Лекарство от перфекционизма (джен)

Патронус-феникс дождался, пока Снейп будет готов аппарировать, и задал нужное направление. Северус не мог понять, что именно произошло, и почему Дамблдор так странно себя повел, поэтому держал палочку наготове.

— Что случилось? — спросил он у директора, когда обнаружил, что находится в незнакомой достаточно просторной комнате. Грейнджер сидела на пыльном диване все в той же замкнутой позе, а Дамблдор расхаживал из угла в угол.

— Северус, нет времени объяснять. Сейчас ты должен сделать две вещи: во-первых, найти одну книгу, скорее всего, она осталась там, где ты нашел Гермиону. Это, по моим предположениям, должен быть достаточно старый фолиант, ты его легко узнаешь — ни на обложке, ни внутри нет никаких записей.

— Вы думаете что…

— Нет времени на объяснения! — перебил Дамблдор Снейпа, который начал понимать суть происходящего. — Найди эту книгу и спрячь как можно дальше отсюда, там, где ее не найдет никто кроме тебя. Наложи несколько защитных заклинаний, но не на саму книгу, а на место, где она будет храниться. Задача ясна?

— Вполне, Альбус.

— Хорошо, — чуть спокойнее сказал директор, когда понял, что Снейп отложил свои вопросы до более подходящего времени. — Когда с этим справишься, возвращайся сюда, но прихвати с собой небольшой запас успокоительных и снотворных зелий.

— Все сделаю, — пообещал Снейп.

— Тогда ступай. И, если тебе не трудно, прихвати, пожалуйста, вещи мисс Грейнджер, кроме той самой книги, разумеется. Надеюсь, они ей скоро понадобятся.

Профессор кивнул и без лишних слов аппарировал к лесной поляне, с которой они недавно исчезли. Костер уже догорал, но в предрассветных сумерках можно было оглядеться. Снейп заметил чуть в стороне от места, где сидела Грейнджер, школьную сумку и теплый плащ, но, порывшись в вещах, ничего не обнаружил. Затем он пристальнее оглядел пространство вокруг костра и заметил с противоположной стороны несколько разбросанных книг. Два школьных учебника и Большой Рунный Словарь… странно. Дамблдор наверняка знал, о чем говорил, а это значит, что книга была у девочки не с собой… придется теперь прослеживать, откуда она пришла, где могла оставить книгу…

Северус еще раз огляделся и даже обошел вокруг близлежащих деревьев в поисках места, куда бы могла подеваться книга. Но потом его осенила внезапная догадка… «Агуаменти», — мысленно скомандовал он, направив палочку на костер.

Раздвинув осторожно угли и пепел, Снейп обнаружил то, что искал, вернее, остатки искомого: твердая обложка осталась невредима, но страницы по краям сильно обгорели. Странно — если бы кто-то хотел сжечь книгу, он бросил бы ее в огонь в открытом виде… а так создается впечатление, что книга попала в пламя случайно, что кажется очень маловероятным, когда речь идет о Грейнджер. Но в остальном фолиант соответствовал описанию Дамблдора: ни на обложке, ни внутри не было ни одной записи или рисунка. Что ж… сгорела или нет, указание выполнять надо, и следующим местом, куда аппарировал Снейп, был его дом. Книгу — в сейф, сейф — на замок, замок заморозить; сверху чары дезиллюминации, и это, пожалуй, достаточная защита для, несомненно, испорченного артефакта. Затем через каминную сеть профессор направился в свой кабинет в Хогвартсе.

— Вот все, что вы просили, Альбус, — Снейп положил на стол школьную сумку Грейнджер, а рядом — коробку с десятком разного размера сосудов, содержащих лечебные зелья. — Какие распоряжения будут дальше?

Дамблдор задумчиво посмотрел на то, что принес Северус и покачал головой. Насчет того, что дальше у него явно были сомнения…

Снейп решил попытаться помочь директору упорядочить мысли и хотел уже начать задавать наводящие вопросы, как Дамблдор остановил его жестом. Директор подошел к дивану, на котором сжалась Грейнджер, и осторожно присел на краешек.

