Привидение (гет)

— Послушайте! Это все неправильно! — Северус уже полчаса слушал возмущенные крики Грейнджер. — Это просто наглое беспардонное вранье!

Северус устало потер лицо и, скрестив руки на груди, оперся о стену. Грейнджер не переставала возмущаться с тех пор, как они вернулись с допроса.

Накануне утром, Снейп апатично перебирал волосы Грейнджер, голова которой лежала у него на плече. Он методично и сосредоточенно распутывал пряди — одну за другой, пытаясь придать им нормальный вид. Снейп прислушивался к ее мерному дыханию. Полностью опустошенный, он уже ничему не удивлялся: ни внезапному пробуждению в камере, где не осталось ни следа дементоров, словно их никогда и не было, ни Грейнджер, уткнувшейся носом в его плечо с невнятным бормотанием о всяких глупостях. Видимо, способность испытывать какие-то чувства потерялась где-то на бескрайних просторах подсознания.

Дверь камеры Снейпа отворилась, и незнакомый голос произнес:

— Снейп! На выход!

Грейнджер вздрогнула и тотчас вскочила на ноги. Она протянула руку, глядя на него сверху вниз. Снейп смерил ее ничего не выражающим взглядом и с трудом поднялся сам.

Его конвоировали два охранника, лиц которых он в полумраке коридора рассмотреть не смог, да и не особо старался. Вели его долго, длинными запутанными переходами. Несколько раз они спускались и поднимались по лестницам, петляя, как мартовские зайцы. Северус машинально считал шаги, повороты и ступени, забивая голову ненужными цифрами. Он не хотел думать. Думать о том, что случилось там, в камере.

Когда он пришел в себя, то обнаружил рядом Грейнджер, которая молча держала его за руку — посеревшая, со скорбными складками в уголках губ. И он был страшно благодарен ей за это молчание. Снейп не мог говорить о том, что произошло. А что-то произошло? Он пытался прочесть ответ на бледном измученном лице Грейнджер, но она упорно отводила взгляд. Естественно, после того, как он только что едва ее не съел…

Снейп тряхнул головой и, пытаясь не думать о странном, снова принялся считать шаги. Грейнджер бесшумной тенью скользила рядом.

По периметру комнаты для допросов бродили сияющие чистым белым светом патронусы. Следователь аврората, судя по нашивкам — старший, которого Снейп никогда в жизни раньше не видел, сидел за простым казенным деревянным столом и после приветственного кивка, не представившись, указал жестом Снейпу на стул.

Следователь уставился на Снейпа бесцветными глазами, а Снейп в ответ вперился в стену невидящим взглядом. Грейнджер села у входа и попыталась поймать проходившего мимо патронуса в виде росомахи. Патронус в руки не дался, но благосклонно разрешил себя погладить.

Усталый следователь, обладатель пивного брюшка, помятых мантии и лица, начал издалека. Он дотошно выспросил фамилию и имя, дату и место рождения, а так же массу столь же полезных сведений, которые аккуратно записал в пухлую папку. Дальнейшие вопросы также не смогли вызвать ни малейшего интереса и вывести Снейпа из состояния прострации, в которой он пребывал. Его что-то такое спрашивали, он что-то такое отвечал. Смысла и последовательности во всех этих вопросах Северус не видел, да и не особо пытался разглядеть.

— В марте тысяча девятьсот девяносто восьмого года вы… — следователь искоса взглянул на Снейпа.

Снейп, в это время увлеченно разглядывавший трещину в растворе между камнями в стене, не отреагировал.

— … вы работали в Хогвартсе в качестве директора.

Вопросительной интонации не прозвучало, а потому Снейп счел, что реагировать не требуется, и продолжил отслеживать путь трещины в хитросплетение тайн мироздания с другими такими же трещинами.

— Посещали ли вы в этот период особняк лорда Малфоя?

Грейнджер напряглась. Северус пожал плечами:

— Не помню.

