Semper Fidelis (Всегда верен) (джен)

Дорогие читатели, простите, что главы не было так долго.

Надеюсь, не все еще читатели разбежались, и хотя бы кто-то ждал продолжения. Я вернулась, и теперь очень постараюсь больше надолго не пропадать.

Спасибо всем, кто остался всегда верен.

Очень надеюсь, что глава вам понравится, и писать я за это время не разучилась. А если все-таки разучилась, надеюсь, скоро научусь снова)

— Снайпер в доме Халиля? — с удивлением посмотрел на Каллена Джейкобс. — С чего ты взял?

— Этот парень, которого мы сбили, — брат нашей афганки, — скороговоркой выпалил Каллен. На счету у них была каждая секунда. — Его специально послали к нам под колёса, чтобы задержать.

— Безоружный смертник? — хмыкнул Харви. — Хитрый ход.

Возле мёртвого или тяжело раненого парня уже образовалась пара полицейских, и Эдвард сказал Джейкобсу:

— Ехать надо. Потом объясняться будем.

— Согласен, — кивнул Харви и закрыл дверь.

Каллен рысью метнулся к своему «Хамви» и запрыгнул в уже отъезжающий автомобиль. Аиша всё ещё рыдала и порывалась выйти к брату, но двери были заблокированы.

— Он жив? — спросила Свон.

— Не знаю. Не проверял, — ответил Каллен.

Свон, конечно, посмотрела на него, как на морального урода. Но Эдварду было на это плевать. Все мысли его занимала предстоящая операция.

Дом Абдуллы Халиля был крепким каменным зданием с толстыми стенами и высоченными дувалами по всему периметру. Наверняка в нём был обширный и хорошо укреплённый подвал, где скорее всего и спрятался Али с сопровождающими, пока они возились со сбитым подростком.

Вот ведь подлая тварь: отправить умирать мальчишку, чтобы спасти свою шкуру.

Но ценность человеческой жизни на этой земле была невысока — женщины всегда нарожают новых моджахедов в избытке. Да и мальчик в пятнадцать лет уже считался взрослым мужчиной, готовым достойно принять смерть во имя чьих-то дерьмовых интересов.

К дому они подъехали сразу с четырёх сторон — «Хамви» перекрыли все подходы. На шум к ним тут же вышел сам хозяин — белобородый Абдулла с капитаном Бехзадом, одним из своих сыновей. Бехзад зачем-то нацепил парадную форму и выглядел как попугай со всеми своими медалями и разноцветными галунами.

— Салям алейкум, — не дав хозяину раскрыть рот, гаркнул Харви Джейкобс. — Открывайте все двери в доме. Зачистка.

Абдулла тут же лишился дара речи — будучи старейшиной рода, он привык к совершенно другому обращению даже со стороны американцев. Но Харви Джейкобс тем и отличался от других офицеров роты «Браво», что ему было глубоко насрать на дипломатию и местные правила приличия. Обычно это создавало кучу проблем, но сейчас пришлось как раз кстати.

— Сидите здесь и не высовывайтесь, — потребовал Каллен, посмотрев на Изабеллу Свон, которая навострила уши, словно локаторы, прислушиваясь к происходящему снаружи.

Та встретила его приказ такой кислой физиономией, что за одно это ей стоило дать сто нарядов на мытьё сортира вне очереди.

— Следи за ними и из машины не выпускай, — сказал он водителю.

— Понял, сэр, — откликнулся водитель, окинув девчонок насмешливым взглядом.

Когда Эдвард подошёл к Джейкобсу, тот как раз собирался войти в дом, а Бехзад на правах отцовского переводчика активно пытался ему воспрепятствовать.

— Мой отец говорит, что вы не имеете права обыскивать наш дом, — заявил парень на довольно сносном английском. — Наш род пользуется большим уважением в этом уезде, и своими действиями вы подрываете устои. Мы ни разу не дали усомниться в нашей преданности вашему порядку. И сейчас вы нанесли нашему роду серьёзное оскорбление.

— Мы сейчас тебе побои нанесём, если в сторону не отойдёшь, — рыкнул на него Джейкобс. — Заходите, парни. Барнс, Логан, соседние дома проверьте. Остальные — за мной. Ты идёшь, Каллен?

— Да, конечно, — кивнул Эдвард, присоединяясь к морпехам Харви.

Особняк Абдуллы Халиля выглядел как настоящая крепость. Стены в несколько футов толщиной с узкими, как бойницы окнами — как раз ствол пулемета поместится. Вход в дом, как и во многих афганских жилищах, находился во дворе, куда их и провел недовольный вторжением старейшина.

Со двора дом смотрелся совсем иначе — окна были уже нормального, вполне современного вида, а стены выкрашены в приятный персиковый цвет. Но присмотревшись, Каллен заметил чуть ниже окон под подоконниками прикрытые металлическими пластинами прорези амбразур.

Да, в этом семействе явно не привыкли сдаваться без боя. Такой дом штурмом взять непросто — опытные люди строили.

Внутри столпились уже все мужчины семейства и их слуги, и выглядели они все как-то подозрительно празднично: в расшитых пируханах, в разноцветных бархатных и плюшевых жилетках и в ярких шапках вместо блёклых паколей. А судя по чертовски вкусному запаху, они ещё и зажарили барана, что у местных происходило только по значимым поводам. Накануне зимы баранами тут обычно не разбрасывались даже богачи.

— У вас какой-то важный день сегодня? — спросил Эдвард у Бехзада.

Тот вопросительно посмотрел на отца. Абдулла с важным видом что-то ответил, и парень тут же перевёл:

— В нашей семье большой праздник, бридман-саиб (прим. — господин лейтенант). Один из моих внуков стал сегодня настоящим мужчиной во славу Аллаха. Для каждого мусульманина это один из самых важных дней в жизни.

— Стал настоящим мужчиной? — хмыкнул Джейкобс. — Потрахался, что ли?

— Ему обрезание сделали, Харви, — пояснил со смехом Эдвард.

— Обрезание? — фыркнул командир третьего взвода. — Охренеть. Парнишке кусок члена откромсали, а они тут всей семьёй это празднуют! Одно слово — дикари.

Эдвард посмеялся над глубокомысленным умозаключением Харви и вспомнил вдруг, что сын Али по имени Муса как раз внук Абдуллы, и поинтересовался:

— А праздник случайно не в честь Мусы, сына вашей дочери Джамили?

Абдулла выслушал перевод его вопроса совершенно спокойно, а вот Бехзад явно как-то напрягся, услышав про Мусу. Похоже, ткнув пальцем в небо, Эдвард случайно попал в десятку.

