Разреши мне тебя отогреть (гет)

— Я не верю в это! Этого не может быть! Вы все сумасшедшие! Сумасшедшие! — Рон в отчаянии замахал руками, потом схватился за голову и потянул за волосы, словно проверяя, не дурной ли это все сон, протер кулаками глаза, затем обвел всех ошарашенным взглядом и с воплем «нет!» как ошпаренный выскочил за дверь.

В кабинете повисла напряженная тишина.

Директор устало опустил подбородок на сложенные в замок над столом руки.

Кто-то прыснул.

Затем еще раз.

Гарри заозирался и наткнулся на шальной взгляд Малфоя, губы сами по себе начали растягиваться в улыбке.

Еще секунда, и дикий хохот двух парней громом разразился в небольшом помещении, страшным гулом отбиваясь от стен и пугая портреты. Некоторые ответили неразборчивой бранью и поспешили скрыться подальше от этого театра абсурда.

Гермиона обхватила себя руками за плечи, будто пытаясь согреться, Дамблдор не изменил позу, только прикрыл тяжелые веки, а Снейп перекинул ногу за ногу и стал покачивать в воздухе носком начищенной туфли, пережидая приступ истерики впечатлительной молодежи.

А ржание все не прекращалось. Наоборот. Теперь он перемежалось с активными похлопываниями ладонью по столу и трудновыговариваемыми короткими предложениями в стиле: «Ты это слышал?!» и «Ой я не могу!..»

Через пару минут нервная система Северуса все же не выдержала, и он попросил директора наколдовать свой вкуснейший фирменный чай, затем накапал туда по пять капель успокоительной травяной настойки личного приготовления из запасов на поясе. Подумал и добавил еще по пять.

— Пейте, — грозно сказал он и насильно всунул чашки в руки будущих героев-по-неволе.

Буквально после первого глотка те заметно утихомирились, но Северус был непреклонен и заставил допить все до дна.

На глаза Гарри стали наворачиваться слезы, поэтому он, не поднимая головы, быстро извинился и попросил разрешения уйти, сославшись на усталость.

Отказать ему, естественно, не мог никто.

Только Гермиона хотела окликнуть на выходе, чтоб он ее подождал, но так и не решилась. Затем со стеклянным взглядом и пришибленным видом встал Малфой, и она поняла, что тоже пора уходить.

Кивнув профессорам скорее для проформы, чем из желания попрощаться, она, неслышно ступая, вышла из кабинета. Было ощущение, что за оставшимися позади закрытыми дверями сейчас назревает дикая попойка, и Гермиона не могла никого за это винить, ведь ее саму изнутри пожирала буря эмоций — одновременно хотелось смеяться, кричать, плакать. И именно эта сумятица не давала выбрать что-то одно и полноценно в него окунуться. Поэтому девушка с отрешенным выражением лица, обхватив руками стопку книжек, не спеша побрела в библиотеку — единственное место, где можно было спрятаться.

Она попыталась переключить внимание так, как обычно делала, чтобы разгрузить мозг и передохнуть. Замедлила шаг, прикрыла глаза, за столько лет она и в кромешной тьме могла бы, наверное, найти библиотеку — столь привычен был путь. В ноздри ударил густой запах типографского клея, а перед закрытыми веками возникли старые книги, которые необходимо было вставить в отреставрированные переплетные крышки.

Ага… Так… Вот она брала в руки один из старых ворчащих и брыкающихся фолиантов, снимала потрепанную обложку, очищала поверхности от лишних обрывков, подготавливая для дальнейшей обработки.

Она вырезала четко отмеренные кусочки марли и ровные капталы, затем бережно держала дрожащие страницы, нежно вела мягкой кистью клейстер по форзацу книжного блока, аккуратно распределяя так, чтобы он не попадал на расставы и отстав, ведь корешок блока мог склеиться с крышкой, и тогда многие экземпляры лишались возможности широко открывать пасть, а в последствии плесневели от тоски…

Широкий мазок, еще один…

— Я не позволю тебе это сделать, слышишь?! Не позволю!..

Крики, глухой удар, словно мешок с высоты бросили на землю.

Гермиона сфокусировала взгляд и остолбенела — Рон держал за грудки Малфоя на расстоянии фута от пола и монотонно раз за разом бил того спиной о стену, выкрикивая в лицо угрозы и ругательства.

Отстраненно Гермиона подумала, что словарный запас у Рона все-таки невелик, что это Снейп виноват, что не предложил им с Роном волшебного седативного чая — жлоб, что хороша была настойка, раз Малфой на вид как тряпичная кукла, которая не особо может сопротивляться.

