Хозяева "Кабаньей головы" (джен)

Первая глава — бонус. Она рассказывает о том, как мог бы поступить Аберфорт, если бы узнал о событиях Поттерианы. Здесь появляются некоторые персонажи. Возможно, что попаданка, та особа, что сумела передать Аберфорту книги.

Троллева дамочка вела себя крайне непристойно. Она что-то бормотала, размахивала руками, несла полную ахинею. Да и выглядела, честно говоря, крайне экстравагантно. Одни эти потертые светло-синие штаны чего стоили. Хотя, судя по акценту, была иностранкой. А кто там этих иностранцев знает, может у них так и принято.

— Оставьте меня в покое, любезнейшая! — рявкнул Аберфорт Дамблдор на эту странную навязчивую особу. — Что вы тут несете про убийства и войны? Если знаете про какие преступления, так вам в аврорат надо. А я трактирщик. ТРАК-ТИР-ЩИК.

— Но ведь вы Аберфорт Дамблдор? — пролепетала сумасшедшая особа. — И у вас трактир в Хогсмите? «Кабанья голова»?

— Ну?

— У меня очень мало времени, — дамочка рылась в сумке из непонятного материала, — совсем мало времени. И удалось связаться только с вами. Помогите, пожалуйста, спасите их всех! Вы ведь сможете остановить своего брата.

— Брата? — переспросил Аберфорт.

Только этого не хватало! Хотя от Альбуса ничего хорошего ждать не приходилось.

— Вот возьмите! Возьмите! — на барную стойку были вывалены книжки. — Вы все поймете! Пожалуйста!

И тут она просто-напросто растаяла в воздухе. Аберфорт задумчиво почесал в затылке. Это определенно была не аппарация. И не галлюцинация, после галлюцинаций книжки не остаются. Да и не злоупотреблял Аберфорт ничем таким.

Книжки, оставленные странной особой, были необычными и явно маггловскими. Их было семь штук и в названии каждой встречалось имя некоего Гарри Поттера. Интересно! Поттеры были уважаемой семьей, как-никак потомки Певереллов и Годрика Гриффиндора. И денежки сохранили в отличие от тех же Гонтов. А вот был ли у них какой Гарри? Может, однофамилец? Уж больно имя простецкое.

Аберфорт достал волшебную палочку, проверил книжки на заклинания. Чисто. Наверное, все-таки стоит почитать. Мало ли... Вдруг и впрямь какое убийство удастся предотвратить.

— Эй, Глюк! — позвал он. — Присмотри тут! Я занят!

Глюком он назвал недавно приобретенного эльфа. Ну, как приобретенного… Через два дома от «Кабаньей головы» жил занятный тип, в доме которого постоянно что-нибудь взрывалось. Как потом выяснилось, он пытался скрестить ужа с ежом, то есть — зельеварение с маггловской химией. Ну и доскрещивался. Громыхнуло так, что даже в Хогвартсе было слышно, а во всем Хогсмите повылетали стекла. От самого экспериментатора очень мало чего осталось. Хоронили, считай, в обувной коробке.

На похороны заявилась давным-давно сбежавшая экспериментаторова жена. Она организовала поминки, поохала над развалинами, распродала то немногое, что сохранилось, и умотала обратно. Эльфа бывшего супруга она к себе брать отказалась категорически. Дело в том, что бывший хозяин использовал ушастого в качестве ассистента. Ну, тот и набрался всякого, чего порядочному эльфу знать не надо.

Аберфорт тогда почесал в затылке, прикинул, посчитал в уме... В общем, купил Глюка за пять галлеонов. Вдове было жалко совсем уж выгонять бедолагу, не виноват же он, что у него хозяин с приветом оказался. А продать за полную стоимость не получилось бы. Ну и пять галлеонов на дороге не валяются.

Глюк оплакал хозяина и перетащил в новый дом пару странных агрегатов из подвала прежнего. Аберфорт все это безобразие оглядел и обследовал. Глянул в записи, которые тоже спрятал от уничтожения верный эльф. Как следует расспросил ушастого. Еще раз почесал в затылке и решился. Нет, готовить маггловскую взрывчатку в домашних условиях он не собирался. Ему и без взрывчатки было неплохо. А вот перегонка забродивших жидкостей... это уже было интересно. Глюк клялся и божился, что это совершенно безопасно. И результат порадовал. Так что теперь в трактире подавали несколько фирменных настоек и ликеров, которые пришлись по вкусу посетителям. А настойки на лекарственных травах оценил и местный аптекарь. С ним пришлось договариваться, но Аберфорт был не жадным и ценил хорошие отношения с соседями. Так что теперь аптекарь покупал у него спирт. И тролль с ним, а то еще донес бы, что у трактирщика нет лицензии зельевара.

Другим источником дохода была почасовая сдача внаем комнаток на втором этаже. И плевать, чем там клиенты занимаются, главное, чтобы платили. К тому же они и напитки с закусками тоже заказывали.

Аберфорту даже нравилось, что у его трактира такая плохая репутация. Он даже оправдываться не стал, когда его обвинили в скотоложстве. Всего-то и хотел, чтобы у коз лучше шерсть росла. С какого перепугу какой-то идиот выдумал про секс с несчастными животными? Не иначе настойкой мухоморов злоупотребил.

Своей мерзкой репутацией Аберфорт мстил брату. Троллев чистюля, виновный в смерти родной сестры, быстренько пришел в себя и теперь усиленно делал карьеру. Сумел пристроиться в Хогвартс профессором трансфигурации. Вот Аберфорт и купил дышащий на ладан трактир в Хогсмите. Ему-то плевать, что он брат профессора. А вот братцу Алу нет-нет, да и напомнят про родича, который содержит сомнительный трактир и дом свиданий, да еще и с козами блудит. Так ему, паразиту!

Студентов Аберфорт не приваживал, ни к чему. Пусть в «Трех метлах» сливочное пиво хлещут. От сопляков головной боли больше, чем прибыли. А он свои кнатты с сиклями и так заработает.

А тут эта чокнутая... И Аберфорт решил почитать.

Книжки были детскими. И события в них происходили в будущем. А вот читать было откровенно противно. Аберфорт даже откладывал несколько раз это сомнительного удовольствия чтиво, но потом снова к нему возвращался. Чтение затягивало, всплывали хорошо знакомые фамилии. Излагались подлинные факты. Так что, похоже, в книжках была написана правда.

Аберфорт хлопнул стакан очищенного самогона и задумался. Народу в будущем должно было погибнуть страсть как много. И жалко было всех. И мальчишку Поттера, и сопляков, погибших в финальной битве. И странного нелюдимого профессора зелий. И оборотня с женой-метаморфом. Даже маленького Тома Риддла было жалко. И его непутевую мать. Братца же Ала захотелось придушить голыми руками. Вся его гниль вылезла в этой истории. Троллев профессор и директор Хогвартса! За детей отвечать должен, за их безопасность и обучение, а не херней страдать и в игры играться. Так противно стало, что Аберфорт со всей силы треснул кулаком по столу. Стол обиженно крякнул.

Нет, он этого так не оставит! Какое там у нас число? Может, еще можно что-то успеть?

На дворе стояла осень 1926 года. По всему выходило, что Меропа уже ждала ребенка. Эх, была не была! Жалко, конечно, «Феликса», но ради такого дела...

Аберфорт хлебнул из флакона и сосредоточился на поисках Меропы Гонт, по мужу Риддл. И тут же почувствовал, что надо переместиться в лавку «Боргин и Беркс» в Лютном. Так и есть, к прилавку робко подошла некрасивая, бедно одетая ведьма с хорошо заметным животом. Вот дуреха!

— Меропа! — раскинул руки Аберфорт. — Вот ты где! А ну пошли! Стащила безделушку, так теперь отвечай! Пошли-пошли...

— Эй, любезный! — отвлекся от разговора с дорого и безвкусно разодетой толстухой продавец. — В чем дело?

Ага, мадам Смит собственной персоной. Фиг тебе!

— Да ни в чем, — грубо ответил Аберфорт, — мы с племянницей сами разберемся! Дело семейное. А ну пошли!

Потрясенная Меропа совершенно не сопротивлялась, когда ее заталкивали в камин. В трактире она так же покорно опустилась на стул.

Аберфорт вздохнул. И что теперь с ней делать?

— Глюк! Жрать давай! Что там у тебя? Суп есть?

На столе появилась большая глубокая тарелка с супом и хлеб. Пахло вкусно. Меропа судорожно проглотила слюну.

— Ешь! — кивнул на тарелку Аберфорт. — Потом мыться и спать! После поговорим.

Она так же покорно принялась есть. Это было странно. Хотя, кто их там знает, беременных. Но колдомедика позвать надо. Пусть осмотрит на всякий случай, еще не хватало, чтобы дуреха окочурилась у него в трактире. Пусть живет и сама своего пацана растит.

Суп исчез из тарелки с пугающей быстротой. И, похоже, что Меропа с трудом удержалась от того, чтобы вылизать тарелку.

— Тебя чего в эту лавку занесло? — спросил Аберфорт.

— Продать хотела, — ответила наивная дурочка и выложила на стол золотой медальон с вензелем Слизерина.

Аберфорт присвистнул. А ведь выходит, что в книжках все правда.

— Нашла, кому продавать, — сказал Аберфорт, — Боргин тебе бы гроши заплатил. Да и вообще, такую вещь глупо из рук выпускать. У тебя, вон, ребенок будет, неужели не хочешь ему потом передать?

Она всхлипнула.

— Денег нет! Совсем нет! А есть так хочется!

— Так ты же ведьма! Обработала бы какого маггла «Конфундусом». Или просто еду «Акцио» призвала. Тоже мне!

Меропа опустила голову, украдкой вытирая глаза.

— Ладно, — хлопнул ладонью по столу Аберфорт, — потом поговорим. Глюк покажет тебе комнату и поможет вымыться. И медальон прибери, нечего тут! Глюк!

Меропа спрятала медальон в карман и послушно заторопилась за эльфом. Аберфорт возвел глаза к закопченному потолку. Кажется, он нашел себе очередную проблему.

Знакомый аптекарь немного понимал в колдомедицине и не отказался осмотреть Меропу. Пожевал губами.

— Все-таки стоит в Мунго обратиться, — сказал он, — с ребенком точно все в порядке, а вот мамашу, похоже, прокляли. Кто знает, может и на малыша потом повлияет. У меня шурин в Мунго работает, как раз по проклятьям специализируется.

— Дорого берет? — спросил Аберфорт.

— По знакомству скидку сделает, — ответил аптекарь, — сам понимаешь. Ну, а если госпитализировать придется...

— Родня-то у нее должна быть, — сказал Аберфорт, — да и ребенка она не сама себе заделала. Ладно. Вызывай своего шурина, посмотрим. А если что, Питера попросим, пусть припугнет родичей.

Питером звали живущего по соседству аврора, который весьма уважал фирменные напитки Аберфорта.

Вызванный через камин шурин аптекаря долго махал палочкой над Меропой и хмурился.

— Дело дрянь! — сказал он, сидя за столом в общем зале и угощаясь кофе с ликером. — Я про такую гадость только в старых справочниках читал. Очень хитрое проклятье. Деваха и так по вашим словам умом не блещет, а проклятье ее последних мозгов лишает. И воли к жизни. Дотянет до родов и все.

— Вот зараза какая! — удивился Аберфорт. — И кто ее так?

— Кто ж знает! Но я бы в аврорат сообщил. Дело подсудное.

Аберфорт вздохнул и послал патронуса к Питеру. Тот пришел через пять минут.

— Что тут у вас?

— Да вот, — начал Аберфорт, понимая, что про странную незнакомку и книжки из будущего надо молчать, — был в Лютном и увидел беременную дуреху, что пыталась продать явно дорогой медальон. Она в таком состоянии была, что ее обобрать было легче легкого. И голодная — аж шаталась. Ну... не люблю я, когда таких обманывают. Привел к себе, накормил, уложил и позвал старину Андерсона, он в медицине сечет. А он уже посоветовал целителя Митчела позвать. Ну а целитель...

Митчел подробно рассказал про проклятье. Питер почесал в затылке.

— Да-а-а... — глубокомысленно протянул он, — это дело такое. То есть, вы были обязаны известить аврорат. Тут точно следствие будет.

— А ее лучше в Мунго, — вздохнул целитель, — ребенка спасать надо, если с матерью не получится.

— Сколько я должен? — почесал нос Аберфорт.

Митчел взглянул на бутылку.

— А у вас этот ликер еще есть? Пару бутылочек — и мы в расчете.

Аберфорт кивнул. У них с Глюком этого ликера было — хоть залейся. Надо будет и Андерсону с Питером по бутылке выставить.

Получив ликер, целитель вызвал санитаров из Мунго и отправил Меропу в госпиталь. Питер достал из кармана форменной мантии лист пергамента, перо и зачарованную от проливания чернильницу.

— Сейчас рапорт напишу, — сказал он, — пусть разбираются. Такое проклятье — это не шутка.

Аберфорт выложил на стол медальон.

— Вот это у нее было, — сказал он, — оформи там как надо. Не дай Мерлин, пропадет.

Питер и Андерсон присвистнули.

— Ничего себе, вот это штучка! И откуда у такой замарашки ТАКАЯ вещь?

— А я знаю? Может и украла, конечно, хотя и не в том она была состоянии. А может дорогая родовая вещь. Берегла до последнего.

— Может быть, — согласился Питер, — вы, ребята, тоже подпишите — как свидетели. Чтобы все по закону.

Наконец все разошлись, и Аберфорт, хлопнув стаканчик, задумчиво уставился в потолок. Похоже, не судьба была выжить дурочке. И кто ее проклял, интересно? Папаша вряд ли. Может, еще какая ведьма на ее муженька глаз положила? Такое вполне могло быть. Ну и ладно. Он свое дело сделал, пацан в маггловский приют точно не попадет. И медальон удалось уберечь от загребущих ручек. И с этими благими мыслями владелец «Кабаньей головы» отправился спать.

О том, что добрые дела наказуемы, ему напомнили уже на другой день. Ну да, ну да. Оба Гонта в Азкабане, муж Меропы — маггл. Сама она в мало вменяемом состоянии. А кто-то должен был подписывать бумаги и бегать по инстанциям. Еще хорошо, что Питер и Митчел помогли. Нашли ушлого адвоката, который взялся разобраться с достопочтенным мистером Риддлом. Женился? Изволь содержать жену. И оплачивать ее лечение. Хочешь разводиться? А жена не в том состоянии, чтобы за свои действия отвечать.

Адвокат часто вел дела магглорожденных и полукровок и собаку съел не только на магическом, но и на маггловском законодательстве. Он быстренько раздобыл копию свидетельства о браке Томаса Риддла и Меропы Гонт и помчался выяснять отношения.

— И знаете, что странно, — рассказывал он в трактире Аберфорта за ужином и бутылочкой вина, — этот Риддл уверяет, что его опоили Амортенцией.

— А откуда маггл знает про Амортенцию? — сразу ухватил главное Андерсон.

— Он говорит, что Меропа рассказала, — ответил адвокат, — но я не очень верю. Она, конечно, не очень умная, но не настолько же. Да и это проклятье... В общем, мне нужно будет договориться в аврорате о допросе под Веритасерумом. Есть модификация для магглов. Мне все это ужасно не нравится.

Аберфорт чесал в затылке. Во что же вляпалась влюбленная дурочка? Хотя адвокат в таких делах точно разбирается. Действительно странно, что Меропа где-то словила непонятное проклятие, а ее муженек вдруг стал разбираться в зельях. Ну, или слишком много для маггла знать о них. Сказал бы про приворот, было бы проще и понятнее. Эх, ладно, надо что-то делать...

Результатом раздумий стал большой пакет с яблоками, грушами и виноградом, отнесенный в Мунго. Зелья зельями, а фрукты лучше.

Глюк привычно ворчал, возясь с самогонными аппаратами. Выросло количество посетителей. В Хогсмите мало что происходило, а тут такое. Несчастную Меропу жалели, а за новостями приходили в «Кабанью голову». Ну а как не выпить стаканчик-другой вина или рюмочку ликера, если уж зашел в бар?

— Ты себе не представляешь, что выяснилось! — заявил Питер примерно через неделю после того, как Меропу отправили в Мунго. — Такое творится! Весь аврорат на ушах!

К оратору моментально придвинулись все посетители, а Аберфорт тут же налил ему большую рюмку самогонки.

— Ну?

Питер выпил, шмыгнул носом и закусил колбаской.

— Гонты сами виноваты, — начал он, — совсем Статут Секретности не соблюдали. Еще и на парселтанге перед магглами разговаривали. Ну и про колдовство тоже. В общем, когда Меропа Гонт с сыном хозяина поместья сбежала, его мамаша решила, что на одних колдунов лучше всего других натравить. И стала искать тех, кто такие услуги предоставляет. И нашла. По цепочке уже всю сеть выследили. Чего только магглам не продавали! И амулеты, и зелья. Заказы брали на яды, которые магглы в жизни не определят. Теперь-то всех арестовали и будут судить, но успели они наворотить такого! А этой миссис Риддл, ну, мамаше Меропиного хахаля, предложили услугу: найти беглецов, сынку ее подлить антидот, а деваху проклясть, чтобы она сама жить не захотела. Просто убить неинтересно было. На ребенка этой маггле плевать, как же — «ведьмино отродье». Теперь ее привлекут за тяжкий вред здоровью — или как там у законников называется, — а еще Риддлы оплатят лечение невестки и роды. А насчет развода пусть потом с ней сами договариваются.

Аберфорт качал головой. Все-таки в Статуте был большой смысл. Магглы часто просто не понимали, что творят, обращаясь к нечистым на руку волшебникам.

Народ в баре выпил за здоровье Меропы и ее ребенка и рванул по домам делиться новостями...

Приближалось время родов, а лучше Меропе не становилось. Аберфорт еще несколько раз навещал ее, приносил конфеты и фрукты. Она его узнавала, благодарила.

— Вы ведь не оставите маленького? — спросила она как-то. — Пожалуйста, мистер Дамблдор, вы очень хороший человек! И я знаю, что вы Тома не обидите.

— Тома? — переспросил Аберфорт.

Меропа взяла его за руку и приложила к своему животу. В ладонь что-то толкнулось.

— Чувствуете? — спросила Меропа. — Он вас признал. Это мальчик, его зовут Том.

Аберфорт вздохнул. Только ребенка или ведьмы с ребенком ему для полного счастья и не хватало. А с другой стороны, что он терял? Места полно, еды хватит...

— Ты лучше сама поправляйся, — сказал он, — а если тебе некуда деваться, то приходи с мальцом ко мне. Проживем!

— Проживем, — слабо улыбнулась Меропа.

Но чудеса редки даже в мире магии. Тридцать первого декабря 1926 года Меропа Риддл, урожденная Гонт, умерла в госпитале святого Мунго, произведя на свет здорового мальчика, которого назвали Томасом Марволо Риддлом.

Вместо счастливого отца ребенка взял на руки Аберфорт Дамблдор. «Ну и ладно, — подумал он, глядя на беспомощное существо, — проживем. Не уберег Ариану, так может тебя, малыш, уберегу».

Еще через несколько дней на стол трактирщика легли бумаги об отречении Томаса Риддла от своего сына. За то, что мальчик никогда не заявит прав на наследство, полагались неплохие отступные в сумме, эквивалентной пяти тысячам галлеонов. Деньги помещались в сейф, который запечатывался до совершеннолетия владельца.

Аберфорт кивнул. Пять тысяч — хорошие деньги. А там посмотрим.

В бар вошел Питер.

— Вот! — сказал он, выкладывая на стол тот самый медальон и массивное кольцо со странным черным камнем.

