Привередливые (гет)

Я сидел в таверне, мрачно уставившись в почти бездонную огромную кружку, и очень хотел откупорить в подвалах Скайхолда что покрепче, чтобы забыть весь этот феерический дебилизм, которым страдай — не хочу. Всё время моя задница чуяла подвох. Вот не может быть так, чтобы мне наконец повезло, и мне ответят взаимностью? Не-е-ет, ни в коем случае, не может!

Нас не связывало ничего, кроме моей метки, Инквизиции и желания «починить» этот мир.

И еще она не любит магов не меньше, чем благородных. А я и к тем, и к другим отношусь непосредственно. И что бы я к ней ни чувствовал...

«Нам обоим нравится одно и то же,» — говорила она, смотря куда-то мимо меня, а её улыбка не соответствовала неподвижным глазам.

Так, будто она тогда была в бою, напряжена, и смеялась во время убийства врага.

Скалилась.

Но я признался ей. Своеобразно, конечно, но можно мне всё же было бы сделать вид, что я этого не делал. Просто двусмысленность, которую неверно истолковали — ничего более.

Но я как был неопытным идиотом, так им и остался. Разозлился, когда мне отказали — это первая ошибка, я потерял контроль над ситуацией и не смог выйти из диалога так, чтобы она не заметила. Едко порекомендовал ей соблазнить Крэма — ошибка вторая. Она, кажется, прислушалась к совету — сейчас достаёт Акласси где-то неподалеку, потому что слышно их голоса.

На хуй такую жизнь. На. Хуй.

Ни одной женщины из близкого окружения, с которой бы было интересно провести время.

Кроме неё, конечно, но тут ничего не попишешь — не её я формат, и всё тут.

Кассандра Пентагаст? Не смешите мои подштанники! Женщина из той когорты, с которой и дружить-то трудно. А я ещё и маг к тому же. Нет, она нормально ко мне относится, да и разговаривали мы с ней без проблем, но даже Лелиану, постоянно держащую себя отстранённо, я в мыслях мог раздеть, поцеловать и сделать что угодно! Но только не Кассандру!

Кстати о Лелиане. Мысли мыслями, но вот в реальности — полный холод. Надо было зарабатывать право на существование и, до кучи, управление у Тайных дел Мастера, а не расположение красивой женщины. Она работала и не собиралась отвлекаться на посторонние связи — это было понятно даже мне, порой чурбану в отношениях с противоположным полом. Расти в Круге — автоматически означает быть или чурбаном, или педиком.

Кстати о педиках. Дориан искренне полагал до некоторых пор, что я в его присутствии себя странно веду, потому что он мне нравится. Слава богу, парень прямо спросил, а я прямо ответил, что в Круге — было дело, приставали. И с тех самых пор я ненавижу это дело в любых его проявлениях. Хотя наше общество и толерантно к подобному, но всё же… Не тянет. Скорее, брезгливость накатывает.

Жозефина Монтилье же дипломат до мозга костей. Миловидная, даже красивая, но я не дурак, чтобы не понять после наших с ней разговоров, что наследнице рода вряд ли нужен был бы такой, как я. Да и я особой приязни к ней не ощущал — не моё, хотя разговаривать с ней интересно, всегда что-то новенькое для себя открываешь в мире знати и политики. А флиртовать я никогда не умел.

Я вновь посмотрел в сторону голосов — вот послышался знакомый смех — и прихлебнул из кружки, затем натужно сглотнув. Это была четвертая такая. Эх, вот напьюсь ведь с непривычки…

* * *

— Сэре никогда не согласиться с судьбой,

И все её сказанья — восстанья да бой!

Порхал в руках у Сэры славный лук,

Но никто не знает откуда наш друг!

Сэре никогда не быть тихой и злой,

Шум и радость боя разделит с тобой,

Но знала всё она про паршивую знать,

И знала она, как их обозлять!

И всегда любила повторять:

«Не копайся в прошлом, а живи этим днём!»

Она бродяга и плут, ей бы судьбу искушать!

А мы за то деремся и этим днем живём!