Пока все эти мысли кружились у Гермионы в голове в предпрощальном сознательном танце, все произошло слишком быстро. Рон отпустил Малфоя, отошел на шаг и достал волшебную палочку.

— Я убью тебя раньше, чем ты успеешь хоть кому-нибудь навредить!

Ну вот никогда Рон не умел внимательно слушать.

Книжки Гермионы с грохотом упали на пол, она сделала рывок в сторону парней, на ходу доставая палочку, но было уже поздно.

— Круц… — не успел Рон договорить непростительное, как его невидимой силой подняло над землей и выгнуло дугой так, что руки и ноги раскинуло в разные стороны в форме звезды. Тело, казалось, прошил электрический разряд — кулаки были сжаты, на запястьях и шее отчетливо проступали сухожилия и вены.

Гермиона кричала и пыталась пробиться к нему через незримый магический барьер, но все попытки были тщетны. Рон захрипел, а на горле стали проступать следы, словно чья-то рука пыталась его задушить. Секунды совершали свой неизбежный ход, который ощущался вечностью, пока лицо не начало синеть, а глаза закатываться.

В миг все прекратилось, и безвольное тело рухнуло на холодные каменные плиты.

Не стоило, видимо, давать Непреложный обет одному из самых сильных волшебников современности.

Гермиона упала рядом на колени, вцепилась трясущимися пальцами в мантию Рона, и попыталась его легонько встряхнуть. Тот не подавал никаких признаков жизни. Паника охватила девушку с головой.

— Рон! — в отчаянье вскрикнула она, словно от одного только вскрика он мог очнуться, обнять ее, успокоить. Или, может, просто выдать какую-то очередную глупую шутку о том, какие все девушки истеричные. Но он не шелохнулся и не издал ни звука.

"Боже, что же делать? Дотронуться страшно! Ох, эти синюшные следы на шее! Мамочки, только не умирай! Я прошу тебя, не умирай!!!"

Истерика неумолимо подступала, и Гермиона начала тихонько подвывать и всхлипывать. Вмиг забылись уроки первой помощи с начальной маггловской школы и все возможные вызубренные, казалось, наизусть заклинания, и девушка, яростно зарычав, отбросила палочку подальше в коридор.

— Рон, миленький! Отзовись, пожалуйста! Открой глазки! — забормотала она и уткнулась лицом в мантию на груди лежавшего. — Что же я скажу твоей маме?! Как же так? Как так получилось? Ведь мы… ведь я… Я так надеялась, что ты все решишься и позовешь меня на свидание… — пуще прежнего зарыдала она. — Как же я без тебя? Без твоего квиддича, шахмат, бестолковости и лени? Не бросай меня одну, Рон, я прошу, не бросай! Пожалуйста! — горячо шептала она.

Где-то сбоку раздался шуршащий звук, и Гермиона подняла свое заплаканное лицо, которое тут же исказила маска злобы и презрения.

Драко Малфой стоял и наблюдал за ее болью. Гермиона отвернулась.

Нет, она не собиралась снисходить до просьб о помощи. Только не у него. Пусть катится ко всем чертям паршивая чистокровная змея. На нем ни единой царапины, а Рон лежал здесь мертвенно бледный, совсем беззащитный.

У-у, тварь… Он продолжал стоять и глумиться. Нет, она не покажет ему больше свои слабости. Он не достоин даже находиться здесь.

Почему он, мать его, не уходит?

Словно в ответ на ее молчаливые мольбы Драко развернулся и ушел.

Гермиона в шоке уставилась ему вслед.

Как он посмел бросить ее, девушку, одну с таким горем?! Как мог он уйти, даже не предложив помощь?!

Гад, скотина, сволочь!..

— Ненавижу, — заорала она, что есть силы, в пустоту коридора. — Будь ты проклят! — крикнула Гермиона и завыла как раненый зверь, не замечая, как после последних слов тонкая черная паутинка соткалась из воздуха, который она выдохнула, и скользнула к щеке, оседая на ней и мгновенно впитываясь под кожу.

Не зря, поди, говорят: не желай никому зла — все возвращается.

Но Гермиона не видела и не слышала ничего вокруг. Горе затопило ее.

Она подтянула голову Рона повыше на колени и уткнулась лицом в волосы на макушке, монотонно раскачиваясь из стороны в сторону со своей ношей.

Слезы лились ручьями, но в голове было пусто. Поэтому Гермиона не заметила, сколько времени прошло, когда в скудно освещенный коридор влетели сразу двое — мадам Помфри и профессор Макгонагалл — и принялись отцеплять ее пальцы от мантии Рона.