— Вы уж потрудитесь, — елейно попросил следователь, пытаясь поймать взгляд Снейпа. — Или мы можем освежить вашу память при помощи веритасерума.

Бровь Снейпа удивленно изогнулась:

— Я всегда считал, что применение веритасерума незаконно, а показания, добытые с его помощью, не принимаются к рассмотрению в суде.

— Это в суде, и если дело не касается военных преступлений, — удовлетворенно откинулся следователь на спинку стула.

— Военных?

— Да, — кивнул следователь и что-то черкнул в папке. — Пытки, применяемые Пожирателями к заключенным, приравниваются к военным преступлениям. Вы разве незнакомы с законом, принятым в июле прошлого года?

— Не имел чести.

— Профессор, — в голосе Грейнджер послышалась тревога. — Профессор, мне это не нравится.

— Итак, я вынужден повторить свой вопрос: вы посещали особняк Малфоев в марте тысяча девятьсот девяносто восьмого года?

— Вынужден вам ответить снова — я не помню. И в свою очередь хотел бы поинтересоваться: чем вызвано столь пристальное внимание к моим перемещениям?

Следователь молчал, испытующе глядя на Снейпа. Повертел перо, потер переносицу и раскрыл тоненькую папку из темной кожи.

— Мы получили сигнал…

Грейнджер задержала дыхание и вцепилась в плечо Снейпа мертвой хваткой.

— Интересный сигнал, — следователь выдержал многозначительную паузу.

Снейп оценил ее продолжительность и зевнул.

— Можно сказать — свидетельские показания.

Снейп хмыкнул и снова уставился на стену.

— У нас есть свидетель, утверждающий, что Гермиону Грейнджер пытали вы.

— В смысле — «пытали»? — Снейп ожидал чего угодно, но только не этого.

Он удивленно взглянул на Грейнджер, которая, прикусив губу, уже стояла за спиной следователя, изучая его бумаги.

— Как вам известно, мистер Гарри Поттер, мистер Рональд Уизли и мисс Гермиона Грейнджер в марте тысяча девятьсот девяносто восьмого года были схвачены егерями и доставлены в особняк лорда Малфоя.

Снейп молчал. Следователь раздраженно отодвинул папку.

— Согласно предыдущим сведениям Гермиона Грейнджер подверглась пыткам со стороны Беллатрисы Лестрейндж, урожденной Блэк…

Снейп слушал перечень повреждений, полученных Грейнджер, который монотонно зачитывал следователь. Северус пытался поймать ее взгляд, но она продолжала изучать бумаги, все сильнее хмурясь.

— Так вот...

Следователь перевернул страницу, Грейнджер впилась в нее взглядом и с чувством выдохнула:

— Вот сволочь!

— Согласно новым данным именно вы подвергли мисс Грейнджер издевательствам, — следователь снова замолк. — И насилию!

— Это ложь! — Грейнджер сжала кулаки. — Гарри может подтвердить! Он был там! И Рон!

— И откуда же у вас столь интересные сведения? — протянул Снейп. — Насколько мне известно, там присутствовали мистер Поттер и мистер Уизли, которые могут подтвердить, что именно миссис Лестрейндж издевалась над мисс Грейнджер.

— В том-то и дело, что — нет, — следователь, казалось, был счастлив, что, наконец, завладел вниманием Снейпа и испытывал по этому поводу небывалый душевный подъем и прилив оптимизма. — В том-то и дело, что они только слышали! А у нас есть свидетель, который видел, что именно вы пытали мисс Грейнджер, применяя, в том числе, и запрещенное заклинание Круциатус.

— Я не делал ничего подобного, — Северус пожал плечами. — Это легко и просто доказать. Какого числа это было?

Следователь молчал, а в глазах его светилось удовлетворение.

— Вы преступник, мистер Снейп, — следователь закрыл папку. — Я читал ваше дело. В прошлый раз вам удалось вывернуться и отделаться слишком легко. Советую собраться с духом и припомнить подробности самостоятельно. Чистосердечное признание облегчит вашу совесть и смягчит приговор. Может быть, вас даже приговорят всего лишь к пожизненному заключению в Азкабане, а не к поцелую дементора. Подумайте над этим.

