Суд и искушение (джен)

Графские знамена полоскались на свежем ветру над зубчатой стеной замка Форхартунг, когда лимузин графа Форталы затормозил перед массивными воротами. Старый граф нетерпеливо подождал, пока оруженосец очень осторожно поможет ему выбраться из машины и пересесть в парящее кресло, а затем расправит на нем богатую алую с серебром мантию. Он прекрасно знал, насколько смехотворно смотрится это одеяние на его усохшем старом теле. Воистину, "старый шут", как его некогда называли.

Георгос ждал его у ворот.

— Как у нас обстоят дела с голосованием? — спросил Фортала, едва тот и рта не успел открыть.

— Голоса распределились более-менее поровну, — ответил Георгос уже в дверях замка. На крыше над ними оруженосец Форбарр поднимал на флагштоке черное с золотом императорское знамя. — Однако Эйрел надеется, что вы сможете добыть в его стан еще несколько... а, вот и он. Граф Форкосиган!

Эйрел, стоявший возле двери в залу Совета, обернулся, и его лицо просияло явным облегчением.

— Ну-ну, парень, — приветствовал его старик Фортала. — Как этот ты умудрился впутаться в такую неразбериху? Я думал, что оставил свой пост в хороших руках, а посмотрите-ка — два года без меня, и вот что случилось.

Эйрел развел руками.

— Майлз, — покаянно вздохнул он, и единственное слово объяснило все.

Фортала фыркнул — он прекрасно все понимал. Он внимательно вгляделся в Эйрела. Что-то многовато у того седых волос. Что, неужели и мальчишки когда-то успели постареть? Конечно, никаких вычурных одеяний и мантии Эйрел не носил. Этот парень всегда предпочитал выглядеть солдатом и только солдатом. И сегодня его сверкающий парадный мундир был недвусмысленным политическим заявлением, напоминанием о том, кем он был и что сделал для Барраяра и что все они дожили до этого дня лишь благодаря ему.

— Не беспокойся, парень, — шепнул Фортала. — У морщинистого старого шута имеется еще пара трюков в рукаве.

Они вошли в Залу Совета вместе. Фортала видел, как по всему помещению смолкают шепотки и как головы поворачиваются в их сторону, пока Эйрел провожает его к месту. Итак, он снова на прежнем поле битвы: мыслит, как и прежде, видит вокруг себя знакомые лица, оценивает их выражения. Впечатлило ли графов зрелище такой взаимной поддержки или, напротив, они усмотрели в ней лишь признак того, насколько отчаянно положение Эйрела?

Шепот словно обрезало, когда за пустующим пока помостом распахнулась дверь. Фортала развернул свое кресло, чтобы видеть, как войдет император. Грегор выглядел бледным и усталым, но все же смотрелся блистательно в полном парадном мундире с золотыми аксельбантами и шитьем. Лишь он один во всей зале сверкал сильней, чем сплошная чешуя наград на груди Эйрела Форкосигана. Фортала оглядел залу. Определенно, смысл этого заявления не упустил никто.

Он тихо вздохнул. Шестнадцать лет подряд они сражались за то, чтобы возвести внука Эзара на трон, а всего лишь два года спустя им приходится бороться уже за то, чтобы осадить Грегора и не дать ему все испортить. Эзар предсказывал, что мальчишка будет идиотом. Но такого даже Эзар не мог себе вообразить.

Георгос занял свое место в центре залы. Один из форбаррских оруженосцев — сегодня их здесь было особенно много — протянул ему кавалерийскую пику с флажком императорских цветов. Пика стукнула о деревянную плашку на полу, и этот звук эхом разнесся по внезапно охваченной тишиной зале.

— Мой господин император видит здесь графа Фордрозду, — выкликнул лорд-хранитель спикерского круга. — Выйдите вперед, милорд.

Во всеобщем молчании граф Фордрозда поднялся и занял место в круге. Сражение началось.

* * *

Артподготовка длилась пять дней. Каждое утреннее заседание начиналось с одного и того же: Георгос выкликал лорда Форкосигана и спустя минуту почти скорбной тишины с явным отвращением передавал слово и спикерский круг графу Фордрозде. На вереницу свидетелей и улик, которые Фордрозда предъявлял Совету, его оппоненты отвечали молчанием. Никто из них не произнес ни слова в свою защиту — не считать же защитой знаки, которыми обменивались через залу Эйрел и Георгос.

