскочив с табурета, решительным шагом направилась к столу своего факультета.

Студенты распределялись быстро, задерживались под Шляпой дольше, чем на несколько секунд, немногие. Но Невилл Лонгботтом, которому вслед Гарри пожелал удачи, просидел на табуретке еще дольше Гермионы, пока, наконец, не распределился в Гриффиндор. Гарри улыбнулся — Невилл выглядел счастливым, снимая шляпу, и уже не таким испуганным.

Не прошедших отбор первокурсников оставалось все меньше.

МакДугал, Малфой, Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перке и, наконец...

— Поттер, Гарри!

Зал взорвался шепотом и удивленными возгласами. Собирая в кулак всю смелость, что только нашлась, Гарри, ни на кого не глядя, вышел вперед и сел на табурет, сразу зажмурившись. На голову опустилась мягкая ткань Шляпы, и он снова будто наяву услышал ее шелестящий голос.

— Гм-м... — задумчиво протянул бесплотный голос. — Куда же мне отправить вас, молодой человек? В вас есть сила, есть смелость. Неплохой ум, о да, и стремление знать. Желание обрести опору под ногами, и показать себя. Так куда бы ты хотел попасть, Гарри Поттер?

— Я не знаю, — неуверенно ответил Гарри. — Может быть, Гриффиндор?

Шляпа немного помолчала.

— Что же, достойный выбор. Но почему не Слизерин? Слизерин приведет тебя к величию, в этом нет сомнения, — вкрадчиво прошептала Шляпа. Гарри почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Я не хочу величия Волдеморта, — резко ответил он, вспоминая лавку Олливандера. Слова старика, сейчас казавшиеся неприятными, всплыли в памяти, будто произнесенные всего минуту назад: «Тот, чьё имя мы не называем, творил великие дела. Ужасные... да, но великие».

В голове появилось ощущение, будто кто-то щекочет перышком, но не снаружи, а изнутри. Гарри понял — это смеялась Шляпа.

— Ах, значит, не в Слизерин... А впрочем, и правда, тогда тебе прямая дорога в... ГРИФФИНДОР!

Гриффиндорский стол взорвался аплодисментами и приветственными воплями. Ошеломленный, слегка растерянный, Гарри направился к теперь уже своему факультету. Опустившись на лавку рядом с Дином Томасом, напротив улыбающегося Невилла и разглядывающей зачарованный потолок Гермионы, Гарри повернулся к профессорскому столу.

Профессор Снейп смотрел на него. Поймав взгляд Гарри, он слегка хлопнул одной ладонью по кубку, который сжимал в другой руке. Едва заметно кивнув в ответ, Гарри повернулся обратно к столу и, уже не скрываясь, широко улыбнулся.

Он был дома.

— — — — — — — Продолжение следует... — — — — — — —