— Что это? — спросил Аберфорт.

— А то, что этот пацан, что дрыхнет сейчас у тебя наверху, последний Гонт. Старого Марволо хватил удар, когда он услышал, что у него теперь есть внук-полукровка. А Морфин, услышав новость, бросился на охрану. Это кольцо Гонтов. Старый Марволо клялся, что оно еще от Певереллов.

Аберфорт присвистнул. Хотя, учитывая медальон Слизерина...

— Знаешь что, приятель, составь-ка мне бумагу, что эти ценности пойдут в тот же сейф, что и деньги для малыша. У меня тут трактир. Народ всякий бывает. Еще не хватало, чтобы сперли. Как я тогда Тому в глаза смотреть буду?

Питер кивнул.

— Это дело! Сейчас все и составлю. Опишу, опечатаю и отправлю в Гринготс.

— Давай! — согласился Аберфорт.

Питер достал пергамент и писчие принадлежности и приступил к работе. Скрипнула входная дверь. Аберфорт повернул голову. А его братцу тут что надо?

— Чего приперся? — грубо спросил он.

— Мне сказали, что ты взял под опеку ребенка, — ответил профессор трансфигурации, — это правда?

— А тебе что за дело?

Но Альбус не ответил. Его как магнитом тянуло к столу, на котором блестели кольцо и медальон.

— А ну, руки! — рявкнул Аберфорт.

— Как тебе не стыдно, Эйб! Я только хотел посмотреть...

— Нечего тут смотреть! И вали отсюда. Это вещи Тома, их отправят в банк.

— Но что случится, если я посмотрю? Это же принадлежало одному из Основателей. И кольцо...

— А ты откуда знаешь? — прищурился Аберфорт, вспоминая бесконечные разговоры братца с его дружком Гриндевальдом о Дарах Смерти.

— Люди говорили, что это хранилось у Гонтов.

Рука Альбуса снова потянулась к кольцу. На него с недоумением уставился и аврор.

— Полегче, уважаемый! Это не ваше.

Он по всем правилам упаковал драгоценности, опечатал их служебной печатью и, попрощавшись с Аберфортом, шагнул в камин. Альбус проводил его тоскливым взглядом, тяжело вздохнул и направился к двери.

— Только сунься к Тому! — сказал ему в спину Аберфорт.

Тот не ответил. Надо было что-то делать, этот не остановится. Небольшая отсрочка ничего не даст. Тому все равно поступать в Хогвартс. А уж там Альбус постарается влезть к нему в доверие. А были еще Поттеры, Блэки... Хоть убивай братца. А может... Ничего, он еще поборется.

С младенцем управляться было легко, только не забывай кормить, купать и менять пеленки. А вот когда Том начал сперва ползать, а потом ходить — начались проблемы.

Двери запирать было бесполезно, стихийная детская магия сносила все преграды. Чему клиенты с почасовой оплатой совсем не радовались. А была еще опасность, что малыш элементарно куда-нибудь свалится. Или чего наглотается.

Проблему решил аврор Питер. Он притащил бесхозную домовушку, у которой грабители убили хозяйку. Тилли была счастлива ухаживать за малышом. Легче стало всем.

Малыш довольно быстро начал разговаривать. Аберфорта он называл деда Эйб.

А потом были уроки у старой миссис Вэнс, которая за галлеон в неделю обучала маленьких жителей Хогсмита чтению, письму и счету. Уроки приличных манер и этикета по справочнику. Все-таки Аберфорт учитывал то, что Том был наследником Слизерина. Деньги — деньгами, а происхождению надо соответствовать.

Вот уже и письмо из Хогвартса не за горами. Надо было что-то решать с Альбусом. Что делать, Аберфорт так и не придумал. Конечно, можно было показать книги про Гарри Поттера какому-нибудь заинтересованному магу. Да хоть бы и Главе Рода Блэк. Вот только тот просто прибьет идиота, а все-таки брат родной. Отказался бы от своих затей, можно было бы и оставить в покое. Но Аберфорт достаточно хорошо знал своего брата — тот был слишком упрям. И прекрасно умел уговаривать свою совесть. Даже если прочитает книги и ужаснется количеству жертв. Просто решит, что надо лишь действовать по-другому, а не отказываться от таких привлекательных и «правильных» целей. Как бы его хоть из Хогвартса убрать...

И Аберфорт накатал анонимку в Попечительский Совет Хогвартса о дружбе Альбуса с Гриндевальдом, их планах по порабощению магглов и поисках Даров Смерти. Теперь оставалось только ждать.

Разбирательство все-таки назначали. И Дамблдора отстранили от должности. Было выявлено несколько случаев, когда он под свою ответственность брал в школу оборотней и полукровок опасных магических существ. Директор Диппет ему слишком доверял. Больше всех ратовал за увольнение декана Гриффиндора лорд Поттер. И кому какое дело, что незадолго до заседание Совета он получил письмо от неизвестного доброжелателя, который в самых мрачных красках предостерегал от тесного общения наследника Рода с профессором трансфигурации.

* * *

— Деда! Деда Эйб! Смотри! Это из Хогвартса! Мы когда за волшебной палочкой пойдем?

— Завтра с утра и пойдем. С утра посетителей мало. А остальное здесь купим или по почте закажем.

— А Салли можно с собой взять?

— Ну, это я не знаю! Все-таки змея. Может, ей будет неуютно в школе. А то еще кто испугается и обидит ее. Может быть, она просто будет приходить к тебе в гости? Как думаешь?

Счастливый Том кивнул. Он уже все-все знал про Хогвартс и про факультеты. И что он — потомок самого Салазара Слизерина. И про то, что мама его умерла. Жалко, конечно, но у него был самый лучший в мире дед. А еще Глюк и Тилли. И Полли, и Джонни, и другие ребята. Интересно, Джонни уже получил свое письмо? А вот Полли будет поступать на следующий год.

— Глюк! Мороженое тащи! У нас праздник! Том письмо получил.

— Ура! Деда, ты самый лучший!

* * *

Аберфорт Дамблдор пересчитывал бутылки с ликером в погребе. Заказов было много. Такими темпами им с Глюком придется еще один самогонный аппарат доставать.

— Привет! — гаркнули откуда-то сверху.

— Привет! — ответил Аберфорт. — Рад тебя видеть! Сейчас выберусь.

Его встретил довольный жизнью Том.

— Как дела? — спросил Аберфорт, после того как они обнялись и устроились за столом.

— Получил Мастерство в зельях, — похвастался Том.

— Ого! Это надо отметить! Глюк! Тащи нам выпить!

Том широко улыбнулся старому эльфу.

— Меня приглашают в Хогвартс, — сказал он, — преподавать ЗОТИ.

— За это тоже стоит выпить, — кивнул Аберфорт, — уверен, что у тебя все получится. И жить будешь поблизости. Жениться-то не надумал? А то Полли все еще свободна.

Том чуть покраснел.

— Полли? Надо будет ее навестить.

— Навести, навести, — рассмеялся Аберфорт, — она будет рада.

Шел 1956 год. Маггловская война давно закончилась. Геллерт Гриндевальд погиб при штурме Берлина. Альбус Дамблдор уехал куда-то в Южную Америку и уже давно не давал о себе знать. Жизнь была прекрасна.

Я без сна лежала на кровати, смотрела в потолок и честно пыталась думать. Получалось плохо. Еще вчера у меня была совсем другая жизнь, в другой стране и даже в другом времени. Какой-никакой достаток, неплохое жилье и вполне приличные перспективы. Сегодня же — ни денег, ни нормального жилья, ничего. Я была тощей, болезненной и страшной косоглазой ведьмой, просравшей все полимеры и тупо сдохшей в больнице для бедных. Но успевшей подложить миру большую свинью. Свинья мирно спала в колыбельке рядом. Меня теперь звали Меропой Риддл, урожденной Гонт. Зашибись...

Через пару дней меня выставят на улицу. И куда идти? Зима, между прочим. И грудной ребенок на руках. Хорошо еще, что у меня было молоко, это само по себе уже было чудом. Возвращаться домой, даже если у меня это получится — самоубийственно. Том Риддл, дорогой муженек, в покое не оставит. Конечно, мог бы дать немного денег мне и сыну, я бы с легкостью согласилась на развод. Но что-то мне подсказывает, что меня, скорее всего, запихнут в психиатрическую клинику или в какую-нибудь прачечную святой Магдалины. Или в Англии все еще нельзя развестись с душевнобольной супругой? А даже если и так. Риддлы найдут способ от меня избавиться. Нет уж, сперва нужно раздобыть денег и как-то устроиться в жизни, а потом уже решать этот вопрос. Я имею в виду развод. С такими типами надо разговаривать только с позиции силы. Конечно, можно было их поубивать и захапать наследство. Но преступление необходимо продумать со всей возможной тщательностью, подготовиться. А то можно оказаться в тюрьме. Маггловской или магической. А этого совсем не хочется.

Теоретически у меня были перспективы устроиться в этом мире. Мода на всякую паранормальщину, гадательные салоны, медиумов — есть, где развернуться. Но и конкуренция высока. Как и в любом бизнесе. И что-то мне подсказывает, что в нем хватает магглорожденных и сквибов. Возможно и крышевание со стороны аврората или каких-нибудь чиновников министерства магии. Так что тоже можно по незнанию перейти кому-нибудь дорогу и влететь по крупному. Пахать же на дядю мне не хотелось. Но об этом пока рано думать. Мне нужно где-то раздобыть хотя бы немного денег, чтобы тупо не умереть с голоду. Эта идиотка Меропа не только продала за гроши медальон Слизерина, который стоил бешеных денег, она еще и волшебную палочку сломала, курица безмозглая. Ах, ах, ах, от магии она отказалась. Ведьма, блин... Трахнутая в мозг идиотка. Нежная косоглазая фиалка, чтоб ее. Вот кто ей сказал, что от своей сути можно отказаться? Кто этот гений? Покажите мне его, я ему объясню, насколько глубоко он ошибается и как ему не повезло в этой жизни. Если есть Дар, то будь благодарна богам или судьбе, а не плюй им в лицо. Они этого не любят. Нагадила, сучка, и свалила в небытие. А я расхлебывай.

В колыбельке завозился малыш. Я несколько раз вдохнула и выдохнула. Ребенок чувствует мое состояние. Не волнуйся, Томми. Раз уж так вышло, я тебя не брошу. Я не некоторые. Мы с тобой им всем еще покажем кузькину мать и небо в алмазах. Они у нас кровью умоются. Мы порвем их на британский флаг.

Яркая вспышка озарила убогую палату. Ребенок успокоился. А я провалилась в сон.

Проваляться в больнице удалось целых пять дней. Из-за праздников про меня просто-напросто забыли. Не в том смысле, чтобы не давать есть, а что пора выставить за порог, чтоб не проедала деньги благотворителей. Выклянчила пару пеленок и одеяльце. Сперла три простыни. И вышла в суровый и безжалостный мир. Да уж...

Лондон не Воркута, но в январе месяце тут довольно холодно и промозгло. Даже если суметь спрятаться от полиции, ночевать на улице не получится. Да и как тут с дитем спрячешься? А рассчитывать на добросердечие стражей порядка не приходится. Они на всякое насмотрелись. Документов у меня нет, хотя они в этом времени вроде и нужны были больше для поездок за границу. Но не суть. Обручальное кольцо на пальце тоже отсутствует. Не удивлюсь, если Марволо детей в приходские книги не записывал. Хотя как-то Меропа с Томом Риддлом пожениться умудрились. Малина с поездками в Шотландию в романтичную деревушку Гретна-Грин накрылась еще в прошлом веке. Риддл мог получить особое разрешение, чтобы зарегистрировать брак в любом приходе. Это тут обязательно? Или я все еще меряю действительность реалиями XIX века? Похоже, что с этим временем я знакома по детективам Агаты Кристи и Дороти Сайерс. Ну да, истории с бигамией были, так что какой-никакой мухлеж с документами процветал. Хм... вот интересно, сообщили ли в каноне Риддлу о смерти Меропы? Она же назвалась, когда в больницу загремела. Мне и бумагу о рождении Томаса Марвола Риддла, сына Томаса Риддла и Меропы, то есть, теперь меня, выдали. А раз рассказала, должны были супруга известить? Чтобы о ребенке позаботился. Что-то странное в таком случае вырисовывается. Потому что если сообщили, то Риддлу никто не мешал жениться снова. Это не касаясь того, что гад мог бы и о ребенке позаботиться. Но он не женился. Не сообщили? Тогда сам должен был озаботиться поисками. Хотя бы для того, чтобы быть уверенным, что Меропа с младенчиком однажды не появится на пороге дома. Да даже и без младенчика. Или они не были женаты? Или Риддлы точно знали, что Меропы больше нет? Ничего не понимаю.

Ого, а за размышлениями я и не заметила, как ушла довольно далеко от больницы. Руки устали, ноги замерзли. И куда меня занесло? Я же города не знаю, иду практически куда глаза глядят.

То, что «Дырявый Котел» находится на Чаринг-Крос-роуд — это канон или фанон? А то будет обидно дойти туда пешком и обнаружить, что никакой неприметной дверки нету. Да и стоило ли туда идти? Я нищая ведьма без волшебной палочки. Была бы красоткой, могла б кого-нибудь разжалобить. А с такой внешностью скорее можно вызвать злорадство и насмешки. Кроме того, не стоило забывать о Лютном. Таким как я нечего делать среди лавочек и магазинов Диагон-аллеи. А в Лютном меня быстренько приставят к какой-нибудь работе или убьют. А что может ждать Тома, страшно даже представить. Запросто могут использовать в каком-нибудь ритуале или распотрошить на ингредиенты. Нет уж...

Так что получалось, что я могла быть уверена в одном-единственном месте — в вокзале Кинг-кросс. На платформу я пройду без проблем. Другое дело, что вряд ли Хогвартс-экспресс делает регулярные рейсы. Но скоро должны закончиться каникулы, и рейс точно будет. Вопрос в том, как продержаться это время. В ночлежки бесплатно тоже не пускают. И есть что-то надо. Ребенок на холоде долго не протянет.

Была бы палочка, можно было бы попробовать оглушить кого, отвести глаза, тупо призвать еду. Меропа была слабой ведьмой, она палочкой почти не пользовалась. Хотя вряд ли Марволо разорился на волшебную палочку для нелюбимой дочери. Так что, может быть, то же самое, что и с Невиллом Лонгботтомом. К тому же в фанфиках часто пишут, что беременность и роды увеличивают магический потенциал. Вот хрен его знает. Если ребенок берет из тела матери все необходимые вещества, то может и магию тянет? Или сама беременность как-то стимулирует? А была ли Меропа способна к беспалочковой магии?

Из паба, пошатываясь, вышел довольно дорого одетый мужик. Вот и проверим.

— Ты хочешь дать мне денег! — внушала я ему, сверля взглядом затылок. — Ты очень хочешь дать мне денег и забыть об этом! Ты хочешь дать мне денег!

Он развернулся. Достал из кармана бумажник и сунул мне несколько купюр.

— Ну и страшная, — с чувством сказал он, — кто же на тебя позарился?

И такой же нетвердой походкой двинулся дальше. Я шмыгнула в подворотню, пока он не очухался. Пусть отойдет подальше. Быстро пересчитала деньги. Ого, целых двадцать фунтов. Можно жить.

Неплохо бы найти какую лавочку с дешевой одеждой, в идеале от Армии Спасения. Сейчас праздники, можно и чего приличного оторвать. Мне бы пальто потеплее и запас пеленок, а там, глядишь, смогу и в дешевую гостиницу пристроиться. Или... А что если... пустующий дом... или квартирка...

Но тут надо быть уверенной, что хозяева внезапно не вернуться.

За поворотом на небольшой площади стояла очаровательная церковь в псевдоготическом стиле. Пожалуй, стоит зайти и погреться. Хоть немного.

Размечталась. Таким как мы с Томом нет места в этом праздничном мире.

— Уходи! — прошипела мне нарядная толстуха.

— Христа ты бы тоже выгнала? — спросила я.

— Что?! Да как ты смеешь!!! Убирайся!

— Будь ты проклята! — ответила я, уходя. — Будьте вы все прокляты, зажравшиеся твари! Окажитесь на моем месте, тоже будете просить!

Похоже, что у меня случился небольшой стихийный выброс. Потому что сзади послышался испуганный вскрик и шум от падения массивного тела.

Я ушла не оглядываясь.

Пальто я купила в какой-то благотворительной лавке. Теперь я выглядела намного приличнее и смогла снять комнату в небольшой дешевой гостинице. Покормила и уложила Тома, попросила принести обед в номер и устроилась в продавленном кресле. Мне надо было подумать.

Обед был средней паршивости, но не в моем положении привередничать. Главное, что мы с Томом в тепле и сыты. А подумать было о чем. Мне не давала покоя сломанная палочка Меропы. Зачем? Она точно знала, что умрет? Но это странно. Конечно, у нее был шок, когда Риддл ее бросил. Но ведь у нее был ребенок. Причем от любимого человека, желанный. Она была невероятно наивной, могла верить во всю эту чушь, что, дескать, блудный папаша возьмет на руки свою кровиночку и тут же проникнется отцовскими чувствами. А заодно и чувствами к мамаше своего сокровища. Сколько таких дур остаются матерями-одиночками, пытающихся получить через суд хоть какие-то алименты. Но это я отвлеклась.

Меропа ведь не во дворце выросла, знала, что такое нищета. Так почему она оставила своего малыша одного в этом страшном мире? Почему не попробовала получить помощь у волшебников? Дорогу в Лютный, чтобы продать медальон, она нашла. Почему же не пошла рожать в Мунго? Не думаю, что ей отказали бы там в помощи. Да и маленького волшебника, случись что, могли устроить в магическую семью.

Вообще, похоже на то, что Меропа смирилась со своей участью, а сына просто-напросто спрятала среди магглов. Может, зря на нее бочку качу? А как я-то сюда попала? Умирающая Меропа призвала кого-то, кто сможет позаботиться о ребенке? А почему я?! Логично было бы найти женщину, мечтающую о малыше, но не имеющую возможность родить. У меня этого пресловутого материнского инстинкта нет и в зародыше. Хотя может в этом и дело. Хотят-то обычно своего ребенка и от своего мужчины, а не чужого от редкостного козла.

В свое время я придумала теорию, что мать Тома Риддла (мужа Меропы) как-то сумела связаться с магами. И, грубо говоря, заказала невестку. Тогда понятно, что она готовилась к смерти и спрятала ребенка. Но исполнение заказа надо проконтролировать. А это значит, что Риддлам таки сообщили о смерти Меропы. Ребенком исполнители могли и не заинтересоваться. Значит, за мной следили? Или пришло то самое извещение из больницы? Во втором случае у меня может быть еще несколько дней форы. Если уж меня лишних три дня в больнице продержали из-за праздников, то и с бумагами могут провозиться. Праздники заканчиваются завтра. Трех Королей в Британии вроде отмечают.

Так, на Диагон-аллею или в Лютный я ни ногой, на фиг надо. Хогсмит тоже не самое лучшее место. Хоть в Запретном Лесу прячься. Кстати, оборотни там, вроде, живут, да? Ладно, посмотрим. Все-таки Хогсмит предпочтительнее. Может, удастся в неформальной обстановке разговорить какого-нибудь колдуна и попросить совета и помощи. А там посмотрим.

Денег хватило и на гостиницу, и на еду. Я совершила еще пару вылазок, попросив горничную присмотреть за Томом. Добыча составила пятьдесят фунтов. Хватило и на приличную одежду, и на детские вещи. И на такси, чтобы доехать до Кинг-кросс.