— Гермиона? — девочка никак не отреагировала. — Северус, смешай успокоительное со снотворным. Мы должны заставить ее выпить зелье, для ее же блага.

— Вы предлагаете Империус? — нахмурился Снейп.

— Нет, любые заклятья, воздействующие на разум, могут ей навредить. Так что легилименцию свою тоже придержи.

Северус недоверчиво фыркнул, но все же выполнил поручение и подал стакан с готовой смесью директору.

— Гермиона, выпей это. Тебе сразу станет лучше.

Снейп, повинуясь взгляду директора, нехотя прикоснулся к голове девочки, пытаясь поднять лицо. Дамблдор в это время мягко, но настойчиво, удерживал ее руки.

— Это неправильно, что мы пытаемся справиться с этим вдвоем, — уже в который раз заметил Северус, когда Грейнджер, наконец, заснула, свернувшись калачиком на старом диване. Альбус наколдовал теплый плед и бережно укрыл ее.

— Да, Северус, ты, очевидно, прав. Но официально объявлять о произошедшем мне все равно не хочется. Поэтому о том, кого привлечь к нашей маленькой тайне, надо хорошо подумать. Признаюсь, у меня уже есть несколько идей о том, что же на самом деле произошло.

— Великолепно, — с нескрываемым сарказмом ответил Снейп, — может быть, вы меня тоже посвятите в вашу «маленькую тайну»?

— Я думал, ты уже догадался, мальчик мой, — в голосе Дамблдора звучало отеческое порицание, что вызвало у Северуса новую волну раздражения. — Ты мог бы сопоставить факты — как она вела себя при прошлой вашей встрече, и при этой, и книга… неужели у человека, так хорошо поднаторевшего в темной магии, не возникает никаких ассоциаций?

Снейп прищурился, скрывая испуг и недоверие.

— Возникают, — признал он, — но мне это кажется слишком… маловероятным.

— Мне тоже, Северус, мне тоже… поэтому нам необходимо проверить нашу гипотезу. Если Гермиона Грейнджер действительно освободила демона, то это именно он пытался нас убить при прошлой встрече, и это именно он довел ее до такого состояния. Если наше предположение верно, то простая аппарация поможет решить эту проблему на некоторое время. Сейчас мы находимся на заброшенной ферме недалеко от Арлингтонского водохранилища — сравнительно недалеко от места, где она была в обществе демона, поэтому если мы правы, он легко найдет ее и вновь начнет терроризировать. На это у него может уйти от нескольких дней до нескольких недель. Когда мы убедимся, что правы — или, наоборот, в течение месяца ничего не будет происходить — то сможем составить дальнейший план действий…

— Какой план, Альбус? — Снейп заговорил тихо и спокойно и тем самым выдал директору свою панику. — Демоническая книга, если это действительно она, в чем я уже почти не сомневаюсь, обгорела и явно не сможет принять своего обитателя назад. Грейнджер освободила его и, по всей видимости, отказалась кормить… теперь по ней Мунго плачет, а вы все еще надеетесь, что сможете все уладить?!

— Она долго сопротивлялась, Северус, не меньше двух месяцев, как я предполагаю. Вполне возможно, что ее силы духа хватит на восстановление. Мы выиграем ей время с помощью аппарации, научим, что делать дальше… просто не опускай руки, Северус. Верь, что все получится.

Снейп вновь хмыкнул и отвернулся к окну, за которым забрезжил рассвет.

— Мне-то что… пусть она сама верит, это только ей и нужно.

— Человек в такой ситуации может черпать уверенность только у окружающих. Поэтому на нас лежит большая ответственность.

Северус опять скептически фыркнул.

— И что же вы хотите, чтоб я сделал? Реанимировал ее потерянный рассудок? У вас это всегда лучше получалось, Альбус.

— Не язви, мальчик мой. Я без тебя не справлюсь. Я хотел бы, чтобы ты побыл с ней здесь некоторое время, пока я улажу дела в Хогвартсе и найду кого-нибудь, кто сможет нам помочь.

Снейп хотел добавить еще кое-что по поводу недостатка собственной квалификации чтобы нянчить глупых гриффиндорок, но потом понял, что директору сейчас не до шуток.

