Дом белого пламени (гет)

Старик с длинной бородой, нетерпеливо поглядывая на часы, ставит подписи под сочинёнными его же прихлебателями документами. Листов много, исписаны мелким шрифтом, текст завуалирован так, что три крупных абзаца на деле обозначают всего два слова. Только обозначение это известно единицам, достаточно лояльным к диктатору Британии, коим являлся старик. Не официально, конечно.

Он взмахивает пером над последним бланком и кивает фениксу, мирно чистящему крылья, сидя на жердочке.

-Видишь, Фоукс, какой я молодец! Только стоило народу позабыть о моих заслугах, засомневаться, как вот, пожалуйста, новая порция умной макулатуры, нового опиума для мозгов, готова!

Птица, выклевав что-то из правого крыла, поднимает голову и резко щёлкает клювом в явном неодобрении.

-Ну, что ты стучишь, чего не радостен, дорогой мой? Думаешь, что не по совести это? — старик усмехается. — Может, и так, да только кому нужна эта совесть? Стаду нужна только палка крепкая, а если узорами украшена и пахнет приятно, так и вовсе визжать будут, думая, что всё для них делается.

Феникс снова сердито щёлкнул клювом, а потом, видимо, поняв, что ничего не может поделать, отвернулся и спрятал голову под крыло.

Диктатор, будто и не заметив этого, продолжает:

-Наведаюсь-ка я в Азкабан. Стоит выдумать какой-нибудь новый закон для моих дорогих злодеев, но не думается чего-то, сидя в кабинете... А вот на месте, вероятно, эта порция быдло-опиума быстрее придёт в голову.

Сложив документы в аккуратную кучку и отослав их с совой по нужному адресу, старик аппарирует на остров, где должна располагаться магическая тюрьма... Ключевое слово "должна", ибо по прибытию на место она как-то совершенно не обнаруживается. То, что имелось на острове, больше походило на попытки неумелого архитектора соорудить хибару: кусок стены с одним отсутствующим по самому центру кирпичом и одна одинокая ветхая метровая доска сверху. Ни дементоров, ни людей нет, и даже специальное заклинание не показывает присутствия сколько-нибудь живой души, кроме самого диктатора.

-Я попал не на тот остров? — заданный в пустоту вопрос, конечно же, остаётся без ответа.

Только море безразлично шумит, да слабо накатывают волны на этот практически безлюдный берег.

Старик, пребывая в полном непонимании и раздосадованный тем, что кто-то сорвал такой удачный, по его мнению, ход, аппарирует в свой кабинет, решив обдумать ситуацию в тепле и основательно заев её лимонными дольками.

* * *

Часа два мы лежим на белой перине, ожидая, когда придёт Клашш или кто-то ещё из этих новоявленных судей магического мира. Хотя не ели мы уже давно, голод едва чувствуется. Молли сказала, что это, наверное, место так на нас влияет. Простые желания притупляются, зато головы ясные, ничем не затуманенные и готовы выдавать десятки мыслей. Я с ней полностью согласен. Этот странный Дом Закона, очевидно, пресыщен какой-то своей магией, нам не знакомой, но для нас приятной.

Наконец, мне надоедает лежать, и я предлагаю осмотреться. Вообще-то, в таком ослепительно белом царстве, где и наша перина едва-едва выделяется на общем фоне, это кажется немного сомнительным, но попробовать стоит. Мы поднимаемся, пытаемся распрямиться, как тогда, в тюремной камере, но ноющие от десятилетнего кошмара кости неожиданно дают о себе знать. Тихо удивляясь такому, мы, полусгорбившись, всё-таки делаем несколько шагов, как-то инстинктивно не желая отходить друг от друга. Едва мне стоит оказаться всего лишь в метре от Молли, как чувство страха заставляет меня практически отпрыгнуть назад, к ней. Видимо, заключение связало нас сильнее, чем могло бы быть. Годы, проведённые практически тет-а-тет, дали ясное понимание, что друг другу мы доверять можем, тогда как другим... Я не знал, смогу ли я с кем-то нормально общаться, когда (или если) окажусь в когда-то привычной обстановке, среди гордой аристократии. Предательство всех, пусть и управляемое злым старикашкой Дамблдором, заставило потерять уверенность во всех, с кем я мог бы общаться. И этим странным белым дементорам я тоже не верил, но как-то чувствовалось, что они пусть и немного, но лучше, ведь именно они нас освободили.