Я приехала как можно раньше, чтобы суметь занять купе в самом конце и попробовать своей магией отвести от него глаза возвращающихся с каникул студентов. Не думаю, что есть какой-нибудь запрет для взрослых пользоваться этим видом транспорта. При наличии каминной сети, метел, аппарации, порт-ключей и «Ночного рыцаря», глупо пользоваться поездом, который совершает лишь несколько рейсов в год. Вряд ли у них тут наплыв попаданок без волшебных палочек. Пощупала колонну. Да, проход есть. И, стиснув зубы, скользнула в волшебный мир.

Поезда еще не было, и я пристроилась на скамейке, стоящей в самом конце платформы. Сосредоточилась на том, что меня никто не видит. Получилось. Какой-то тип, которого можно было принять за служащего магической железной дороги, чуть было не споткнулся о мои ноги, но даже не взглянул в мою сторону.

Как только подали поезд, я шмыгнула в самое последнее купе, заблокировала дверь и попыталась сделать так, чтобы на это купе никто не обращал внимания. Ох, теперь оставалось только ждать! У меня с собой были сэндвичи, жареный цыпленок и бутылка с соком. И полная неизвестность впереди.

Поезд ехал долго. В коридоре то орали, то пели, то дрались, то бегали. Детишки... В туалет из-за них не выйти. А хочется. Наконец стало потише, и я выглянула в коридор. Ага, проехала тележка со сладостями, и паршивцы разбрелись жрать. Быстро метнулась в туалет и обратно. Ф-фу... Перепеленала Тома. Покормила. Поела сама. За окном темнело.

Можно попробовать снять номер в «Кабаньей голове». Вряд ли Аберфорт Дамблдор дорого берет. Хотя его вряд ли заинтересуют маггловские деньги. С другой стороны, он не знает, что они у меня маггловские. Ладно, главное впереться в этот его кабак и попробовать устроиться и хоть что-то узнать. У него там краденым торгуют, может, удастся по дешевке палочку купить. Метнуться через камин в «Дырявый котел», обработать еще парочку магглов и обменять деньги в Гринготсе. Или еще что придумать. Но ночлег найти не помешает. В Шотландии намного холодней, чем в Лондоне.

Между тем поезд прибыл в Хогсмит. Толпа школьников хлынула на перрон. Я подождала, когда они уберутся, и тоже выбралась наружу. Бр-р-р-р... как же холодно!

Тома я привязала к себе, соорудив из еще одного одеяла что-то вроде слинга. Вещи и остатки еды сложила в холщевую сумку, которую перекинула через плечо. И двинулась в деревню. Окна домиков светились уютным светом. Все-таки свечное освещение сильно отличается от электрического. И где тут у нас «Кабанья голова»?

Я остановилась, чтобы оглядеться. Бац, передо мной в землю ударил какой-то луч. Это еще что такое? Я резко обернулась. За ближайший забор шмыгнула какая-то фигура. Этого еще не хватало! Я бросилась бежать.

— Помогите!

Еще пара лучей свистнула рядом с головой. Похоже, что мой преследователь был не очень метким. К тому же, насколько я помню, волшебники лупили заклинаниями почти в упор, так что остановиться и прицелиться как следует возможности не было. А колдовать на бегу не все умеют. Орать, скорее всего, бесполезно. Знаю я этих обывателей. А колотя в двери, я могу дать преследователю ту самую возможность приблизиться и оглушить меня. Или убить. Пока там кто-нибудь выползет посмотреть, что происходит. Да и Хогвартс тут рядом. Мало ли, как школяры развлекаются.

Я неслась скачками, как пьяное кенгуру. Мимо меня периодически пролетали разноцветные лучи заклинаний. Иллюминация, блин... спецэффекты, мать их... Меня надолго точно не хватит. Я же все-таки обычная женщина, а не любитель бега с препятствиями. Плюс юбка и ребенок. Хорошо, что привязала мальчика, хоть руки свободны. Мамочки, вот за что мне это, а? Что я такого страшного совершила в прошлой жизни, чтобы меня так наказывать? Деревня сменилась лесом. Луна светила довольно ярко, тропинка была утоптанной, снег опять-таки. Все-таки я накаркала, и мне придется прятаться в Запретном Лесу. За что?!

Впереди внезапно выросли какие-то тени, и чей-то голос приказал мне остановиться. Да я со всем моим удовольствием, только остановите урода, который за мной гонится. Тяжело дыша, я остановилась, тупо соображая, что я собственно тут вижу. Конная полиция, что ли? А почему полицейские не в форме? И с луками? Ой... кентавры...

— Что ты тут делаешь, женщина? — строго спросили меня.

— П-ростите, — дышать все еще было тяжело, — за мной гонятся и хотят убить!..

— Кто за тобой гонится? — строго спросил довольно симпатичный кентавр буланой масти.

— Честно — не знаю, — ответила я. — Я шла по деревне, искала постоялый двор, чтобы остановиться на ночь. А по мне вдруг стали бить заклинаниями.

Другой кентавр галопом проскакал по моим следам и скоро вернулся, конвоируя кого-то... кого... Ни фига себе, за мной что, женщина гналась? Ничего не понимаю!

— Эта тоже запыхалась, — пояснил тот, кто ее привел, — значит, она и гналась.

— Зачем? — спросил первый кентавр.

Вот и я хотела бы это знать.

— Ее нужно убить, — тоже задыхаясь, ответила незнакомка.

— За что? — задал вопрос по существу буланый.

— Меня нельзя убивать! — сказала я.

— У нее жеребенок, — заметил еще один кентавр, который до этого молчал.

— Жеребенок погибнет, если убить его мать, — строго сказал буланый, — а жеребят мы не трогаем.

И на том спасибо!

— Послушай, — спросила я преследовательницу, — что тебе надо? Я тебя не знаю. Что я тебе такого сделала, что ты пытаешься меня убить?

— Тебя надо убить! Надо! Надо! Отойдите, вы, животные! Я убью ее!

Зря она это сказала... Кентавры не захотели проникаться необходимостью моего убийства и подняли натянутые луки. Тетка вопила, как сумасшедшая. Понять можно было далеко не все, но кое-что я ухватила. Офигеть, чьи гены отхватил Томми. И Меропу таки заказали. Причем решили провести какой-то дикий ритуал, действительно лишающий желания жить. Вот только, если жертва выживала, то откат шарахал по тем, кто его проводил. Ритуал проводила мамаша моего муженька, которая ...та-дам... была сквибом из рода Розье. А так как она была сквибом, то магическую подпитку осуществляла ее родственница-ведьма. Они еще как-то что-то там замкнули, чтобы проклятье не пошло гулять по крови, все-таки у Меропы и Томаса был общий ребенок. В общем, намудрили бабы. На маленького Тома тоже что-то пакостное навесили. Главным условием было время. А время Йоля прошло, дурам оставалось жить считанные часы. Поиск проводили по крови Томаса. И ведьма рванула убивать меня. Ну, че... и кто ей доктор? На фига было огород городить? Поколдовать захотелось? Позлорадствовали, пока Меропа медленно угасала? В каноне возмездие пришло через семнадцать лет. В этой реальности намного быстрее. Но тут остались в живых муж и сын миссис Риддл. Надеюсь, она будет умирать долго и мучительно. Я не оправдываю Меропу, она поступила мерзко. Но ситуацию можно было разрулить без жертв и разрушений.

Кентавры смотрели на меня.

— Тебе решать, — сказал буланый.

— Отберите у нее палочку, — попросила я, — и пусть получает по заслугам.

Кентавры выполнили мою просьбу. Я пошла за ними, они меня не прогоняли и даже приноравливали свои шаги к моим. Откуда-то сзади донесся дикий вой, в котором уже не было ничего человеческого. Но мне не было жаль эту ведьму. Думать надо, что творишь.

За кентаврами я увязалась не просто так. Лучше переждать несколько дней в безопасном месте. Если мои враги будут умирать от отката, то пусть помирают без меня. К тому же можно было узнать что-нибудь интересное про этот мир и получить ценный совет. Да и вообще. Мало ли, куда меня занесло! Лучше держаться за тех, кто тут в лесу все хорошо знает.

Так мы и добрались до деревушки кентавров. Мне молча указали на хижину, стоящую на отшибе. Зажгли огонь. Потом симпатичная кентавриха (или кентаврица?) принесла мне несколько шкур и горшочков с медом, молоком и каким-то незнакомым напитком. Я вежливо поблагодарила. С остатками жареной курицы получался шикарный ужин. А из шкур можно было соорудить достаточно удобное ложе. В хижине было хорошо. Дым вытягивался в отверстие под потолком. Тепло и безопасно. Можно растопить снег, чтобы намочить какую тряпку и обтереть ребенка. Покормить Тома. Поесть самой. Завалиться спать...

Проснулась я от того, что на меня кто-то пристально смотрел. Я медленно открыла глаза. Это был старый, совершенно седой кентавр. Я села на своем ложе. Он продолжал смотреть на меня. Глаза были неожиданно молодые, яркие.

— Мир тебе, человеческая женщина, — тихо проговорил он.

— И тебе мир, мудрый, — ответила я.

— Что привело тебя в наше поселение?

— Меня пытались убить, — ответила я, — я хотела бы переждать у вас несколько дней, если это возможно. И спросить совета у твоего народа. Вы ведь умеете читать по звездам.

Кентавр величественно кивнул.

— Я понял тебя, женщина. И мы поможем тебе. Приходи вечером в круг.

И он удалился. Я занялась Томом.

Из канона я помнила, что он был тихим ребенком и почти не плакал. Может, дело было еще и в том, что он был волшебником. Кто знает. Насколько я в курсе, совсем маленькие дети плачут, если они мокрые, если хотят есть или у них что-нибудь болит. С этим пока все было в порядке, к тому же у нас был почти постоянный контакт. Похоже, что до появления первых зубов бессонные ночи мне не грозят. Ничего, прорвемся. Хотя от помощи я бы не отказалась. С другой же стороны... В этом времени не сходили с ума по грудному вскармливанию чуть ли не до школьного возраста. При этом были довольные дикие методы пеленания. Помнится и на мою мать смотрели квадратными глазами, когда она оставляла мои нижние конечности свободными, не выпрямляя их насильно и не пеленая специальными свивальниками. То еще орудие пыток. Мотивировалось это безобразие заботой о будущей стройности ног. Ноги, кстати, были стройными и красивыми. Ладно, это уже лирика. Но и Тома я заматывать как личинку шелкопряда не собираюсь. Еще у младенцев хреновая терморегуляция. А я, оказывается, немало помню. Так, при отсутствии специального масла можно прокалить обычное подсолнечное. Тальк вроде картофельной мукой заменяется. Памперсов точно нет, но знакомая врачиха говорила, что постоянно их носить вредно. Рекомендовала только для прогулок и длительных поездок. Угу... Да, специальных стиральных порошков для детских вещей пока нету, придется стирать мылом. И проглаживать пеленки с двух сторон. Интересно, есть ли какие чары на этот случай, не верю, что ведьмы не решили эту проблему. Эх, домовика бы мне... Ладно, пока решим вопрос с кентаврами и постараемся устроиться в волшебном мире. Нужно найти жилье, где-то раздобыть волшебную палочку и справочник по бытовой магии. Кстати, я только сейчас вспомнила про парселтанг. Если я им владею, то не надо будет добывать деньги криминальным путем. Можно будет уговаривать змей делиться ядом. И продавать его зельеварам или в аптеку. Проживем...

Еду мне принесли. Приближался вечер. В большом круге из камней, который располагался в центре поселения, разожгли костер. Я укутала Тома в одеяло и направилась туда. Меня же пригласили.

Кентавры на меня не смотрели. Они созерцали звезды. Наконец тот самый старик повернулся ко мне.

— Этот ребенок должен был принести много горя нашему миру, — сказал он, — но ты переменила его судьбу. Теперь перед ним открыты все дороги, он может принести в мир как добро, так и зло.

Я кивнула. Это было понятно. Гадский ритуал, который провела моя свекровь с родственницей, должен был и Тому жизнь испортить. А раз шарахнуло по теткам, то Том чист. И хвала всем богам, еще не хватало, чтобы судьба мальчика была предопределена. Пусть сам разбирается.

— Раз уж ты избавила наш мир от большой опасности, — продолжал кентавр, — то мы тебя отблагодарим. Мы позволим тебе и твоему ребенку искупаться в нашем священном источнике. Это даст вам здоровье и увеличит магическую силу.

А вот это уже просто замечательно. Хотелось бы, конечно, и посимпатичнее стать, но тут, похоже, без вариантов. Ничего, проживем.

Священный источник кентавров располагался в большой пещере. Я дала торжественную клятву, что никому не покажу это место и не расскажу об оказанной мне и Тому чести. Теплая вода светилась голубым отсветом с серебряными искрами. Я разделась, распеленала Тома и вошла в источник. Тело приятно покалывали и щекотали маленькие пузырьки, поднимающиеся откуда-то снизу. Тома я умыла, а сама окунулась с головой. Оделась. Запеленала ребенка. Еще раз поблагодарила гостеприимных хозяев.

А на следующий день меня проводили к Хогсмиту. На прощание мне подарили волосы единорога и горшочек единорожьего же молока. Молоко я припрятала для нас с Томом. А вот волосы было можно и продать.

Днем «Кабанья голова» нашлась легко и непринужденно. В главном зале посетителей не наблюдалось, зато там гремел скандал. Два похожих друг на друга мужика орали друг на друга так, что меня чуть не вынесло на улицу. Во дают!

— Вы что-то хотели? — заметил меня один из них.

Он демонстративно повернулся спиной к своему противнику. Ого, это ж братцы Дамблдоры? Очень интересно.

— Я хочу снять комнату, — сказала я.

— Оплата почасовая, — ответил Аберфорт.

— А мне надо надолго, — ответила я, — мне жить негде.

Родственнички от такого даже забыли, что они только что чуть не поубивали друг друга.

— Мадам, — медленно проговорил Аберфорт, — а вы уверены, что вам сюда?

— Послушайте, — сказала я, — ну какая вам разница?

— А деньги есть?

— Маггловские, — ответила я, — могу заплатить еще и этим.

И я достала волосы единорога.

— Часть в оплату, часть продам, деньги нужны.

Аберфорт задумчиво почесал в затылке.

— А давайте, — сказал он, — мне-то что. Хотите, так живите. Сторгуемся. Глюк!

Оппаньки, значит, я и это угадала. Может, за это меня сюда и сослали?

— Даму в угловую комнату, — командовал Аберфорт, — постели свежее белье и дай, что ей там понадобится.

Жутковатый эльф с порванным ухом кивал.

— И как вас зовут, прелестная незнакомка? — ехидно спросил мой домовладелец.

— Миссис Риддл, — ответила я.

— Очень приятно! А меня — мистер Дамблдор. Это тоже мистер Дамблдор, но он уже уходит.

Второй мистер Дамблдор, похоже, попытался прочитать мои мысли. Хи-хи, заглянул в косые глазки. Вы когда-нибудь пробовали поймать взгляд кого-то, у кого разбегающееся косоглазие? И не пытайтесь. Интересно, как он умудрился Морфина отлегиллиментить? Хотя, с палочкой может и сработать, кто знает.

Я сделала вид, что ничего не заметила и отправилась за домовиком в свое новое жилище.

Комната оказалась вполне приличной. С большой кроватью, шкафом, туалетным столиком с зеркалом, креслом у камина и небольшим бюро у окна. Эльф шустро поменял постельное белье, принес мне бельевую корзину, из которой вполне можно было устроить колыбельку для Тома, и забрал в стирку пеленки. Фу, хоть с этим разобрались. Обед мне принесли в номер. Суп был наваристым, мясо хорошо прожаренным, а гарнир вкусным. Ко всему этому прилагалась большая кружка эля. Отлично, просто олично.

Том уже спал в своей корзинке. Так будет лучше. Еще не хватало заспать малыша. Ну что ж... начало положено. Теперь остается волшебная палочка. Кстати, если суметь как-то пробраться в Хогвартс, то можно навестить Тайную Комнату. К василиску пока соваться не стоит, но сброшенные шкуры можно прибрать. Да и вообще порыться. Мало ли, что там есть. Вдруг и вправду какие-то тайники. Мы с Томом потомки Слизерина, имеем право на наследство. Только надо все проделать так, чтобы нас никто не застукал. Делиться не хочется. Было бы неплохо, если бы реально существовал какой-нибудь ход из леса. Но все это придется отложить до лета. Ну или до того времени, когда проснуться змеи, которых я смогу расспросить.

Наконец-то я смогла во всех подробностях рассмотреть свою физиономию. Эх... Ну не совсем крокодил, конечно. Но черты лица были тяжеловесными и асимметричными. Волосы жидкие, глаза тусклые. И смотрят в разные стороны. Тонкие бескровные губы. Хотя, если кентавры не обманули, то здоровье должно наладиться, а значит — выглядеть буду поприличнее. По крайней мере, цвет лица будет не таким ужасным. Волосы и зубы в порядок придут. А там посмотрим.

Аберфорт выдал мне десять галлеонов. Остальное по его словам ушло на оплату комнаты за месяц. Хрен его знает, наколол или нет. Теперь надо было смотаться в Гринготс, обменять фунты и посмотреть, что и как. И палочка... ну и справочник по чарам.

Для начала спросила у Аберфорта, где можно купить палочку. Кроме Олливандера, конечно.

— А с вашей что случилось? — удивился он.

— Сломала, — ответила я.

Он смотрел на меня со странным интересом.

— Миссис Риддл, — проговорил он, — извините мое любопытство, но как ваша девичья фамилия?

— Гонт, — ответила я, — а что?

— Да так... — он почему-то вздохнул, — просто я про Риддлов никогда не слышал.

— А о Гонтах? — криво усмехнулась я.

— Кто ж про вас не слышал… — пробормотал Аберфорт.

Я пожала плечами. Репутация, чтоб ее. С другой стороны и это можно использовать. Надо только придумать — как и не переигрывать.

— У меня есть приятель, который может достать волшебную палочку, — сказал Аберфорт, — берет он недорого, товар эксклюзивный. К тому же на его палочках не работает Приоре Инкантатем.

— Недорого, это сколько? — спросила я.

Он хмыкнул.

— Жить-то на что собираетесь, когда деньги кончатся? — спросил он.

— Ну... скажем так, у меня есть возможность доставать змеиный яд, — решила не скрывать своих планов я, — только нужно дождаться, когда змеи проснуться. Думаю, что аптекарь или кто-нибудь из зельеваров заплатят неплохие деньги.

Аберфорт прищурился.

— Парселанг? Наследственный Дар потомков Слизерина?

Я кивнула. Он почесал кончик носа.

— У меня есть предложение, — сказал он, — деловое.

— И какое же? — спросила я, примерно догадываясь, что он сейчас скажет.

— Я могу помочь со сбытом, — сказал он, — ведь я здесь всех знаю.

Я с интересом взглянула на него. С одной стороны это действительно могло быть выгодно. С другой... я никого не знала. И реальных цен не знала тоже. Как бы меня не накололи.

— Мне бы хотелось гарантий, — проговорила я.

Аберфорт фыркнул.

— Это понятно. Мы можем заключить договор. Или сперва попробовать работать вместе, а потом заключить договор. Можно будет и цены в разных лавках сравнить, и о процентах договориться.

Я подумала и решила согласиться. Ссориться с Аберфортом было себе дороже. Тем более что съезжать в ближайшее время я не собиралась. И еще дело было в эльфе. Глюк лихо справлялся с бытовыми проблемами. К тому же я рассчитывала в будущем на его помощь в присмотре за Томом. Не могла же я таскать маленького ребенка с собой в лес. Или в Тайную Комнату, если я сумею туда пробраться. А оставлять такого кроху одного было нельзя.