Большую часть происходящего граф Фортала уютно проспал. Происходящее не имело отношения к делу. Настоящий суд вершился вне этой залы: там, где между сессиями он и Эйрел договаривались с графами о взаимных услугах и обещаниях, пока леди Элис обрабатывала графских жен. Все трое были мастерами политических игр, еще в дни регентства они выиграли бессчетное число голосований, подобных этому — голосований, которые все прочие члены правительства считали заведомо провальными. Сейчас этот выскочка Фордрозда вызывает своих агентов СБ и требует их свидетельства? Ну и пусть. Фортала был уверен в победе.

Он проснулся лишь раз, когда в залу ввели Саймона Иллиана, эскортируемого парой охранников в императорских ливреях. Опальный шеф СБ после своего месячного заключения выглядел бледным и утомленным, но в остальном вроде бы был в порядке. Фордрозда тут же пустился в драматический рассказ о том, как Иллиану якобы не удалось скрыть заговор и измену. Иллиан покосился на него молча, но с убийственным выражением на лице, и его ладонь легла на бедро, словно потянулась к несуществующей кобуре нейробластера. Эйрел стрельнул в Иллиана предупреждающим взглядом, и тот замер.

Когда увели Иллиана, Фортала не задремал обратно, поскольку следующим свидетелем Фордрозды оказался комендант Имперской Военной Академии. Майор Сесил отвечал на вопросы односложно, однако при этом мерил Фордрозду и самого Грегора таким взглядом, какой он обычно приберегал для особенно тупоголовых курсантов. Да, лорд Форпатрил исчез из Академии, не получив ни увольнительной, ни приказа об отбытии. Нет, он не оставил ни сообщения, ни информации, ни указания на то, куда может направляться. Нет, он ни разу не упоминал причины, побудившей бы его отправиться на Колонию Бета. Нет, Сесил не знает ничего ни про наемников, ни про заговор с целью захвата власти в империи, и, если честно, будь у него секретное послание, то курсант Форпатрил был бы последним, с кем майор бы это послание захотел передать.

— Скажите, майор, — вдруг заговорил граф Форкосиган в молчании, последовавшим за этим заявлением, — как вы в качестве тактика оценили бы план, согласно которому тридцать кораблей наемников осуществляют захват и удержание хорошо укрепленной планеты, имеющей флот в две сотни кораблей?

Сесил вытянулся по стойке смирно.

— Я бы сказал, что автор этого плана — самый впечатляющий идиот в области тактики за все столетие, и что если бы он учился в Академии, я бы распределил его на остров Кайрил до конца жизни заведовать прачечной. Сэр.

Глаза Фордрозды вспыхнули гневом.

— Граф Форкосиган! — резко перебил он. — Вы — не обвиняемый на этом процессе, и у вас нет права перекрестного допроса свидетелей.

Но было уже поздно. Фордрозда увидел, что большинство графов заулыбались. Добившись нужного эффекта, Эйрел сделал незаметный жест в сторону Георгоса — и тот сразу же объявил перерыв в заседании.

Когда графы двинулись к дверям, Фортала подвел свое кресло ближе к Эйрелу.

— Я добыл тебе Форвейна и Фораронберга, — сообщил он. — И возможно, мы получим "воздерживаюсь" от Форкалоннера. Сейчас я работаю с Форсмитом. Должно хватить.

— Должно, — согласился Эйрел. — Но есть одна вещь, которая меня беспокоит. Фордрозда попросил день отсрочки — как он заявил, ему это время нужно для получения неких очевидных улик. Он держит что-то существенное в рукаве, и я не представляю, что именно.

Фортала пожал плечами.

— У нас большинство голосов, — заверил он Эйрела. — Небольшое, но мы его удержим. Не беспокойся насчет Фордрозды. Ну что такого скверного он способен выкопать?