— Я сделаю все, как вы скажете, директор.

— Спасибо, Северус. Я знал, что могу на тебя положиться.

Дамблдор ушел, а Снейп вышел из комнаты, чтоб понять, где очутился. Совсем небольшое помещение: входя с улицы в дом можно было оказаться в крошечной прихожей, из которой единственная дверь вела в не очень длинный узкий коридор. В нем по левую руку находилось несколько дверей, за которыми скрывались чуланы и кладовки, одни из которых были завалены всяким хламом, другие — абсолютно пусты. Справа от коридора самая первая дверь вела на кухню, следующая — в гостиную, в которой, собственно, и отдыхала мисс Грейнджер. В самом конце коридора две небольшие дверцы скрывали за собой уборную и душ, а в еще одну спальню можно было попасть, пройдя через гостиную.

Нехитрое жилище раньше явно принадлежало холостяку — ни одна женщина не допустила бы такого безвкусного сочетания цветов; да и не всякий нормальный мужчина стерпел бы это.

В доме довольно долго никто не жил, но, по всей видимости, Грейнджер пробудет здесь несколько дней, может быть, недель, так что не мешало бы навести порядок и переменить стиль на более сдержанный. Пройдясь по комнате с волшебной палочкой, Снейп заклятьем убирал пыль, щепки, мусор и застарелые пятна, очистил окна от грязи и даже проверил, не забился ли дымоход. Потом вышел на улицу, призвал дров и разжег камин. Гостиная сразу стала намного уютнее, но все же без влажной уборки жилой вид ей было не придать.

Профессор прошел в примыкающую комнату и обнаружил ее в таком же заброшенном состоянии, но не поленился потратить некоторое время и на нее. Затем прошел на кухню, воскресил в памяти воспоминания о назначении всякой магловской дребедени и включил пустой холодильник в розетку. Но тот не зашумел, генерируя холод. Так же не отреагировал и выключатель на стене, и Снейп раздосадовано фыркнул. Он вполне мог обойтись без всего этого, но мысль о том, что он не сумел разобраться с чем-то, с чем маглы обращаются каждый день, привела его в недовольство.

В одном из кухонных ящиков он нашел свечи и несколько керосиновых ламп, зажег их все, и разместил по комнатам, создавая приемлемую для жилища иллюминацию. Как раз в этот момент в окно ворвался первый солнечный луч, и необходимость в искусственном освещении временно отпала.

Удостоверившись, что его подопечная спит и в ближайшее время просыпаться не собирается, Снейп вышел во двор, чтобы звук аппарации не разбудил ее, и перенесся в Хогсмид. Раз уж так сложились обстоятельства, что придется побыть некоторое время сиделкой, надо позаботиться о еде и о каком-нибудь занятии на время ожидания.

Северус был недоволен ролью, отведенной ему Дамблдором, хотя сам толком не мог понять, почему. Пытаясь разобраться в себе, Снейп вспомнил, что директор лично сидел у его кровати, когда он приходил в себя после проклятья Грейнджер… так почему же ему, Северусу, подобная роль кажется унизительной? Не потому ли, что он считает себя годным для более трудных и серьезных поручений? Ну и для каких же? Выслеживать Упивающихся Смертью, втираться к ним в доверие? Шпионить за Темным Лордом, вести двойную игру, каждый час рискуя попасть под удар? Нет, этого Снейпу совсем не хотелось. Уж лучше выхаживать полоумных студенток…

Когда он через двадцать минут вернулся на ферму, то обнаружил, что Грейнджер все так же крепко спит, однако кто-то его уже поджидает. Этот «кто-то», едва заметив профессора, спрыгнул с кресла, хлопнув огромными ушами, подбежал к Северусу и услужливо поклонился.

— Профессор Снейп, сэр, — свистящим шепотом заговорил эльф-домовик, — меня прислал директор Дамблдор, чтобы я делал все, что говорит сэр профессор Снейп…

— Тише, — оборвал его Северус и жестом велел выйти за ним на кухню. — Как тебя зовут? — спросил он, прикрывая дверь в гостиную.