Мальчик не вызывал у меня каких-то особых чувств. Никакого умиления и обожания. Но и никакого негатива. Нормальный здоровый малыш. Я намеревалась дать ему все самое необходимое и проследить, чтобы он вырос не самым плохим человеком, но класть жизнь на алтарь его благополучия не собиралась. Скажем так, Том был одним из условий моей жизни в этом мире. Я с этим смирилась и согласилась. Но и только.

Впрочем, я кормила его, меняла пеленки, купала, укачивала. И даже пела ему песенки. Выносила на улицу, чтобы он дышал свежим воздухом. И делала все это не из-под палки. Вроде все получалось.

Постепенно начало сказываться влияние купания в источнике кентавров. Гонты жили в нищете. Но при этом брезговали любой работой. Меропа, скорее всего, имела все проблемы со здоровьем, которые возникают от скудной пищи и тяжелых условий жизни. Возможно, что дело было не только в палочке кого-то из предков. Она жила за счет своей магии. Теперь же все выправлялось. Кожа стала здоровой и нежной, налилась розовым цветом. Отрастали волосы. Нарастало мясцо на косточки. А кое-где и жирок. Исчезли растяжки с живота и бедер. Конечно, все это не делало черты лица правильными и утонченными. Да и глаза по-прежнему смотрели в разные стороны. Но лучше быть здоровой дурнушкой, чем больной.

Аберфорт сдержал слово и привел мужика, торгующего волшебными палочками. Мужик не стал рассказывать фантастических историй и обмерять мои части тела. Он просто выложил с десяток палочек на барную стойку и велел мне закрыть глаза и сосредоточиться. Я послушалась. Сперва ничего не происходило, потом я вдруг почувствовала тепло. И непроизвольно протянула руку.

— Ну вот, — сказал продавец, — эта подходит. Можжевельник и волос из хвоста кентавра.

Я с интересом взяла в руку палочку. Все-таки кентавры... Взмах! Вокруг рассыпались серебряные искры. Здорово!

— Пять галлеонов, — сказал продавец.

Я безропотно отсчитала деньги. Торговаться за такое чудо мне не хотелось совершенно. Да и Гарри Поттер, помниться, заплатил семь.

Аберфорт налил себе и продавцу по стакану огневиски, а мне эля.

— Покупку надо обмыть, — сказал он.

И мы выпили за мою новую палочку. Мне бы еще колдовать с ней научиться. Хотя, не думаю, что в этом есть что-то сложное. В каноне такие чайники научились. Так что и у меня все получится.

И еще было у меня еще одно дело. Очень важное.

Отловить мадам Смит труда не составило. «Империо» у меня получилось с первого раза. У меня бы и «Круцио» получилось, уверена. Эта корова купила медальон Слизерина за гроши, потому что присутствовала при том, как Меропа продала его Боргину. Сука отлично видела, как обманывают дуреху. Видела, что та ждет ребенка и продает последнее. И воспользовалась ситуацией. Что ж... Теперь она никому не сможет похвастаться своей коллекцией. Раритеты будут вызывать у нее ужас и отвращение. А про медальон она просто забудет. Чужого я не взяла. Только свое, родное. Нам с Томом пригодится.

Простенький справочник по чарам я купила за пару сиклей в лавке старьевщика. Начнем с простого и несложного. Потом и с остальным разберемся. «Люмос», «Нокс», «Вингардиум Левиоса». А главное: «Репаро», «Эванеско» и кое-что из бытовых чар.

А потом явился дорогой папаша. Вот интересно, откуда он узнал, где меня искать?

— Нашлась, прошмандовка? — заявил мерзкого вида мужик, вваливаясь в общий зал трактира, где я болтала с Аберфортом и зашедшим выпить аптекарем, который рекомендовал мне зелье для младенцев, снимающее неприятные ощущения при росте зубов. Тома я держала на руках.

— Вы к кому, любезный? — поинтересовался Аберфорт, небрежно доставая волшебную палочку.

— Да уж не к тебе! — смерил его презрительным взглядом Марволо. — Дочка моя тут пристроилась. Чего расселась, кретинка? Марш домой! Там дел полно. Выблядка своего полукровного так и быть можешь взять с собой.

Офигеть, как снисходительно.

— Никуда я не пойду, — сказала я, — и нечего тут орать. А если вам, папенька, жрать захотелось или грязью заросли, так взмахните пару раз волшебной палочкой. Или вы не колдун?

У Марволо от такого глаза на лоб полезли.

— Прокляну! — заревел он.

— Прокляните, папаша, прокляните! И внука своего заодно! Только вот других нету. И не предвидится. Братец-то мой не только рылом не вышел и за душой ни кнатта не имеет, он еще и не разговаривает почти по-человечески. Все невестушку ему выбираете? И как? Кого забраковали? Блэков или Малфоев?

Марволо перекосило, он выхватил волшебную палочку. Аберфорт споро задвинул меня к себе за спину. И быть бы чему-то нехорошему, но Том вдруг заплакал, и нас с ним накрыл сияющий серебром купол.

— Вот это да! — выдохнул аптекарь.

Марволо замер, раскрыв рот. Аберфорт от греха подальше забрал у него волшебную палочку. Я прижала к себе Тома покрепче. Маленький мой! Сияние медленно тускнело.

— Ничего себе! — пробормотал аптекарь, которого звали мистер Андерсон. — Нет, ну в самом деле! Никогда такого не видел! Это же какая силища у малыша!

Аберфорт только качал головой. Марволо схватил со стойки стакан с огневиски и выхлебал его в один миг.

— Моя кровь! — пробормотал он, вытирая губы рукавом.

— Не дам! — сказала я, прижимая к себе ребенка. — Это мой сын!

Тоже мне... «Его кровь»... На сильного-то мага желающих много найдется.

— Ты это... Меропа, — вспомнил, как меня зовут, родитель, — ну не злись. Погорячился! Мы же свои люди. Давай, собирайся. Чего по чужим дворам шататься, когда свой дом есть?

Угу... свой дом. Это мне из теплой, обустроенной комнаты, от домовика и приятных собеседников и будущих компаньонов надо возвращаться в грязный сарай? Да еще и взвалить на себя всю работу по дому? А там, глядишь, и братец из тюряги вернется? Щаззз... Только подмоюсь и нос попудрю. И шнурки поглажу. За кого меня принимают в этой гостинице? За дуру? Национальную вам, папенька, индейскую избу!

— Мне и здесь хорошо, — сказала я, — тем более что там и родной папаша моего ребенка поблизости ошивается. Могут на дитё глаз положить. Он в браке рожден. А за нападение на него мой братец все еще в Азкабане парится.

Марволо засопел.

— Маггл... — проворчал он.

— Маггл-то он маггл, — сказала я, — только вот аврорам завсегда плевать с высокой елки, если волшебники на магглов нападают. Разве что уж совсем что непотребное учинят со смертоубийством. А вас с Морфином уж очень оперативно арестовали. Так что не так просты Риддлы, как вам кажется.

Марволо завис. Блин, а ведь в каноне он дочурку тоже проклял. Небось, и внуку досталось.

— Значит так, любезный, — взял слово Аберфорт, — не будем ругаться и переть напролом. Мы с вашей дочерью договорились, что попробуем вместе добывать ценные ингредиенты. Вот и старина Андерсон согласен участвовать. Он почтенный человек, аптекарь с лицензией, зельевар. Так что на жизнь ей и ребенку хватит. У меня тут домовик имеется, он и еду готовит, и белье стирает. А раз с этими магглами такие непонятки, то не мешает сперва все выяснить. Мало ли что. Вдруг действительно у них какой выход на аврорат? Тогда вас в Азкабан, Меропу еще куда, а с малышом и вовсе все, что угодно сотворить могут. Ей среди волшебников спокойнее будет.

Марволо обалдело кивал. Том смотрел на всех нас своими большими глазками и улыбался. Аберфорт налил присутствующим. Я уже привычно отпила эля.

И задумалась. Папаша представлял собой проблему.

У Гонтов вполне мог быть какой-то артефакт, отслеживающий браки, смерти и рождения членов Рода. Да тот же самый гобелен. Обнищали они не так давно, да и вряд ли такую вещь можно было продать. А этот артефакт точно знал, что Меропа жива. К тому же брак с Риддлом не мог быть магическим. То есть, артефакт мог показывать меня как Меропу Гонт, а Тома — как бастарда. В каноне Марволо мог со злости выжечь или еще как-то проклясть полукровного внука. А тут он сперва решил разобраться с дочерью. Найти мог каким-нибудь кровным ритуалом. Все-таки отец, да еще Глава Рода.

Так что, с одной стороны, стоило уболтать его, чтобы он официально признал Тома, Гонт — это звучит. Будь они хоть миллион раз нищими и опустившимися, древности Рода и чистоты крови это не отменяло. С другой же стороны... иметь дело с Марволо просто не хотелось. Он мог растрепать кому не надо про силу Тома. Хотя и без него растреплют, конечно. Он мог спровоцировать Риддлов, а то еще и Розье на месть. Теперь он точно не отвяжется. И может претендовать на заработанные мной деньги. Что меня совершенно не устраивает. Тем более что учитывая «семейные традиции», любая сумма будет мгновенно потрачена на «поддержание достойного уровня жизни». То есть, грубо говоря, дай ему тысячу галлеонов, он не положит их в банк под хороший процент, не потратит на ремонт дома, а купит себе дорогущую мантию, а остальное пропьет, угощая окружающих. Ладно... Пусть сначала признает Тома и введет в Род, а там посмотрим, что с ним делать. Все-таки хорошо, что хоть Морфин в тюрьме.

— Давай сюда пацана, признаю по всем правилам, — сказал между тем Марволо, — думать надо было, как называешь. Хотя, что с тебя взять. Хорошо, что второе имя мое.

Деваться было некуда, и я осторожно передала Тома своему папаше. Тот поднял его, демонстрируя всем присутствующим.

— Свидетельствую, что это внук мой, сын дочери моей, плоть от плоти, кровь от крови и магия от магии, — торжественно прокаркал Марволо, — признаю Томаса Марволо Гонтом.

Его и ребенка окутало сиянием. Ну вот и все. Том уже не Риддл.

— Свидетельствуем! — как и требовал обычай, подтвердили Аберфорт и Андерсон.

Я забрала ребенка. Хрен с ним, отсыплю папаше немножко галлеонов, когда будут. Теперь по идее и Розье не так страшны. Они наоборот нам должны, как Куба СССР за нападение на меня и Тома. Нет, уж. Пусть этот клубок Марволо распутывает сам.

Аберфорт снова налил. Я отпила глоток эля и отставила кружку. Напиток, конечно, слабоалкогольный, Аберфорт варил по старому рецепту без хмеля, когда-то такой эль пили как воду, но все равно злоупотреблять не стоит. Вот перестану кормить Тома, тогда и нажрусь и с горя, и с радости, и просто так.

— Хорошее дело, — сказал Аберфорт, — нечего пацану без поддержки Рода мучиться. А с Риддлами этими и впрямь разобраться не помешает. Многие семьи сквибов не выбрасывают, а дают им деньги да и приглядывают, вдруг у кого из внуков или правнуков Дар проявится. А то ведь действительно странно получается. Мало ли кто и как повздорил, чего сразу в Азкабан-то? Могли просто магглам память стереть. А этого не сделали. Так что есть у них родня в нашем мире, не сомневайтесь, и, похоже — семья не из последних. Как бы не стали претензий предъявлять.

— Не предъявят, — заявил Марволо, — будь они хоть кто, а Гонтов им не перешибить.

Я вздохнула. Еще как перешибли Гонтов. Эх, Том, придется нам с тобой и это на себе переть. Ну, ничего, прорвемся. Папашу, конечно, уже не обтесать. Но посмотрим, что можно сделать. Все-таки я уже и не голодаю, и от кентавров благословение получила, и перспективы заработка есть. Глядишь, и с этим справлюсь. Не досталось мне шикарного замка, ломящихся от золота и артефактов сейфов и неземной красоты, да и хрен с ним. Можно и в трактире неплохо устроиться. Для начала.

В общем, выпивший на халяву Марволо убрался восвояси.

— Запишите там, я потом заплачу, — сказала я.

Аберфорт махнул рукой.

— Не обеднею. Все-таки интересно, что там с родней твоего муженька.

Я пожала плечами. Похоже, что до трупа ведьмы, что пыталась меня убить, добрались какие-то лесные обитатели. Или она умерла где-то в другом месте. Не помню, можно ли аппарировать без волшебной палочки. Да у нее и порт-ключ мог быть. В любом случае мне ни к чему, чтобы со мной чью-то смерть связывали.

— Наверное, стоит развестись, — сказала я, — глупость я сделала. Но очень уж хотелось из дома выбраться.

— Это понятно, — кивнул Аберфорт, — ты извини, но от такого родителя любой смоется.

— Чего уж там извиняться, — буркнула я, — и так все видно. Как бы теперь в гости не зачастил.

— Не зачастит, — хмыкнул Аберфорт.

Очень интересно! Хотя вряд ли у одного Альбуса были таланты в ментальной магии, это обычно родовое наследие. Так что его брат тоже мог многое уметь. В том числе и установить Марволо какую ментальную закладку, чтобы лишний раз не таскался в трактир. А это хорошо.

Из кухни выбрался выкручивающий себе уши Глюк. Чего это с ним?

— Испортилось, все испортилось! Глюк плохой! Не уследил!

— Чего испортилось-то? — спросила я.

Как оказалось, занятый самогоноварением Глюк забыл обновить чары на ларях с овощами. Больше всего пострадали помидоры.

— Нашел проблему! — буркнула я, передавая Тома Аберфорту. — Подержи-ка!

Он взял ребенка и уставился на меня. Я засучила рукава и откинула крышку ларя. Ну и ничего фатального. Пятна, лопнувшая кожица, плесневеть только начали. Те, что с плесенью я сразу отправила в помойное ведро. С остальными можно было работать.

— Жгучий перец и оливковое масло есть? — спросила я.

— Есть! — ответил Глюк.

— Ставь кастрюлю с водой на огонь и тащи сюда все, что нужно.

Дальше мы работали вдвоем. Чистили помидоры, удаляя испорченные части. Потом Глюк зачаровал нож, чтобы тот их мелко покромсал. Обуглили на огне перчины. Примерное количество я определила на глаз. Очищенные от кожицы, семян и внутренних пленок перчинки тоже были мелко порезаны. И отправились на сковороду в кипящее оливковое масло.

— Ну вот! — сказала я, когда перец достаточно обжарился. — Теперь давай туда помидоры. Когда закипит, посоли. Чуть уксуса тоже не помешает. Тушить на медленном огне под крышкой до готовности. Потом можно протереть через сито или растереть в ступке. Подходит почти ко всему, можно добавлять в подливки и супы. К тому же штука острая, а это то, что нужно в трактире. Острая еда вызывает жажду, больше напитков закажут.

Аберфорт обалдело смотрел на меня.

— Ну ты даешь!

— Чего я даю? Да, если дело пойдет, можно будет покупать по дешевке помидоры, которые потеряли товарный вид, но еще не испортились. Сплошная выгода.

Когда соус был готов, и Аберфорт его попробовал, мне было сказано, что за проживание я больше платить не буду. Потому что от меня сплошная выгода. Вот так!

Впрочем, я дала Глюку еще несколько советов и помогла переработать в приличную закуску остатки баклажанов, паприки, морковки и лука. Хотя туда тоже были нужны помидоры. Соус и тушеные овощи пошли на ура с жареными колбасками, Аберфорт потирал руки, а я чесала в затылке. Том развлекал себя, магией раскачивая подвешенную над корзинкой погремушку. Хм... тут у нас трактир, а не ресторан высокой кухни. Народ заходит в основном выпить, ну или посетить те самые комнатки с почасовой оплатой. Изысканная клиентура нам не светит. Но можно готовить что-то несложное, сытное и вкусное. Еще можно продавать еду на вынос. Значит, это должны быть блюда, которые готовятся в большом объеме, хорошо хранятся, не теряют вкусовых качеств при разогревании и легко делятся на порции. Конечно, с хранением и разогревом могла помочь магия, но слепо на нее полагаться не стоит. Вон, овощи уже пострадали. Так что вспоминаем рецепты гуляшей, родимый беф-строганов и тому подобное. В общем-то, и бигос бы подошел, но что-то мне подсказывает, что с квашеной капустой в Британии напряженка. Ага, а еще можно голубцы, ленивые голубцы и фаршированные перчики. А капусту мы, если что, следующей осенью сами наквасим. И огурцов засолим.

Аберфорт только кивал, а Глюк старательно запоминал рецепты.

Первой жертвой наших кулинарных экспериментов пал живущий по соседству аврор Питер. Молодой парень жил один, готовить ленился и частенько перебивался теми же сосисками и колбасками под кружечку пива. Новые блюда ему очень понравились, и он решил столоваться у нас. Привел пару приятелей. Те тоже оценили и стали брать еду на вынос. Дело пошло. Тем более что Аберфорт договорился с владельцем овощной лавки о поставках.

Мы постепенно увеличивали ассортимент, добавили супы, пирожки. Авроры таскались к нам целыми бригадами. А потом появились ОНИ...

Я уже привычно командовала Глюком.

— Сало уже достаточно прожарилось, пора добавлять в фрикадельки. Фарш для пирожков надо еще раз пропустить через мясорубку. И не забудь добавить бульон и сушеную петрушку. Капусту обдай кипятком. В соус добавь сушеный гриб.

Том сидел у меня на руках и сосредоточенно сосал погремушку.

— Меропа! — заорал Аберфорт. — Тут тебя спрашивают!

Кому я еще понадобилась? Марволо приперся?

Это был не Марволо. Посреди общего зала стояли два незнакомых мага. Я пригляделась. Породистые морды. Мантии не новые, но, похоже, что не из дешевых. Выправка... Кто это меня нашел?

— Чем обязана? — спросила я, поудобнее перехватывая Тома.

— Это вы отвечаете за кухню? — брезгливо спросил старший из пришельцев.

— А что? — спросила я. — У нас все свежее. Еще никто не жаловался.

— Вот тут, — он ткнул пальцев в доску, где были указаны дежурные блюда, — у вас написано: «Суп славянский с капустой» и «Суп славянский со свеклой». Должен заметить, что это блюда русской кухни. И они имеют вполне определенные названия. Щи и борщ.

— Ну, во-первых, покажите мне англичанина, который это выговорит, — хмыкнула я, — а, во-вторых, не обольщайтесь. Больше всего рецептов борщей, — они страшно удивились, что я правильно произнесла это слово, — в польской кухне. Тем более что супы на мясном бульоне с овощами и конкретно с капустой и свеклой готовили еще в Древней Греции и в Древнем Риме. Разве что картофеля и томатов не было. И, в-третьих, я не понимаю ваших претензий. Вы что, запатентовали эти рецепты?

Они удивленно переглянулись. Честно говоря, я не поняла, чего они хотели. Ясно, что русские. Похоже, что не из простых. И что? Думали, что тут найдут соотечественников? Ну а чего с наездов начинать? И не фиг на меня так смотреть.

— Пойдемте, Дмитрий Иванович, тут не о чем разговаривать, — по-русски сказал тот, что был помоложе.

— Да, Павел Борисович, вы совершенно правы.

И они вышли, повернувшись ко мне спиной, словно к мебели. И че это было? Зачем приходили? Что хотели? Я пожала плечами и вернулась в кухню. У нас с Глюком было полно дел. Аберфорт тоже остался в недоумении.

