Пес и Лис (джен)

Директор был прав. Нерешенных дел к ночи Зимнего Солнцестояния и правда накопилось достаточно. Долгими вечерами в канун праздников подопечным лезли в голову странные мысли, и некоторые стремительно сходили с ума, прислушиваясь к нарядной суете за стенами, мучаясь от одиночества в своих тесных квартирах или опухая с голода в трущобах мелких городишек.

Боб относился к обеим категориям сразу. Голодный и несчастный, он стоял на карнизе и смотрел с высоты третьего этажа на разыгравшуюся вокруг бурю. Снежные вихри впивались в лицо и шею колючими укусами, рвали ворот рубашки и толкали невидимыми кулаками. Конечно, для прыжка он находился не так высоко, как надо бы, если хочешь разбиться быстро и насмерть, но внизу темнели ржавые штыри забора, и уж они-то точно должны были оборвать его жизнь раз и навсегда.

— Куда это вы собрались, господин? — поинтересовался некто справа, и Боб испуганно впился пальцами в швы рассыпавшейся стены. Справившись с головокружением, он обернулся и уставился на темноволосого парня, который по пояс свесился из открытого окна квартирки Боба. Завладев вниманием самоубийцы, тот широко улыбнулся.

— Меня зовут Фэй! — проорал он в снежную толщу бури. — Кристиан Фэй!

Горе и жалость к себе на некоторое время потеснились, уступив место недоумению. Кристиан Фэй же стойко оставался в проеме окна. Ветер развевал его черные волосы, набрасывая их на лицо, отчего ему постоянно приходилось убирать их рукой.

— Залезайте обратно! — выкрикнул он и поманил Боба к себе.

* * *

Фэй находился на грани отчаяния, почти столь же хрупкой, как и душевное состояние его подопечного. Они с Лисом решили на время разделиться. Кристиан оптимистично взял на себя работу с клиентами, о чем уже начинал жалеть, заглядывая в темные пустые глаза Боба. Когда он отправлялся в этот захолустный городишко, он и не думал, что подопечный решит скинуться с единственного высокого здания в округе.

Боб мотнул головой и ожесточенно уставился в манящую пустоту у своих ног.

— Хорошо, — Фэй деланно махнул рукой. — Прыгайте. Если вам так хочется – пожалуйста. Только сперва обоснуйте мне ваше решение как следует. — Он с вызовом глянул на ошалевшего Боба, придвинул к окну стул и уселся, закинув ногу на ногу. — Убедите меня.

— Не собираюсь я никого убеждать! — проорал Боб через вой ветра. Но Кристиан лишь развел руками.

— Тогда я не дам вам прыгнуть.

Небритое, помятое выпивкой лицо подопечного недоверчиво скривилось. Мыс его ботинка осторожно сдвинулся к краю и... уткнулся в невидимую преграду. Он толкнул преграду сильнее, затем даже ударил ее кулаком, смело оторвав руку от поддерживавшей его стены. Тщетно. Невидимый барьер охранял его, не выпуская за границы карниза.

— Чертов колдун! — рявкнул он с ненавистью во взгляде. — Такие как ты только и ждут, чтобы поиздеваться над обычными людьми! Это ваше брюхвальдское племя на меня порчу навело! Признавайся, как ты попал в квартиру? Ключи дала та старая кляча с первого этажа?

Фэй качнул головой.

— Вы ошибаетесь. Я совсем не желаю унизить вас, лишь помочь.

Боб ответил ему отчаявшимся взглядом.

— Уйдите, — наконец изрек он и отвернулся, подставив лицо порывам ветра. Его старая залатанная рубашка успела намокнуть и прилипла к телу.

* * *

— Что в вашей жизни не так?

Со стороны окна вновь донесся крик, и Боб с шумом выдохнул. Этот Фэй никак не унимался. Продолжал назойливо жужжать над ухом, совершенно не давая собраться с силами и наконец совершить задуманное. Можно подумать, он со своим гладко выбритым мальчишеским лицом и хорошей одеждой хоть что-то понимал в жизни. Боб еще раз пнул невидимую преграду и с чувством проклял сопливого колдунишку.

Заснеженные колья забора приветливо искрились внизу.

— Проще будет перечислить, что в моей жизни осталось хорошего,— уныло пробормотал он себе под нос.

Как ни удивительно, Фэй расслышал его слова.

— У вас есть ребенок, — заметил он. — И вы знаете, где он живет.

— Да уж! — рявкнул Боб, выдохнув целое облако белого пара. — Со стервой, которая сбежала, стоило мне потерять работу!

Боль снова сжала его сердце, как бывало всякий раз, когда он вспоминал о светлых кудрях сына. Где-то там, на другом конце города они сейчас накрывали праздничный стол, а огонь в камине весело трещал, и булькал чайник с водой на плите... Ком горечи подкатил к горлу вместе со слезами, навернувшимися на глаза.

— Идите к ним и скажите, что нашли работу. И бросили играть в покер.

Снова непрошеный совет. Можно подумать, он не пытался! Но работники больше не были нужны заводу в прежнем количестве. Новехонькие современные машины штамповали детали гораздо быстрее, они не требовали зарплат, перерывов и отпусков. Куда уж Бобу до них. И да, остатки денег он продул в покер, но лишь в попытке приумножить свои накопления. Рискованно, но он старался во благо семьи! Лишь во благо, чего никак не могла понять Мод, в тот же вечер собравшая пожитки.

— На фабриках Брюхвальда всегда требуются рабочие руки. Если вас, конечно, не пугают оборотни и вампиры.

— Парень, тебе нечем заняться?!

— Как вы догадались? — Лицо Фэя озарила улыбка, и Боб сморщился в отвращении. Он отвернулся и даже сдвинулся чуть дальше по карнизу, только бы больше не слышать нравоучений.

— Нытик, — вдруг произнес Кристиан. Его почти заглушил ветер, но обидные слова в свой адрес Боб мог расслышать даже из соседнего квартала, будучи в коме.

— Что? — переспросил он, грубо вырванный из собственных печальных дум.

— Баба, — более понятно выразился Фэй, отчего Боб побагровел.

— Это я-то баба?! — У него даже перехватило дыхание. — Тащивший семью на своих плечах! Баба?

— Да что уж там, — недоверчиво протянул Фэй и издал гаденький смешок. — Готов поспорить, ты ни одного мужского поступка в жизни не сделал. Только и способен нюни распускать. Прыгай, я тебе разрешаю, тряпка.

— Что?! — Боб двинулся к окну, бочком, словно рассерженный краб. — Дай до тебя добраться, сопля! Я тебе покажу, кто здесь не мужик! Да я всем мужикам мужик!

Конечно, когда он очутился в комнате, наглеца и след простыл. Но кровь так бурлила, злость приливной волной наполнила нутро так, что несостоявшийся самоубийца едва не взлетал от зарядившей его энергии.

На следующее утро Боб, потерявший место на заводе рабочий, неудачливый отец и не более удачливый игрок в покер, заявился в дом бывшей жены. Семью он, конечно, сразу не вернул, но обрел то, что гадалки дальнего юга называли «озарением» и «внутренней силой», а жители Петрополиса — яйцами, пришитыми к нужному месту. Он навсегда передумал бросаться откуда бы то ни было, но еще некоторое время искал среди лиц прохожих того наглого мальчишку. Чтобы как следует разъяснить ему свою позицию по отношению к колдунам из Брюхвальда.