"Легенда": Силы четырёх стихий (гет)

Десять лет спустя

Зазвенел будильник, но Ася не обратила на него особенного внимания, поскольку она давно встала и читала книгу, взятую в школьной библиотеке. Она не сдала её в нужный срок и даже продержала её у себя ещё пятнадцать дней после его истечения. Библиотекарша вчера ей так и сказала, что сегодня — последний срок. Рисковать Ася не хотела, оставлять книгу, когда до её конца осталось не так уж и много страниц — тоже, поэтому она выбрала альтернативный вариант.

Дверь решительно распахнулась. В комнату вошла Екатерина Фокстер — тётя Аси и младшая сестра Асиной погибшей мамы. Длинные светло-русые волосы она обычно либо закрепляла в высокий хвост, либо оставляла распущенными. Кожа её была светлой, будто бы светящейся, может, поэтому в свои двадцать восемь лет она выглядела не более чем на двадцать. В серо-карих глазах всегда был заметен живой блеск, как и сейчас. Вот только на данный момент в них появилось строгое выражение. Она замерла рядом с кроватью Аси, укоризненно скрестив руки на груди.

— Всё, заканчивай! Тебе вообще скоро в школу, а ты тут читаешь! Не убьют тебя за то, что ты на один день книгу задержала!

— Уже не на один, а на шестнадцать, — поправила Ася.

Екатерина поморщилась.

— Ну, неважно! Скажи своей строгой библиотекарше, что задержишь книгу! Или дочитай её после школы, а потом сходи ещё раз!

— Ладно, ладно, я её на перемене дочитаю, — со вздохом сказала Ася, поднимаясь с кровати.

— Но только не вздумай читать её на уроках! — с закравшимся в душу подозрением сказала Екатерина. — А то знаю я тебя!

После этих слов она вышла из комнаты. Следом за нею поплелась Ася.

После завтрака и чистки зубов Ася пошла в свою комнату — одеваться. Посмотрев на часы, Ася определила, что до звонка ещё уйма времени — целых двадцать минут, если учесть, что школа находится совсем рядом с домом, буквально в соседнем дворе. Однако и книгу дочитать она бы уже не успела, а опаздывать тем более не хотелось: первым уроком шла математика, а учитель терпеть не может опоздавших и не пускает на урок.

Добравшись до своей комнаты, Ася открыла шкаф с зеркальной дверцей, мимолётно глянув на своё отражение в зеркале. «Вся в мать!» — говорила иногда её тётя. Ася и вправду была похожа на Анну Фокстер. Рыжевато-каштановые длинные волосы она заправляла в низкий хвост, завязанный где-то на уровне лопаток или даже чуть ниже. Глаза Аси были светло-карими. Необычным в её внешности был странный ожог на правом запястье, на котором виднелись четыре белые полосы, напоминающие трезубец. Ася часто спрашивала, откуда у неё этот ожог.

— Не знаю, — отвечала тётя. — Когда ты появилась в этом доме, он уже был у тебя на руке.

Ася иногда спрашивала, как погибли её родители, Антон и Анна Фокстер. Ничего конкретного по этому поводу Екатерина не говорила, да Ася этого и не требовала. Ей было известно только то, что они погибли в автокатастрофе, когда ей было три года, а потом она попала к своей тёте.

Одевшись строго противоположно школьной форме и постаравшись в своём наряде нарушить как можно больше правил, установленных касательно внешнего вида завучем — белые джинсы, красная футболка с ярким принтом и вдобавок кеды, взятые на вторую обувь, — Ася набросила на себя куртку, захватила сумку и, попрощавшись с тётей, отправилась в путь.

* * *

После всех положенных шести уроков Ася отправилась домой, попутно думая о гигантском задании по алгебре и грядущей контрольной по физике. Ася дошла до дома, поднялась на лифте на тринадцатый этаж и, добравшись до двери, она поняла, что её ключа нет на месте, а потом пять минут искала его по всем карманам. И нашла в пакете от сменки. «Как я его туда, интересно, засунула?» — удивилась она.

Екатерины не было дома: тетя работала в банке. Кем — Ася и не вникала: она мало разбиралась во всяких экономических и социальных делах, включая профессии. Девочка пожала плечами, сняла пальто, бросила сумку и пошла в свою комнату. По привычке пройдя к своему столу, она машинально взглянула на него. Там она заметила странную коробку. В ней лежали длинный футляр и письмо, которое она решила прочитать сразу же. Оказалось, не напрасно. Открой она первым делом футляр, то не знала бы, что делать. Вот что было в письме.

«Многоуважаемая Ася Фокстер!

г-н Камнентон»

Ася была потрясена. Когда наконец эмоции приобрели более-менее контролируемые формы, она открыла футляр. Увидеть то, что лежало внутри, она ожидала меньше всего.

В бархатном футляре на алой шёлковой подушке лежала золотая цепь с рубином. Как было указано в письме, Ася коснулась камня указательным пальцем правой руки, недоумевая, как цепь может стать браслетом. Но сразу же случилось невероятное. Как только она коснулась цепи пальцем, та змеёй обвилась вокруг руки до локтя, образуя кольца. Браслет выпустил из себя несколько молний, показывая, что готов служить новой хозяйке.