— Да, этот праздник в его честь, бридман-саиб, — подтвердил Абдулла. — Муса-джан долго ждал этого дня, и слава Аллаху он наконец настал.

— Так может быть, я могу поздравить его, пока мои товарищи осматривают дом? — предложил Эдвард.

— Мальчик перенёс операцию, бридман-саиб, — возразил через сына Абдулла, и хотя старейшина прекрасно владел собой, его тревога всё же проявилась на лице. — Не думаю, что будет правильно его беспокоить.

— Тогда я хотел бы поздравить его отца с таким важным днём, — решил пойти ва-банк Каллен.

Ему было очень интересно, как выкрутится этот хитрый старик.

— Его отец давно уехал, и мы ничего не знаем о его судьбе. Дочь моя молится о нём Аллаху каждый день, чтобы Он вернул мужа домой, — с печальным вздохом сообщил Абдулла.

Надо отдать ему должное — старейшина был прекрасным актёром и заслуживал если не «Оскара», то «Золотого глобуса» точно.

— И судя по всему, Аллах её наконец услышал, — ехидно ухмыльнулся Эдвард. — Так что с вашего позволения, господин Халиль, я всё-таки поздравлю вашего зятя. Проводи нас к гордому отцу, капитан, — повернулся он к Бехзаду.

— О чём вы говорите, лейтенант? Куда я должен вас проводить? — спросил тот растерянно.

— В подвал, — сказал Каллен. — Вы ведь там разместили гостей.

— В нашем подвале никого нет, — проговорил афганский капитан, и грязновато-оливковая кожа на его лице посерела, а щёгольские усы бессильно обвисли.

— Если так, мы принесём вам извинения, — сказал Эдвард и посмотрел на Харви. — Дай мне пару ребят. Надо осмотреть подвалы.

— С тобой пойду, — произнёс Джейкобс. — Мои тут и без меня справятся.

— Не доверяешь? — хмыкнул Эдвард.

— Да нет, брат, просто самому интересно, — рассмеялся командир третьего взвода и попросил винтовку у одного из стоящих рядом морпехов. — Бери, — протянул он её Эдварду. — Без оружия ты туда не пойдёшь.

— Спасибо, — улыбнулся Эдвард.

Он даже и не подозревал, что Харви такой нормальный парень. Раньше он только отпускал в его сторону дурацкие шуточки и выглядел абсолютным дуболомом. Но как оказалось, и в отношении него Эдвард просчитался — никогда не стоит ставить на человека клеймо, пока не сойдёшься с ним поближе.

Бехзад бросил обеспокоенный взгляд на отца, и старейшина что-то сказал ему, а капитан тут же перевёл:

— Отец сам проводит вас в подвал, бридман-саиб. Он говорит, что это его дом, а вы — гости в нём, и сопровождать вас — его обязанность и большая честь, хоть вы и прибыли к нам без предупреждения.

— Капитан Халиль, скажите вашему отцу, что ему не стоит так утруждать себя, — сказал Эдвард с истинно восточной вежливостью. — Его сын прекрасно справится с ролью проводника, тем более, он хорошо владеет английским.

По лицу старейшины скользнуло неудовольствие. Эдвард понял, что Бехзад у отца не на хорошем счету, и Абдулла не хочет оставлять его наедине с американцами. Но именно поэтому Эдвард его в проводники и выбрал. Глупца и труса разговорить всегда легче, чем старого опытного хищника, а Абдулла Халиль выглядел настоящим Шер-ханом. Наверняка советским солдатам от него в своё время крепко досталось.

Абдулла что-то сказал сыну, и тот с почтением обратился к американцам:

— Следуйте за мной, господа офицеры.

Но хотя голос его звучал учтиво и вежливо, глаза пуштуна осоловели от страха.

* * *

Пройдя сквозь череду уже досмотренных морпехами комнат, они подошли к двери, ведущей в подвал. Она была обита деревом, но сбоку под сколом Эдвард разглядел металлический блеск.

Железная дверь в подвал — полезная вещь при штурме. Одним смачным ударом ногой такую дверь не вышибешь.

— Открывай, — потребовал Джейкобс.

— Да, саиб, сейчас, — проговорил Бехзад, теребя нашивку на кителе. Парень жутко нервничал и с каждой минутой всё сильнее. — Мне должны принести ключи.

— Пусть быстрее несут, — буркнул Джейкобс, и в этот момент к Бехзаду подскочил парнишка лет десяти — наверное, ещё один из его многочисленных братьев — и сунул капитану огромную связку, в которой было не меньше двух десятков ключей.

Сейчас он наверняка скажет, что не помнит, какой ключ подходит к этой двери, и начнёт перебирать их до следующего утра.

— Я давно не открывал эту дверь, — проговорил парень. — Сейчас я подберу нужный ключ, саиб.

Как предсказуемо. Мог бы сказать, что ключ случайно сожрал ишак, и теперь надо подождать, пока тот его высрет. Это было бы хоть чуть-чуть оригинально.

— Если забыл, какой ключ от этой двери, капитан, я помогу тебе вспомнить, — сказал Эдвард и щёлкнул предохранителем, почувствовав себя героем вестернов с Джоном Уэйном.

Бехзад чуть не напрудил в штаны. Определённо, гордостью семьи он не был, и Сангар взял его к себе только из уважения к старейшине. О чём наверняка не раз пожалел.

От щелчка предохранителя капитанская память тут же улучшилась, и нужный ключ уже через секунду торчал в замке. Провернув его несколько раз, парень замер и покосился на американцев.

— Открывай, капитан, — потребовал Джейкобс, отойдя вправо от двери. Каллен, держа винтовку наготове, встал с другой стороны. И Бехзад распахнул дверь.

— Видите, здесь никого нет! — застыв на пороге, воскликнул афганец, и в голосе его прозвучало такое неприкрытое облегчение, что Эдвард тут же понял: их развели, как новобранцев в учебке.

— Отойди! — рявкнул он на Бехзада и, отпихнув его, ворвался в подвал.

В подвале действительно было чисто.

Ни души.

Ящики, коробки, мешки, груда каких-то полусгнивших овощей, свернутый в рулон старый ковёр, и ни одного человека.

Харви зашёл следом за Эдвардом, но Каллен знаком остановил его.

— В чём дело? — удивился Джейкобс.

— Сейчас посмотрим, — сказал Эдвард и внимательно оглядел пол. Следов ботинок он не обнаружил, но пол недавно подметали поспешными и размашистыми движениями. Да вот, собственно, и метла в углу валяется.