Сэре никогда богатство не завести,

А ты с её в тавернах разных по—огости,

И стрелы её — как дракона плевки,

Так же остры и жесто—оки

Сэре никогда не обрести покой,

Режет её взор будто бри—итвой,

Но знала она, что такое народ,

И знала она, что их помощь найдет!*

Мы с бардом допели эту песню, только что на коленке придуманную, чокнулись кружками и вновь выпили. Девушка-бард выпила лишь половину за всё то время с момента моего «хочу песню про Сэру», высказанного ей таким тоном, что было понятно — пьяный маг не приемлет отказа! Мне даже на секунду стало стыдно, но когда ушлый бард не растерялась и припрягла меня к сочинению песни, то вина развеялась, как будто её и не было. Появилось много вина.

Постепенно к нашему столу со всех сторон подтянулся заинтересовавшийся народ со всей таверны, но мы с бардом уже не замечали ничего, кроме листов бумаги и музыки — общей на двоих. Я даже не заметил саму Сэру, находившуюся всё это время в толпе за нашими спинами — уж не знаю, было ли это проблемой для барда. Но если бы я заметил, то деятельность по придумке песни бы сама собой свернулась, так что это даже хорошо.

— Уи-и-и! Инкви! — на меня со спины повесилось что-то тяжелое, а так как я не знал, что Сэра за спиной, то чуть было не родил, и меня даже не остановило бы отсутствие нужных органов! Останавливало то, что голос-то я узнал! — Песня… ик… хороша!

Я встал от неожиданности со стула, но чуть было не упал, потому что закружилась голова. Меня, счастливо для моего здоровья, подперли со спины — под дикий ржач Железного Быка и большей части таверны, потому как смотрелось всё это крайне весело, я почти уверен.

— Слишком пьян, — вслух констатировал я и приземлился обратно на стул — тяжесть за спиной вновь стала ощутимой. — Надо в кроватку.

— Ты… ик… просто… ик… придумал песню п-про меня… ик! — её губы находились возле моего уха, и это смущало, особенно в таком основательно нетрезвом состоянии. — Мне… ик… не скзать чтбы очнь… ик… Но всё-таки! Спаси… ик… бо! Пойдем в… ик… отведу тебя… ик… а то ты стоишь хуже меня… ик…

— Ладно, — послушно согласился я, и мы выползли из таверны. Тут подвели ноги уже её, но я видел, что взгляд её ясен немного более, чем менее, и поэтому чуть ссутулился, подставив ей плечо. — Я ни фига не вижу, в глазах четверится. А тебя ноги не держат. Распределяем обязанности! — она согласна промычала и крепко уцепилась ладошкой за мою шею.

Где-то минут через пять, которые мы тенями да закоулками достигали места назначения, и еще немного мгновений молчаливого превозмогания лестницы до моих палат, я задался сакральным вопросом.

— Так песня тебе всё-таки как?

— Да нич… ик… его такая, но ты… ик… это… Инкви! Стоять! Левее! Левее! Нет, теперь чуть правее! Фу, опять пронесло! Там стул стоит, а ты пря… ик… прямо на него нас пер! Спаси-и-ибо, песня… ик… в самый раз! Точно… ик… передал, Инкви!

— Да не-э-е зчто, эльфи, — я тоже икнул. — Я с горя! — я уже не следил за тем, что несу, но, кажется, было без разницы нам обоим. — Я тут внезапно понял, что… ик… быть Инквизитором это пизда.

— А чё так? — развеселилась эльфийка. — Не, я просто уди… ик… удивля-а-аюсь, чего это так поздно дошло… ик! — мы уселилсь на диван, продолжая обнимать друг друга за плечи для равновесия. — Я сразу подумала, что это как-то не оч…ик… очень.

— Та не в метке и Корифи… ик… Корифе… ик… Корифусе суть ведь! Просто такая невезуха, что пизда! Вот, видишь, даже девушка, которая нравится, и та… ик…

Я еще раз грустно икнул и откинулся назад на спинку дивана.

— Сегодня мы убили дракона, — невпопад произнесла Сэра с мечтательными нотками в голосе. — Было круто.