* * *

Ответ на этот вопрос граф Фортала получил на следующее утро, когда тонкогубый тип, одетый в императорскую ливрею, разнес по всем столам распечатанные копии. Фортала с изумлением уставился на ряды цифр на листе. Скосив взгляд на Эйрела, он увидел у того на лице не меньшее изумление, постепенно уступающее место с трудом обуздываемой ярости. Да, графу Фордрозде потребуется чертовски хорошее объяснение содеянного, если он надеется, что это ему сойдет с рук.

— Итак. милорды, — начал граф Фордрозда, театрально взмахивая в воздухе оригиналом распечатанного документа, — перед вами выписка о состоянии личного счета премьер-министра графа Форкосигана. — Совет Графов погрузился в абсолютное молчание. Дыхание затаили все. Фордрозда что, не понимает, что делает?

Повысив голос так, чтобы тот доносился во все уголки залы, Фордрозда объявил:

— Я призываю вас обратить внимание на одну строку, специально отмеченную для вашего удобства — 275 тысяч марок, исчезнувшие без следа два года назад. Куда, спрашиваю я вас, ушла эта немалая сумма, и почему здесь нет никаких записей о ее назначении? — Он сделал театральную паузу. — Обратите внимание на дату, милорды. День совершеннолетия нашего императора. День, когда Форкосигану пришлось сложить с себя власть, которую он не выпускал из рук шестнадцать лет. Станете ли вы теперь сомневаться, милорды, что речь идет не просто о мальчишеской глупости, но о чем-то более давнем и куда более хитром? Остались ли у вас сомнения в том, что Форкосиган сложил с себя регентские полномочия лишь затем, чтобы этим поступком скрыть свои истинные намерения и приступить к незаметному осуществлению своего плана? Не очевидно ли, что лорд Форкосиган получил командование флотом, который для него заранее подготовил отец — примите во внимание его название и его истинное назначение? И понимаете ли вы, что прямо сейчас, пока мы с вами ведем эти речи, он готовится вести этот флот против Барраяра?

Фордрозда развернулся. Его облаченная в алое с серебром рука указала на бывшего регента.

— Этот человек заявляет, что не несет ответственности за действия своего сына. Он заявляет, что не знает ничего о местонахождении своего племянника. Может ли он теперь заявить, что и об этих деньгах ему ничего не известно? Если наш премьер-министр столь безупречен, пусть объяснит, на что они пошли!

Ответом ему стало ошеломленное молчание. Фортала даже не смог сдержать улыбки. Ну и дурак! Дурак. Выстроил свой монструозный карточный домик на одной-единственной бумажке, которую счел уликой, и теперь Форкосиган разрушит это сооружение одним ударом. Фортала выжидающе выпрямился, предвкушая, как Эйрел проучит импульсивного юного выскочку, да так, что тот вовеки не забудет этот урок. Все в зале, как и он, не сводили глаз с премьер-министра. Выжидая. Любопытствуя…

Эйрел только один раз покосился на Грегора и тут же обернулся ко всему собранию.

— Как уже было замечено ранее, — спокойно сказал он, — на этом расследовании обвиняют не меня. Совет не вправе заставить меня разгласить детали моих личных расходов. Пока — не вправе.

На лице Фордрозды был написан неприкрытый триумф. Прочие члены Совета воззрились на Эйрела в ужасе, утратив дар речи. Грегор помрачнел.

Наконец тишину разбил крик графа Фортрифранни с противоположного конца залы:

— Объяснитесь!

Этот крик подхватили другие голоса, причем с такой готовностью, что было ясно: это выступление отрепетировали заранее. Фортала стиснул подлокотники своего парящего кресла и попытался что-то вставить, но за шумом просто не был услышан.

Однако хотя бы одному человеку в зале хватило решимости.

— Молчать! — заорал граф Форобьев, перекрикивая шум. — Пусть граф Фордрозда сначала объяснит, откуда взял этот документ. Незаконно полученные улики не признаются в этом Совете! Милорды, вспомните, что...

Фортрифранни вскочил с места и завопил, перекрикивая любые возражения:

— Милорды, это всего лишь очередная попытка прикрыть...

Копье с императорским флажком грохнуло об пол.

— Граф Форобьев указан на существенную деталь, — начал Георгос, но смолк: Грегор на своем возвышении поднял руку, останавливая его и подзывая к себе.