— Добби, профессор Снейп, сэр! Добби — свободный эльф-домовик, профессор Дамблдор дал Добби хорошую работу, сэр! Я буду делать все, что вы скажете, профессор Снейп…

«Свободный эльф? — подозрительно подумал Северус. — Уж не это ли создание директор подразумевал под «сообщниками»? Да и как можно довериться свободному эльфу? И вообще… где-то я раньше слышал об эльфе по имени Добби. Ладно, Дамблдору виднее, но это надо будет еще обсудить».

— Хорошо, — сказал он вслух и протянул эльфу пакет, который принес из Хогсмида. — Вот, я купил кое-что. Приготовь завтрак. И не шуми.

Северус устроился в кресле у окна и лениво листал научно-популярный журнал, изредка поглядывая на Грейнджер, чей сон стал более беспокойным за последние полчаса. Она вот-вот проснется… и что же тогда делать? Снова напичкать успокоительным, накормить, попытаться расспросить… эх, скорей бы Дамблдор вернулся.

Снейпу очень хотелось спать. У него и раньше бывали бессонные ночи, но после этого удавалось прожить почти полноценный день. Но сегодня все было не как обычно: никаких бездельников-учеников, бесполезных педсоветов, навязчивых привидений, контрольных, которые надо проверить…

Со стороны дивана послышалось шевеление, и Снейп отложил журнал. Стараясь не шуметь, он налил в стакан успокоительное зелье и приблизился к дивану, ожидая, пока Грейнджер проснется окончательно. Девочка еще раз вздрогнула во сне, вздохнула чуть глубже. Подловив момент, когда она уже не спала, но еще не проснулась окончательно, Снейп поднес к ее губам стакан с зельем. Грейнджер послушно сделала несколько глотков, потом со слегка удивленным выражением лица поглядела на Снейпа.

— Как вы себя чувствуете, мисс Грейнджер? — спросил он с как можно более приветливой и спокойной интонацией, но из-за непривычности она едва ли вышла естественной.

Гермиона не ответила. Прошло всего несколько секунд, ее взгляд расфокусировался и опустился на руки. Грейнджер неловко поджала колени и обхватила их руками, вновь спрятав лицо.

— Молчишь, — услышал Снейп ее глухое бормотание, и больше она не издала ни звука.

Он не знал, как правильно себя вести. Сколько раз он сам был на грани безумия, но ни разу не позволил себе переступить черту. И по большей части ему удавалось выбраться благодаря тому, что кто-то был рядом. Дамблдор был рядом.

— Мисс Грейнджер… Гермиона. — Начал Снейп. Девочка не отреагировала. Не важно. Это не значит, что она не слышит. Она не хочет слышать, и, может быть, мозг помогает ей не слышать, но то, что нужно, или хотя бы часть, до нее непременно дойдет. — Мы тебе поможем. Мы избавим тебя от того, что тебе досаждает. — Только сейчас профессор понял, как же трудно было говорить директору, когда он, Снейп, не реагировал на утешения и не верил в лучшее. — Ты должна быть сильной, Гермиона. Выберись из этой ямы, заставь себя вернуться к нормальному состоянию, и тогда мы сможем тебя спасти. — Отсутствие реакции не удивило Снейпа. Он упрямо продолжал: — Мы в любом случае не бросим тебя. Мы будем ждать и помогать, сколько понадобится. Но рано или поздно тебе придется сменить пассивное ожидание на активную деятельность.

«Да, мне говорить об этом легко. Сейчас легко. Но ведь бывали и другие времена. И если мне не повезет, такие времена вновь настанут…»

— Да, Гермиона, я понимаю, что тебе нужно время, чтобы отдохнуть. Я знаю, что тебе пришлось нелегко в эти месяцы, и нужно время, чтобы прийти в себя и осознать пережитое. Отдыхай, но собирайся с духом.

Напоследок он позволил себе совсем уж отеческий жест, но только лишь потому отважился на него, что никто никогда не сможет узнать об этом: замотал Грейнджер в плед. Ему было немного не по себе от того, что он только что посмел обратиться к студентке по имени. Но директор наверняка поступил бы именно так. А поскольку директора нет, надо все делать как можно лучше — то есть, как делал бы Альбус.