Эдвард кружил по помещению, как собака-ищейка, и наконец заметил возле большой кучи мешков в центре один смазанный след, а рядом с ним ещё один.

— Харви, помоги! — крикнул он и принялся оттаскивать мешки. Джейкобс присоединился к нему, и они быстро раскидали кучу в стороны.

Бехзад смотрел на них настороженно, но помешать не пытался.

Под мешками ничего не было — лишь ровный, выложенный каменными плитами пол. Но Эдвард чувствовал, что что-то здесь не так. Опустившись на колени, он присмотрелся к плитам. В зазоры между ними повсюду набилась пыль и частицы мусора. Повсюду, кроме нескольких плит. Зазоры вокруг них были чистыми. А значит, их только что двигали.

— Поднимай плиту, капитан, — приказал он Бехзаду. Тот захлопал глазами — явно не ожидал, что Каллен потребует от него такого. Но приказ выполнил: с кряхтением он подцепил рычагом одну плиту и вместе с ней поднял сразу все — они были приделаны на деревянную доску.

Джейкобс присвистнул, а Каллен выругался. Под доской был бездонный чёрный провал.

Кяриз. Грёбаный кяриз.

Эдвард тут же всё понял, и его охватила ярость:

— Что это такое? — спросил он у Бехзада, посветив в люк фонариком. На первый взгляд внизу было пусто, но до дна свет не достал.

— Старый колодец, — ответил капитан, которого уже трясло мелкой дрожью. — Из него вода давно ушла, саиб, и мы его заложили.

— Заложили, значит? — Каллен взял гранату и, сорвав чеку, кинул её в дыру. Стук раздался ближе, чем в прошлый раз. Глубина колодца не превышала пятнадцати футов (прим. — 4,5 м.). Взрыв разошёлся эхом, но криков за ним не последовало. Значит, талибы уже ушли по кяризу.

Смертник, Абдулла и тупой Бехзад задержали их минут на десять. А этого достаточно, чтобы в хорошем ритме отмахать по тоннелю футов пятьсот, а может и больше.

Схватив афганского капитана за шкирку, Каллен произнёс сквозь зубы:

— Лезь.

Парень взглянул на лейтенанта круглыми, как у совы, глазами, и издал нечленораздельный звук.

— Ты же сказал, что талибов там нет. Чего ты боишься, капитан? — спросил Каллен. — Крыс?

— Ничего, саиб, я ничего не боюсь, — проговорил капитан, дрожа.

— Ну, раз не боишься, лезь, — сказал Эдвард.

Бехзад не шевельнулся.

— Саймон говорит: лезь (1), — съязвил Каллен.

Ему был противен этот трусливый офицер, жирующий на американские деньги и гадящий в дающую их руку.

Капитан его злую шутку не понял, но загривком ощутил направленное на него дуло винтовки и сделал несколько шагов вперёд.

— Ты что задумал, Каллен? — спросил озабоченно Джейкобс.

— Пусть твой парень даст мне шлем с работающей камерой. Полезу с этим идиотом вниз, осмотрюсь, — произнёс Эдвард и пихнул Бехзада к люку.

— Не вздумай, — осадил его Харви. — Каллен, ты должен знать. Я тебе соврал. Кинг послал нас сюда не для того, чтобы мы искали снайпера.

Эдвард поднял голову и посмотрел Джейкобсу в глаза. Кажется, тот не шутил.

— И для чего он на самом деле нас сюда послал?

— Отвезти девчонку родственникам, пока Месбаха нет на базе. Я сказал ему, что вправлю тебе мозги лучше, чем психолог. И он согласился. Он хотел, чтобы тебя не было на базе, когда приедут за Фоули. Кинг считал, что ты устроишь очередной скандал прямо перед визитёрами.

— Круто, Харви, — хмыкнул Каллен, криво ухмыльнувшись. — А мне значит, сказал, что платишь добром за добро?

— Прости, брат, но я правда думал, что ты помешался, и хотел помочь тебе разрулить ваши тёрки с Кингом, — вздохнул Джейкобс. — Но, когда этот ушлёпок кинулся нам под колёса, я понял, что всё серьёзно.

— И? — мрачно взглянул на него Каллен.

— Этот Али — босс не нашего уровня, — сказал Джейкобс. — Надо доложить Кингу.

— Докладывай. А я пока посмотрю, что к чему.

— Зачем так спешить? Посмотрим вместе, когда согласуем действия в штабе, — вновь попытался призвать его к дисциплине Харви. Он и так уже допустил вопиющую самодеятельность, запугав старейшину зачисткой, и теперь, похоже, в этом раскаивался.

— Не могу тебе это объяснить, Харви. Можешь считать, что я рехнулся, но я чувствую, что если мы не досмотрим эту кроличью нору сейчас, то мы не досмотрим её никогда, — проговорил Эдвард. — Погляди на это усатое чмо, — показал он на дрожащего, как чихуахуа, Бехзада. — Как думаешь, почему он так не хочет туда лезть? Ведь гости уже наверняка ушли. Им незачем сидеть внизу и ждать преследователей.

Джейкобс ничего не сказал, только сильнее нахмурился.

— Там что-то есть. Что-то не для наших глаз. И я хочу это увидеть. Увидеть и снять на видео. Иначе Кинг нам просто не поверит.

— Иди, — обречённо буркнул Харви. — Только шлем с камерой я тебе вместе с морпехом дам и даже с двумя. Браун, Лопес, идёте с лейтенантом и выполняете все его приказы, как мои.

— Есть, сэр! — отозвались в один голос два здоровяка, и Эдвард поморщился.

Одно дело — рисковать своей дурной головой и совсем другое — двумя чужими.

Хорошо, если все они выберутся из этого подземелья живыми. А если нет — за трупы подчиненных с Джейкобса кожу живьём снимут.

— Харви, в одиночку я справлюсь быстрее, — сказал Эдвард, но Джейкобс фыркнул:

— В одиночку ты быстрее окажешься перед Иисусом. Я здесь командир. И я посылаю этих парней с тобой. Мои приказы ты оспаривать не можешь.

— И как ты объяснишь это Кингу?

— Если ты найдешь там что-то интересное, Кинг даже не пикнет и припишет твою находку себе, а если не найдешь, подставим ему жопы и он отымеет нас своей мамлюкской саблей (2), — пожал плечами командир третьего взвода. — Сколько времени тебе нужно на разведку?

— Если через полчаса ни разу о себе знать не дам, поднимай тревогу, — сказал Каллен, принимая от Харви радиостанцию малого радиуса действия и гарнитуру к ней, которая в подземелье скорее всего окажется совершенно бесполезной.