Мы натыкаемся на стену и, словно слепые, пытаемся нащупать что-то, не веря, что нет выхода. И выход действительно находится. Прикосновение к какой-то невидимой панели приносит странную прохладу и новый цвет, на этот раз золотистый. В золотистом тумане мы, тихо переговариваясь, идём, не зная куда. Любопытство заставляет нас двигаться вперёд.

Наконец, воздух наполняется приятными ароматами. Лично мне это напоминает запечённую с яблоками индейку. Дальше мы просто идём на запах. Шагов через пять нас постигает странное чувство сытости, а на языке чувствуется нежный вкус индюшатины.

В этот момент перед нами возник белый дементор.

-Вы были освобождены заслуженно, ведь только существа, не чувствующие никакой вины, способны проявлять инициативу.

-Это была проверка? — тихо спрашивает Молли.

-В Доме Закона не бывает проверок, а только происходит подтверждение фактам. Только люди способны путать эти два понятия, не отличая низменное от возвышенного.

-А что ожидает нас дальше? — решаюсь спросить я.

-Ваш мир. Возможность осуществления ваших желаний. Но перед этим будет подготовка к появлению. В таком виде вы слишком слабы, чтобы окунуться в среду себе подобных.

Дальше все возможные вопросы исчезают сами по себе, потому что мы теряем сознание.

* * *

Клашш внимательно смотрит на двух существ, из-за которых Дом Закона впервые за столько лет проявил себя в полной мере. Духи правосудия долго решали, стоит ли освобождать именно этих заключённых. Они оба не были идеальны и могли бы быть осуждены за другие прегрешения, хотя и не такие тяжёлые и страшные, как было предъявлено. Именно за то, что конкретно в указанном обвинении их вины не было ни капли, Дом Закона решил пойти на разрушение Азкабана. В этом было отличие странной пары (а Клашш ясно понимал, что теперь их трудно назвать иначе, хотя и не в человеческом смысле) от других заключённых, в том числе и от некоего Сириуса Блэка. Блэку было отказано в проявлении правосудия, ведь он пусть и не прямо, но был причастен к тому, в чём его обвиняли. Вина этого существа состояла в издевательствах над Северусом Снейпом, которые в итоге привели одного из лучших, по мнению дементоров, представителей человеческих магов, под частичную власть Волдеморта. А ведь именно его помощником Сириус и объявлялся в обвинении. Таким образом, совершенно не виноватым его назвать нельзя было. Поэтому и просидел этот человек, даже не догадываясь о существовании Дома Закона.

Качая головой, Клашш начинает работу над оболочками вверенных ему существ.

* * *

Пробуждение наступило неожиданно после прекрасного яркого сна. Я видел бал, напоминающий Святочный в Хогвартсе, только там были совершенно новые лица, не было ни одного знакомого лица, кроме мамы, которая танцевала так зажигательно, что совсем не походила на холодную леди, которую все знали. Она была такая живая, такая настоящая, словно кто-то решил воплотить в ней всю радость Вселенной. Она улыбалась мне невероятно душевно и ласково, и даже пробудившись, я всё ещё чувствовал эту материнскую любовь. Но вместе с этим появилась и тревога. Сейчас, обретя надежду на нормальное существование, я ещё сильнее, чем раньше, чувствовал боль за утраченное. И в первую очередь за отправленную в психушку маму. Что с ней? Выжила ли она?

Открыв глаза, я понимаю, что нахожусь в том же белом цвете, на той же белой перине. И рядом со мной медленно просыпается Молли. Я ясно понимаю, что это Молли, моя соседка по камере, бывшая глава рыжего семейства, которую Дамблдор замучил из-за жажды власти, но вместе со всеми этими характеристиками появляются и новые, приходят мысли, что она как-то изменилась. Такое ощущение, что болезненные признаки, характерные, наверное, практически для всех заключённых Азкабана, покинули её. Теперь это удивительно посвежевшая и помолодевшая женщина, похожая на себя, но одновременно и совершенно иная, та, которой она, наверное, стала бы, не будь десяти лет тюрьмы, не будь Волдеморта, не будь вообще чего-то дурного в её жизни. Нет, она не превратилась в совсем юную, в ней ясно сохранилась та грань, которая отделяет умных, зрелых дам от амбициозных барышень, грань очень филигранная.