«Она в любом случае вряд ли будет помнить сегодняшний день. Маловероятно, что она помнит, как напала на меня… это для меня это было всего три дня назад… а для нее прошло целых два месяца. Два очень долгих и трудных месяца… докучливая всезнайка».

Снейп скривился от собственных мыслей. Да, именно так он думал прежде о Гермионе Грейнджер. И до сих пор думает о той, которая первая. Великий Мерлин, дай гриффиндорской выскочке сил пережить это испытание и вновь стать прежней… Пообещав себе вернуться к этим размышлениям позже, Северус отправился на кухню за едой для Грейнджер.

Через минуту он вернулся с тарелкой овсянки на воде. Дамблдор думает, что девочка голодала, и это вполне вероятно, учитывая состояние, в котором они ее нашли. Поэтому первое время ей придется посидеть на диете. Лишь бы не пришлось кормить ее силой.

— Мисс Грейнджер, ваша еда, — объявил Снейп, надеясь, что его голос строг в меру. — Вы должны поесть, и я надеюсь…

Он не успел договорить, как девочка, к его удивлению, подняла голову и робко огляделась по сторонам, словно не веря своим ушам. Еда, по всей видимости, одна из тех немногих вещей, которые были способны привлечь ее внимание. Подумав, что это было бы слишком жестоко и даже глупо, заставлять ее рассказывать о чем-либо в обмен на еду, Снейп протянул ей тарелку.

Грейнджер неуверенно дернулась, словно боясь протянуть руку. Но потом медленно, осторожно, не сводя голодного взгляда с овсянки, она взяла тарелку, как самое драгоценное сокровище и осторожно понюхала. Словно все еще не веря своему везению, она взяла ложку. Создалось впечатление, что она забыла, как держать этот незамысловатый инструмент…

Профессор отвернулся, чтобы не смущать ее, вернулся в свое кресло и спрятал лицо за журналом. Он слышал, как ложка изредка негромко стучит по тарелке, минут через пять услышал, как тарелка опустилась на столик возле дивана, и лишь тогда он осмелился вновь поглядеть на Грейнджер. Она вновь закуталась в плед и спрятала лицо, тарелка осталась почти полной…

— Мисс Грейнджер, я бы советовал вам пройтись и размять ноги, — сказал он спокойным и совершенно заурядным тоном. — Длительное сидение до добра не доводит.

Он просто сказал. Это был не совет, ни даже просьба. Просто Снейп хотел показать, что не игнорирует ее, и все еще готов проявлять участие и помогать, стоит ей только попросить. Но Гермиона вновь замкнулась в собственном внутреннем мире и не реагировала.

Снейпу теперь читать хотелось еще меньше, чем раньше. Позвав Добби, профессор велел эльфу следить за Грейнджер и разбудить его, если она пошевелится или заговорит, а сам решил вздремнуть. Это ему сейчас было необходимо больше всего: отдохнуть и вернуть себе способность ясно мыслить.

Разбудил Северуса тихий стук. Он приоткрыл глаза и окинул взглядом комнату — все было как прежде. Звук доносился от окна, за которым сидел феникс Фоукс и деликатно стучал клювом в стекло. Снейп впустил птицу и закрыл окно, чтобы не впускать холод в только-только прогревшуюся как следует комнату. Фоукс протянул профессору лапу, к которой было привязано письмо. Дождавшись, когда его освободят от обузы, феникс порхнул на спинку дивана и уселся у головы Грейнджер.

Профессор распечатал конверт и пробежал глазами письмо директора.

"Дорогой Северус,

Надеюсь, у вас с Гермионой все в порядке. Вечером я вас навещу, и меня будут сопровождать люди, которым я считаю необходимым доверить нашу тайну. Однако лишь частично. Я намереваюсь умолчать о наших подозрениях по поводу освобождения Гермионой демона, а буду говорить только о недоразумениях с маховиком времени, надеюсь, это будет достаточным объяснением теперешнего состояния мисс Грейнджер.

До скорой встречи.