— Я бы хотел видеть своего адвоката, — медленно проговорил Снейп, глядя на сжатые губы Грейнджер.

— А он у вас есть? Вы кого-то нанимали? Кому послать сову? Кто примчится по первому вашему зову, мистер Снейп? Военное преступление, — покачал головой следователь. — Закрытый трибунал, ускоренное рассмотрение.

— Какого черта вы верите своему свидетелю больше, чем мне? — процедил Снейп.

— Ему нет смысла лгать. Его помощь следствию бескорыстна, — следователь встал. — На вашем месте, я бы как следует взвесил все за и против.

— А на вашем — я бы не торопился с выводами. Вполне вероятно, под веритасерумом я расскажу, что никогда и пальцем не тронул мисс Грейнджер, — хмыкнул Снейп.

— Ну что вы, — почти дружески улыбнулся следователь, собирая папки, — вполне вероятно, что трибуналу Визенгамота будет достаточно всего лишь свидетельских показаний. Весьма убедительных, надо сказать, показаний.

— Пользуетесь тем, что Грейнджер уже нет в живых, и теперь пытаетесь самоутвердиться за ее счет? Карьеру сделать? На разоблачении тайного Пожирателя?

— Такие, как вы, Снейп, вообще не должны ходить по земле, — бесцветные глаза следователя смотрели бесстрастно и холодно. — Место для таких, как вы — здесь. Навсегда. Закрыли, закопали и забыли. Как в могиле. И иногда… могила бывает предпочтительнее. Иногда о могиле даже начинаешь мечтать.

Северус шумно выдохнул.

— Что ж у вас за свидетель-то такой неопровержимый? — процедил он. — Если даже слово Поттера для вас ничего не значит.

Следователь тонко улыбнулся и крикнул:

— Конвой!

Снова вошли два скучающих охранника.

— Желаю счастливо оставаться, — следователь был сама любезность.

— До скорого свидания, — холодно предупредил Северус.

— Прощайте, мистер Снейп, прощайте, — покачал головой следователь. — Упрямец.

* * *

— Прекратите мельтешить и сядьте уже наконец, — устало попросил Снейп.

Как ни странно, Грейнджер послушно опустилась на пол.

— Это несправедливо! — продолжила она возмущаться даже сидя.

— Если вы мне сейчас заявите, что в этом мире еще существует справедливость, я буду долго смеяться и, может быть, даже умру от смеха быстро и безболезненно.

— Справедливость существует! — Грейнджер снова вскочила на ноги. — И если Малфой зачем-то решил солгать, подставить вас и отправить на корм дементорам, он за это заплатит! Не в этой, так в следующей жизни!

— Малфой? — если сказать, что Снейп был удивлен, то это слово просто не отобразило бы всю ту бездну недоумения, что отразилась на его обычно невозмутимом лице. — Люциус? С чего вы взяли?

— Драко, — Грейнджер подошла совсем близко. — Я прочла.

Он замер, уставившись в стену. Вспоминал. Хотя, зачем он вообще все это помнил? Зачем память хранит весь тот ненужный балласт, который в самый ответственный момент позволяет чувствам взять верх над разумом, и все сразу же летит в тартарары?

Драко. Что ж, ни один из них ничего другому не должен. Снейп исполнил обет, данный Нарциссе, Драко не стал Пожирателем. То, что от избалованного подростка он как-то вдруг резко прогрессировал до взрослого подлеца — это уже совсем другой вопрос, не относящийся к делу. И потом, вполне возможно, что для Снейпа — подлость, для Малфоев — всего лишь специфичная эстетика расстановки приоритетов. А может быть, это самому Снейпу не хватает тонкости восприятия и простоты переживания, чтобы оценить страдания юноши, у которого отец в бегах, одна половина семейного состояния конфискована, вторая — под арестом, а сам он денно и нощно постигает дзен в осознании собственной жизненной драмы. Трагедия, море слез и бездна одиночества на фоне томной бледности и черного костюма. Хорошего костюма, надо сказать. Наверняка ведь Люциус что-то припрятал на черный день. Старый лис всегда был запасливым и осторожным, а отсутствие таланта к прорицаниям у него с лихвой компенсировалось весьма чувствительной задницей.