— Понял, — кивнул Джейкобс. — Удачи.

Первым в колодец полез Лопес, на шлеме которого была закреплена камера. Достигнув дна, он сообщил:

— Чисто.

— Вперёд, — толкнул Бехзада Эдвард.

Афганец нехотя повиновался и неуклюже пополз вниз, цепляясь за проржавевшие металлические скобы.

Губы его при этом всё время что-то шептали с отчаянной мольбой, и, несколько раз услышав слово «Аллах», Каллен догадался, что это слова молитвы.

Боится, сукин сын.

Значит, внизу есть чего бояться.

— Держи его под прицелом! — крикнул Лопесу Каллен. — Дёрнется — сразу стреляй.

— Держу, сэр, — отозвался морпех, подняв винтовку.

Бехзад втянул голову в плечи: понял, что его тупая башка под прицелом.

Эдвард последовал за пленником, матерясь себе под нос. Он с детства ненавидел тоннели и тёмные колодцы, но желание понять, что к чему в этом гадюшнике, было сильнее клаустрофобии.

Спрыгнув на дно колодца, Каллен осмотрелся. Тоннель простирался в обе стороны. Тёмный и довольно узкий, с низкими сводами — в полный рост не пройти, только согнувшись вполовину. Стены кяриза были укреплены полусгнившими деревянными балками, а кое-где уже осыпались под гнётом времени. Кяриз действительно полностью высох — только выбоины в каменистом дне обозначали бывшее русло подземной реки, снабжавшей водой огромный кишлак много лет назад.

— Куда они пошли? — спросил Каллен.

Бехзад не ответил, и лейтенант грубо встряхнул его за воротник.

— Ты, кажется, не понял, капитан. Не заговоришь — я тебя пристрелю, — сказал лейтенант.

— Я офицер Национальной армии, — проблеял Бехзад.

— Ты никто, — ткнул его дулом в затылок Эдвард. — Я застрелю тебя и скажу, что это ты на меня напал. И мне поверят, Халиль. За мной Белый дом и НАТО, а за тобой — только твой древний папаша и отара овец. Вы ведь видели, как этот хмырь пытался меня убить, парни?

— Мы всё видели, сэр, — сказал Браун.

— Под присягой повторить готовы, — кровожадно ухмыльнулся Лопес.

Молодцы ребята. Быстро просекли, что к чему.

— Но… Мой отец — старейшина, — пробормотал афганский капитан невнятно, словно во рту у него была куча дерьма.

— Плевать. Ты ведь был там, когда вы праздновали смерть моего морпеха. Я видел, как ты плюнул на его труп, — проговорил Эдвард, чётко выговаривая каждое слово, чтобы этот придурок всё понял. — Думал, тебе это сойдет с рук? Не сойдет. За это я тебя и застрелю, мразь.

— Не надо. Я всё скажу, — прохрипел, теряя человеческий облик, капитан, и Эдвард с трудом удержался от смеха.

Вчера в Дарвешане этот усатый капитан был в свите Сангара и видел, как Каллен едва не пристрелил майора как паршивую собаку. И поэтому сейчас он безоговорочно поверил, что американский лейтенант способен его убить.

Даже не предположил, что это может быть блеф.

Полезно иногда быть контуженным психом.

— Говори, — потребовал Эдвард. — Сколько их было?

— Трое, — ответил капитан.

— Али и двое охранников?

— Да, — подтвердил дрожащим голосом Бехзад.

— Чем вооружены?

— Охранники автоматами АКМ, а Али — пистолетом, — произнёс капитан.

— Куда они пошли?

— Н-направо, — ответил парень.

— А налево что?

— Тупик.

— Где они вылезут? — осведомился Каллен.

Если станет ясно, где боевики выберутся на поверхность, туда можно будет отправить бойцов на перехват.

— Не знаю, — ответил парень.

— Не знаешь? — Каллен снова ткнул его стволом — на этот раз между лопаток.

— Я правда не знаю, саиб, — заверещал свиньёй глупый афганец. — Выходов много — они могут выйти где угодно.

— А могут и до ночи не выходить, верно? — хмыкнул Каллен.

Наверняка у них где-то есть схрон со жратвой, раз уж местные прячутся в тоннелях от бомбёжек.

— Вперёд, — пихнул он Бехзада. — Покажи нам тут всё. И не рыпайся. Сразу пулю получишь. Лопес! Идёшь первым и внимательно смотришь под ноги. Нам могли оставить сюрпризы.

— Есть, сэр! — отозвался Лопес и включил лазерную указку.

* * *

Пригибаясь, они медленно шли по кяризу вперёд. Связь в тоннеле не работала, и с каждым шагом Эдвард убеждался, что Али в подземелье давно уже нет. Афганский снайпер хорошо знал эти катакомбы и уже наверняка спрятался где-то, где сможет отсидеться до глубокой ночи, когда американцам придётся убраться к себе на базу. Впрочем, это и к лучшему. К столкновению с таким серьёзным противником Эдвард был сейчас не готов.

В том, что Кинг не позволит им остаться в кишлаке на ночь, Каллен не сомневался ни минуты. И сам капитан сюда не поедет — после того, как снайперская пуля пролетела возле его головы, сенаторский сынок с базы ни за что не вылезет.

Но у Каллена еще оставалась надежда извлечь пользу из этого похода.

Во-первых, в кяризе могли обнаружиться следы вражеского присутствия — например, схроны с оружием и боеприпасами, которые можно предъявить командиру роты. А во-вторых, с ним был Бехзад, которого вдали от отца можно было легко расколоть. И тянуть с допросом Эдвард не стал.

— Когда к вам приехал Али, капитан? — спросил Каллен.

Бехзад побледнел. Он явно надеялся избежать допроса.

— Отвечай, — прошипел Каллен.

— Два дня назад, саиб.

Два дня эта сука сидела у них под носом, а они об этом ни сном, ни духом. Хорошая же у них всё-таки разведка…

— Это он стрелял вчера в Дарвешане в нашего солдата?

— Да, саиб, — печально подтвердил Бехзад.

— Какую ещё диверсию он собирается здесь устроить?

— Никакую, саиб. Он приехал на хитан Мусы. А ваш солдат ему просто под руку попался. Али захотел отомстить вам за убитого мальчика, когда мы рассказали ему, что случилось.

Каллен усмехнулся. Ну да, конечно, один из лучших стрелков «Талибана» объявился под носом у американцев, рискуя жизнью и свободой, только чтобы отметить обрезание сына. В такую сентиментальность террористов Каллен не верил, хотя сам ради Карли рискнул бы чем угодно.