Искренне твой,

Альбус Дамблдор"

Дочитав письмо до конца, Снейп заметил, что Фоукс что-то тихонько мурлычет над ухом Грейнджер. Северус едва удержался от усмешки, вспомнив, как действует на человека, и на него в том числе, пение феникса. Но птица, по всей видимости, решила, что девочке не пойдет на пользу серьезное эмоциональное вмешательство, и только лишь намеком, осторожно и ненавязчиво, пыталась добавить ей душевных сил. Дамблдор сказал бы сейчас, что это хороший знак — Фоукс никогда не помогает тем, кто отчаялся и отступил перед лицом опасности, а значит, Грейнджер продолжает борьбу, пусть даже на невидимых слоях подсознания. Однако Снейп не разделил бы подобного оптимизма. Фоукс — всего лишь птица. Возможно, не лишенная некоторой эмпатии, но это значит лишь, что он способен к сочувствию.

Вечером, в начале восьмого, где-то вдалеке за окном послышался негромкий тройной хлопок аппарации. Снейп велел Добби вновь присматривать за «мисс Гермионой», с которой эльф, как ни странно, был уже раньше знаком, а сам вышел в прихожую и наложил на дверь гостиной заглушающие чары, чтобы не потревожить лишний раз девочку.

— Пройдемте на кухню, — с подчеркнутой прохладой сказал Снейп, увидев, кого притащил Дамблдор.

Только директору могло прийти в голову втянуть в столь деликатное дело этих двоих. По правую руку от Дамблдора был никто иной как ручной волчонок Люпин, а по левую — декан Гриффиндора, профессор МакГонагалл. И если против последней Снейп, в общем-то, ничего не имел, то присутствие Люпина, с учетом его собственных особенностей, казалось неуместным.

— Я уже ввел Ремуса и Минерву в курс дела, — сказал Дамблдор, когда все уселись за кухонным столом, и директор сам сервировал к чаю. — Нам осталось только распределить обязанности и выяснить еще кое-какие детали.

— У меня за сегодняшний день возникло несколько вопросов, — заявил Снейп, стараясь полностью игнорировать двоих других и глядеть только на Дамблдора, но только не в глаза, а куда-то выше переносицы. — Во-первых, собираетесь ли вы сообщать родителям Грейнджер о том, что произошло? Если да, то когда?

— Разумеется, мы сообщим, — серьезно ответил Дамблдор. — Но с этим надо повременить. Во-первых, подождем, пока Гермиона придет в себя, — взгляд директора становился все более многозначительным, — а во-вторых, когда мы узнаем больше о том, почему она «зациклилась» на одном времени, да еще и на таком большом промежутке.

— Могу я задать вопрос? — сухо спросила МакГонагалл, но по крепко сцепленным пальцам рук легко можно было понять, что происшествие с ее студенткой повлияло на Минерву сильнее, чем она старалась показать. — Вы уверены, что не следует вступать в контакт с «первой» или «второй»? Тем более, что «вторая» могла бы дать нам ответы на некоторые вопросы, она же… ну, как бы уже прожила будущее.

— В том-то и дело, что это очень рискованно, — объяснял Дамблдор. — Человек, возвращающийся в прошлое, не должен предпринимать ничего, что так или иначе может повлиять на будущее, изменить то, что человек уже видел. Это не просто закон магии, это основное правило по технике безопасности при использовании маховика времени. Как человек, путешествующий во времени, не должен встречаться ни с кем, так и те, с кем он встретился — случайно или специально — не должны пытаться ничего изменить. Понимаете… все это очень трудно объяснить, но я попытаюсь. Пока мы не знаем будущего — мы можем его изменить, то есть оно еще не является свершившимся фактом. Но когда некое событие в будущем становится фактом, то все, кто попытается ему воспрепятствовать, обречены. Потому что событие все равно свершится, и ничто не сможет этому помешать. Оно уже «записано», зафиксировано в пространстве и времени, от него никуда не деться. Поэтому мы должны быть осторожны и делать вид, что «первая» живет как и должна, а о «второй» мы ничего не знаем. Мы контролируем «третью», потому что ее будущее еще не является фактом, и мы должны сделать все возможное, чтобы она благополучно вернулась на свое место в своем времени, и при этом не навредив первым двум и никому другому.