Впрочем, то, что с ней произошло, никак не меняет моего к ней отношения. Эта женщина остаётся человеком, которому я могу верить и который здесь, рядом, живой и могущий поддержать. Она открывает глаза и смотрит на меня с лёгким удивлением.

-Драко?

Голос её тоже изменился, стал мягче, чем раньше, и мелодичнее, а это удивление дало понять, что и я стал иным. Здесь нет зеркала или даже миски с водой, чтобы увидеть хотя какое-то отражение своего лица, но даже взгляд на руки приносит осознание того, что я тоже помолодел. На сколько, трудно судить, но я явно уже не тот, каким мог бы быть человек после десятилетнего заключения.

Молли, очевидно, прочитав всё на моём лице, успокаивается, понимая, что я всё тот же сосед по тюрьме, но потом в её глазах отчётливо появляется тревога.

-Мне снился Артур...

Нет смысла спрашивать, каким она его видела. И я тоже не рассказываю ей о том, какой была мама во сне. Мы оба хорошо понимаем, что могут оправдаться худшие из наших предположений насчёт самых близких людей, такие, наверняка, далёкие от реальности.

Молча встаём и снова ищем выход из белого цвета, но, найдя его, попадаем не в золотое царство, а в насыщенно-красное. При этом такой тяжелый для психики цвет совсем не давит, а, наоборот, наполняет странным чувством уверенности в себе, желания что-то делать, дарит едва ли не стремление эпически геройствовать во славу всего прекрасного, однако это чувство умеренное, без глупости начинающих рыцарей.

И через несколько шагов, пройдённых в красном тумане, мы встречаем белого дементора.

-Вы ещё не готовы к тому, чтобы жить в своём мире, — говорит он, — но появиться там вы уже можете.

-А как мы там появимся? — спрашиваю я. — Ведь мы, как личности, бывшие за решёткой и представленные высшим злом Британии, вряд ли будем адекватно восприняты в вотчине Дамблдора.

-Вы и не можете сразу возникнуть теми, кем являетесь по рождению, среди магов вашей страны. Но Дом Закона изменил вас. Сами себя и друг друга вы легко идентифицируете, но никто иной этого сделать сходу не сможет. А поскольку лучше в вашем диком мире воспринимается всё диковинное, то выгоднее всего вам будет предстать иностранцами из далёкой страны.

* * *

Старый диктатор, совсем не по-аристократически ругаясь, рвёт уже пятый лист. В голову не приходит решительно ничего касательно того, что он увидел на острове, где до недавнего времени располагалась магическая тюрьма. А то, что он не ошибся с местом аппарации, было точно доказано методичной проверкой всех имеющихся документов, отнюдь не сфабрикованных, в отличие от его законов. Что-то здесь было не так, что-то не давало покоя, выводило из себя. Ну, не могла же просто так исчезнуть хмурая громадина, каземат для магов, не могли провалиться сквозь землю десятки заключённых, включая и тех, кого диктатор сделал козлами отпущения в своей игре. А уж дементоры и вовсе... Они покидали остров в исключительных случаях, как, например, при попытки поимки Сириуса Блэка или во время Тремудрого Турнира.

Разозлённый собственным непониманием, старик едва ли не заавадил помощника, сунувшего нос в кабинет.

-Господин, у Вас просят аудиенции двое людей. Они сказали, что представляют Южноамериканское Магическое Сообщество.

-Южноамериканское? — переспросил удивлённо диктатор.

-Да, господин.

-Эээ, скажи, что я приму их через полчаса.

-Как скажете, господин.

Эти полчаса нужны были старику, чтобы просто понять, кто такие к нему могли пожаловать. Европеец до мозга костей, он вообще плохо до сего момента представлял, что за пределами Старого света что-то могло развиваться. А уж развиваться в такой степени, чтобы осмелиться как-то себя показать перед властителями Европы, так тем более. Старый свет для него был цивилизацией, а всё остальное — это задворки, и точка. А тут представители целого магического общества с той части Земли, которая ассоциировалась у него исключительно с индейцами и Эльдорадо... Эта новость заняла почётное второе место по переворачиванию с ног на голову мировосприятия нашего диктатора после картины Азкабана, ставшего теперь просто безлюдным островом.