Впрочем, не верил Эдвард и в святую месть этого «Джубы».

Плевать террористам на убитых мальчиков — они и сами убили не меньше.

Али не отомстить им хотел.

Он хотел их напугать и воодушевить своих сторонников.

И добился своего.

В очередной раз выставил их трусами.

Ведь вместо того, чтобы перевернуть вверх дном окрестные кишлаки, орлы Дяди Сэма опять заперлись на своей базе и взяли тайм-аут.

Кинг явно не хотел поднимать шум перед приездом комбата. И его можно было понять. Если они всерьез схлестнутся с талибами, будет много трупов и не только вражеских. А жертвы — даже героические — американцам не нужны, особенно в предвыборный сезон.

— Сколько человек с ним приехало и на чем? — осведомился Эдвард.

— Шестеро, на двух УАЗах, — ответил афганский капитан, не поднимая головы.

Насколько знал Эдвард, УАЗ — советская машина-внедорожник вроде «Хаммера», в Афганистане они были повсюду. Даже у них на базе один был, местные пригнали хрен знает зачем, да так и оставили на радость сержанту Орлову, который очень любил с ним возиться.

— Ты сказал, в подземелье с ним ушли двое. Еще один нам под колеса бросился. Остальные где?

— Не знаю, саиб. Наверное, в доме среди гостей.

— Наверное? — недоверчиво переспросил лейтенант.

— Когда сообщили, что вы едете, отец сразу послал меня в подвал, чтобы я помог Али скрыться, — ответил Бехзад. — Я не видел, куда спрятались остальные. Правда, не видел, саиб. Клянусь Аллахом.

— Ты знаешь, где находится база Максуда Махдави и сколько у него в отряде моджахедов? — спросил Каллен.

Афганский капитан что-то забормотал на своем языке, через слово поминая Аллаха. Но это Эдварда нисколько не тронуло. Наоборот, разозлило ещё сильнее. По его мнению, эти сволочи давно потеряли право упоминать своего бога.

— Говори, придурок, а то предстанешь перед Аллахом прямо сейчас, — произнёс Эдвард с угрозой. — И я уверен, ты ему не понравишься.

— Где-то на юге, ближе к пакистанской границе, где точно — не знаю, — заговорил Бехзад дрожащими губами. — И сколько у него моджахедов, я не знаю. Но больше, чем вас.

— Больше, чем нас? — насторожился Эдвард, услышав эту оговорку.

— Али так сказал отцу, саиб, — ответил, шмыгнув носом, Бехзад.

Вот ведь дерьмо. Услышанное Эдварду сильно не понравилось. У Максуда больше людей, чем у них? В их роте, если не считать обслуживающий персонал, двести человек. Если Али не приврал для красного словца, а за полевыми командирами такое водилось нередко, то Сейфуллаху удалось собрать целое войско. Конечно, и с вооружением, и с квалификацией бойцов у талибов сейчас так себе, но хорошее знание окрестностей и помощь местных жителей добавляла им веса в противостоянии с американцами.

Но если это правда, и Сейфуллах собрал такое ополчение, как этого могла не заметить их разведка? Ведь такую прорву народа надо как-то вооружать, на чём-то перевозить, где-то размещать и чем-то кормить. Даже если они рассыпались по разным базам, их переговоры и контакты не могут остаться незамеченными для радиоэлектронной разведки.

А за последние месяцы никакой заметной активности, кроме той единственной колонны с оружием, в этом и соседних районах зафиксировано не было. Конечно, разведка у них не без греха, и Эдвард знал об этом как никто другой. Но одно дело проморгать засаду на шоссе и совсем другое — целый вражеский лагерь.

— А сам Максуд сейчас где?

— Не знаю, саиб, никто не знает, — сказал Бехзад.

— Но он собирается отбить у нас Гармсир? — осведомился Каллен.

— Он собирается отбить у вас весь южный Афганистан, — ответил афганский капитан, блеснув в свете фонарика золотым зубом.

Отбить весь южный Афганистан? Это было уже чистой воды бахвальство. Для того, чтобы отбить у ISAF весь южный Афганистан, нужно намного больше, чем двести фанатиков с калашами. Будь у Сейфуллаха что-то посерьёзнее, разведка непременно бы им доложила.

Без ПВО, артиллерии и тяжёлой техники талибам на равнине ловить нечего.

Пара дней массированных бомбардировок, и от них даже мокрого пятна не останется.

— А вы возьмёте меня к себе на базу, как Аишу? — вдруг спросил Бехзад.

— Если расскажешь капитану Кингу всё, что знаешь, возьмём, — ухмыльнулся Каллен.

Он думал, что этого недоумка придётся увозить из дома силой. Но видимо парень уже и сам понял, что отец его в живых не оставит, когда догадается, что сын не смог удержать язык за зубами.

— Хорошо, — сказал Бехзад. — Но я хочу политическое убежище в США. И «зеленую карту».

— А супермодель в жёны ты не хочешь? — фыркнул Эдвард, подивившись такой наглости.

В этот момент идущий первым на отдалении Лопес показал, что впереди есть что-то интересное. Узкий коридор расширился, и морпехи вошли в прямоугольное помещение, на две трети заставленное ящиками и коробками.

У Эдварда быстрее забилось сердце. Он был уверен, что в этих ящиках хранятся не консервы. И оказался прав. В первом же ящике обнаружились китайские автоматы «Калашникова» — те самые, с которыми здесь бегали «тюрбаны»: паршивые и недолговечные, но зато очень дешевые.

Во втором ящике лежали коробки с патронами, в третьем — гранаты, в четвертом — одноразовые гранатометы.

Дальше Каллен смотреть не стал и повернулся к дрожащему от страха Бехзаду.

— Ваш арсенал? — осведомился Эдвард.

— Неделю назад грузовики с продовольствием приехали, отец по договоренности с властями занимается распределением продуктов в уезде, — ответил афганец, который уже понял, что от его откровенности напрямую зависит степень комфорта его дальнейшей жизни. — Кроме продуктов, в этих грузовиках было оружие. Водитель одного из грузовиков передал отцу письмо от Али о том, чтобы мы подержали у себя эти ящики, пока они не понадобятся.

— А когда они понадобятся? — спросил Эдвард.

— Не знаю, саиб. Али ни с кем не делился своими планами. Он осторожный человек, — проговорил Бехзад. — Ночью мы перенесли все оружие в старый кяриз. Когда Али приехал, мы показали ему схрон. Он был доволен. Но больше ничего не сказал.