— Какова наша роль в этом? — спросил Люпин, который взаимно избегал встретиться взглядом со Снейпом, и поэтому преданно смотрел на Дамблдора.

— Во-первых, сразу предупреждаю вас всех, что о том, что вы знаете о Гермионе Грейнджер, не должна больше знать ни одна живая душа. Наша задача заключается в следующем: во-первых, мы должны как можно точнее установить обстоятельства возврата «первой» и «второй», которые сейчас обе находятся в Хогвартсе, и сделать это мы должны так, чтоб они об этом не догадались, то есть попросту слежкой. Круглосуточной и пристальной.

— Грейнджер-первая пользуется хроноворотом по три раза в день, — заметил Снейп. — Как мы сможем определить, что это именно то, что нам нужно?

— Это видно невооруженным глазом, — ответила МакГонагалл. — Я пользовалась хроноворотом много лет — и в школе, и после нее. Чем больше время, на которое человек перемещается, тем быстрее крутится диск с песочными часами. На один-два часа — вы даже не заметите, как диск начал вращаться. На день-два — вы будете наблюдать его довольно быстрое вращение в течение секунды. На неделю и больше — вы не сможете рассмотреть часов, с такой скоростью они будут вращаться. Но об этом мне уже рассказывал мастер из Отдела Тайн — в свободном пользовании таких хроноворотов нет.

— Очень познавательно, — кивнул Снейп. — И как вы предлагаете следить за той, что перемещается ежедневно? Ходить за ней по пятам и следить, как срабатывает хроноворот?

— Наблюдение за «первой» будет для нас малоинформативным, — с подчеркнутой мягкостью сказал Дамблдор. — Нет смысла тратить силы на то, что изменить мы не можем. В любом случае профессор МакГонагалл будет приглядывать за ней. Намного более важно, как мне кажется, наблюдать за «второй», которая вынуждена скрываться, чтобы занять собственное место в нужный момент. Думаю, вся эта история весьма волнительна для нее, так что по мере приближения к точке возврата она поневоле выдаст себя. Ремус будет наблюдать за ней, это не должно быть слишком сложно, потому что она не пользуется хроноворотом вообще.

— А что мы будем делать, когда узнаем, что обе уже переместились во времени? — немного напряженно спросила МакГонагалл.

— Вы займете ее место под оборотным зельем, — поторопился сказать Снейп как можно более небрежным тоном, надеясь повергнуть коллегу в шок. — И будете Гермионой Грейнджер до того момента, пока она сама не сможет вернуться и притвориться, будто ничего не произошло.

Минерва сдержанно кивнула, и Северус с разочарованием понял, что для нее эта часть плана не является новостью.

— Я просто хотела уточнить, где же мы возьмем такое количество оборотного, — обманчиво спокойным голосом сказала МакГонагалл, явно рассчитывая увидеть кислую мину Снейпа от предстоящей хлопотной работы. — Что, если мне, к примеру, завтра придется занять ее место? Чтобы сварить зелье, насколько я помню, нужно довольно много времени. И вряд ли кто-то продаст мне такое большое количество оборотного без документа, объясняющего, зачем мне это нужно…

— Я выделю вам часть своих запасов, — прохладно сказал Снейп, желая поскорее закончить этот разговор. — Их должно хватить до того момента, как я сварю еще.

«Но я надеюсь, вам не скоро придется занять место мисс Грейнджер», — хотел добавить Северус, но вовремя понял двойственный смысл этой фразы. Да, ему нужно время, чтобы справиться со своей частью работы. Но с другой стороны… лучше бы Грейнджер скорее воспользовалась маховиком. Потому что чем больший период времени она проведет в одиночестве, тем сложнее «третьей» Гермионе Грейнджер будет прийти в себя, тем опаснее последствия в целом… Они уже нарушили правило — вмешались в жизнь человека, перемещающегося во времени, но другого выхода у них не было. Это был единственный шанс спасти девчонку. Лишь бы все это мероприятие не привело к еще более ужасным последствиям…

Снейп вернулся на ферму, едва закончился последний урок в расписании, не забыв прихватить с собой домашние работы, которые надо было проверить до завтра. Его все еще смущала роль «няньки» для Гермионы Грейнджер, которая, по большинству признаков, превратилась в «овощ».