Впрочем, странные гости частенько наведывались. Есть у нас они не ели, но брали еду с собой. Те самые супы, второе, пирожки. Глюк под моим чутким руководством освоил пельмени. Их они тоже покупали. И самогоном не брезговали. Я им в суп тоже не плевала. Платят деньги и ладно. Про себя я их назвала корнет и поручик. Питер рассказал, что их фамилии Голицын и Оболенский. Живут где-то в Лондоне, работают в аврорате. Оба одиноки. Чего наезжали — непонятно. Может, рассчитывали найти соотечественника? А тут оказалась я? Хрен его знает, надеюсь, потом что и выяснится.

Зима заканчивалась. Снег начал таять, часто шел дождь, гулять не получалось. Том достаточно ловко переворачивался на живот и учился ползать. Ползал он шустро и целеустремленно. Если также будет бегать, то хрен я его поймаю. Стала прикармливать его козьим молоком и тертыми овощами и фруктами. Может я что-то делала и неправильно, но он ел, пил, писал и какал и почти не плакал. Рос и прибавлял в весе. Агукал и лепетал. И был чертовски хорошеньким.

— Красавец растет, — заметила жена аптекаря, у которой я иногда консультировалась.

Я кивала, понимая, что в этой фразе была и невысказанная часть. Ну, должен же кто-то быть красавцем? Почему бы и не Том.

О Розье и Риддлах ничего не было слышно, и я подумывала о том, чтобы раздобыть копию своего свидетельства о браке и послать его и копию метрики Тома в газету Литл-Хэнглтона. Просто из вредности. Не знаю, зачем мне это было надо.

Том вообще был кем-то вроде сына полка, если можно так выразиться. Постоянные посетители в подавляющем большинстве жили по соседству. Девицы, приводившие к нам клиентов, обожали мальчика. Я рассказывала ему сказки, которые помнила и пересказывала некоторые мультики. «Сказки барда Бидля» ему читал Аберфорт. Разбавлялся этот коктейль аврорскими байками, сплетнями и обсуждениями клиентов. Надеюсь, что ребенку это не повредит. Впрочем, он всегда был сыт и в сухом, а это главное.

Аберфорт подсчитал выручку и стал выделять мне еженедельно небольшую сумму. Справедливо, благодаря моим идеям он стал зарабатывать намного больше. Хватало на одежду и обувь для меня, одежки и игрушки для Тома. И немного оставалось. Что было неплохо. Всегда нужно иметь хоть и небольшой, но запас.

Наконец весна вступила в свои права, в лесу проснулись змеи. Я оставила Тома на Аберфорта, запаслась флаконами и отправилась в Запретный Лес.

До болота было мили две по прямой, так что заблудиться я была не должна. В конце концов, всегда можно было позвать Глюка. По дороге я встретила буланого кентавра. Мы раскланялись, я передала всем привет. Меня спросили, как дела у Тома.

— Значит, ты умеешь разговаривать со змеями? — спросил меня кентавр.

— Да, — ответила я, — вот, хочу попросить у них немного яда. Вашему народу тоже нужен яд? Или вы хотите что-то узнать у змей?

— Немного яда болотной гадюки, если тебе не трудно, — сказал кентавр.

Змеи пришли на зов. Жутковатое зрелище. И завораживающее. Как оказалось, Говорящие, как они называли змееустов, делились с ними своей магией. За это змеи были рады поделиться со мной ядом и помочь в поисках трав. Один флакон получил кентавр. Про Тайную Комнату я решила пока не спрашивать. Такое лучше делать без свидетелей.

В трактире меня уже ждал Андерсон.

— Ого, — обалдел он, когда я выставила на стойку свою добычу, — а я еще не верил! Прекрасное качество! Кое-что можно пустить на зелья, а остальное выгодно продать. Сегодня же составим договор.

Аберфорт передал мне Тома и налил самогону себе и Андерсону, а эля мне.

— За это надо выпить! — сказал он.

— Агу! — подтвердил Том.

Змеи охотно сдавали яд, и мы решили придержать часть товара. Все-таки резко сбивать цены не стоило, еще привлечем к себе ненужное внимание. Договор мы заключили по всем правилам, честно обговорив процент от выручки. Выходило прилично. Но меня беспокоили некоторые моменты. А именно, не получал ли к моему сейфу доступ мой муж (хрен его знает, но раз в родстве с Розье, то мог и в магический мир просочиться) или мой отец, как Глава Рода. Спонсировать что Риддлов, что Гонтов-старших мне не хотелось совершенно. Деньги были нужны нам с Томом.

Аберфорт поскреб в затылке.

— Может, откроем сейф на троих? — предложил он. — А то у меня тоже старший братец имеется. Андерсон сможет свою долю сразу забирать, а нам с Меропой будет спокойнее. Вроде как сейф нашей фирмы будет.

Аптекарь с радостью согласился. Проблемы в этом никакой для него не было, а нас он прекрасно понимал. Так что мы втроем наведались в банк, зарегистрировали свой договор и открыли сейф. Гоблинам на все это было глубоко фиолетово, лишь бы денюжки капали.

Змеи приносили и кое-какие травки. Особенно ценились те, что росли где-то в самом сердце трясины, куда человеку было практически невозможно добраться. Так что сейф наполнялся хорошими темпами. Я даже предложила Аберфорту купить еще одного эльфа. Глюк и так разрывался между уборкой, готовкой и самогонными аппаратами. А тут еще и Том подрастал. Я помогала на кухне, но количество клиентов росло, заказов море — надо было что-то делать.

Аберфорт согласился. По случаю он купил аж двух ушастиков. Тилли оказалась профессиональной няней, а ее сестренка Дилли — поварихой. Глюк тщательно проинструктировал новенькую, несколько дней жестко контролировал, а потом уступил кухню, торжественно вручив Дилли половник, фартук и поварской колпак. Дилли была ужасно горда и счастлива. Борщи и пельмени у нее получались не хуже, чем у Глюка.

Слухи по Хогсмиту, понятное дело, пошли, куда же без этого. Сперва все офонарели, что одна из Гонтов поселилась в трактире с домом свиданий. Потом узнали, что ребенок у меня от маггла, но настолько сильный, что САМ старый Марволо признал внука. Ну а потом в аптеке Андерсона появился эксклюзивный товар.

И нас почтил своим визитом Альбус Дамблдор.

— Чего приперся? — мрачно приветствовал брата Аберфорт.

— Я к миссис Риддл, — буркнул Альбус.

Я отвлеклась от кормежки Тома тертым яблочком.

— В чем дело?

— Мы не могли бы поговорить наедине?

Вот еще... баловаться....

— У меня нет секретов от мистера Аберфорта Дамблдора, — отрезала я.

— Ну... в таком случае... миссис Риддл, не могли бы вы дать мне несколько уроков парселтанга?

Я от неожиданности чуть не уронила ложку, а Аберфорт глумливо заржал.

— Мистер Дамблдор, парселтанг врожденная способность. Незмееуст максимум сможет выучить несколько самых примитивных слов. При этом змеи его слушаться не будут и, скорее всего, нападут. Они не только слышат слова, они чувствуют магию. Шипящий незмееуст для них самозванец, которого надо наказать. И не дай вам Мерлин попытаться поговорить с магической змеей!

— А если это зачарованное на парселтанге изображение? — прищурился Дамблдор.

Я покачала головой.

— Тем более не советую. У змееустов другая магия, там вполне могут быть и распознающие чары.

Он кивнул.

— Что ж, очень жаль! Благодарю за консультацию, миссис Риддл.

— Не за что, мистер Дамблдор.

И он ушел. Аберфорт покрутил головой.

— Похоже, мой братишка ищет что-то, оставшееся от Слизерина, — сказал он, — он буквально помешан на древних реликвиях. Все со своим дружком Геллертом о Дарах Смерти рассуждал. Ну, о тех, из сказки о трех братьях. А теперь, небось, на Основателей переключился. Может, Тайную Комнату ищет, как думаешь?

— Три брата не сказка, — ответила я, — мы от среднего, Кадмуса, свой Род ведем. Видел у отца перстень на пальце? От него.

Аберфорт кивнул.

— Ты поосторожнее с моим братцем, Меропа. Он мечтатель, для него человеческая жизнь и кнатта не стоит.

— Буду иметь в виду, — кивнула я в ответ.

А все-таки это странно. Парселтанг действительно врожденная способность. Неужели Дамблдор и вправду сумел как-то овладеть им? То, что он якобы понимал, о чем говорит Морфин в том воспоминании, которое старичок-затейник демонстрировал Гарри Поттеру, ничего не значит. За столько лет мог найти переводчика. Гораздо показательнее то, что он так и не сунулся в Тайную Комнату, хотя отлично знал, где расположен вход. А ведь какое искушение! Но лезть в логово василиска, через чары и запоры самого Слизерина он не рискнул. Джинни Уизли же руководил дух Тома. Да, похоже, что именно так оно все и было. Как бы в «светлую» голову не стукнуло использовать меня в качестве ключа к тайнам и возможным кладам. В любом случае, время пока есть, вряд ли он уже догадался про женский туалет на третьем этаже. Тем более что сейчас он благополучно функционирует. Или еще не функционирует? Во многих домах британских обывателей еще нет и холодной воды. Хотя все зависит от директоров Хогвартса. Кто-то из них мог заинтересоваться таким полезным изобретением еще в прошлом веке. Вот в некоторых британских монастырях такое было еще в Средние века, точно помню. Да и не только в британских. Надо, надо расспросить змеек и найти вход в Тайную Комнату из Запретного леса, если он существует.

Тем временем у Тома началось обильное слюнотечение. Это были они. Зубы. Андерсон тут же презентовал мне зелье, которым надо было смазывать десны, что сильно облегчало сам процесс. Я вспомнила, что в старые времена настоятельно рекомендовали массировать десны серебряной ложечкой. Вроде даже это было первым подарком крестного. Так и называли «на зубок». Как оказалось, подобное практиковалось и у магов. На ложечку для Тома радостно скинулись девицы. А я задумалась, вроде как в идеале было кормить малыша грудью до года. Но вот зубы... Больно же. Конечно, у магов хватало всяких заживляющих зелий и заклинаний, но настолько самоотверженной я не была. В конце концов, в каноне ему и этого не перепало. Начну-ка постепенно полностью переводить на кашки, пюре и козье молоко. Раз отрастил зубы, пусть грызет. Но не меня. Миссис Андерсон была со мной совершенно согласна. Тем более что Тилли отлично умела все это готовить и прекрасно справлялась с Томом, который не плевался, а очень даже старательно все подъедал. Магия... Так что к тому моменту, когда вылезли первые зубки, Томми я грудью уже не кормила. Но он все равно был здоровым и довольным жизнью, рос, набирал вес и шустро ползал. Игрушек ему тоже хватало. А по вечерам я рассказывала ему сказки и пела песенки. Не знаю, что он там понимал, но слушал внимательно. Мы с Тилли частенько выносили его на задний двор, где он играл на расстеленном одеяле. Корзинка уже была ему мала, и Аберфорт принес симпатичную кроватку. Тилли очень трепетно относилась к пеленкам и ползункам Тома. Стирала только сама и тщательно уничтожала все следы жизнедеятельности. Мое белье стирала тоже она. Думаю, что это правильно. Все-таки вокруг хватало колдунов и ведьм, мало ли кто захочет навредить.

С Тайной Комнатой пока не получалось. Змейки о входе в нее со стороны леса не знали, но обещали поискать. Думаю, что такой проход все-таки есть. Там же василиск жил. Такую змейку проще выгуливать в лесу, да и найти пропитание там легче, чем в замке. Крысы крысами, но на такую здоровую змеюку одних крыс не напасешься.

Между тем из Азкабана выпустили Морфина. Мне об этом сообщили знакомые авроры. В гости братец не наведался. То ли не горел желанием общаться со мной и племянником, то ли узнал, что у нас тут почти весь аврорат ошивается. Вообще-то, с Риддлами пора было что-то решать. Пожалуй, стоило развестись. Одной головной болью меньше будет. Денег на адвоката у меня уже хватало, спасибо Аберфорту и змейкам. Питер пообещал найти такого, который неплохо разбирался в маггловских законах. Можно будет и отсудить чего. А что, нам с Томом все пригодится. Аберфорт, Андерсон и знакомые авроры были со мной совершенно согласны.

Корнет с поручиком перестали испаряться сразу по получении судков с едой. Они теперь у нас задерживались, выпивая рюмку-другую. Ну или стаканчик-другой. Вообще-то, эмигрантов в Англии было довольно много. Другое дело, что эти конкретные были магами, могли в компанию не вписываться. Или стеснялись бедности. А может и еще что. В конце концов, тут постоянно ошивались их сослуживцы. Да и еда у нас была вкусной. Мы всякими подлыми приемчиками с разбавлением и тому подобным не баловались. К тому же Дилли теперь варила зеленые щи из щавеля, а еще — из молодой крапивы. А я озадачила ушастую ржаными сухарями. Если лето будет жаркое, то можно будет подавать окрошку. Но квас надо было приготовить заранее. Для начала самый простой. Срочно нужны соленые огурцы, очень хочется рассольника. И солянки. Ням-ням...

Адвокат нашелся, вошел в мое положение и пообещал все уладить. Ну что ж... не разорюсь. В конце концов, даже если не удастся ничего выцарапать, свобода дороже.

Мой развод неожиданно застопорился. Во-первых, активизировался Марволо, который вознамеривался урвать у Риддлов побольше. В ответ проявились Розье. Ой, мамочки...

Вопрос о смерти миссис Риддл и ее подельницы не поднимался, все-таки уж очень темная магия там задействовалась. Да они могли и втихаря все обделать, думаю, что глава Рода их бы всяко притормозил, очень уж опасным оказался ритуал. Но вот история с опаиванием мной муженька выплыла во всей красе. Конечно, в этом времени эксперименты над магглами преступлениями не считались, но могли рассматриваться как проступки. У меня же свидетелями покушения были только кентавры. А легиллименция могла открыть слишком много секретов. Кто их там знает, вдруг бы и воспоминания о прошлой жизни как-то рассмотрели. И о священном источнике я обещала молчать. Так что с нашей стороны было то, что меня бросили беременную без гроша, что ни моим состоянием, ни состоянием ребенка не интересовались. Розье же упирали на то, что у Риддла был шок, а за помощью я сама не обращалась. Я хотела решить все это полюбовно, но Марволо жаждал крови и денег. Поубивала бы всех, да в Азкабан не хочется. Ненавижу патриархальный уклад, при котором все отдается на откуп Глав Родов. Р-р-р-р... Да и деньги затянувшийся процесс буквально пожирал. Так что посещение Тайной Комнаты стало прямо-таки насущным мероприятием. Хорошо еще, что Марволо официально и при свидетелях ввел Тома в Род. А то кто этих Розье знает, не потребовали бы они сильного волшебника в качестве возмещения.

И хорошо, что на моей стороне были все знакомые. Я рассказала ребятам-аврорам, что боялась клиники для душевнобольных, поэтому и не обратилась к Риддлам за помощью. Страшных историй про магглов добавил и адвокат. Парни впечатлились и поклялись, если что, нас защитить. Самое интересное, что защиту пообещали и поручик с корнетом. Чем-то все это закончится?..

Змейки прониклись и стали еще более активно прочесывать окрестности Хогвартса. Наконец мне указали на небольшую пещеру. Лезть внутрь ужасно не хотелось. Но надо. Риддлы под влиянием Розье оборзели настолько, что стали добиваться через суд моего возвращения. Похоже, что речь шла не обо мне, а о Томе. Тем более, фиг им!

В общем, я оставила малыша на Тилли, сказала Аберфорту, что отправляюсь за добычей, переобулась в крепкие башмаки, одела мантию поплоше и поперлась навстречу неизвестности.

Змейки отправились со мной.

Ход был довольно запущенным, под ногами то и дело похрустывали косточки мелких животных, которые имели неосторожность попасться жуткому обитателю Тайной Комнаты. На стенах тускло светились гнилушки. Где-то капала вода. Бр-р-р-р...

Наконец мы добрались до массивной двери из какого-то темного камня, украшенной серебряными узорами в виде змей с изумрудными глазами. Вот оно!

— Откройс-с-с-ся! — прошипела я.

Змеи на двери шевельнулись, на какой-то момент мне почудилось, что меня внимательно изучают чьи-то холодные глаза. По всему телу прошла волна магии. Ого! А в каноне ничего подобного не было. Но, скорее всего, тот проход, что располагался в туалете для девочек, просто не нес магии самого Салазара Слизерина, ведь он явно был устроен намного позже. А чары с дверей могли и как-то снять.

Дверь медленно открылась, вспыхнули магические факелы, и я шагнула в проход. Все-таки это был проход для человека, а не для змеи. Но кто же тогда выпускал василиска в лес?

Тайная Комната поражала воображение. Змейки испуганно жались к моим ногам. Все-таки интересно, сохранилось ли тут что-нибудь от самого Основателя? Потомки растратили все, что могли, а если имели доступ сюда, то могли и редкости распродать. Я же хотела все сохранить для нас с Томом. В конце концов, продать можно и шкуру василиска. Или все-таки разбудить змея и попросить его яд?

— Он с-с-спит, — прошипели мне. — Там с-с-с-спит. Будеш-ш-ш-шь будить?

— С-с-страш-ш-ш-шно, — ответила я.

— Тебя пос-с-слуш-ш-ш-шаетс-с-с-ся, Говорящ-щ-щая!

Мне бы их уверенность, но разочаровывать своих маленьких подружек я не стала.

— Поговори с-с-со мною, С-с-с-с-слизерин! Величайш-ш-ш-ший из Хогвартс-с-с-ской четверки!

Василиск был прекрасен. Я даже глаза забыла закрыть, так и стояла, открыв рот от восхищения.

— Ты меня не бои-ш-ш-шьс-с-с-ся? — удивился змей.

— Боюс-с-с-сь! — ответила я. — Но ты такой крас-с-с-сивый!

— Да, я крас-с-с-сивый! — согласился василиск, демонстрируя себя.

— Очень крас-с-с-сивый! — вздохнула я.

Он красивый. А я... Блин, да что за мысли лезут в мою голову! Он же змея.

— А что тебе нуш-ш-шно, Говорящ-щ-щая?

— Приш-ш-ш-шла познакомитьс-с-с-ся. С-с-с-салазар С-с-с-с-слизерин — мой пращ-щ-щ-щур.

— Командовать приш-ш-ш-шла? — прищурился змей.

Я покачала головой.

— Давай друш-ш-ш-шить!

— Давай, — согласился василиск, — а ш-ш-ш-што такое «друш-ш-ш-шить»?

— Мы с-с-с-о змейками будем приходить к тебе в гос-с-с-сти. И ш-ш-ш-шипеть с-с-с-с тобой.

— Это хорош-ш-ш-шо! Но я хочу гулять....

— Это мош-ш-ш-шно. Только не нападай на кентавров и людей.

— Хорош-ш-ш-шо!

Змейки радостно зашипели. Им очень льстило такое знакомство. Они были счастливы показать Повелителю лес и болото, и места, где самая вкусная дичь. Василиск, которого звали Сахешша, милостиво согласился. Я пообещала вернуться в ближайшее время с гостинцами. И получила-таки одну шкуру и несколько флаконов с ядом. Расспрашивать о тайниках я пока не стала. Не все сразу.

Аберфорт и Альберт Андерсон офонарели окончательно и бесповоротно. Еще бы, если бы не помощь Глюка, то шкуру я бы просто не доперла.

— Откуда? — простонал аптекарь, явно уже подсчитывая возможную прибыль.

— Наследство предка, — туманно объяснила я. — Надо продать так, чтобы про нас никто не догадался. А то меня родичи разорят.

— Ха, — сказал Аберфорт, — я тебя понимаю. Но это круто!