Понятно. Значит, тогда на шоссе перехватили только часть груза, идущего из Пакистана, и остальное уже надежно укрыто в уезде в таких вот подземных катакомбах. И сколько таких схронов на территории Гармсира, не знает никто. Кроме Али.

— Вот засранцы, — фыркнул Лопес. — Пока мы наверху трясем их грязное белье, они тут, значит, халву жрут.

— Халву? — повернулся к нему Эдвард.

— Ну да, сэр, халву. Вон фантики тут от неё везде валяются, — сказал морпех, и Каллен действительно увидел на полу несколько мятых упаковок из-под миндальной халвы — такой, какую тут везде продавали на рынках. Эдвард её не слишком любил — уж чересчур она приторная. И как у местных еще задницы не слиплись от такого количества потребляемых сладостей.

Эдвард поднял один из фантиков, и тут ему в спину словно подул холодный ветер. Халва. Талибы жрали здесь халву. И сожрали три упаковки.

Вроде бы ничего подозрительного. Но что-то в этом было не так.

Халва. Недавно с ней было связано что-то нехорошее. Что-то крайне опасное.

И тут Эдвард вспомнил.

Вспомнил, и волоски на его бритом загривке встали дыбом.

Халва!

В том грузовике с оружием, который они перехватили на шоссе, взрывчатка C-4 была упакована как раз в такую шуршащую фольгу с веселенькими разноцветными надписями.

Твою мать!

Этого ещё не хватало!

Вооружившись фонариком, Каллен принялся методично осматривать всё вокруг. И нашёл почти сразу.

В широкой расщелине он увидел втиснутые между камнями бруски взрывчатки с детонаторами, от которых наверх через воздуховоды змеями уходили провода.

Аналогичные закладки он обнаружил ещё в нескольких местах.

FUBAR (3)!

Стоявший рядом с ним Лопес, проследив за действиями лейтенанта, присвистнул и помянул Деву Марию. Бехзад же, увидев, что обнаружил Каллен, охнул: «О, Аллах!» и затрясся всем телом.

Эдвард тут же понял, что парень был не в курсе, что Али заминировал подземелье — такой искренний, внезапный и неподдельный ужас написан был на его лице.

— Лопес, быстро снимай всё здесь на камеру и уходим, — сказал Эдвард. — У нас мало времени.

Он не знал, станет ли Али прямо сейчас взрывать свои закладки. Но если ему уже доложили, что американцы нашли тайник, возможно, он захочет, чтобы все следы подготовки мятежа в уезде были уничтожены вместе с теми, кто эти следы обнаружил. В любом случае надо было срочно отсюда валить. Даже если взорвутся только закладки, и боеприпасы не сдетонируют, вся галерея обрушится им на головы и долбаный кяриз станет их братской могилой.

— Выводи нас отсюда самым кратчайшим путём, — шикнул Эдвард Бехзаду, и они со всех ног побежали по тоннелю вслед за афганским капитаном, продолжая держать того под прицелом.

Они пробежали футов пятьсот, когда где-то впереди грохнул взрыв. Пол под ногами задрожал. В ушах зазвенело.

— Быстрее! Это не последний! — заорал на Бехзада Каллен. — Выводи нас на поверхность!

Али все-таки решил подорвать «гостей» вместе с арсеналом. Если взрыв уничтожит кяриз, никто уже не узнает, что именно там было, а отец Бехзада наверняка придумает красивую сказочку о том, как еще с той старой войны с Советами там остались боеприпасы, которые и рванули из-за того, что их потревожили глупые американские морпехи.

— Сюда! — заверещал Бехзад и ломанулся в боковой тоннель справа, ещё более узкий и низкий, чем центральный.

Морпехи прыгнули за ним. И в этот момент раздался второй взрыв, уже ближе к ним. А через пять секунд третий. Такой силы, что морпехи не удержались на ногах.

Подземелье ходило ходуном.

Грохот стоял такой, что Эдвард понял — тоннель обрушился по всей длине, и путь назад для них отрезан. Под завал они не попали только благодаря тому, что с ними был Бехзад, который знал эти крысиные норы как свои пять пальцев.

Дождавшись, пока взрывы прекратятся, они бросились вперёд.

— Колодец здесь, — крикнул Бехзад и вдруг завыл, как подстреленный койот.

— В чём дело? — спросил Эдвард.

— Его… засыпали песком, саиб, — проговорил Бехзад полным отчаянья голосом. — Выхода нет!

Каллен посмотрел туда, куда показывал Бехзад, и увидел, что тоннель наглухо перекрыт песчаной горой, которую и за сто лет шлемами не выгрести.

— Ах ты тварь! — направил на афганца ствол винтовки Браун.

— Я не знал, клянусь Аллахом! — опять завыл капитан, и Эдвард не сильно, но чувствительно треснул его прикладом.

— Заткнись и думай, как нам выбраться, — сказал он.

— Выхода нет, саиб! Нам конец! — упал на колени перепуганный Бехзад и принялся отчаянно молиться.

Эдвард попробовал связаться с поверхностью, но рация молчала. Что ж, этого следовало ожидать. Бесполезное дерьмо!

— Рано или поздно свои до нас доберутся, — пожал плечами не склонный к панике Лопес. — Уже прошло двадцать пять минут. Через пять минут, если мы не выйдем на связь, они должны начать поиски. Да и взрывы наверху наверняка слышно было.

— Мы умрём здесь от жажды или от удушья! — воскликнул Бехзад. — Мой дядя так погиб в 84-м, да упокоит Аллах его душу. Шурави загнали его в кяриз с двумя моджахедами, да упокоит Аллах их души, подорвали тоннель и воздуховоды. Моему отцу удалось пробиться к ним на третий день, но они уже были мертвы. Да упокоит Аллах…

— Я сейчас тебя сам упокою, сука! — взорвался Браун, вздёрнув винтовку.

— Спокойно, Браун! — осадил его Эдвард, хотя ему тоже хотелось всадить пулю в лоб этому кретину. — Он нам ещё пригодится. Лопес, сходи, посмотри, что там с тоннелем и есть ли еще какие-то выходы.

Бенито убежал, а Браун мрачно посмотрел на скулящего Бехзада.

Эдвард пожалел, что взял парней с собой. Пошёл бы он сюда один, один бы и торчал в этой дурацкой ловушке. Но рефлексировать сейчас не время.

Надо искать выход.

Лопес вернулся через пять минут.

— Тоннель полностью завален. Но я нашёл лаз, — сообщил он с энтузиазмом. — Узковат он, правда. Но возможно, по нему мы сможем выбраться наверх.

* * *

— Знаешь, куда он ведёт? — спросил Каллен у Бехзада, разглядывая тёмную дыру в стене, к которой привёл их Бенито Лопес.

