Волшебная страна (гет)

Я закрываю глаза

В твоей волшебной стране…

Маленький мальчик с кудрями цвета кованого золота смотрел, как его кузина Джоанна с понурым видом уткнулась в книгу, как она напряжённо морщила крошечный носик, видел, как золотистая прядка волос то и дело выбивалась из-под сеточки, и она то и дело отбрасывала её назад. Он молчал, боясь, что Джоанна заметит его присутствие — но вот уже полчаса, как она не замечала ничего, кроме книги.

«Мне бы её упорство», — подумал Тайвин и устало вздохнул.

Джоанна, видимо, услышала — она подняла на него свои бездонные зелёные глаза, в которых плескалось возмущение.

— Если ты снова пришёл дразнить меня и говорить, что из-за своих ушей я похожа на лисицу, то знаешь что?

— Что? — с вызовом в голосе спросил мальчик.

— Лисицы красивые, и твой спор с принцем Эйрисом о том, умею ли я обижаться, безнадёжно проигран.

Лукавая улыбка озарила ее лицо, а на круглых щеках заиграли ямочки.

— Откуда ты знаешь? Снова подслушивала?

— Даже если и так, ты всё равно никому не расскажешь, — уверенно сказала Джоанна.

— Почему это?

— Потому что я могу сказать, что ты отвлёк меня от моих уроков.

— Вот упрямая вредина. Но вообще-то я здесь не за этим. Я хотел позвать тебя прогуляться. Пойдём? Уже скоро вечер, а ты всё занимаешься. Не надоело быть такой правильной?

— Это не я правильная, это ты… а хотя ты прав, идем.

Одинаковые зеленые глаза засияли азартом. Тогда они ещё не знали, что сильное течение потянет Джоанну ко дну, и она станет не только бояться воды, но и Тайвина, который не смог помочь ей, а лишь втянул в эту глупую авантюру.

* * *

Крик, короткий и жалобный, и всплеск воды, хлестнувший слух, заставляют Тайвина вскочить на ноги и броситься в воду.

Холодная вода обжигает лицо , словно бы диким огнём, отключая на несколько мгновений способность мыслить и прожигая глаза своим леденящим душу пламенем.

Волны плещутся о камни, а Тайвин уверенно ныряет в воду. Снова.

«Я должен спасти её, просто обязан, ведь это я виноват, я даже не спросил, умеет ли она плавать…»

* * *

Это был рыцарский турнир в честь короля Эйриса, и Джоанна встретилась с ним спустя много лет, но уже не испытывала при этом никаких эмоций — она вырвала из сердца, отключила их. Сегодня один из юных рыцарей, сюзеренов ее мужа, избрал её королевой любви и красоты, день был полон радости, и ничто, казалось, не могло обрадовать её сильнее, или же наоборот, сильнее разочаровать.

Было ошибкой то, что она решила познакомить с королём своих детей.

«Сегодня ты не королева любви и красоты — ты, как и прежде, распутная женщина, которая должна знать своё место», — прошептал он ей на ухо после публичного унижения, и она неосторожно выронила из рук хрустальный венец, словно бы подтверждая его грубые и режущие, словно нож, слова.

* * *

Джоанна стояла у окна и куталась в свой теплый плащ, устремив взгляд в ночное небо — на лице её не отражалось такого привычного для неё восторга, она была спокойна и холодна, точно мраморное изваяние. Услышав его шаги, даже не шелохнулась, хотя раньше, даже если Джоанна была усталой и измотанной, то она находила в себе силы одарить его улыбкой, которую он так любил. На этот раз интуиция подсказывала Тайвину, что дело отнюдь не в усталости.

Он подошёл к ней и приобнял за плечи.

— Давно ты здесь? — жена обернулась и нежно поцеловала уголок его губ, но всё же разорвала мимолётные объятья.

— Не очень. Я хотел сказать… — он осёкся.

— Что? — Золотые искры в ее зеленых глазах как-то странно блеснули в свете множества свечей.

— Ты такая красивая… — Тайвин нежно коснулся ямочки на её подбородке, неотрывно изучая каждую чёрточку, точно чтобы запомнить, хотя он и не собирался расставаться с ней.

— А вот король Эйрис так не считает, — голос звучал как-то слишком отстранённо, и говорила Джоанна почти шёпотом.

— Ты поэтому так огорчилась? — он хотел было вздохнуть с облегчением, но сердце словно сжалось в болезненной тоске, однако голосу он придал непринуждённости. — Он был слишком пьян сегодня, вот и всё.

— Тайвин, я ведь всё ещё важна для тебя? — судя по голосу, она не была уверена.

— Конечно — и всегда будешь важна, — он застыл в недоумении.

— Тогда ты должен покинуть пост десницы, — во взгляде не было мольбы, только суровость, которая обычно отражалась только во взгляде самого Тайвина.

Он снова притянул её к себе, вдыхая аромат её волос, которые хранили в себе запах морской соли.

Она всегда была его морем, но даже самые тихие волны иногда тревожит шторм, который нужно просто переждать.

— Ты ведь понимаешь, о чём просишь, верно?

Она кивнула, и Тайвин решил, что жена просто проверяет, на что он способен ради неё.

— Чего не сделаешь ради любви, — только и сумел сказать он, а Джоанна впервые за этот странный день так искренне улыбнулась ему, словно ей снова было шестнадцать.