— Ага, — я зажмурил глаза, потому что мир немного прокручивался туда-сюда. — Как ты отпрыгнула от того плевка и потом — стрелу в глаз? А я бил по площадя-а-ам, это да… Люблю взрывать.

— М-м-м… — Сэра попыталась освободиться из моих не слишком крепких, но заметных объятий. — Пойду-ка я. Спать!

— Оставайся у меня, — вдруг сорвалось с моих губ, на что я сам тут же покраснел, а Сэра нахмурилась и, было, взялась вывернуть мою кисть, которая держала её за плечо, но я добавил. — Я тебе просто кровать предлагаю, а не переспать. Ты ж уже сказала! — объяснял я ей как маленькой. — Было бы глупо тебя заставлять! А я не такой идиот! И вообще… ик… не такой!

— Хорошо, — подозрительно прищурилась она на пару секунд, ещё колеблясь, но ей было бы гораздо удобнее остаться тут, а не рисковать слететь с лестницы и бесславно свернуть шею. — Я остаюсь!

* * *

Раннее утро встретило меня беспечным храпом развалившейся по всему простору кровати Сэры и моим затекшим телом, прижатым тяжелой эльфийкой к этому самому простору. Мы не переставали обниматься — не знаю как оно было во сне, но как засыпали в обнимку, так и проснулись, хоть и в другой позе. Если спать ложились — Сэра была где-то под подбородком, то сейчас она развалилась так, что её волосы взметнулись вверх, мне на лицо, а руки с ногами были раскинуты в разные стороны и под невообразимыми углами, хорошо хоть не нарушая базовых законов мира и физиологии.

— Просыпайся, — просипел я, сдувая со своего лица светло-русые волосы. — Эй, Сэра… Сэра! Сэра!

— Ы… эаоуэы? — её странные заспанные глаза уставились на меня в искреннем недоумении, но эльфийка не стала делать никаких резких движений, с упорством вспоминая прошлый вечер и ночь, видимо, пытаясь понять, как она тут оказалась. — Ы-ы-ы-ы… — смирившись, промычала она, посмотрела в окошко, где только начало светлеть небо, и снова прикрыла глаза. Да ещё и устроилась поудобнее! — Сплю, — произнесла она, ставя перед фактом. — И ты тоже.

— Мне неудобно, — я скосил взгляд вниз, на область пояса. — Вообще нет.

На штаны — единственное одеяние на мне — также уставилась и Сэра. Прошла пара мгновений.

— Эта реакция… ты можешь её убрать? Я уже устроилась, тут тепло и мягко, — она скривила губы. — И ты хорошо пахнешь, если не считать, что мы оба сейчас с похмельем… Так ты можешь? Неприятно, знаешь ли.

Меня разозлило её немного пренебрежительное отношение к себе или я просто сошёл с ума — я так и не понял.

Я резко развернулся, нависнув над ней так, что мои губы, как её вчера, оказались близко к её уху, а моё колено — это, правда, не специально — не давало сдвинуться её коленкам. Она могла бы двинуть мне по яйцам, но почему-то не сделала этого сразу, странно оцепенев и дав мне таким образом продолжить то, на что у меня хватило на тот момент и дури, и похмелья, и желания.

— Давай я сделаю так, — моя ладонь скользнула ей между ног, — буду находиться в таком положении пару часов, и потом ты попробуешь успокоиться. Смирись, — я горестно вздохнул прямо в её шею, но заметив, что немного переборщил с наглядностью, сдулся, рывком снимая себя с желанного тела замершей девушки, — ты меня возбуждаешь. Смирись. Ведь это делу не помеха. Просто…

Я, не договорив, улегся рядом с ней, стараясь не коснуться её даже краем ладони. Я не знал, о чем её мысли, но с таким лицом о хороших вещах не думают, это точно! Закрыл глаза и попытался успокоить дыхание. В висках туго пульсировала кровь. Тело было напряжено, но я старался избавиться от этого сердцебиения. Но у меня не получилось до конца. И не потому что я такой недисциплинированный, а потому что, когда на тебя садится женщина и целует в губы, будто смахивая с тебя всё спокойствие одним лишь своим прикосновением, никакой порядок ума не спасёт.