Лаз действительно был очень узким, построенным в расчёте на тощих, жилистых местных жителей.

Шестифутовые великаны Лопес и Браун туда не пролезут. Слишком много мышц нарастили в бесплатных тренажёрных залах Корпуса морской пехоты. Вот только сейчас от их мускулов был один только вред.

— Нет, саиб, — ответил тот. — Я никогда по нему не лазал. Но это не воздуховод. Воздуховоды делают уже. Этот лаз ведёт либо наверх, либо в другой тоннель, — тут он вдруг повеселел и, повернувшись к Эдварду, выпалил: — Я могу по нему пролезть, саиб, и вызвать помощь!

Каллен смерил его взглядом.

Афганец был тощим, как жердь. И вполне мог бы поместиться в этом тоннеле. Но Эдвард ему не доверял.

— Нет, капитан, ты останешься здесь, — произнёс он твёрдо. — Я ведь знаю — вылезешь на поверхность, скажешь, что нас насмерть завалило и пойдёшь баранину жрать вместе со своим папашей.

— Да что вы, саиб, — воскликнул Бехзад. — Я бы никогда…

— Молчать. Вопрос закрыт, — сказал Эдвард. — Пойду я.

От природы Эдвард был худощав и не слишком широк в плечах. И хотя благодаря постоянным тренировкам и рукопашному бою тело его стало сильным и крепким, он по-прежнему оставался достаточно худым, чтобы пролезть в этот тоннель.

— Я полезу туда и приведу помощь, — сказал Каллен парням Джейкобса. — А вы стерегите пленного.

— Вы уверены, сэр, что вам надо идти одному? — с сомнением посмотрел на него Лопес.

— Я бы мог пойти с вами, саиб, — робко встрял Бехзад.

— Ты же сам сказал, что здесь не лазал, так что толку от тебя никакого, — произнёс Эдвард.

Лейтенанту не нравилась настойчивость, с которой афганец напрашивался ему в компаньоны. Пусть уж лучше тут сидит, крыса, и молится своему Аллаху.

Попробовав забраться в тоннель, Эдвард понял, что полная экипировка ему только мешает. Придётся избавляться от лишнего. Проклиная Афганистан и кяризы, Каллен снял с себя бронежилет и куртку, оставшись в форменной зеленой футболке. Кроме винтовки, Эдвард взял с собой нож, специально сконструированный так, чтобы парой ударов хорошенько распахать врагу корпус.

— Удачи, сэр, — сказали ему Лопес и Браун.

— Джеронимо (4), — фыркнул Каллен и полез в тоннель.

В этом была какая-то ирония — в том, что именно ему выпало ползти по этому проклятому тоннелю.

Потому что тоннели Эдвард Каллен от души ненавидел.

Очень давно, когда ему было лет одиннадцать, они всей семьёй поехали в аквапарк «Ноев Ковчег» в Висконсине, самый большой и самый крутой аквапарк Америки. Эдвард просто скакал от восторга. Отец обычно был так занят, что не находил времени на нормальный семейный досуг. И выходные Каллены почти всегда проводили на военной базе, где аттракционы Эдварду заменяла полоса препятствий для тренировок личного состава. Поэтому поездка в «Ноев Ковчег» сделала его самым счастливым мальчишкой на свете.

Он как одержимый скакал с одного аттракциона на другой, пока не добрался до самого экстремального — длинной, узкой трубы, вода по которой неслась с безумной скоростью. Эдвард был просто счастлив, что оказался достаточно взрослым и высоким, чтобы по ней прокатиться. В эту трубу он залез с радостными воплями, но уже через несколько секунд место радости занял ужас. В озаряемой вспышками разноцветных ламп темноте его настигло совершенно иррациональное ощущение, что его сожрало какое-то чудовище, и вода неудержимо несёт его в желудок зверя.

Эдвард вопил, молотил руками и ногами, и из трубы вылетел совершенно невменяемый. Эсми даже хотела позвать врача, но Карлайл сумел привести его в нормальное состояние, и Эдвард даже смог продолжить путешествие по «Ноеву Ковчегу». Но с тех пор предпочитал не залезать в узкие тёмные тоннели без особой на то нужды.

Трубу на полосе препятствий в Академии он, разумеется, преодолевал вместе со всеми, но пульс его при этом заметно учащался, а на лбу выступал холодный пот. До панических атак дело, к счастью, не доходило, но всё равно в этом было мало приятного.

Вот и на этот раз, оказавшись в узком, как кишка, подземном тоннеле, Эдвард почувствовал, как сердце забилось в два раза быстрее, чем следует, и накатила мерзкая тошнота. Надо взять себя в руки и сосредоточиться на выполнении задачи. Нельзя терять здравый смысл. Здравый смысл — главное оружие на войне, а порой — как сейчас — даже единственное.

Постепенно тоннель становился всё уже, его плечи, затылок и локти уже скреблись о стены, а просвета впереди так и не было. Эдвард чувствовал себя слепым кротом. Шахта стала теперь такой узкой, что развернуться в ней было нереально. Назад в случае чего придется двигаться задним ходом. А это — учитывая, сколько он уже прополз — удовольствие сомнительное. Да и глаз на заднице нет: можно вовремя не заметить направленный на тебя неприятельский ствол.

Эдвард глубоко вздохнул, успокаивая расшалившиеся нервы. И почему ему всегда больше всех надо? Почему он не может просто выполнять приказы Кинга и доверить разведку разведке? Это они, специально подготовленные парни, должны искать базы талибов и пути доставки в Гильменд оружия и боеприпасов, а рота «Браво» должна просто патрулировать вверенный ей район, время от времени надзирая за местными военными.

Его не учили охотиться за полевыми командирами. Это работа серьёзных ребят вроде Римлянина и Халка, а не вчерашних школьников, официантов, курьеров, студентов колледжей и менеджеров среднего звена, из которых в основном состоит его наспех набранный взвод.

Если бы кто-то сказал ему сейчас, что ситуация в Гармсире под контролем, а банда Максуда Махдави под колпаком, Каллен с радостью прекратил бы рыпаться. Но Эдвард всеми своими шрамами чувствовал, что их непосредственное командование ничего не знает о возвращении Сейфуллаха, и атака талибов может застать их врасплох. После той бойни в ущелье под Кандагаром Каллен больше не верил во всевидящее око американской разведки.