Андерсон торопливо рассовывал флаконы с ядом по карманам.

— Есть у меня связи, — сказал он, — продам. И все по-честному будет. Меропа, ты просто чудо!

А то я не знаю.

Жизнь казалась прекрасной, все проблемы несущественными.

В общем зале в углу расположились корнет и поручик.

— Все-таки стоит получить гарантии, Дмитрий Иванович, не верю я немцам.

— Говорят, что этот Гриндевальд сильный маг...

— Не лезьте вы в это дело, — не удержалась я, — сгинете.

Они обалдело уставились на меня.

— Война будет, — сказала я, — страшная. Мировая.

— В-вы к-кто?! — в ужасе спросил поручик.

Блин... ну да, со змеями — на парселтанге, с русскими — на русском. Надо же было так проколоться.

— Ах, я институтка, я дочь камергера, — пропела я, — я черная моль, я летучая мышь!

И с гнусным хихиканьем скрылась в кухне. И пусть думают, что хотят.

Уж не знаю, что они там придумали, но подкараулить меня сумели.

— Прошу меня извинить, — сказал поручик, — но вы сами начали этот разговор.

Я вздохнула.

— Я понимаю, — сказала я, — и, наверное, это не мое дело.

— Может быть, вы нам расскажете? — предложил корнет.

Мы расположились на скамейке, что стояла на заднем дворе. Том возился на одеяле с игрушками.

— Я чуть не умерла, когда рожала Тома, — сказала я, — да, наверное, и умерла. И увидела, что будет с моим мальчиком без меня. Его ужасное детство в приюте. Видела бомбардировки Лондона, гибель людей. Война начнется в 1939. И продлиться до 1945. Европа будет в руинах. Те, кто пойдет за Гриндевальдом, будут объявлены преступниками, их будут судить, многих казнят или приговорят к большим срокам.

— 1939 год? — переспросил поручик.

— Да. В 1936 начнется гражданская война в Испании.

— Честно говоря, мадам...

— Хорошо, — прервала я его, мучительно вспоминая ближайшие события, — сегодня девятнадцатое мая. Завтра и послезавтра Чарльз Линдберг в одиночку совершит перелет из Нью-Йорка в Париж. А седьмого июня в Варшаве будет убит советский полпред Войков. Если это не так, значит, я лгу. В любом случае, решать вам, это же ваша жизнь. Я просто не хочу, чтобы гибли люди, особенно те, кого я лично знаю.

Они напряженно смотрели на меня. Я вздохнула. Потом они встали, резко кивнули и аппарировали. А я осталась думать. Может быть, я совершила очередную глупость? Кто знает...

Чарльз Линдберг благополучно приземлился в Париже. В Варшаве убили Войкова. Русские не появлялись. Да и хрен с ними. Не очень-то и хотелось.

Окрошка, кстати, не пошла, но квас понравился.

Мне было жалко кучу народа. Того же ребенка Линдбергов. Да и парня, которого казнили за его убийство тоже. Но сделать-то ничего нельзя. Как-то вот и жила, ни о чем таком не думала, занималась хозяйством и ребенком. Кто меня за язык дернул? Эти двое мне тоже никто и звать никак. А то еще растреплют, кому не надо. Взрослые мужики, пусть сами свой выбор делают. Как там: «Что нам жизнь — деньги медные! Мы поставим на белое. Жребий скажет, кому умирать!»

Приближались слушанья по делу «Гонты против Риддлов» в маггловском мире и «Розье против Гонтов» — в магическом. Приходилось консультироваться с адвокатом. За меня болел весь Хогсмит. Девицы наперебой советовали мне фасоны мантий для эффектного появления в суде. Василиск хотел познакомиться с Томом. Мы с ним, кстати, проход из туалета заблокировали, ибо не фиг. Остальные проходы мог открыть только потомок Слизерина, так что пока опасности не было. Теоретически тот же Альбус Дамблдор мог дотумкать использовать, скажем, меня для открытия проходов, но их сперва надо было найти. А не зная парселтанга, найти их было невозможно. Не просто же так замок столько раз обыскивали не самые слабые маги.

Том василиску понравился. А уж как василиск понравился Тому... Еще больше, чем мне. Кстати, шипит малыш вполне разборчиво. Интересно, с чем это связано? Но становится понятно, почему Морфин почти не говорит по-английски. Если он шипеть начал раньше, чем говорить, то в общении с отцом никаких проблем не было. А больше он ни с кем практически и не общался. Мать там умерла вскоре после рождения дочери. Меропа же худо-бедно общалась и с другими людьми.

День суда в Литтл-Хэнглтоне надвигался с неотвратимостью дембеля. Я учила свою роль, репетировала выражение лица перед зеркалом и подбирала гардероб. Надо было учитывать мнение жителей сельской глубинки. Костюм из твида еще только-только появился и мог считаться неприличным. Так что строгое платье, летний плащ, фильдекосовые чулки, туфли на низком каблуке. Шляпка и перчатки. Ни капли косметики и духов. Волосы убраны в строгий пучок. Скромность и добродетельность. Подъехать мы с адвокатом должны были на машине. Я смотрела на себя в зеркало и с трудом сдерживала слезы. И дело было не в этом наряде. Я ведь так люблю моду тридцатых и сороковых годов! Тогда можно было быть шикарной женщиной. Умопомрачительные шляпы, платья, шелковые чулки, меха. Шля-а-а-а-апы! Да я всю жизнь мечтала носить шляпы, как у Марлен Дитрих. А теперь... теперь... Да, черт побери, я могла купить себе что угодно, хоть от самой Коко Шанель, хоть от Эльзы Скиапарелли, но как все это будет сочетаться с моим лицом? Вуалетки были, но одними вуалетками сыт не будешь. Хоть фигура ничего и ноги стройные. Ладно, вытираем слезы и сопли. Делать-то все равно нечего. Но как же обидно!

Ну, хоть на «Ролс-ройсе» прокачусь, адвокат у нас человек состоятельный.

Суд был... Ну, где-то так я его и представляла. На меня пялились, как на слона в зоопарке. Разумеется, речи о том, что я опоила мужа, не было. Тут несчастной и обманутой была я. Риддлы напирали на бегство от мужа и требовали моего возвращения. Из зала суда выскочила бывшая невеста Томаса. И чего приперлась? Я рассказала об угрозах и жестоком обращении.

— Да она ненормальная! — заорал мой свекр.

Чего они дерганные-то такие? Надо же производить хорошее впечатление на судью и слушателей. Я промокнула глаза платочком. Адвокат противной стороны завел речь о принудительном медицинском освидетельствовании меня и об изоляции невинного ребенка от безумной матери. Суки, так я и знала! Хорошо, что у меня порт-ключ в Хогсмит.

— Не тронь мою дочь! — подключился Марволо.

Как бы кто из магов не подключился. Ой, что это?! Какая-то волна прошла по всему телу, в голове вдруг стало легко. Мне вдруг захотелось вскочить и завыть, сорвать с себя одежду. Я дернулась. Бац, и все мое тело оцепенело. Да что же это!

— Вы же видите, что даме плохо! — послышался голос откуда-то от двери. — Прекратите это немедленно!

— Врача!

Питер... Кого-то под шумок вывели. Мне стало легче. Это на меня что, «Империо» накладывали?! А потом что? Мамочки...

— Я могу подтвердить слова миссис Риддл о том, что ей неоднократно угрожали физической расправой, — поднялся... корнет. Конечно, никакой он не корнет, но я так привыкла.

В зале зашумели, репортеры навострили уши. Я жадно пила воду. Марволо подозрительно молчал.

— К порядку! — призвал всех судья. — Кто вы такой?

— Князь Оболенский, — представился мой заступник.

Мода на русских аристократов еще не прошла. Судья сглотнул. Риддлы выпучили глаза. Да уж, это вам не местечковые джентри.

— Объявляется перерыв!

Да сколько можно! Но если что... Меня вывели через черный ход. Усадили в машину. Я медленно приходила в себя. К дверце подошел Оболенский.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он.

— Благодарю вас, — выдохнула я, — уже легче. Дмитрий Иванович... Огромное вам спасибо! Вы...

— Не стоит благодарности, — он резко наклонил голову и щелкнул каблуками, — честь имею, сударыня!

Появился адвокат.

— Слушания перенесли, — сказал он, — но, похоже, что мы уже выиграли. В любом случае, оставаться здесь не стоит. На дороге уже караулят репортеры, приготовьтесь.

Мне было все равно.

Прямо под колеса сунулись фотографы, я непроизвольно прикрыла лицо рукой. Мамочки... меня начало колотить. Если бы не друзья! Питер, Дмитрий Иванович... там вроде и Пол с Генри мелькнули. Да меня уже волокли бы в сумасшедший дом, а Марволо вязали за колдовство при магглах. Лихо придумали.

— Спокойно, миссис Риддл, спокойно! Все уже позади. Выпейте!

Мне в руку сунули флягу с огневиски. Я глотнула.

Наконец репортеры отстали. Порт-ключ. Резкий рывок. И вот я уже вхожу в трактир. Меня встречали Аберфорт с Томом на руках, Андерсон с женой, почти все соседи, девицы.

— Ну как?!

— На меня пытались наложить «Империо», — жалобно проговорила я, — представляете! Это... это ужасно! Если бы не наши ребята... Не Питер... Не князь Оболенский... Не другие...

— Да ты что?! — обалдел Аберфорт. — Вот гады!

— Кошмар! Ужас!

Меня тормошили, усадили за стол. Налили выпить. Том тянул ко мне ручки. Дома... Я была дома... И меня отпустило.

Ближе к вечеру подтянулась вся компания. Докладывали адвокат и Питер, Аберфорт выставил выпивку.

— Некий Джоакин Роуз, — рассказывал Питер, — бастард Главы Рода Розье. Вроде раньше ни в чем таком не замечен.

— Был бы преступником, всех вас знал бы в лицо, — сказала я.

— Это точно, — кивнул Питер, — ну вот, достает он палочку и наставляет ее на Меропу. Все же пялятся на судью, адвокатов, истцов с ответчиками. Там можно было что угодно вытащить, никто бы и не заметил.

— Извините, что я вас обездвижил, — сказал Оболенский, который был тут вместе со своим молодым другом.

— Да что вы! — всплеснула я руками. — Спасибо, что обездвижили. Знаете, что я должна была сделать? Сорвать с себя одежду и завыть. Я до сих пор в ужасе.

Мне тут же налили.

— Какие мерзавцы, вы подумайте! — возмутился Андерсон.

— Во! — сказал Питер. — А мы его взяли на месте преступления, тут же палочку проверили. А там аж целое Непростительное. И за шкирку, пока не очухался. Допросили сразу же. Под Веритассерумом, естественно. Он и вывалил, что папаша ему обещал аж тысячу галлеонов за то, чтобы Меропа на суде что-нибудь этакое отмочила, за что ее сразу повяжут. Ему это смешным показалось. А ни одного мага, кроме Гонтов, он в зале суда не заметил.

Адвокат приосанился. Скорее всего, он ребят и проконсультировал. Раз уж даже Марволо был в приличном твидовом костюме, белой сорочке и при галстуке неброских цветов.

— Так что, миссис Риддл, можно сказать, что мы выиграли, — сказал он, — думаю, что удастся все свести к согласию сторон. На самый крайний случай разыграем сценку с изменой, вам даже беспокоиться не надо, достаточно чар. А вот на Розье у нас теперь много чего есть. Роуз пойдет в Азкабан, а с семьи можно будет получить компенсацию.

— И клятву, — сказала я, — что никто из них в будущем не будет предъявлять к нам никаких претензий и претендовать на Тома.

— Это само собой, — кивнул адвокат.

И мы снова выпили. Вряд ли я увижу эти денежки. Ну и ладно, главное — свобода.

Когда все уже расходились, ко мне подошли Оболенский и Голицын.

— Мадам, — склонился в поклоне Дмитрий Иванович, — мы уважаем ваше инкогнито и никому ничего не скажем. Но вы всегда можете на нас рассчитывать.

— Благодарю, — пролепетала я.

Они оба еще раз поклонились и ушли. Я осталась стоять в полном обалдении. И за кого это они меня приняли, а?

Об этом определенно стоило подумать, а то еще влипнешь во что-нибудь. Сейчас вроде в разгаре история с Анной Андерсен, которую многие на полном серьезе считали великой княжной Анастасией. Сколько там вообще было этих самозванцев и самозванок? Не помню... Внешность и возраст (а та же самая Анастасия лет на шесть старше Меропы) в мире магии не такой уж железный аргумент. Раз уж есть Оборотное зелье и чары личины, то могут быть и ритуалы посерьезнее. Фантазия у людей работает так, что только успевай челюсть с пола подбирать. Наверняка и наличие живых и здоровых отца и брата не помеха. Запросто могут напридумывать, что Меропу у Гонтов просто прятали.

Хотя вряд ли мне припишут НАСТОЛЬКО высокое происхождение. Черт, про магический мир бывшей Российской Империи я вообще ничего не знаю. Ну, сказки с легендами и прочими былинами. И что мы имеем? Баба-Яга, Кощей Бессмертный, Соловей Разбойник. Кто-то там «шип пускал по-змеиному». Не помню. Тот же Соловей Разбойник вроде как вполне себе историческая личность, какой-то местечковый князь. Когда у нас там Илья Муромец жил? В XII веке? Ну, вполне могли способности сохраниться. Если считать, что Соловей некий мордовский князь, то у нас есть вполне реальные Мордвиновы. Но это первые, кто в голову приходят. Так что вполне может быть волшебник или волшебница с парселтангом. Может, у кого дар к пророчествам с парселтангом сочетается? Тоже вполне вероятно. Оболенский своих неплохо знает, может и в родовых дарах разбирается. А в лихолетье гражданской войны могло многое случиться. А что касается Гонтов... Так могла быть и родня. Дальняя.

Все равно не получается. Хм... Ну, или я просто заняла место Меропы. То есть, не я, как я, а та, за которую меня принимают. А вот это более реально. Может, у них там кто сбежал от любящих родственников? Надеюсь, что за меня теперь русские не примутся, мне и Розье выше крыши хватило. Тем более что там кто-то спер драгоценности у вдовствующей императрицы. Угу, и всплыли они в Англии, у тогдашней королевы. Ой, только этого мне и не хватало. Хотя кого-то такого Оболенский не стал бы защищать, еще и от себя бы добавил.

А еще не стоит сбрасывать со счетов вполне себе реальный РОВС (Российский обще-войсковой союз) во главе с генералом Кутеповым. Они вроде как раз сейчас активизировались. Ну как тоже заинтересуются кем-то, кто знает будущее? Тем более что мои знания им очень не понравятся. А там господа весьма серьезные. А если учесть, что деятельностью РОВС, его разведки и боевой организации интересовались в ВЧК... А они и самого генерала Кутепова выкрали... в 1930, кажись... Да-а, как бы не пришлось сваливать к кентаврам. Или к василиску.

И на нервах я хлопнула еще стаканчик. Ну их всех. Прорвемся. А вообще, чертовски интересно наблюдать все эти важные исторические события. Увидеть своими глазами. А то сижу в трактире, а все мимо. Когда там у нас ближайшая коронация? О, и Всемирная выставка в Париже в 1937. Это же все так интересно! Еще не пылал рейхстаг, фраза «Над всей Испанией безоблачное небо» у всех ассоциируется только с прогнозом погоды. Эве Перон еще и десяти лет не исполнилось. Пилсудский еще жив. Муссолини цветет и пахнет, срывая овации на митингах. С ума сойти! Хотя и чертовски жалко, что нельзя остановить весь этот мир, которому так немного осталось. Еще стоят прекрасные города, Варшава считается одним из самых романтичных городов Европы, а Дрезден поражает путешественников красотой своих дворцов. Эх, не спасу никого, так хоть посмотрю на все это вживую, а не на черно-белых кадрах старой кинохроники. Только буду очень, очень осторожной. Потому что не хочу пропасть в каком-нибудь специфическом закрытом заведении. Я жить хочу. Хотя все-таки очень интересно, за кого меня приняли? Ничего, рано или поздно это выяснится.

И я наконец завалилась спать, поцеловав в лоб довольного жизнью Тома.

Остальные суды прошли без моего участия. Все компенсации ожидаемо захапал Марволо. Да и хрен с ним. Надеюсь, что ему надолго хватит, не последует примеру предков. Мне больше всего грели сердце документы о разводе. Я не рвалась замуж, ну его на фиг. Но сам факт, что никакая сука не сможет мне указывать... Теперь мне не надо бояться, что отнимут Тома. Марволо я могла не опасаться, ментальные закладки Аберфорта действовали.

Мы устроили вечеринку по поводу моего освобождения.

— Берегись, Меропа! — насмешливо проговорил Аберфорт. — Начнут на тебя теперь охоту.

— Послушай, — фыркнула я, — это ты меня каждый день видишь! А кто впервые — те икают!

— А что ты хотела? Внешность тут не главное. Сына ты очень сильного родила, хозяйка хорошая. Дар у вас редкий — парселтанг.

Мне стало смешно. Хотя... хрен его знает. Ради денег и не на таких как я женились. А я хоть и не богачка, но стабильный доход имею. Теперь, когда не надо было больше платить адвокату, счет радовал глаз. И все-таки можно было в Тайной Комнате порыться.

Поручик и корнет нажрались у нас в трактире семнадцатого июля.

— Чего это они? — удивился Аберфорт.

— Царя убили, — ответила я.

— Что?! Опять?!

— Да нет. Годовщина, — пояснила я, слушая не очень трезвое: «Сильный, державный... царь православный... царствуй на славу... на славу нам». Да-а, у одного моего знакомого это на мобильнике стоит. Кому скажи... — Куда бы их на ночь уложить? Ращепятся же при аппарации. Или аппарируют куда не туда.

— Да, уж, — согласился Аберфорт.

Была мысль, если честно, попробовать расспросить пьяных мужиков, за кого они меня принимают, но я не стала. Ну их на фиг.

А еще случилось что-то странное. Василиск сказал, что кто-то пытался вскрыть проход в туалете, который мы заблокировали. Это было странно. И об этом стоило подумать.

Змейки рассказали о плохом Говорящим, который их мучил. Мне стало не по себе. И дело было не только в том, что это был мой конкурент в добыче ингредиентов и возможный претендент на василиска и содержимое Тайной Комнаты. Если предположить, что Альбус Дамблдор не поверил мне и не оставил желания научиться парселтангу, то логично, что он обратился к другому змееусту. Марволо сейчас не до того. Оставался Морфин. Посмотрим...

Выследить «плохого Говорящего» было легко. Еще на подходе к болоту я услышала жалобное шипение. И идиотскую песенку на парселтанге:

— Змейка, змейка, поиграем,

Пошипим-ка вместе.

А то Морфин осерчает,

На двери подвесит.

Вот урод! Маленькой гадюке было больно и страшно, но укусить Говорящего она не могла.

Я выглянула из кустов. Мерзавец крутил в пальцах змею. Я достала волшебную палочку.

— Экспеллиармус! Ступефай!

Змейка вырвалась и шмыгнула в траву. Морфин обалдело уставился на меня. Какой-же он все-таки мерзкий! Относительно новая одежда, купленная, между прочим, на МОИ деньги, уже была порвана и испачкана. Волосы он тоже не удосужился ни вымыть, ни хоть сколько-нибудь пригладить. Из-за грязи было невозможно разглядеть, какого они вообще цвета. И это омерзительное выражение тупой жестокости на лице. Меня передернуло.

Он попытался подняться на ноги, но я оказалась проворнее.

— Инкарцерус!

Магические веревки плотно спеленали его тело.

— С-с-с-с-сука! — прошипел он.