Жадно ответив на поцелуй, я без всякого на то разрешения положил свои руки на поясницу эльфийки, прежде оглаживая приятные округлости и немного их сжимая через плотную материю штанов. Она оторвалась от моих губ — я всё еще не открыл глаз, потому не видел её лица — и начала говорить, не замечая моих ладоней на своем теле так, будто они были сами собой разумеющимися.

— Я пообщалась вчера с Крэмом, Инкви. Это… всё в голове, правильно? Я чувствую к тебе то же, что чувствовала бы, будь ты женщиной. Будь ты хоть кем. Ты хороший человек, хотя и маг, и благородный… Ты — мой друг, и даже больше. Но почему ты должен быть несчастлив из-за меня, Макс?

— Макс? — я открыл глаза. Её странные и красивые глазищи были в дюйме от моих, всматриваясь в самую душу. — Ты сократила Максвелл? Может не надо?

— Да. Макс, — протянула она. — Мне нравится. Инкви — как-то однобоко. А ты — привереда! Фу-фу! — она показала мне язык. — Вообще, Ма-а-акс, до этого останавливало меня только отсутствие этой… вспышки между нами! Да, именно вспышки! Ма-а-акс… сейчас всё по-друго-о-ому… — раздался её этот убийственно дебильный смех, от которого я сам начинаю всегда улыбаться. — Ты меня нехило так полапал. И, ты знаешь, мне уже как-то без разницы, — она снова поцеловала меня, только разве что глубже. — Я не особо привередливая.

— А мне казалось… — мои губы, уже и так растянутые в улыбке, просто заболели от ширины, на которую я был готов осклабиться, почувствовав её ладонь на моём животе, а пухлые губы — обыскивающие шею в поисках чувствительных мест.

— Тебе... только... казалось, — сбивчиво пробормотала она и заткнула мне поцелуем рот.

* * *

— Красивая, — прошептал я, обнимая все-таки хрупкую эльфийку со спины и мягко покусывая кончик её уха, забавно подрагивавший при каждом моём прикосновении. — Люблю твои волосы. Первое, что замечаешь, наверное, прическа виновата. Потом глаза. Потом губы. Уши — плевать на них, хотя сейчас… м-м-м… тебе приятно? А потом — бёдра. Твоя грация во время боя.

— Ты — дурень, — констатировала Сэра, оборачиваясь ко мне, совершенно обнаженная и уже сильно возбужденная — снова. — Ты говоришь… всё обычно, просто мелешь языком. Почему так приятно?

Я подался вперед. Если первый наш раз сверху была она, то во второй — я не собирался уступать.

Я хотел её всю. Снова. Сделать своей.

Ей было непривычно — я это ощущал всеми фибрами души, но мы уже находились вместе в постели, уже занимались сексом, и я хотел просто убрать из её чувств это «что-то не так». Ну, или хотя бы утвердить её в этом мнении окончательно, чтобы она могла твердо сказать "нет", а не томить мою душу в цепких тисках своего обаяния и притяжения. Я целовал её без остановки, чувствуя её голое тело своим, заставляя её стонать и прижиматься ко мне всё сильнее — она это делала очень жарко и пылко, вцепившись в меня всеми конечностями и целуя в ответ, но мы пока просто ласкали друг друга, а когда дело подошло к самому главному, то... Я не то был готов поседеть, не то был в шаге от безумного хохота — я так и не понял. Вот же... надо так попасть-то было с этой любовью, м-м-м?

— Фу! Убери от меня эту штуку! Лучше рукой!

— Сэра… А давай я почешу тебя за ушком. Это же то же са-а-амое, Сэ-э-эра! — я захохотал, целуя её шею и удерживая в руках весело смеющуюся и извивающуюся — будто не желающую сдаваться — эльфийку. — Эта штука уже тебя знает. И скучает.

— Ну и что… — попыталась было продолжать она, но от поцелуев по всей шее и груди её внезапная, но всё-таки напускная категоричность не спасла. — О… Ма-а-акс, — она довольно улыбалась, когда я спустился вниз по животику и начал доводить её прикосновениями губ и языка.

Через несколько минут она уже начала не менее довольно стонать, а я поступил хитро. И она уже тоже совершенно точно не была против.