А Кинг не желает ничего слышать. Впрочем, делает он это не только из-за тупости, а потому что задача у него такая — сидеть на жопе ровно и не отсвечивать. Как рассказала ему Лорен Меллори со ссылкой на свои информированные источники в Пентагоне, когда они еще не поссорились из-за гибели ее оператора, рота «Браво» оказалась в Гармсире по одной-единственной причине — союзники по НАТО потребовали от Америки более активного участия в афганской кампании.

Британцы и канадцы, в ведении которых был Гильменд, несли потери и требовали поддержки от «старшего брата», которого затянуло в трясину бесконечной иракской войны. И тогда министерство обороны под прицелами телекамер отправило в Гильменд две роты американских морпехов. Но вовсе не для того, чтобы воевать с талибами: они всего лишь должны были — и в том числе с помощью фильма Лорен — показать союзникам, что США о них помнит.

Их командировка была PR-проектом. И сын высокопоставленного конгрессмена Ройс Кинг прекрасно это знал. Но проблема была в том, что талибы об этой показухе не подозревали и всерьёз готовились надрать им задницу. И Эдвард должен был их остановить. Не потому что хотел стать героем.

Героем он уже побывал, и ему не понравилось. Эдварду просто хотелось выжить и вернуть домой живыми своих парней. А для этого надо было доказать Кингу, что враг уже близко.

Грёбаный лаз становился всё уже. Эдвард извернулся боком и продолжил ползти, извиваясь, как змея. Он ободрал локти до крови, скрёб каменную породу затылком, но продолжал ползти. Чёрт побери, на кого вообще рассчитан этот ход? На детей что ли? Легко тут пройдет разве что девчонка комплекции Изабеллы Свон. Таня Денали уже все стены вытерла бы своим роскошным бюстом.

Зря он всё-таки не переспал с Таней. Да, она не в его вкусе, и в койке у неё наверняка побывала половина базы. Но не под венец же ему с ней идти. Он вообще никогда больше жениться не собирается, а всю жизнь развлекаться с Палмелой Хэндерсон (5) — перспектива печальная. Прав отец — надо жить проще. И поблагодарить бывшую жену за уроки женской психологии.

Больше он таким дураком не будет. Ему просто нужна подходящая женщина, от связи с которой не будет проблем, свободная и при этом красивая.

А кроме Тани в «Кэмп Фениксе» и женщин-то подходящих нет. Элис — с Уитлоком. Шивон толстая и агрессивная, как боец MMA. Бетси со склада старше на десять лет, и грудь у неё висит, как уши спаниеля. Компьютерные инженеры Синди и Либби — хоть и женщины, но настоящие гики, очень сильно на любителя, а Эдвард — не любитель. Розали Хейл свободна, но стерва хуже его бывшей. Лорен Мэллори, по словам Элис, спит со снайпером Эмбри Коллом.

Кто-то из морпехов говорил, что в Хазар-Джофте есть платные «жены на час». Но с афганками он даже пробовать не будет — ясно, что отдаются они американцам не по доброй воле, а Каллену такой секс по принуждению был не по душе.

Есть ещё, конечно, Свон…

Но Свон — это Свон.

Хотя с журналисткой она целовалась, как звезда лесби-порно, Элис настаивала, что на базе у неё ни с кем ничего не было. Чёрт его знает, правда это или Тинкербелл просто выгораживает подружку, но любое упоминание секса доводило Изабеллу Свон до слёз и визга, а это означает, что тараканы у неё в голове выросли размером с мадагаскарских. И не ему этих тараканов отлавливать. Он ведь отдых себе ищет, а не новый геморрой.

Так что Таня — именно то, что надо для возрождения его сексуальной жизни. Главное — контрацепцию достать надёжную: ни триппер, ни дети ему от неё не нужны. Вот только чтобы наведаться к Тане, надо сначала выбраться из этого проклятого кяриза.

И тут все мысли о Тане вылетели у Эдварда из головы.

Впереди наконец-то показался просвет.

Втянув живот и задержав дыхание, Каллен продвинулся вперёд ещё на несколько дюймов и увидел, что окно в мир уже совсем близко. Но достигнув его, даже зарычал от злости.

Дырка оказалась такой маленькой, что наружу могла пролезть только его голова.

Какой придурок так колодцы проектирует?!

Чтоб их джинны во все дыры драли!

Матерясь, Эдвард попытался расширить дыру ножом, но порода вокруг отверстия была слишком твёрдой. Мать твою!

Он снова попробовал вызвать по рации Харви, но даже вблизи от поверхности она по-прежнему не работала. Ситуация была хуже некуда. Но сдаваться Каллен не привык.

Если не получится выбраться самостоятельно, надо докричаться до кого-нибудь, кто позовёт к нему товарищей.

Джейкобс быстро придумает, как вызволить из ловушки тощую белую задницу своего сослуживца.

Высунув голову в отверстие, он осмотрелся, но не увидел ничего, кроме щербатых стен колодца. Судя по тому, что в колодце более-менее светло, он не такой уж глубокий и сверху не заделан.

Это внушало оптимизм.

С трудом Эдвард припомнил пару слов на пушту и, набрав в лёгкие воздуха, истошно завопил:

— На помощь! Помогите! ПОМОГИТЕ!!!

Он очень надеялся, что кто-нибудь его услышит, и это будут не талибы.

<hr />Примечания:

(1) Саймон говорит (англ. Simon Says) — детская игра, в которой участвуют от трёх человек, популярная прежде всего в англоговорящих странах. Один игрок, ведущий, берёт на себя роль «Саймона» и отдаёт приказы остальным игрокам в таком ключе: «Саймон говорит: сделай то-то»; как правило, это простые активные действия, например, «подпрыгни», «похлопай в ладоши» и т.п. Остальные игроки должны не задумываясь исполнить приказ. Суть состоит в том, что приказ должен обязательно начинаться со слов «Саймон говорит…», в противном случае его исполнять нельзя, и если кто-то из игроков сделает это, он выбывает.

(2) Мамлюкская сабля — тип сабель, применявшийся в странах Европы с начала XIX века. Традиционно является элементом парадной формы офицеров Корпуса Морской Пехоты США.

http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/e/e5/USMC_Marmeluke.JPG

(3) FUBAR — (Fucked Up Beyond Any Recognition) — американская армейская аббревиатура, которая появилась еще во время Второй Мировой Войны. В более-менее цензурном варианте означает что-то вроде «полный пиздец».

(4) Джеронимо — традиционное восклицание американских десантников перед прыжком с парашютом.

(5) Палмела Хэндерсон (Palmela Handerson) — игра слов на имени американской актрисы и модели Playboy Памелы Андерсон. Образовано от слов palm (ладонь) и hand (рука). Аналог русского выражения Дунька Кулакова, означающего мастурбацию.