— И ш-ш-ш-што ты тут забыл? — на парселтанге спросила я.

— Отпус-с-с-сти!

— Нет! Отвечай, или отлеветирую в тряс-с-с-сину. Ну? Левикорпус!

— А-а-а-а-а!

Надежно спелёнатый Морфин повис вниз головой.

— С-с-с-с-сука!

Я отменила заклинание, и он шлепнулся на землю.

— Что?! Что тебе?! С-с-с-сука! Прис-с-с-строилас-с-с-сь! Вс-с-се тебе, ш-ш-ш-што ли?!

Из его воплей я смогла понять, что нашелся добрый человек, который объяснил Морфину, что, дескать, сестренка не просто так в Хогсмите осела. Мол, ищет сокровища самого Салазара Слизерина и делиться не собирается. Считает, ехидна, что с родственников хватит и отступного от Риддлов и Розье. А это нечестно и неправильно!

Охренеть не встать! И главное, совершенно понятно, что это за «добрый человек». И что теперь делать с Морфином? Он вызывал у меня только гадливость. Молчать его не заставишь. Память стереть? А если как-то удастся восстановить?

Пока я раздумывала, он внимательно меня разглядывал. Видимо решил, что ему ничего не грозит. Все-таки та Меропа, которую он знал, вряд ли могла причинить ему серьезный вред. Взгляд становился все более масляным, откровенно раздевающим. Меня передернуло от отвращения. Хотя удивляться тут нечему. В таких семьях подобная мерзость могла считаться нормой. Похоже, что Морфин напал на Тома Риддла не только потому, что тот был магглом.

Морфин ухмыльнулся. Я стиснула зубы. Нет уж. Никаких Обливейтов. Пошел искать Тайную Комнату и расспрашивать змей на болоте? А Запретный Лес потому таким и называется, что нечего всяким тут шататься.

— Авада Кедавра! — спокойно проговорила я. — Мобилликорпус!

Тело Морфина с противным чавканьем опустилось в черную жижу. Следом полетела его волшебная палочка.

Змейки меня поблагодарили. Получалось, что их Говорящая лучше всех. Не только не обижает своих, но еще и от плохих защищает. Очень интересно! Хотя если Гонты, даже прозябая в жуткой нищете, не догадались до самого простого — попросить у змей яду и помощи в поисках редких целебных растений, то кто им доктор? По крайней мере, меня не выдадут. Морфина мне было совершенно не жалко. Он мне никто и звать никак. К тому же представлял реальную опасность для меня и Тома.

Тем не менее, к трактиру я подходила в расстроенных чувствах. Хорошо еще не забыла взять яд у своих подружек.

В трактире обнаружился Оболенский... который угощал щами двух девочек примерно семи-восьми лет. Это еще что такое?! И почему мне это так не нравится?!

— Здравствуйте, — вскочил корнет, — извините за беспокойство. Но... Короче... мы к вам.

— Очень приятно, — ответила я, — это ваши дочери?

— Видите ли... это ваши племянницы.

Я чуть не села помимо стула. С ума сойти! Мало мне Гонтов. Я внимательно рассмотрела малышек. Девочки очень старались вести себя прилично, но было заметно, что они были очень голодными. Аберфорт вздохнул и налил им еще по половнику. Оболенский выложил на стол бумаги и большую шкатулку.

Если вкратце... Жил-был на Руси древний Род Змиевых. Считали своей родней Змея Горыныча, умели разговаривать со змеями, потихоньку занимались целительством. Все как у людей. Иногда в Роду рождались провидцы. Змиевы при этом были из тех, кто ревностно приняли христианство, их Род дал несколько довольно известных священников и настоятелей, причем еще при киевских князьях. И от своих семейных талантов они старательно избавлялись. Но гены давали о себе знать, нет-нет, да и рождался ребенок с «нехорошим» талантом. Причем обязательным условием было сильное косоглазие. Этим детям, надо сказать, очень не везло. Разве что какая мамка-нянька прятала несчастного ребенка. Со временем нравы несколько смягчились, необычных детей оставляли в живых, но жизнь их все равно была несладкой. Вот и в последнем поколении родилось две сестры. Одна «нормальная», а вторая со всеми признаками. И глаза косые, и дар змееустости. Ее держали взаперти, но после 1917 несчастная вырвалась на свободу, и следы ее затерялись. Вторую сестру тоже пошвыряло по миру, она родила двоих детей, отцы или отец которых были неизвестны. И умерла.

Оболенский был в курсе семейных тайн Змиевых, так как был близко знаком с кем-то из их родственников. Будучи волшебником, он не одобрял жестокого обращения с одаренными детьми. Поэтому и не сказал никому обо мне. Меня же он «раскусил» сразу. Косые глаза, парселтанг, да еще и дар прорицания. И говорю по-русски. А что выдаю себя за Меропу Гонт, так надо как-то среди англичан устроиться. Но вот девочки остались сиротками, денег нет, сохранились лишь кое-какие семейные записи.

Я еще раз взглянула на голодных девочек.

— Они хоть ведьмы? — спросила я.

Он кивнул.

— Слабые, но ведьмы.

Я тяжело вздохнула. Мы говорили по-русски, нас никто не понимал.

— Ладно, — сказала я, — только не говорите, что они мои родственницы. Придумаем что-нибудь.

— Спасибо вам, — поцеловал мне руку князь.

— Что собираешься делать? — спросил Аберфорт, когда девочек помыли в ванне и уложили в комнате с моей по соседству.

— А что я могу делать? — буркнула я. — Я Оболенскому должна, он мне здорово помог. А у девочек никого не осталось. Мы тебя не очень стесним?

— Да пусть живут, — махнул рукой Аберфорт, — тут есть, кому приглядеть. Компания, конечно, не самая изысканная, но детей никто трогать не будет.

Да уж... Не было у бабы хлопот. Девочки нас, конечно, не объедят, но дело не в этом. С ними же заниматься надо. Они совсем одни, в чужой стране. Я даже не поняла, говорят ли они по-английски. Нужно как-то адаптировать. Если они ведьмы, то впереди у нас Хогвартс. Если эта, я заглянула в бумаги, Татьяна Змиева общалась только со своими, то у девочек будет дополнительный шок. Еще хорошо, что их зовут Мария и Анна, местные языки не сломают. Фамилию как-нибудь адаптируем. Мне их, наверное, надо под опеку взять? Как бы еще какая родня не подтянулась. У меня не так много денег, на всех не хватит.

— На, — налил мне Аберфорт.

— Сопьюсь, — буркнула я.

— Не сопьешься, — ласково проговорил Аберфорт.

Я вздохнула. Деваться все равно некуда. Будем жить.

Девочки плакали по ночам, по-английски почти не говорили. Боялись Глюка и других домовиков. Меня они тоже боялись и называли между собой Бабой-Ягой. Не то чтобы меня это задевало. Просто демонстрировало отношение к магии. Интересно, как проявлялся Дар у их матери? Или она его в себе не признавала, не пользовалась? Раз оказалась совсем без денег, значит, не колдовала. Дочери не известно от кого. Может этот кто-то был волшебником? Татьяна жила у него на содержании? Занималась проституцией? Перебивалась какими-нибудь заработками? Девочек я не расспрашивала, они мне пока не доверяли. На все вопросы отвечали односложно. В подаренные игрушки не играли. Наверное, был нужен психолог, но где я его им возьму.

Снова вызванный адвокат с азартом занялся оформлением опеки. Похоже, что я у него скоро стану любимой клиенткой.

Оболенский ничем помочь не мог. Хорошо еще раздобыл у кого-то из соотечественников несколько детских книжек. Девочки по-русски читать умели. Ладно, пусть пока привыкают, потом займемся английским. Научатся говорить, а там можно будет пристроить их к миссис Вэнс, которая заменяла в Хогсмите начальную школу, обучая малышню чтению, письму и счету.

Пришлось утащить еще одну шкуру на продажу. Василиск отнесся к моим проблемам с пониманием и поделился ядом.

Вновь объявился Марволо. Сказал, что Морфин куда-то запропал. Сам Гонт-старший решился-таки приводить в порядок дом. А дому нужна хозяйка.

— Послушайте, папаша, — сказала я, — а почему бы вам не жениться? Вы мужчина еще в самом соку. А теперь и при деньгах.

Он аж завис. Потом вдруг заулыбался и свалил. Пусть, пусть ищет себе идиотку, которая на него позарится. Лишь бы от меня отстал. Не до него.

Девочкам требовались платья, и я повела их к портнихе. Это был кошмар! Летающие измерительные ленты, кроящие ткань ножницы и заговоренные иглы привели их в ужас, прямо натуральная истерика случилась! И я поняла, что не справляюсь.

— Мне срочно нужна бабушка, — сказала я Оболенскому, — со знанием русского и английского. Плевать, если маггла, лишь бы не слишком религиозная и чтобы волшебства не боялась. И умела обращаться с детьми. Могу взять на иждивение. Лучше всего одинокую.

Он кивал. Аберфорт от дополнительной платы отказался. Он просто разобрал пару захламленных кладовок и несколькими взмахами палочки превратил их в небольшие комнатки. В одну комнату въехали девочки, а во вторую — вдова коллежского асессора родом из Санкт-Петербурга Марфа Игнатьевна Переверзева. Почтенная дама пережила многое, чудом избежала гибели, потеряла всю родню и принимала все происходящее с философским спокойствием. Колдуны, так колдуны. Дом свиданий, так дом свиданий. Трактир, так трактир. Для меня было главным, что она хорошо говорила по-английски, а также по-французски и по-немецки. И моментально поладила с девочками. Мы с ней уговорились на полный пансион, два новых платья в год и галлеон в неделю. Она высоко оценила нашу кухню, извлекла из сундука чудом вывезенную с Родины книгу Молоховец, и мы с ней обучили Дилли еще нескольким рецептам. Меня она упорно именовала Меропой Марволовной. И как только выговаривала?! Да и фиг с ним. Главное, что девочки перестали плакать и медленно, но верно осваивали английскую речь.

Интересно, когда я наконец смогу добраться до чудес Тайной Комнаты?

Питер с приятелями где-то раздобыл граммофон и пластинки, и теперь у нас по вечерам были танцы. Чарльстон у них получался довольно криво, честно говоря. Но ведь дело не в этом, а в энтузиазме и всеобщем веселье. Марфа Игнатьевна добралась до Глюка с его самогонными аппаратами, и теперь у нас подавали ерофеича и вкуснейшие наливки и настойки. С помощью волшебства все длительные процессы заметно ускорялись. Аберфорт добавил пять галлеонов в неделю к моему одному. Маша и Аня учились вязать и вышивать. Том обзавелся шикарными одежками. Девицы полюбили слушать истории о приключениях госпожи Переверзевой в революционной России. Там было, что послушать.

Дошли слухи о сватовстве Марволо к девице Кэрроу. Морфина искать перестали. Наступила осень. Под нашим с Марфой Игнатьевной чутким руководством домовики квасили капусту и солили огурцы. Аберфорт не возражал.

— Меропа Марволовна, — как-то обратилась ко мне моя няня и компаньонка, — а правду люди говорят, что тут поблизости кентавры живут? И единороги?

— Правда, — сказала я. — Думаю, можно устроить так, чтобы на них посмотреть. Только нужно быть очень осторожными. Кентавры очень не любят фамильярности, а единороги довольно пугливы.

Так что мы с ней и с девочками полюбовались издалека на кентавров и чудесных созданий.

— Кто бы мне раньше сказал, в жизни бы не поверила! — всплескивала руками Марфа Игнатьевна. — Столько чудес на свете! И драконы есть?

— И драконы, — ответил ей Аберфорт, — сейчас их в Англии держать запрещено. Хотя есть и местные виды. Они в специальных питомниках живут и в заповедниках.

— Ну надо же! На старости лет в сказку попала!

— Сказка-то оно сказка, — проговорила я, — только временами страшная.

— Ну, это-то понятно, — кивнула Марфа Игнатьевна, — люди все равно людьми остаются, хоть с волшебными палочками, хоть без. А люди разные.

Все-таки жалко, что девочки будут считаться магглорожденными. Англичане на иностранцев привычно поглядывали свысока. Хотя и относились не без уважения к титулам и деньгам. Змиевы по древности рода могли соперничать с теми же Гонтами. Но если выставить на всеобщее обозрение их семейную историю, то от них будут шарахаться даже сквибы. Род, в котором убивали, изгоняли или держали взаперти, не давая развиваться, сильных волшебников, становился проклятым. От Даров отказываться нельзя. Как бы проверить, нельзя ли снять с малышек проклятье? Они же ни в чем не виноваты. Был источник кентавров, но просить было бесполезно. Они сами выбирали того, кому окажут помощь, а любые просьбы от людей часто воспринимали как личное оскорбление. Может, с василиском посоветоваться? Зачем-то же устраивал Тайную Комнату Салазар Слизерин.

Так что у меня появился еще один стимул туда наведаться.

Сахешша был рад меня видеть. Мы поболтали о том, о сем, и я задала свои вопросы.

— С-с-сдес-с-с-сь ес-с-с-сть с-с-сзапис-с-с-си, — задумчиво прошипел василиск, — рас-с-с-сные.

— Покаш-ш-ш-шеш-ш-ш-шь?

И действительно — нашлось отменное книгохранилище. Книги были древними, на разных, частью уже неизвестных языках. И зачарованные от того, чтобы их выносили. Читать их помогал... медальон Слизерина. Невероятно! И так просто. Гениально просто. Вот только в каноне идиоты-маги не только убили редкое разумное существо, они еще и доступ к книгам потеряли. Странно, что Том не пытался найти другой проход в комнату, а медальон использовал, мягко говоря, не по назначению. Какая-то ментальная закладка от Альбуса Дамблдора? Не удивлюсь, если медальон слушался только потомков и наследников Слизерина. Вполне возможно, что есть и еще какие-то условия, которые я выполнила, сама не зная о них. А не имея возможности прибрать к рукам достояние чужого Рода, Дамблдор вполне мог принять меры к тому, чтобы сокровища не достались никому. Ведь «величайшим магом» должен остаться только один.

И что теперь делать? Вряд ли я могла с кем-нибудь посоветоваться. Узнай кто-нибудь об этих книгах, и мы с Томом сгинем в недрах Отдела Тайн, еще странно, что мне знания будущего с рук спустили, хотя, может, сочли простым совпадением, вряд ли русские им много растрепали. А так будут нас под конвоем сюда водить, чтобы проход открывали и позволяли с книгами работать. Хотя Слизерин мог предусмотреть и такую возможность. Или не мог?

Читать все эти книги у меня не было ни времени, ни сил. Да и базовых знаний не хватало. Пусть уж все достается Тому. А мне и яда со шкурами хватит.

— С-с-спас-с-сибо! — поблагодарила я. — Пус-с-с-сть мой детеныш-ш-ш-ш ис-с-сзучает.

— Приведеш-ш-шь проклятых на С-с-с-самайн, — сказал Сахеша. — Пос-с-с-смотрю.

И как я их приведу? Можно ли с таких маленьких клятву брать?

— Не с-с-с-скаш-ш-ш-шут, — понял мои сомнения василиск.

Оставалось надеяться, что он знал, что говорил.

За хозяйственными хлопотами праздник подкрался незаметно. Змейки в лесу залегли в спячку, сбор трав пришлось прекратить. Но удалось продать еще немного яда василиска. Денег хватало. Андерсон устроил ремонт в доме. Аберфорт притащил еще один самогонный аппарат.

Студентам Хогвартса было официально запрещено посещать «Кабанью голову». Репутация у нас, конечно, была та еще, но, похоже, что без конкурентов не обошлось. Но мы с Аберфортом не унывали. На сливочном пиве много не заработаешь. Да и проблем от подростков больше, чем прибыли. К тому же открылось кафе мадам Паддифут, которое рекламировалось как лучшее место для влюбленных парочек. Так что и тут «Три метлы» пролетали. У нас же стоял дым коромыслом. Аврорат гулял так, что стены тряслись и крыша шаталась. Я раздобыла вполне приличное фортепьяно, на котором днем Марфа Игнатьевна учила играть девочек, а вот вечером... Английские, шотландские и русские песни. Всевозможные танцы. Девицы освоили канкан. От визга только что стекла не вылетали. Голицын, как оказалось, неплохо играл на гитаре. Русские романсы не все понимали, но ценили. Как и в большом мире, хитом стали «Очи черные».

Соседи не жаловались, так как Аберфорт не забывал накладывать полог тишины.

В ночь на первое ноября я привела девочек в Тайную Комнату. Вряд ли бы они пошли со мной, если бы я не напоила их успокоительным. Василиск их напугал, и они спрятались за меня. Я велела им закрыть глаза и дать себя обнюхать. Честно говоря, было даже жалко малышек. Сахешша осторожно пробовал языком воздух вокруг них.

— Ес-с-с-сть проклятье, — сказал он, — надо с-с-с-снимать.

— И как? — спросила я.

— Я науч-ш-ш-шу.

Бассейн был наполнен чистой водой, куда василиск нацедил яду. Я велела девочкам раздеться и окунуться с головой. А потом им пришлось заглянуть в глаза василиска. Это было жутко. По-настоящему. Но Маша и Аня выдержали. Затем я доставила их домой и уложила спать, напоив зельями. Кроме Аберфорта и Марфы Игнатьевны никто и не заметил, что мы куда-то уходили. Народ праздновал.

Девочки пролежали в постелях три дня. Я старательно поила их зельями. Укрепляющее, восстанавливающее...

— Что с ними? — спросила Марфа Игнатьевна.

— Последствия глупости предков, — ответила я, — вон бумаги, можете почитать.

— Это так сильно влияет? — удивилась она. — Бедные дети!

— Выживут, — сказала я, — и станут сильнее. Нас никто не спрашивает, хотим ли мы быть магами. Но отказываться от Дара нельзя. Если сам отказался, сам и ответишь. Но за убийство и травлю одаренных ответит весь Род. И никакие молитвы никаким богам не помогут. Хоть лоб себе расшиби, хоть сдохни от постов. Тут скорее чужие помогут, приняв и очистив проклятых. У девочек теперь все будет хорошо.

Что и подтвердилось на деле. Маша подожгла взглядом занавеску, а Аня взорвала тарелку с нелюбимой кашей. Мы устроили по этому поводу маленький праздник.

Приближался Йоль. Марволо женился и обживал с молодой женой новый дом. Я была на свадьбе и подарила им набор серебряных ножей и вилок. Не знаю, что из этого получится, но мне так гораздо спокойнее. Марволо будет заниматься своими делами и оставит в покое нас с Томом. Гипотетический статус Главы Рода не стоит нервотрепки. Том в любом случае Гонт, и это главное.

А мне сделал предложение Аберфорт. Довольный жизнью Марволо не без влияния молодой жены дал согласие. Я тоже не противилась. Основательный и порядочный владелец трактира мне подходил больше, чем какой-нибудь аристократ. Да и мне действительно нравилось управляться с нашим заведением, а жить в каком-нибудь мэноре — скука смертная!

Свадьба была веселой и шумной. Пришлось пригласить и Альбуса. Но он присутствовал только на торжественной части.

А что касается первой брачной ночи... Не-не, никаких подробностей. Но я ни на секунду не пожалела о своем решении. Все было хорошо.

Следующий год не принес никаких сюрпризов. Том в срок встал на ножки и пошел. А потом и побежал. Тилли сбивалась с ног, гоняясь за непоседой. Стихийная магия маленького змееуста срывала все запоры. К воспитательному процессу подключились змейки. Разумеется, когда проснулись от зимней спячки. Они внимательно следили, чтобы никто с дурными намерениями не мог приблизиться к ребенку. Мы навещали василиска. Маша и Аня познакомились с соседскими детьми. Марфа Игнатьевна стала давать уроки музыки.