Прошла уже почти неделя, и состояние девчонки существенно не изменилось. Она по-прежнему отказывалась общаться, но на слова, которые казались ей достойными внимания, реагировала. Как правило, это касалось еды и питья.

Раз в два дня являлась МакГонагалл и отправляла Снейпа пить чай на кухню, а сама в это время помогала Гермионе принять душ и переодеться. Все это было слишком странно и непривычно Северусу, иногда ему даже казалось, что все это происходит не с ним, а он оказался в этом месте в это время лишь по нелепому стечению обстоятельств. Ну еще бы: игры в дочки-матери с заместительницей директора и одной из учениц находились весьма далеко от привычных для него способов убить время.

— Ну что, как идут дела с «первой»? — решился спросить он, когда Минерва, в очередной раз справившись с Гермионой и перепоручив ее кормление Добби, присоединилась к чаепитию.

— Все гладко, — сдержанно сказала МакГонагалл. Их общение, по безмолвному обоюдному согласию, обычно сводилось к вежливой отстраненности, и не только Снейп чувствовал себя неловко. — Мы с Дамблдором решили, что нет необходимости в круглосуточном слежении, тем более что это невозможно. «Первая» возвращается по три раза в день, за каждой не уследишь. Вряд ли мы пропустим ее исчезновение, надо только проследить, чтобы его не заметило слишком много людей.

Снейп кивнул. Он заметил сегодня Минерву на занятии у третьего курса Гриффиндора. Скрытая мантией-невидимкой, она вошла в кабинет вместе с классом, но вместо того, чтобы занять безопасное место в дальнем углу, она расположилась в привычном для себя месте наблюдения — недалеко от доски. Это привело к тому, что ученики, ломанувшиеся за ингредиентами в начале практического занятия, чуть ее не обнаружили. Лишь благодаря Снейпу, вовремя отвлекшему студентов угрожающим окриком, МакГонагалл не обнаружила себя.

— На самом деле мне немного жаль ее, — неожиданно призналась Минерва. — Да, я знаю, что это была моя инициатива, предложить ей хроноворот…

— Сделанного не вернуть, вам ли не знать, — фыркнув, перебил Снейп. — Она не первая и не последняя студентка, которая пользовалась маховиком времени, чтобы успевать на все выбранные уроки. В том, что она оказалась не столь осторожна, как вы предполагали, нет вашей вины.

— Возможно, в этом нет и ее вины, — осторожно заметила МакГонагалл. — Мы все еще не знаем, как получилось, что она переместилась на столь большой срок.

Снейп скривился и покачал головой.

— Зная мисс Грейнджер я предполагаю, что она, как всегда, нарушила правила…

— Но она — лучшая ученица курса! — возмутилась Минерва.

— Одно другому не мешает, — кисло заметил Снейп. — У нее обычный «синдром отличника». Хотя нет, не обычный. Гипертрофированный. Она много знает и тянется к знаниям, но у нее нет чувства меры, а мера должна быть во всем. Иначе начнутся неприятности. Помяните мое слово — она окажется сама во всем виновата. Возможно, в конечном итоге вмешаются еще и Уизли с Поттером.

На последней фразе Снейп сник, и МакГонагалл это заметила.

— Так вот, в чем дело, Северус, — с легким упреком сказала она. — А я все думаю, как Дамблдор узнал о проблеме раньше меня, и почему так долго молчал? Неужели это лишь из-за того, что может быть замешан Поттер? Если бы не он, вы на бедную девочку и внимания бы не обратили?

— Нет оснований думать, что Поттер в большей опасности, чем кто-либо из нас, — холодно сказал Снейп, поднимаясь из-за стола и убирая свою чашку. Выяснять отношения с МакГонагалл ему совершенно не хотелось.

Особенно из-за того, что она вполне могла оказаться правой. Снейп и сам не всегда понимал причины поступков директора.

— Пойду, посмотрю как там наша подопечная, — сказал он. — Домовику тоже надо когда-то спать.