* * *

Той ночью она не могла уснуть: спустя семь лет Эйрис снова напомнил ей о том, какое место он занимал в её жизни. Каким сладостным казалось ощущение его объятий для шестнадцатилетней девочки, какими пылкими были слова, что он говорил, и сколько сладострастья было в его обещаниях — обещаниях, которые были пусты и нещадно ранили такую гордую женщину, как она.

— Я не понимаю… — сказала Джоанна, и зелёные глаза её на мгновение потускнели, когда Эйрис больно сжал её запястье.

— Неужели? — его фиалковые глаза недобро сверкнули, отразив, словно в зеркале, насмешку, которую он не стремился утаить. — Твоё кокетство, признаться, было приятным, но неужели ты думала, что служишь только Рейле?

— Но разве это не так, мой король?

— О, «мой король» звучит весьма многообещающе, не находишь?

Джоанна вжалась в стену, точно надеялась просочиться сквозь неё и исчезнуть. Она сама виновата. Это она дала повод рассчитывать на большее — и не кому-нибудь, а самому королю.

— Мне жаль, ваше величество, если я вела себя слишком неподобающе, — она постаралась, чтобы голос прозвучал тихо и мягко, хотя едва сдерживалась, чтобы он не увидел её страх — и уж тем более стыд.

— А мне нет, — голос его звучал сурово, и он ещё сильнее прижал к стене Джоанну.

Она и не заметила, как он разорвал по швам её нежно-зелёное платье, её тело онемело под его горячими, словно дикий огонь, пальцами.

— Не надо, Эйрис. Пожалуйста. Не сейчас… — полушёпотом молила она.

Но он, казалось, не слышал её просьб и резким движением толкнув её на кровать, разрушил все хрупкие мечты о том, что в сердце короля к ней пылает настоящее чувство.

Он придавил её своим сильным телом так, что Джоанна почувствовала себя бабочкой под сильным птичьим клювом.

Её начинало тошнить — тело напряглось, как струна, и она, такое хрупкое существо, испытывала неумолимое желание защититься, но было уже слишком поздно.

Взвыв от боли, она вцепилась в его плечи в попытке причинить такую же равноценную боль, но, кажется, не вышло.

Когда всё закончилось, он лишь бесстрастно произнёс:

— Я позову служанку, чтобы она всё убрала.

Он оставил её в одиночестве, залитую собственной кровью, но наградил её бесстрашием. В эту секунду она осознала, что самое страшное с ней уже произошло.

Её глупое, случайное юношеское кокетство сломало жизнь не только ей, но тому, кто был единственным желавшим защитить её.

* * *

Тайвин же вспомнил, как в один из обычных будничных дней, собрав букет из лучших цветов, он хотел подарить их пятнадцатилетней Джоанне, но увидел такую картину, которая вдребезги разрушила все его мечты.

— Не открывай, — Джоанна шла по богороще вместе с Эйрисом, закрывая тонкой ладошкой его глаза.

— Почему? — только и спросил он.

— Какой запах ты чувствуешь? — спросила она тихо.

— Это глупая затея.

— И всё же.

— Я чувствую запах пыли, — задумчиво сказал Эйрис.

— Что ещё?

— Запах чайной розы и… запах твоих волос…

Тайвин зажмурился, шагнув за ближайшее дерево — быть может, это всё сон, и спустя секунду всё это исчезнет, улетучится? Но нет.

Он видел, как его лучший друг целует такие желанные им самим губы Джоанны — и это отнюдь не сон.

* * *

Воспоминания улетучились, когда он взглянул на свою, наконец уснувшую жену. Он знал, что ей было не по себе от слов Эйриса, и несмотря на то, что она не показывала своих эмоций всем присутствующим, он знал, что сегодня она думала о нём. О короле. О том человеке, что когда-то был его лучшим другом.

* * *

— Ваше величество, я намерен покинуть пост десницы.

Глаза короля зажглись нескрываемым недовольством:

— Почему же? — холодный тон резал воздух, словно стальной клинок.

— Потому что ты опозорил мою жену.

Эйрис ядовито усмехнулся:

— Неужели? Так может быть, сразимся за неё на турнире?

— Ты думаешь, что раз ты король, тебе можно всё — и ты прав… вот только моя жена — не вещь, и ты не получишь её.

— Я уже завладел её сердцем, хоть ты этого ещё и не понимаешь. Даже не жди, что я прислушаюсь к её просьбе, ведь я знаю, что это она тебя просила об этом — её жизнь в моих руках, даже если ты отказываешься это признавать.

* * *

Прошло два года с тех пор, как не стало Джоанны, а Серсея всё ещё молилась о том, чтобы её мать оказалась на семи небесах. Внешне она была её копией, вот только Джоанна никогда и никого не стала бы умолять. Как и он. Тайвин не желал, чтобы дочь верила всяким сказочкам о семерых богах, которые спасают при любом слепом желании человека. Всё это ложь.

— Серсея, встань с колен. Твои молитвы бессмысленны.

— Почему же, отец? — она неуверенными шагами отошла от статуи Матери.

— Потому что всё это придумано, чтобы затуманивать наш разум, доченька, и отнять власть над собой. А власть — это всё, что у нас теперь осталось.

— Хорошо, отец. — Маленькая девочка прижалась к нему, а Тайвин слышал, как беспокойно стучит её сердечко.

«Это ничего, что она плачет. Мои слова послужат ей хорошей защитой», — подумал он.

Я просыпаюсь один…

P.S. Автор стихов — Виктория Жигунова.