Девочка решила заново перерыть всё в поисках кольца (мало ли что, вдруг найдётся после всего этого) и обнаружила его в одном из ящиков стола. Внимательно осмотрев его, она обнаружила то, что раньше не замечала — четыре полосы по центру камня, в форме трезубца, точно такие же, как на её шраме. «Надо будет спросить у Рины, что тут вообще творится», — подумала Ася. Она взглянула на часы. Тётя должна была скоро вернуться.

* * *

Прошло около часа, и вот, наконец, дверной замок заскрежетал. Это вернулась Екатерина, или просто Рина, как её называла Ася и близкие друзья. Бросив сумку на стул, она разулась.

— Привет! — сказала тетя. С работы, бывало, она приходила сердитой. Свою должность она не любила, называя её банальщиной, однако следовать совету Аси и увольняться не собиралась, ленясь искать новую работу. Взгляд её скользнул по фигуре племянницы, и, заметив браслет, остановился на нём. — Что у тебя на руке? — спросила она.

— Вот и мне интересно, — заявила Ася и рассказала всё с самого начала. Тётя, успевшая снять пальто, очень спокойно подошла к ней. Ася удивлённо покосилась на неё. Казалось, у Екатерины не было вообще никаких эмоций по этому поводу, даже удивления. Было такое ощущение, будто бы она всё знала заранее.

— Я знала, что это должно когда-нибудь произойти, иначе и быть не могло. Тебе уже четырнадцать лет, вряд ли они стали бы ждать дольше. Думаю, им самим надоело тебя охранять.

— От чего? Давай по порядку.

— Ладно. Мне надо признаться, что я лгала тебе. Твои родители погибли не в автокатастрофе. В этом виновата извечная борьба света и тьмы. Они были Повелителями Света, лучшими из лучших воинов света. Воинов этих называют Охранниками, или просто охрами; есть тёмные, что сражаются за тьму, а их вечные противники — мы, светлые. Тогда они убили мою сестру и её мужа. Они не могли ничего сделать. Тёмных было очень много, почти армия. Тут даже они не смогли бы спастись.

— А меня почему не убили?

— Они поставили защиту на дом, а сами увели их всех за собой… Чем меньше человек в доме, тем крепче защита, а они хотели спасти тебя во что бы то ни стало. Потом Камнентон отправился туда со мной, ну а я тогда сама в Академии работала. Тебе было три с половиной года, не больше, и тебя отдали мне, как близкому родственнику. Но все эти годы тебя охраняли на всякий случай. Ясное дело, что ты не заметила никого, ты и не должна была. Они нашли профессионалов. Но сейчас ты можешь отправиться на обучение, там самое безопасное для тебя место. Да и я смогу вернуться на свою работу, — последнюю фразу Екатерина произнесла с предвкушением удовольствия.

— А что ты преподавала? — Ася понимала. что должна отправиться. Всё время, пока Екатерина рассказывала о смерти Анна и Антона Фокстер, Ася сглатывала слёзы. Убийство — это страшно. Да ещё и когда ради тебя пожертвовали жизнью два самых близких человека…

— Я была учителем светлой магии и оружейного мастерства. Это всё очень связано, но бывает что нанимают разных учителей. Во всяком случае, последние пятнадцать с лишним тысяч лет они не ломали голову над этим вопросом, — сказала Екатерина, не без удовольствия глядя на вытянувшуюся физиономию Аси.

— Так сколько ж тебе лет?

— Мне девятнадцать тысяч пятьсот восемьдесят два года. Несколько тысяч лет я улучшала своё мастерство, чтобы вести этот предмет, нужно, чтобы ты был не младше трёх тысяч лет.

— То есть это норма, да? Три тысячи лет? — Ася пребывала ещё в шоке.

— Для нас — да. Некоторые живут миллионы лет уже. А первые охры света, возникшие вместе с этим миром, чтобы защищать его, стали уже духами, но они всё ещё живы. Охры света свободны от всех смертей, кроме насильственной. Да и то единственные, кому позволено нас убить, — это тёмные охры, наши, кстати, собратья. Ну, они просто отпали от света.

— А сколько же лет было маме, когда она… — Ася не стала договаривать, полагая, что тётя и так всё поймёт.

Екатерина вмиг погрустнела.

— Я никогда не забуду эту цифру, — печально сказала она. — Она могла бы жить ещё и ещё… Ей было двадцать пять тысяч сто двадцать шесть лет.

Они помолчали. Ася всё же не удержала слёзы — по её щеке скатилась прозрачная капля. От Екатерины не укрылось и это.

— Не грусти. Кто знает, наверно, тебе суждено отомстить. К тому же они ведь не умерли по-настоящему. Души погибших охров улетают в Хрустальные Долины, где они обретают вечный покой. Так должно быть и в случае твоих родителей, Ася. Тёмные охры могли убить лишь их тела, но не души.

Она тут же пожалела, что сказала это. Глаза её племянницы загорелись сухо и зло.

— Я поеду. Конечно, поеду. — Она нашла ручку и быстро написала на обороте пару слов: «Я согласна».