Фортала видел, как Георгос что-то отчаянно шепчет Грегору, явно споря с ним. Лицо императора оставалось совершенно бесстрастным. Лишь те, кто хорошо его знал, могли различить гнев за внешним спокойствием. Наконец Георгос выпрямился и — ну не идиот ли! — посмотрел на Эйрела. Грегор недобро сощурился.

Но на этот раз граф Форкосиган не подал спикеру никакого сигнала. Он сидел в каменном молчании, глядя прямо перед собой.

— Совет, — наконец объявил Георгос с явной неохотой, — признает документ, предоставленный графом Фордроздой, уликой по заслушиваемому делу.

Губы Фордрозды скривились в торжествующей улыбке, а Совет взорвался хаосом. Ни Грегор, ни Эйрел не делали ни единой попытки этот хаос остановить. Граф Фортала с тягостным чувством наблюдал, как лорд-хранитель тщетно пытается восстановить порядок. Графы даже не притворялись, что слушают его, и наконец он сам сделался мишенью для их нападок.

Граф Форкосиган, не обращая внимания на любого, кто пытался втянуть его в спор, прошел прямо к двери.

* * *

Эйрел даже не отвернулся от окна, когда в его кабинет вплыло кресло Форталы.

— Как много голосов мы потеряли сегодня? — уточнил он, не оборачиваясь.

— Как минимум семеро нас окончательно покинули, и пятеро из них — члены твоей же собственной партии. Еще трое намерены воздержаться на голосовании. — Эйрел промолчал. — Будь уверен, Фордрозда собирается их обрабатывать всю ночь. Эйрел, ты идиот! — взорвался Фортала. — Что ты творишь?

Эйрел опять не произнес ни слова.

— Неужели обвинения Фордрозды истинны?

Вот это заставило его обернуться:

— Нет!

— И ты в состоянии это доказать?

— Да, — неохотно признался Эйрел.

— Тогда кончай упрямиться, Форкосиган! Задвинь свою гордость подальше хоть раз. Открой свои счета перед Советом. Разве ты не видишь, что Фордрозда дает тебе прекрасную возможность одним махом выставить его идиотом и завоевать симпатии аудитории?

Эйрел досадливо покачал головой:

— Все не так просто.

Что-то в голосе Эйрела заставило Форталу осечься.

— Эйрел. Что ты натворил, парень? — медленно спросил он.

Эйрел прошелся по комнате и уселся за свой стол. Он долго молчал.

— Это благотворительное пожертвование, — выговорил он наконец, глядя не на Форталу, а на стену за его спиной. — Именное. В пользу нескольких детей из Императорского приюта для солдатских сирот.

Фортала изумленно на него уставился. Эйрел? Что ж, неудивительно, что он не захотел выносить это на люди, но… Эйрел? Вот уж никогда не подумал бы…

— Их шестнадцать человек, — продолжил тот, явно говоря сейчас с самим собой, а не с собеседником.

У Форталы упала челюсть.

— Шест... шестнадцать?

Эйрел чуть улыбнулся.

— Не то, о чем ты подумал. Это дети наших солдат, рожденные на Эскобаре.

— Но женщины не служат в нашей… а-а. — Фортала недолго обдумал ситуацию и договорил: — Вот черт.

— Именно, — согласился Эйрел. — Теперь, стоит мне сказать, куда пошли деньги, и Фордрозда немедленно заявит, что я лгу, что приют только прикрытие, или что-нибудь еще в этом роде. Совет прикажет провести расследование, и это вытащит на свет божий всю историю про поведение наших солдат на Эскобаре и… причины такого поведения. А как только Грегор примется ворошить эту кучу, он узнает… вещи, которые ему лучше было бы не знать. Лучше для всех.

О чем это он, молча удивился Фортала, разглядывая усталое лицо Эйрела. Конечно, узнать, что твой отец — псих и садист, не слишком большая радость. Но неужели дело только в этом? А если нет, это значит...