Альбус Дамблдор держался от нас на расстоянии. В Тайную Комнату больше не ломился. То ли решил отказаться от поисков, то ли просто думал, что никуда мы от него не денемся. Ню-ню... Он же не догадывался, что я все знаю. Впрочем, мы были не такими уж беззащитными перед его манипуляциями.

На Рождественские, а потом и летние каникулы он пропадал из Хогвартса. Странно. Аберфорт сказал, что своего дома у его брата нет. Решил обзавестись? Устраивал свою личную жизнь? Это было бы лучше всего. Взаимная забота очень сильно отвлекает от «всеобщего блага». И учит ценить благо близких тебе людей, а не только свое собственное. Но это вряд ли. Альбус любить не умел. Аберфорт рассказывал о своей семье, о детстве. Его брат совершенно не умел жить здесь и сейчас. Он мечтал. В этом нет ничего плохого, если человек отдает себе отчет, что жить в мире грез не получится. Да и грезы бывают разные. А мы жили во времена далеко небезобидных мечтателей.

Один из них — «кремлевский», как его назвал Герберт Уэллс, уже обрушил гигантскую империю, залив ее кровью. Другой еще только готовился залить кровью Европу. Им дышали в затылок следующие.

Я предупредила знакомых о кризисе 1929 года, и они пережили его безболезненно. Кое-кто даже сумел нажиться. Да и плевать. У меня была другая проблема. Я решила поговорить с Оболенским.

— Дмитрий Иванович, — сказала я, — вы когда-нибудь слышали сказку о трех братьях?

Он усмехнулся.

— Английский фольклор?

— Не только, — ответила я, — речь идет о братьях Певерелл. И о принадлежащих им артефактах. Являются ли они и в самом деле дарами Смерти — не известно. Мантия-невидимка в настоящее время находится у Поттеров. Камень украшает перстень Главы Рода Гонтов. А вот палочка продолжает свой кровавый путь.

— Воскрешающий камень? — тут же переспросил Оболенский.

Аберфорт, присутствующий при разговоре, покачал головой.

— Этим камнем невозможно никого воскресить, — сказала я, — лишь побеспокоить душу. Так что не стоит и пытаться.

Он кивнул.

— Мой братец со своим хахалем об этих Дарах только и разговаривали, — сказал Аберфорт, наливая вина мне, а себе и князю огневиски, — с ума сходили. Не удивлюсь, если Геллерт всерьез поисками занялся.

— Самый страшный Дар, — сказала я, — это Старшая или Бузинная палочка. Слишком сильное искушение. Опьянение силой, иллюзией могущества. При этом она с легкостью меняет своего владельца. Его даже не нужно побеждать на магической дуэли. Достаточно обычного маггловского удара в спину.

— Что вы хотите этим сказать? — напрягся Оболенский.

— Дмитрий Иванович, я бы предпочла, чтобы этот Дар был уничтожен. Любым способом. Я примерно знаю, у кого он сейчас.

— А почему вы говорите об этом мне?

— Уверена, что у вас есть связи. В том числе и с теми, кто сможет помочь в этом щекотливом деле. Но я бы хотела гарантий.

— Одной палочкой войны не выиграешь.

— Это так. Но согласитесь — лучше, если у противника не будет такого преимущества.

Он согласно кивнул.

— Вы получите любые гарантии, миссис Дамблдор.

— Хорошо. Пусть поговорят с Григоровичем. Это очень известный на Континенте изготовитель волшебных палочек. Возможно, она все еще у него. А возможно, ее уже украл Геллерт Гриндевальд. Если этого произошло, то помните: дуэль не обязательна. Достаточно Экспеллиармуса. Или банального удара в спину.

Оболенский кивнул.

— Для Альбуса это тоже удар в спину, — хмыкнул Аберфорт, когда князь ушел.

— Переживет, — буркнула я, — зато у других соблазна не будет.

— Это точно.

Некоторое время никаких новостей не было. Наверное, по законам жанра надо было брать дело в свои руки. Смешно. Это в наивных фильмах домохозяйка всего лишь со знанием иностранного языка ловко водит за нос разведки и контрразведки и проводит сложнейшие операции. В реале это будет, как в известном анекдоте про Штирлица, который шел по улицам Берлина в буденовке и с волочащимся сзади парашютом. А у русских эмигрантов выход на Гриндевальда есть. Берлин — один из центров антикоммунистического движения. Там полно русских, в том числе и очень влиятельных. С которыми вовсю заигрывают немецкие спецслужбы. Может получиться.

Наконец наш скромный трактир посетила весьма представительная делегация. Оболенский представил мне своих друзей: мистера Митчелла из Отдела Тайн (куда же без них) и месье де Круа из французской службы безопасности. Обалдевший Аберфорт выставил выпивку.

На стол легла волшебная палочка. Неужели Та Самая?

— Да, — кивнул мистер Митчел, — это она. Вы все еще хотите, чтобы она была уничтожена?

— Да, — сказала я, — понимаете, два других Дара намного безобиднее. Гонты просто хранят камень. Поттеры … тут достаточно взять с Главы Рода клятву, чтобы наследники не таскали артефакт в Хогвартс. Да и то, максимум вреда — возможность подкрасться к неприятелю или спрятаться от смотрителя. К тому же и камень, и плащ действуют в полную силу только у своих законных владельцев. А вот палочка... Она стоила жизни и первому хозяину.

Митчелл вздохнул.

— Вы правы, миссис Дамблдор. Я даю вам слово, что палочка будет уничтожена. Но у нас будет к вам встречная просьба. Вы знаете будущее. И это будущее ужасно. У вас может возникнуть искушение изменить ход истории. Устранить ключевую фигуру. Например, убить какого-нибудь политического деятеля. Даже не пытайтесь это сделать. Как и оповещать широкую общественность. В первом случае вы сделаете только хуже. Во втором сработает хорошо известный эффект Кассандры.

Я нахмурилась. Да, Кассандра. Не поверят. Может, повосхищаются много лет спустя и поругают негодяев, которые не прислушались. Но меня уже доведут до сумасшествия, если не до смерти. А что касается убийства политиков... Честно говоря, тут или всех к стенке ставить, или действительно не лезть. Да и невозможно предвидеть все. Кто там отодвинул портфель Штауффенберга со взрывчаткой? Неважно. Действительно имеет значение лишь то, что любой план может провалиться из-за ерунды.

— Принимаю, — сказала я.

Меня похлопали по руке.

— Прекрасно понимаю, мадам, что вы сейчас чувствуете, — сочувственно проговорил месье де Круа, — это как стоять у кратера вулкана, видеть начинающееся извержение и не иметь возможности предупредить людей, которые живут у подножья горы. Но с этим ничего нельзя поделать.

Я вздохнула. Это было ужасно.

— Ладно, — сказала я, — но у меня будет еще просьба. Когда все это начнется, пусть не отправляют на каникулы из Хогвартса магглорожденных и тех, кто живет среди магглов. И найдут маленьких волшебников до того, как им исполнится одиннадцать. Хоть ЭТО можно сделать?

Они переглянулись.

— Можно. И мы не будем возражать, если вы, например, сыграете на бирже. Или...

Угу. И на том спасибо.

— Тогда уж лучше достаньте мне билеты на две ближайших коронации, — буркнула я, — хоть посмотрю.

Они улыбнулись.

— Разумеется, миссис Дамблдор. Все, что пожелаете.

Аберфорт положил руку мне на плечо. Мы синхронно вздохнули.

В «Ежедневном пророке» появилась заметка о смерти известного мага Геллерта Гриндевальда. Особо уточнялось, что это было связано с неким неудачным экспериментом, и что вместе с волшебником сгорело несколько редких артефактов и его волшебная палочка.

Альбус Дамблдор здорово сдал, стал рассеянным, и директор Хогвартса не стал продлевать контракт с ним на следующий учебный год. Я вздохнула с облегчением. Ведь на носу поступление девочек.

К нам Альбус даже не зашел. Он просто исчез. Может, поехал искать другие легендарные артефакты. А может и еще что. Скатертью дорога. Вот уж о ком сожалеть точно не буду.

Письма для девочек пришли в срок, и мы собирали их в школу всем трактиром. Жалко конечно, что, даже находясь рядом, мы сможем увидеться лишь на каникулах. Но у них, скорее всего, появятся близкие друзья, а это тоже неплохо. Кстати, они обе распределились на Хаффлпафф.

Мы с Марфой Игнатьевной повадились совершать вылазки во всякие интересные места. Аберфорт нас не сопровождал, но живо интересовался впечатлениями, рассматривал фото— и колдографии. Том рос и радовал нас своими успехами. А потом я почувствовала те самые симптомы.

Малышка Ариана родилась в тот день, когда запылал рейхстаг...

События раскручивались с пугающей быстротой. Я старалась пропускать их, не думать, не фиксировать. Но не могла же я жить, засунув голову под подушку. Сведения из большого мира так или иначе достигали Хогсмита. Забастовки, смены правительств, коронация Пу И. Восстание в Вене и приказ Дольфуса стрелять из пушек по рабочим районам. «Ночь длинных ножей» в Германии. Нацистский путч в Австрии и смерть Дольфуса. Итальянские войска у Бреннера. Убийство в Марселе югославского короля и министра Барту. Убийство Кирова. Страшные признаки грядущего.

Ужасно хотелось сохранить хоть что-то от этого катящегося в пропасть мира. Урвать кусочек беззаботного веселья. Прогуляться по еще пока мирным улицам и площадям.

Я все-таки купила себе потрясающую шляпу. И заказала платья у Коко Шанель. И носила шелковые чулки и обувь, сшитую на заказ. Аберфорту нравилось, а это главное.

Итальянские войска вторглись в Эфиопию.

Умер король Британии, и на престол взошел Эдвард VIII. Марфа Игнатьевна ужасно нервничала.

— Меропа Марволовна, — волновалась моя компаньонка, — неужели он и правда на разведенке женится?

— Да еще на какой, — ответила я, вспоминая «Шанхайское досье» на миссис Симпсон.

— С ума сойти!

На коронацию следующего короля мы попали. Нам с Марфой Игнатьевной и девочкам достались места в особой, скрытой от магглов ложе, предназначенной для министра магии. На нас косились, но нам было плевать. Интересно же. Хотелось бы и на открытие Олимпиады, все-таки впервые зажигали олимпийский огонь, но ехать в Германию было жутковато. Вдруг кто-нибудь все-таки знает о моей роли в смерти Гриндевальда.

Семнадцатого июля прозвучал тот самый сигнал, и в Испании начался военный мятеж. Хогвартс и Шармбаттон объявили о готовности принять у себя студентов Толедской школы магии. Стали прибывать беженцы.

Ощущение надвигающегося на нас парового катка было ужасным. Хотелось хоть на миг избавиться от него, поэтому в Париже мы оторвались по полной. На пару дней даже Аберфорт оставил трактир, и мы пообедали у «Максим» и посетили Мулен-Руж. Марфа Игнатьевна, как оказалась, провела свой медовый месяц в столице Франции и теперь вовсю предавалась воспоминаниям. Тома мы в этот раз взяли с собой, ведь в этом году он уже поступал в Хогвартс. Ариана осталась в Хогсмите под присмотром миссис Андерсон.

И все же без этой ужасной пирамиды Лувр выглядел намного лучше...

Сама выставка была безумно интересной. И все-таки, кто додумался расположить друг против друга павильоны СССР и Германии? Шпеер, помниться, писал о том, что строгие линии немецкого павильона казались естественным препятствием для шагающих вперед рабочего и колхозницы. Хрен его знает. Лучше бы этого не было. Жутковатое сочетание.

Мы покупали подарки знакомым, не забывая и о себе. Любовались городом с Эйфелевой башни, поднимались к химерам Нотр-Дам. Обедали в маленьких кафе, слушали аккордеон. Это было незабываемое путешествие.

Том поступил на Слизерин.

Немецкие войска вошли в Вену. Пока еще «цветочная» война. Конференция в Мюнхене. Судеты... Мирное, уже даже относительно мирное время заканчивалось. В верхней части чудовищных песочных часов оставались последние песчинки. Пошел последний отсчет...

1939 год начался с публикации мрачных пророчеств. В Девоншире слышали бой барабана сэра Фрэнсиса Дрейка, а ведь все знали, что это происходит, когда Британии грозит опасность. Были и другие признаки. В апреле каудильо Франко объявил об окончании войны в Испании, и наши беглецы засобирались домой. Мы сердечно прощались, обещали писать. Нас приглашали в гости. Несколько детей остались сиротами, но их усыновляли другие волшебники. Испанцы рвались на родину.

Италия оккупировала Албанию. Пала Чехословакия. Ультиматумы. Переговоры. Риббентроп в Москве. Польша...

Третьего сентября Великобритания объявила войну Германии. В Лондоне и Париже прошли демонстрации под лозунгами: «Мы не хотим умирать за Данцинг!» Ничего, ребята, вам будет, за что сдохнуть. Обещаю... У вас еще все впереди.

«Странная война» закончилась быстро.

Уж не знаю, почему Роулинг свела всю войну к описанию анекдотической недодуэли между Альбусом Дамблдором и Гриндевальдом. Британские маги встали на защиту своей Родины плечом к плечу. Те, кто не имел тесных связей с маггловским миром, шли добровольцами. В силу обстоятельств большинство из них оказывались в спецподразделениях. В разведке, в войсках связи, саперных частях. Но вообще служили во всех родах войск. Аберфорт попал в ПВО. Даже Марволо записался добровольцем. Змееуста приняли с распростертыми объятьями. В жизни не поверю, что в другой реальности было иначе. Может и шли аристократы за Темным Лордом оттого, что их бесила ложь о «великой победе сил света»? Они-то знали, что пока Альбус Дамблдор преподавал в Хогвартсе и терзался сомнениями, заживо горел лейтенант Яксли, прикрывающий отход своей части к Дюнкерку. Был сбит в небе над Лондоном майор Блэк. Не дошел с морским конвоем до Мурманска капитан Малфой. Почему же об этом молчали в 1991? Статут Секретности оказался важнее реальных подвигов? Не понимаю.

Колдомедики св. Мунго оказывали помощь и магглам. Андерсон тоже ушел на фронт военным медиком. Свою аптеку он оставил на жену и дочь. Мистер Митчелл сдержал слово, и в Хогвартсе на каникулы оставляли всех детей, которым иначе пришлось бы возвращаться в города. Для маленьких магглорожденных волшебников открыли школу и детский сад. Мы все вязали теплые вещи для Красного Креста.

Марволо был ранен под Эль-Аламейном. От отправки в тыл он отказался.

В январе 1943 года слегла Марфа Игнатьевна. Эмили Андерсон старательно адаптировала для нее лечебные зелья.

— Меропушка, — просила Марфа Игнатьевна, — ты уж мне скажи: Царицын устоит?

Советские названия она не признавала категорически.

— Устоит, — ответила я.

— А Петербург не сдадут?

— Кто ж им даст? Это же Петербург!

Она тяжело вздохнула.

— Дожить бы.

Я не выдержала. Схватила ее за плечи и встряхнула.

— Только попробуй умереть! На том свете найду и как врежу! Не смей нас бросать!

Нас окутало сияние. Марфа Игнатьевна закашлялась.

— А мне и вправду легче, — спустя пару минут сказала она.

На другой день старушка уже шустрила по хозяйству и вязала теплые носки для Арианы. Я выдохнула. Потерять ее было бы слишком тяжело.

В 1944 году Ариана поступила на Слизерин. Том закончил Хогвартс с максимально возможным количеством баллов Ж.А.Б.А. Разумеется, все предметы на «Превосходно». Аня и Маша к этому времени уже закончили курсы для колдомедиков. Аберфорт даже сумел вырваться на целый день, чтобы устроить праздник для Тома. Мы ужасно гордились сыном.

Мы не могли уделять детям много времени, но у них всегда было много книжек и игрушек, на все их вопросы честно и обстоятельно отвечали, и им не приходилось стыдиться своей одежды. У них были праздники, подарки, интересные поездки. На них никто не поднимал руку. Ну, если не считать пары шлепков по мягкому месту. Запреты были разумными и подробно объяснялись.

Том вырос добрым и ответственным. Он знал историю своего рождения, но отцом называл Аберфорта. У него было много друзей. На семнадцатилетие я подарила ему медальон Слизерина и показала чудесную библиотеку в Тайной Комнате.

— Но ты должен мне поклясться, что не будешь использовать знания во зло, — сказала я.

— Клянусь! — ответил он.

И магия приняла его клятву. Вот и хорошо! Пусть занимается наукой и прославит свою фамилию. Давненько магический мир не слышал о Гонтах. К тому же, к мировому господству мой сын не стремится, да и магглов не ненавидит. Марфу Игнатьевну так просто обожает.

Магия здорово облегчает жизнь, так что мы жили намного лучше, чем обычные обыватели. Но также как и они переживали за своих близких и ждали весточек с фронта. Конец войны в Хогсмите отметили потрясающим фейерверком.

Стали возвращаться наши мужчины. Аберфорт был невредим, а вот Марволо умудрился напороться на противопехотную мину и лишиться ноги. Но это его мало беспокоило, он лихо отплясывал у нас в «Кабаньей голове» на празднике по случаю демобилизации. Андерсон завел кучу полезных знакомств и планировал расширить свою аптеку. Питер женился на француженке. Кстати, стало модным устраивать свадьбы у нас, особенно после того, как это сделали Оболенский и Голицын. С ними тоже ничего не случилось, правда, о службе они почти ничего не рассказывают. Понятно, разведка.

У нас теперь бывала и респектабельная публика, но мы принципиально ничего не меняли ни в интерьере, ни в меню, ни в репертуаре. Кого интересуют эти певички с колдорадио? Вот «Шотландская застольная» в исполнении ветеранов аврората — это да! Как и русские романсы. Русский язык теперь в моде, и Марфа Игнатьевна ведет для желающих факультатив в Хогвартсе. Помирать она больше не собирается. Эмили адаптировала для нее еще несколько зелий, и бравая бабуля просто жаждет показать всем своим воспитанникам Санкт-Петербург. Уверена, у нее получится.

Аня и Маша вышли замуж. Аня за коллегу из св. Мунго, а Маша за аврора. Они часто бывают у нас в гостях. У них у обеих дочери, и Марфа Игнатьевна предвкушает новых учениц.

Забыть о совместной с магглами войне мы не позволили. Нечего тут! Не успеешь заметить, как найдется очередной «победитель», который сделал все за всех. У меня были знакомства среди влиятельных людей, и я сумела продавить идею о том, чтобы это включили в школьные учебники. Вышла серия мемуаров участников сражений. Даже Марволо написал (с помощью Тома, конечно) книгу о приключениях в Африке, ставшую очень популярной. Детей у моего папаши больше не родилось, но он не унывает. У них с женой все хорошо, а наследник в виде Тома его вполне устраивает. К тому же после того, как Армандо Диппет ушел на покой, моего сына пригласили стать директором Хогвартса. Вот так! Самый молодой за очень много лет директор Томас Марволо Гонт. Еще бы, ученый с мировым именем и несколькими открытиями в области артефакторики. Его приглашали в Отдел Тайн, но он согласился только на должность консультанта.

Ариана вышла замуж за своего куратора по гербологии. У них свои теплицы.

А в 1960 году нам прислали извещение о смерти Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора. Он умер на острове Крит, где работал в местной магической библиотеке. Так как других родственников у него не оказалось, то его волшебную палочку переслали нам. Свои сбережения и небольшую коллекцию редких книг он завещал библиотеке. И пусть покоится с миром.