Не появилось понимания ни тогда, когда толстушка Помфри, быстро ощупав потерпевшего, почувствовала слабый пульс и унесла его в Больничное крыло на трансфигурированных носилках. Ни когда декан Гриффиндора, тихо причитая что-то о недисциплинированных студентах, заставила ее подняться и увела в другом направлении, в сторону башни.

Гермиона была повержена и раздавлена, поэтому никак не могла заметить в дальнем конце коридора, где сию секунду скрылась медиведьма с ее возлюбленным, затянутую в черное фигуру, увенчанную светлыми волосами.

* * *

Убрав заклинанием чашки из-под чая со стола, Альбус призвал два хайбола и выжидающе посмотрел на Северуса.

— Принес?

— Как знал, — удрученно вздохнул тот, доставая из-за пазухи пузатую бутылку с насыщенного карамельного цвета жидкостью. — Право слово, пора бы заиметь свой винный стеллаж.

— Я — директор. Мне не положено иметь на рабочем месте спиртное… — начал Дамблдор, но, заметив округлившиеся в возмущении глаза Снейпа, прямолинейно перевел тему: — Что ты думаешь насчет сегодняшнего разговора?

— Полный провал…

— Ох, и я того же мнения, хотя ты знаешь, Северус, как я не одобряю твой пессимистичный взгляд на мир, — еще более скорбно вздохнул Дамблдор.

— … но могло бы быть и хуже.

— Напоминаю снова, что это была твоя идея, хоть и не вижу в твоих глазах сожаления.

— Ну вы же не думали, что они будут рады услышанному?! Странно, что ваш драгоценный Поттер еще не разнес кабинет или еще чего.

— Гарри всегда воспринимал все близко к сердцу, будь то свое или чужое, — возразил Альбус с укором. — Но вот от мистера Уизли я ожидал куда большего понимания и спокойствия. Мне казалось, ему уже пора бы вырасти из рамок собственного «я», — слегка разочарованно пожал он плечами.

— То есть вот вы все-таки рассчитывали разглядеть там проблески здравомыслия?!

Северус эффектно поморщился, сделав вид, что почти всерьез задумался над такой невозможностью, и только открыл рот, чтобы высказать свою теорию деградации представителей магического мира, как в кабинете раздался хлопок, и маленькое сморщенное чудо подняло на присутствующих свои большие грустные глаза.

— Сер, в школе случилось ЧП, — пробормотал домовик и затарабанил головой об ножку стола.

— Четко и членораздельно! Что за ЧП? — резво поднялся Альбус и переклонился через стол, чтобы лучше видеть и слышать кающегося эльфа.

— Ученик шестого курса Гриффиндора, сэр, Рон Уизли, в тяжелом состоянии попал в Больничное крыло.

— Как он? — осторожно спросил Альбус.

— Стабилен, но пока без сознания.

— Как это произошло?

— Он напал на Драко Малфоя в коридоре. Медиведьма сказала, что магия дала обратку, и его заклинание ударило в него же. Виноватых нет.

— Ясно. Докладывай мне каждый час, как обстоят дела, — дождавшись хлопка, Альбус горько вздохнул, изможденно опрокинулся в кресло и плеснул еще горячительной жидкости на три пальца в бокал. — Виноват здесь только один человек, — прошептал он и сжал пальцами виски.

— Профессор, я вас умоляю, давайте хоть сегодня обойдемся без приступов самобичевания.

Северус достал и кармашка на груди носовой платок, наколдовал в него лед и передал директору, который тот час приложил сверток к виску так, что очки смешно повисли набекрень.

— Такой поворот событий нам совершенно ни к чему, — заговорил старик спустя несколько минут. — Я все же надеялся, что это верный ход.

— А я ведь предупреждал, что не стоит звать Уизли и Грейнджер. От них одни только неприятности. Хотя от Поттера, собственно, тоже, — поразмыслив, добавил Северус. — Ой ладно, тогда лучше таки грязнокровку к нему в дуэт… Безопаснее… окружающим. Что?! — спросил он в ответ на осуждающий взгляд Альбуса. — И скажите, что вы со мной не согласны?!

— Я уже ни в чем не уверен, — закашлялся Альбус и отложил подальше холодный сверток, как источник невидимой заразы. — Ситуация с Роном может быть как на пользу, так и на беду.

— Обливейт еще никто не отменял. А остальные по добру по здорову будут помалкивать, — заговорщицки склонившись над столом, выдал Северус.

— Подождем немного, авось все устаканится, — проговорил директор и многозначительно стрельнул глазами в сторону стеклянной посуды, стоявшей между ними.

Северус хмыкнул и потянулся за упростителем. Хотя бы на этот вечер.