Но тюрьма тюрьмой, а дипломатия никогда не помешает. Старик нацепил самую благодушную и умную из всех своих так тщательно натренированных масок и сел в кресло, начав улыбаться ровно в тот момент, когда открылась дверь.

Вошедшие в кабинет "представители Южноамериканского Магического Сообщества" напоминали, в первую очередь, странную, но, тем не менее, пару. Странную прежде всего потому, что дама была старше своего кавалера по меньшей мере лет на десять. Однако даже походка их оставляла ощущение, что это не разные личности, а единое целое, один организм, у которого, однако, есть оттенки и индивидуальности.

На диктатора они, казалось, не стремились обращать внимания. Взгляды представителей скользили по картинам на стенах, по книгам, виду за окном... Внимание было уделено даже блюдечку с остатками лимонных долек, но сам властитель Британии не был удостоен и мимолётного взора.

Конечно, его это неприятно зацепило, но дипломатия есть дипломатия, и, выдержав небольшую паузу, старик приподнялся и вполне учтиво произнёс:

-Я, верховный маг Британии, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, рад приветствовать вас в своей скромной обители.

Всё также на него не глядя, парочка синхронно склонила головы в только лишь подобии поклона.

-Могу ли я узнать, как вас зовут? Мой помощник по своей, очевидно, глупости сообщил только то, кем вы являетесь.

-Он не мог назвать наших имён, потому что мы и не говорили их, — странно безразличным голосом произнёс мужчина. — И здесь также не считаем нужным этого делать. Настоящие переговоры не нуждаются в ярлыках длинных кличек.

Это высказывание также основательно покоробило диктатора. Своим высокопарным, красивым именем он гордился, считая его признаком благородства, которого не видали и выходцы из ныне угасшего рода Блэков. А тут, видите ли, это просто длинной кличкой считают... Но лицо нужно было сохранять. Едва заметно передёрнувшись, старик нашёл в себе силы кивнуть с благодушной улыбочкой:

-Наверное, вы правы, хотя я, знаете ли, привык церемониям... Но пусть будет так. Позвольте узнать, какова причина вашего визита?

* * *

Мы стояли на самой вершине башни Шард* и смотрели на то, как ночное небо заволакивает привычными для Лондона тучами. Первое появление в этом мире прошло вполне успешно. Особенно радовало то, что удалось пощекотать нервы Дамблдору, вернувшись в образ надменных представителей далёкого общества традиций древнейшей, но уже основательно позабытой дипломатии из книги, которую я когда-то читал в семейной библиотеке. Мы морочили ему голову высокопарными грубостями, одновременно давая понять, что ссориться с нами не стоит. И он сдался. Дамблдор дал возможность "представителям Южноамериканского Магического Сообщества" аккуратно шастать по Британии, суя нос в кое-какие не самые секретные дела якобы для "ознакомления с устроением страны". На самом деле, это было нам нужно, чтобы попытаться хоть немного освоиться в этом мире, а также собрать кое-какие сведения, в первую очередь касающиеся близких людей.

Моя мама по-прежнему находилась в психиатрическом отделении больницы имени Святого Мунго. По осторожным расспросам, полным овощем, подобным ныне покойным Лонгботтомам, она не стала, однако пребывание там всё-таки не поспособствовало ясности её ума. Но надежда на то, что я смогу когда-то увидеть её такой, как во сне, существовала.

Артур... Молли, узнав, что произошло с ним, с трудом сдержалась от того, чтобы кинуться в кабинет Дамблдора и убить того на месте. Как оказалось, её муж, пробыв пару месяцев в больнице, после выхода оттуда не поверил официальному обвинению. Он даже сделал попытку покушения на "верховного мага Британии", за что был отправлен в Азкабан. Он просидел почти год, пребывая этажом ниже нас, но не выдержал, покончив с собой.

Наши мысли насчёт того, что стало с близкими людьми, фактически оправдались. От прямой атаки злого манипулятора нас сдерживало только то, что он не должен так просто отделаться за свои прегрешения. Обыкновенная Авада или даже длительное Круцио не будет для него достаточным наказанием за то, что он сделал. Мы должны заставить его по-настоящему ответить.

*Шард — реально существующее самое высокое здание Лондона и второе по высоте в Европе (309 м), открыто в 2012 году. В фанфе автор решил сделать его собственностью магов, а временные рамки его создания передвинуть так, чтобы на момент протекания событий башня не только была построена, но и успешно функционировала.