— И всё-таки рука лучше, — вынесла вердикт Сэра через достаточно большой промежуток времени, когда мне уже не хотелось разговаривать и вообще особо прытко двигаться — так было хорошо. — Ну или губы с языком, — чуть покраснела она. — Но уж никак не…

— Не пытайся убедить меня в обратном! — с показным ужасом я прикрыл рот и выпучил глаза. -Сэра, как ты могла! Ты ужасно привередлива! Да и… — я усмехнулся и поцеловал эльфийку. — Я уверен, что тебе понравилось. Ведь ты ни фига не умеешь врать.

— Умею. Только не в таких вещах, Инкви, — серьезнее, чем это могло ожидаться после всех произошедших прежде событий, произнесла Сэра и сама потянулась ко мне за поцелуем. По-хозяйски загребла меня за шею и присосалась, я бы даже сказал. — Ты, может быть, и на самом деле немного избранный.

* Это мой перевод песни про Сэру из таверны. Его я попрошу забирать с указанием на автора, всё-таки получилось стихотворнее, чем в оригинале.

Жду комментарии. Интересно мнение, стоит ли продолжать или на этом закончить?

Сэра снова ныла по поводу морозной погоды, правда, ничуть не дрожа, после того, как я отдал ей свои варежки. Зачарованные, между прочим! И именно что на защиту от холода! Я фыркнул и перехватил уже немного деревенеющими пальцами в кожаных перчатках посох. Волшебный елдак был тяжелый, будто на его кончике сидел Дориан и при этом самоудовлетворялся — руки еще и подрагивали чуток, после трех-то зараженных красным лириумом великанов и ебаной кучи более мелких образчиков дури людской. И еще этот Имшель… Что за жизнь, а? Ну вот что за жизнь?

Я с тоской вгляделся в небо и оглянулся на Соласа с Кассандрой, которые выглядели гораздо более потрепанными. Я тренировался с Командиром Рыцарей-Чародеев, что дало мне большое преимущество перед Соласом, который мог либо долбать по площадям, либо отмораживать понемногу, но никак не швыряться молниями и переходить в ближний бой мечом, который является вместилищем духовной энергии сам по себе, и потому даже не тратит моей магии.

Ну а Кассандра всё-таки очень много на себя взяла, да и её эти способности, от которых меня каждый раз передергивает и немного оглушает, явно ей не слишком легко даются, как бы она ни храбрилась.

И еще тут этот демон… Явно разумен достаточно, чтобы сейчас нам стать заговаривать зубы! Голову даю на отсечение! Ведь та записка про "благие намерения Мишеля" явно им была написана! Но что-то тут не то…

* * *

— …Вообще-то я Дух Выбора, — сложил руки на груди человек, разительно схожий с Мишелем, только разве что темноволосый и с двухтонными мешками под глазами по каким-то неведомым причинам.

— Создатель, дай нам сил! — не удержалась Кассандра, на что я лишь вздохнул.

— Стой! Стой! — брови демона очень натурально приподнялись, но я не верил ему ни секунды, хотя в принципе хотелось. — Твои друзья! Они жестоки! Я… Я собираюсь, оправдывая свое имя, дать тебе выбор! У тебя он тоже есть! Не стоит заканчивать всё кровопролитием!

Я чуть прикрыл глаза и оценил предложение немного тщательнее.

Кассандре это не понравится, это же Кассандра. Солас бы выслушал. А Сэра… А Создатель с ней, с Сэрой, упаси Бог представлять себе, как она может подумать, выдумать или отреагировать.

— Говори, — бросил я, на что Солас тут же предупреждающе произнес.

— Выслушать-то можно, но вот верить ли?

— Всё просто! — демон начал излагать своё предложение размеренно и совершенно обыденно. — Я предлагаю тебе богатство, власть или девственниц и девственников на выбор. Потом мы все живем долго и счастливо… Ну или не все, хотя кто считает?

Он сложил руки на груди и выжидающе на меня уставился.

Я раскрыл глаза во всю ширь и, даже для спутников — заинтересованно, а не только для демона, которые просекают настроение на раз, взглянул на «духа выбора».

