Темные сказки (гет)

Человек-С-Тысячей-Лиц вернулся домой. Снял со спины тяжелый заплечный мешок, полный чудес, отряхнул пыль вселенских дорог с истоптанных башмаков, отставил в сторону трость — верную спутницу в долгих странствиях.

Он отсутствовал много-много дней, и дом в ожидании его крепко спал: спал в камине огонь, уютно устроившись на липовых поленьях; плюшевый плед свернулся клубком на кресле, словно большой сытый кот; спали, переминаясь с ноги на ногу и поскрипывая, стулья и длинный обеденный стол; видели разноцветные сны бесчисленные чашки, выстроившиеся в ряд, словно на параде: фарфоровые — с недопитым горьким чаем, золотые кубки — с терпким вином, красным, словно кровь, плоские пиалы — полные прохладной родниковой воды… Не спали только часы, все также, негромко тикая, измерявшие безвременье.

Старое кресло сердито заворчало, когда он опустил свое уставшее тело на его потрепанные подушки. На коленях тут же растянулся плед, не прекращая мурлыкать свою сонную песенку. Стало тепло и спокойно, так, как может быть только дома.

Человек-С-Тысячей-Лиц улыбнулся.

У него были глаза младенца и душа старика, внутри него теснились, перешептываясь, сотни миров, его лицо постоянно менялось, только улыбка — добрая, ласковая, любящая — всегда оставалась неизменной.

За время своего долгого путешествия он собрал множество воспоминаний: о том, что было ДО и том, что будет ПОСЛЕ. Он спускался на самые глубины и терпеливо поднимался в высь. Он заглядывал в самые потаенные уголки человеческих душ в поисках той самой малости, что придает смысл их жизни, в поисках самой жизни.

Он потратил не одно поколение, прежде чем нашел ее — Искорку. Теперь она теплилась в его сердце, трепетала в унисон его биению — маленький огонек ярче самой яркой звезды во Вселенной –сокровище, не имеющее цены. Оно согревало его измученную душу, ожидая того момента, когда сможет исполнить свое предназначение — дать толчок рождению новой жизни.

Человек-С-Тысячей-Лиц тяжело поднялся с кресла — нужно было приниматься за работу.

На письменном столе раскрытой лежала оставленная им книга. Он перевернул последнюю страницу и вдохнул затхлый запах давно уже умершего мира. Бережно укрыл его бездыханное тело саваном и убрал в самый дальний и темный ящик. А затем долго чинил перья, чистил чернильницу, с осторожностью наливал свежие чернила, зажигал свечи…

Впереди была долгая ночь.

Бумага встрепенулась под его рукой, узнавая, зашелестела, приветствуя хозяина. Узловатые стариковские пальцы привычно крепко сжали перо. Жарче алой крови заструились по венам чернила.

Мир, который должен был родиться, обещал быть прекрасным.

«В начале было Слово…»