Северус коснулся лбом холодного камня, чувствуя, как в груди поднимается жаркая волна гнева. Северус старался раздавить личинки мыслей, что копошились сейчас в его голове, прогрызая червоточины в мозгу. Тяжко, как же тяжко. Он не готов. Просто чертовски не готов пережить все снова. Особенно сейчас, когда его чувство вины и злость, обиды и сомнения пришли в столь неустойчивое равновесие.

— Профессор, — послышался позади тихий голос.

— «Многие знания, многие печали», Грейнджер, — прохрипел Снейп.

Она подошла ближе и коснулась его спины. Снейп закаменел.

— Все из-за меня, — прошептала она. — Это снова все из-за меня. Простите, профессор…

— Прекратите, — медленно проговорил он, стараясь не шевелиться.

Он почувствовал, как Грейнджер замерла и, казалось, перестала дышать.

— Так повернулась Земля, Грейнджер, так выпали карты, сложились знаки, выстроились звезды, а я выбрал свой путь. Все-таки это — моя дорога. И ведет она меня в строго определенную сторону. И вечно — куда бы я ни шел, сворачивает эта самая дорога только в одном направлении. Завидное постоянство.

— Я пойду с вами, — глухо сказала Грейнджер. — Я где-то читала, что все, сделанное человеком в жизни, каждый шаг, каждый поступок, совершается только для того, чтобы оказаться здесь.

— Где — «здесь»?

— Здесь — это сейчас. Эта секунда, минута, мгновение. Я тоже — здесь и сейчас.

— Это моё, Грейнджер, — он с усилием сделал шаг в сторону. — Я должен сам. И оставьте вашу жалость кому-нибудь другому.

Он повернулся к ней лицом. Она сглотнула.

— Человек не должен быть один, профессор.

— Человек… — он отошел к стене, сел на тюфяк и закрыл глаза, откинувшись на стену. — Это человек…

— Надо бороться, — она села с ним рядом. — Нельзя падать духом. Нельзя складывать лапки и идти ко дну!

— А толку? Адвокат мне не светит — у меня его попросту нет, а кто озаботится тем, чтобы мне его достать? Поттера и Уизли не пригласят, обойдутся их старыми показаниями. Сейчас быстро созовут трибунал, заслушают новые свидетельские показания и отдадут меня на съедение.

— А веритасерум?! — затормошила она его. — Вы можете потребовать, чтобы вас допросили с применением веритасерума! И тогда они узнают, что вы не имеете никакого отношения к… ни к чему!

— Это незаконно, — тихо сказал он.

— Это — законно! Помните, что сказал следователь?

Он не хотел открывать глаз. Не хотел видеть надежду в ее глазах, блестевших от невыплаканных слез.

— Конечно, я потребую. Но, Грейнджер, неужели вы думаете, что Малфой, затеявший эту заваруху, не предусмотрел подобную возможность? Они наденут белые перчатки, встанут в позу и осудят меня просто так, из чувства болезненной справедливости, успокаивая собственную совесть тем, что действовали по закону. По настоящему закону — без применения веритасерума. Если Малфой не дурак, он мне еще и адвоката подыщет. Нужного. Тогда комедия под названием «Второй суд над Северусом Снейпом» займет свое достойное место в истории.

Она молчала. Он открыл глаза. Грейнджер сидела в своей любимой позе, уткнувшись носом в колени.

— Ложитесь спать, Грейнджер.

— Вы можете сбежать!

Он поплотнее закутался в мантию и снова закрыл глаза.

— Сколько уже можно бегать от себя?