— Девственницы, конечно! — воскликнул я, про себя думая, где же он их возьмет.

— Что?! — возмутились синхронно Сэра и Кассандра, а Солас сделал такое лицо… м-м-м-м… О, а вот и ладонь приложил, как я и ожидал!

— Н-да… Пора бы мне уже перестать девственниц предлагать… Где ж я их возьму… М-м-м… Может, вместо девственниц…

Он, было, попытался, что-то начать предлагать, но я уже не слушал. На лице Сэры я всего на пару мгновений заметил досаду, больше похожую на болезненную ревность. Мне стало вдруг так хорошо… Что я просто не мог продолжать Игру и расплылся в широченной улыбке, перехватив при этом поудобнее посох.

— Да что же ты за Демон-то такой, у которого даже девственниц — и тех нет? — лениво прищурился я, переступив с ноги на ногу, чтобы было удобнее оттолкнуться.

— Я не демон, я дух! Выбо… ра… — он договаривал это уже не мне, а пустому пространству в том месте, где я до этого стоял.

Улыбка блаженного идиота всё еще держалась на моих губах, но демон просто не успел отреагировать на перемещение к нему, в его человеческой оболочке, сквозь Тень, и мгновенное нанизывание этой оболочки на духовный клинок. Я направил всю магию, что во мне была, на эту многострадальную рукоять, по несчастью принадлежащую мне, и заставил энергию выплеснуться в пронзенное тело, ставшее внезапно мягким и, скорее, желеобразным… Но моя магия держала крепко.

Золотой свет, ранее принадлежавший только лишь самому клинку, теперь усиленно выбивался из странных трещин на теле то и дело искажающего свою форму демона. Теперь уже точно демона — я это чуял.

— Готовься умереть, садовничек. И вообще, — я мельком взглянул на застывшую Сэру. — Шутки. Надо. Понимать.

— Женщины… Власть… Богатство… — бормотали губы демона, а золотистые путы духовной магии как стискивали его снаружи, так и заставляли его оболочку трещать изнутри, искажаясь и напитываясь разрывами, полными яркой магии.

— Не нужны, — четко произнес я возле ушной раковины — уж не знаю, слышал демон меня или нет. Но вот Сэра смотрела в мои глаза и слышала всё, что я говорил. Она даже не подняла оружия, когда как Солас и Кассандра добивали обессиленных лириумных уродов. — Любовь ты создать не сможешь, — я выплюнул это словосочетание, — Дух Выбора.

Яркий золотой взрыв, ставший для всех возле эпицентра просто огромной вспышкой белого света, разметал демона на кусочки.

Я стоял перед гигантским кристаллом лириума, держа в опущенных руках посох Бури и треснувшую надвое рукоять духовного меча, в которой совершенно дотла истлел концентрирующий кристалл.

— Друзья… — откашлялся Солас и несмело улыбнулся краем губ. — Кажется, нашему Инквизитору понадобится новая рукоять. Эту он… О Демона Желания разбил.

— И такое бывает, как оказалось, — пожал плечами я, аккуратно вкладывая рукоять в сумку. — Всё-таки, Солас, я тебя не понимаю. Духи слишком ограничены одним аспектом, чтобы быть полноценными. Хотя этот… приблизился к человеку. Маньяк. Почти человек. Но демон.

— Так! — Сэра так незаметно приблизилась, что её прикосновение чуть было не заставило меня отдернуть ладонь. — Ты — идиот. Шутить с демоном? Ты… И… Это было страшно.

— Ты испугалась демона? — я удивленно вздернул брови.

— Нет, — Сэра несильно двинула мне кулаком под дых. — Страшным был ты, маг недоделанный. Больше не пугай меня так.

— Ну я… не насто-о-о-олько ведь стра-а-ашный бы-ы-ы-ыл!!! — попытался я схохмить, стараясь показать голосом самыя Зло во плоти, но вызвал лишь недовольство.

Сэра лишь сморщила на мои кривляния нос и махнула рукой, передернув плечами.

— Да делай что хочешь. Всё-таки, ты обычно нормальный. Хоть и псих. И вообще, мой друг.

Друг?