Но что мне делать? (гет)

* * *

Джинни спускается в гостиную, как только за окном достаточно темнеет. Рон мирно сопит на диване. Джинни долго наблюдает за ним, а потом снова поднимается в свою спальню.

Джинни думает о корабельных соснах, которые мечтают стать мачтами тех быстрых фрегатов, которые могут пересечь любые океаны. И отвезти Джинни к Рону. Или Рона к Джинни. Она думает о своей непослушной волшебной палочке, которой сколько ни говори «Ассио Рон», ничего не происходит. Думает о всех написанных ею книгах и нарисованных картинах, которые ничего не стоят, потому что прятала она в них только боль и тоску. И вспоминает ещё, как невыносимо ей было без Рона эти полгода. Невыносимо-невыносимо-невыносимо. Эти полгода и предыдущие десять лет.

Через два часа зарёванная Джинни снова подходит к спящему Рону, садится на самый краешек дивана, протягивает руку, проводит ей по грубой щеке.

Рон сам хватает её руку, сам притягивает её и целует, прижимая всё крепче к себе.

— Ты не спал? — шепчет Джинни.

— Молчи, — отвечает Рон, — переворачиваясь вместе с ней и оказываясь сверху.

Грубые пальцы Рона сильно надавливают на бёдра Джинни, поднимая сорочку всё выше, — кружевная каёмка задирается, мягкий шёлк холодит кожу, Рон дышит Джинни в шею и всё её тело покрывается мурашками. Рон скользит руками вверх по податливому телу, проходится по плоскому животику, бережно оглаживает талию, сжимает упругие груди и неотвратимо обнажает Джинни.

Джинни выгибается под ним, сладко стонет и закрывает воспалённые раскрасневшиеся глаза.

У Джинни сильно колотится сердце, и ещё у неё никого не было уже одиннадцать лет. Джинни знает, что она переступает очень важную черту, но этого она совсем не боится, ведь она шагает в неизвестность не одна. Рон сильный и порывистый, Рон сможет её защитить. Никогда не оставит. Никогда не предаст. Всегда будет на её стороне.

И Джинни растворяется в нём без остатка, с радостью отдаёт ему всю себя. Она знает, что это неправильно, но ничего не может с собой поделать — любовь, которую она душила в себе так долго наконец вырывается из её груди.

* * *

— Не бойся, — говорит Рон, стоя сзади и массируя плечи Джинни. — Не такой и нонсенс. В чистокровных семьях дело обычное.

Джинни пьёт свой утренний чай и пытается ни о чём не думать.

— Если б не кровосмесительные браки, маги выродились бы много поколений назад.

Джинни кивает, она знает историю магии:

— Ты только не говори никому.

— Могила! — смеётся Рон и целует её в затылок.

Полчаса спустя, уходя в Аврорат, Рон легко касается щеки Джинни.

— Я вернусь вечером, — говорит он. — С вещами.

— Ладно, — отвечает Джинни, — Возвращайся.

* * *

— Это странно! О генетике в вашем сумасшедшем мире никто не слышал? — воинственно говорит Гермиона.

— Мы маги, — отвечает Драко. — Нам до этого дела нет. Ты же такая умная, а до сих пор ещё не разобралась, что кровь, отмеченная магией, совсем иная.

Гермиона фыркает и осторожно продолжает идти вперёд, крепко сжимая руку Драко:

— Это противно. Разве нет?

— Нет, — спокойно говорит Драко.

— Тогда я совершенно ничего не понимаю!

Ветер пригибает ветви деревьев к земле, маленький Скорпиус держится за юбку матери, но смело шагает вперёд. Когда, наконец, Малфои доходят до арки, причёски их растрёпаны, а одежда измята.

— Ошиблись координатами аппартации, — неохотно поясняет Драко спешащему на встречу Рону. — Привет.

— Это мы ошиблись, — смеётся Рон. — Видели бы вы Поттера, поняли бы, что Вам ещё повезло. Как такое вообще могло получиться? Столько гостей и у всех разные координаты! Надо было всё-таки заморочиться с порт-ключами.

— Я, кажется, имею некоторые мысли на этот счёт, — задумчиво произносит Драко, выискивая в толпе как обычно очень довольных собой близнецов.

— Джинни выглядит счастливой, — замечает Гермиона, заглядывая Рону в глаза. — Так что, полагаю, мне стоит поумерить свой снобизм. Но вот чего я действительно не понимаю — так это того, как вам пришло в голову устраивать свадьбу в Шотландии. Осенью.

— О! Гарри тоже спрашивал об этом! — воодушевлённо отвечает Рон. — В других, конечно, выражениях, да и вопрос его был скорее риторическим…

Гермиона выискивает взглядом Поттера и принимается хохотать, на голове сурового аврора вместо привычного вороньего гнезда чёрный одуванчик, оставшийся после высушивающих заклинаний.

— Вот чёрт, — шепчет Малфой, — если он тебя заметит…

— Куда он приземлился? — восторженно спрашивает Гермиона.

— В воду. Недалеко вооон от того мыса, — кивает Рон.

* * *

Джинни кутается в одеяло и наблюдает за читающим Роном.

— Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — заключает она.

Рон посмеивается, не отрываясь от книги.

Джинни переворачивается на другой бок, подносит к лицу свою левую руку, разглядывает кольцо, вздыхает.

— Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — повторяет она, снова поворачиваясь к Рону.

— Чего хорошего? — спрашивает Рон. — Я раскидываю носки и много ем. Ты скоро устанешь и будешь говорить, что всё слишком плохо.

Джинни мотает головой и улыбается, Рон откладывает, наконец, Спящую красавицу на прикроватную тумбочку, смотрит на Джинни ласково и говорит:

— Ты просто больше не одна, вот и всё. Не думай о плохом, я от всего тебя защищу.

— Даже если злая ведьма будет поджидать в ветвях дерева и престарелый сосед начнёт преследовать меня?* — спрашивает Джинни.

— Конечно, — смеётся Рон, обнимая Джинни и прижимая её к кровати. — Ведь ты моя маленькая девочка.