Столетия (джен)

1. Древность

– Неужели это она? Выглядит древней, – с почтением прошептала молодая целительница.

– Она и есть древняя.

Глаза седой леди были закрыты; она сидела с прямой спиной и имела гордый, болезненный вид, выдающий тревогу.

– Что с ним случилось?

– Упал в Косом переулке, и его привезли сюда. Она появилась через несколько минут.

– Как она узнала?

Пожилая леди подняла веки. Ясный взгляд карих глаз пробуравил целительниц.

– Она уже три четверти века его жена, и, несмотря на свою древность, не глухая и в своём уме, – отчётливо произнесла Джинни. – Гарри Поттер, упавший посреди улицы – это всегда событие.

2. Квиддич

– Вы помните, что произошло, мистер Поттер? – спросила целительница.

– Я упал на улице, – ответил Гарри. – Наверное, слишком хорошо отпраздновал накануне – вчера был мой сотый день рождения.

Джинни усмехнулась.

– Мы им показали! Ты всё ещё можешь поймать снитч.

– Вы вчера играли в квиддич? – удивилась целительница.

– Это традиция всех дней рождений, Поттеры против Уизли, мы выиграли, – сказал Гарри. – И никаких игроков моложе пятидесяти, потому что я старею.

– Мистер Поттер, вам нельзя играть в вашем возрасте, – предупредила целительница.

– Ха, вы хотите испортить мне всё удовольствие. Что дальше? Запрет на секс?

3. Полезные советы

– Секс? – пролепетала целительница. – Мистер Поттер, вам сто лет. Вам вредно перенапрягаться.

– За последние восемьдесят лет это нам никак не повредило, – заметила Джинни.

– Не забывай, что я поседел из-за Джеймса, – прохрипел Гарри.

– Тем не менее, он дорос до поста Министра, – сказала Джинни. Она поймала взгляд мужа и озорно подмигнула; Гарри знал, что за этим последует. – Хотя, возможно, целительница права. В последнее время мне не очень нравится секс, Гарри.

– С каких это пор? – он постарался изобразить удивление.

– Два раза ночью, один раз утром… – сказала Джинни.

И они рассмеялись, глядя на растерянную и смущённую целительницу.

4. Старость

– Нет, – сказал Гарри.

– Он ненавидит больницы, а эти приступы головокружения повторяются уже больше года, – вступилась Джинни.

– На этот раз всё серьёзно, – сказал целитель.

– Почему? – спросила Джинни.

Гарри тяжело дышал, сидя в своём любимом кресле. Целитель напряженно молчал.

– Он умирает? – Джинни удивилась собственному спокойствию.

– Сколько мне осталось? – прошептал Гарри.

– Несколько дней или, если будете отдыхать, недель – простите…

– Не извиняйтесь, – сказал Гарри. – Я не отправлюсь в больницу! Мне сто один год. Лучше я один день полетаю, чем неделю проваляюсь. Отыщу старый рецепт бодрящего зелья от Луны.

5. Дом на Гриммо

– Энни, поставь чайник, – крикнул Джеймс своей жене.

– Мы не останемся на чай, Джеймс, – сказала Джинни. – Твой отец хочет пройтись по дому, вот и всё. Ты не против?

– Мы прожили в этом доме шесть лет после свадьбы, – сказал Гарри, опираясь на трость и оглядывая прихожую. – Хорошие были времена, но такие давние, что я почти ничего не помню.

– Ты помнишь, что они были хорошие, этого достаточно, – сказала Джинни.

Джеймс заметил, как мама сражается со слезами, и всё понял.

– Пройдись, если хочешь, папа, – сказал он, обнимая умирающего отца.

6. Дрэйксхоф

– Привет, старички-родители, что привело вас сюда? – спросил Ал.

– Папа хочет сходить к Дрейк-камню, чтобы вспомнить нашу жизнь.

Ал Поттер уловил скрытую тревогу в голосе матери.

– Я с вами, – сказал он, – только предупрежу Вайолет.

Ал крепко держал отца за локоть, когда они забрались на неровный известняковый валун и глянули на безмятежную Кокет–долину.

– Вершина мира! – вспомнил Ал. – Мне было пять лет, когда я здесь застрял. Ты помог мне спуститься, папа.

– Всегда пожалуйста, Ал. Помнишь, что я тебе сказал?

– Правду: быть отцом – самая лучшая работа на свете.

7. Энис Мoн

Лили Джонс глянула на отца и сразу всё поняла. Он выглядел слабым, бледным, и его морщинистая кожа приобрела сероватый оттенок.

– Я не хочу, чтобы ты уходил, – всхлипнула она.

– Бедняжка Лили, – сказал Гарри. – Это тяжело, но никто не живет вечно. И я сам приложил к этому руку. Я хотел сказать, что люблю тебя и горжусь тобой.

– Мной? Но я ничего не сделала. Я не Министр, как Джеймс, и не Глава Департамента Правопорядка, как Ал.

– Ты всегда делала то, что тебе по душе. Звезда Гарпий, капитан, менеджер и, наконец, владелица клуба. Ты шла за своей мечтой, Лили, – сказал Гарри. – Ты счастлива, а всё остальное не имеет значения.

Он её поцеловал.

8. Платформа девять и три четверти

Они сидели на пустой платформе, обнимая друг друга.

– Мы встретились почти девяносто лет назад, здесь, – сказал Гарри.

Джинни кивнула.

– Прошло почти восемьдесят лет с тех пор, как я впервые сказал, что люблю тебя. Это тоже было здесь.

– Вон там, – она указала рукой.

– Знаешь, я всё ещё люблю тебя, хоть и не помню, когда в последний раз тебе это говорил.

– Вчера, Гарри, когда дарил мне подарок ко дню рождения. Ты смутил правнуков – они считают, что столетние старики не должны такое говорить.

– Они ошибаются, – прохрипел Гарри, кашлянул и закрыл глаза.

9. Смерть

– Ну, вот, мы остались последними из ОД, – проворчала Гермиона, когда они выходили с кладбища.

– Я знаю, – ответила Джинни.

– Мы будем скучать без Гарри. Я всё ещё скучаю по Рону, даже спустя двенадцать лет.

– Я не буду ждать так долго, – сказала Джинни. – Перед свадьбой мы пообещали друг другу, что не станем разлучаться дольше чем на неделю. Прошло пять дней. Он ждёт.

Дом на Гриммо был полон скорбящих гостей.

– Ты не видела прабабушку? – спросила Гермиона у темноволосой зеленоглазой девушки, имя которой не смогла вспомнить.

– Она отдыхает в дедушкиной гостевой комнате. Мне кажется, с ней что-то не то. Она сказала, что идёт на Кингс-Кросс встречаться с прадедушкой.

10. Снова Кингс-Кросс

Джинни открыла глаза и увидела нечеткие, расплывчатые очертания вокзала Кингс-Кросс.

На ней было надето короткое зелёное платье, которое Гарри больше всего любил. Это платье стало ей мало лет шестьдесят тому назад. Годы упали с её плеч, она была на пике красоты, в свои тридцать с небольшим. Распущенные волосы опустились ей на лицо. Они были ярко рыжими – впервые за много лет.

Дымка рассеялась, и она увидела его. Он был молод, черноволос, с гладкой кожей и сияющими глазами. Они подбежали друг к другу и горячо поцеловались.

– Что теперь, Гарри? – спросила она.

– Мы сядем в поезд.