Холодок внезапно пробежал у Форталы по спине. Это значит, что все его подозрения по поводу Эскобара, Эйрела, Эзара с Негри и подозрительно кстати случившейся гибели кронпринца — что все эти подозрения, которые он запихивал поглубже, потому что даже думать о них было страшно, оказывались правдой. Эйрел, подумал он во внезапном смятении, что же они заставили тебя совершить?!

Но если это правда... тогда хуже некуда, если хоть кто-то, а в особенности — Грегор, начнет задавать вопросы про Эскобар.

— Идиот, — выдавил он наконец. — Если ты не желал, чтобы это пожертвование когда-либо стало достоянием гласности, зачем ты вообще его совершил? Тебе непременно надо было вмешаться самому, да?

— Я дал свое слово защищать их, — тихо ответил Эйрел. — Их всех.

— Ты и защищал. Ты выкупил их жизни. Не было необходимости... а, неважно, — перебил он, едва Эйрел попытался ответить. — Нет смысла спорить об этом сейчас.

Действительно, бессмысленно. Эйрел прятал секрет Эзара от его внука целых шестнадцать лет; но даже если он сохранит тайну сейчас, вечно это продолжаться не может. Грегор — император. Он обладает полным и абсолютным доступом к информации, и рано или поздно он узнает правду о своем отце. А когда он сложит все части головоломки вместе и откроет, что… Определенно нельзя винить Эйрела за то, что тот стремится отодвинуть этот день как можно дальше.

— Нет смысла, — согласился Эйрел. — Ну, так что, ты веришь мне или по-прежнему подозреваешь в измене?

— Не будь дураком, парень, — фыркнул Фортала. — Ни в чем таком я тебя никогда не подозревал. Если бы ты был изменником, Грегор бы уже лежал в могиле, а ты бы спрятал следы так хорошо, что под суд пошел бы не ты, а все твои враги разом. Уж не знаю, какое обвинение более оскорбительно: что ты претендовал на трон Империи или что устроил такой неряшливый заговор.

— А-а, — протянул Эйрел, снова безрадостно улыбаясь, — ты забыл. Мой изменнический заговор был идеален, но все карты спутал Майлз.

А, ну да. Майлз.

— Когда все кончится, — сообщил Фортала Эйрелу, — то чем бы оно ни закончилось, клянусь, я задам твоему мальчишке такую трепку, какую он в жизни не получал.

Увы, давно миновали старые добрые деньки, когда он носил трость и с ее помощью мог отлупить каких-нибудь форских юнцов-дебилов.

Лицо Эйрела было мрачным.

— Тебе придется встать в очередь и подождать, — сказал он.

* * *

Этим вечером графу Фортала действительно пришлось подождать — увы, не в очереди из хорошо вооруженных мужчин, готовых вколотить немного разума в голову Майлза Форкосигана. Он ждал в одиночку в музее замка Форхартунг. В стеклянной витрине перед ним был выставлен побуревший законсервированный скальп императора Юрия — дар музею из собственной коллекции графа Форталы. Он не захотел хранить эту жуткую штуку у себя дома. Он и без сувениров не забыл бы тот исторический день, навеки вытравленный даже в его слабеющей памяти. День, когда он и еще девятнадцать мужчин — плюс один ребенок — порезали на кусочки беспомощного старика, умолявшего их о милосердии. На полу этого самого замка.

Полвека он пытался забыть крики, все еще звучавшие у него в голове. Полвека он делал все, чтобы больше на Барраяре такого не повторялось.

— Если вы ждете императора, — произнес насмешливый голос у него за спиной, — боюсь, вам не повезло. Грегор сегодня занят.

Фортала медленно развернул свое кресло и оказался лицом к лицу с человеком в фиолетовом мундире, прислонившемся к закрытой двери в императорский кабинет.

— Граф Фордрозда, — поздоровался он. Фордрозда молча поклонился. — В таком случае можете передать императору, что я буду ждать до тех пор, пока он меня не примет.

— Ждите сколько вам угодно, — с самодовольной улыбкой отмахнулся Фордрозда. — В конце концов вы обнаружите, что император видится лишь с теми, кого считаю желательными я. И слышит лишь тех, кого желательно мне. Возможно, вам лучше изложить свой вопрос мне. Это максимум, чего вы сможете получить.

— Мне нечего вам говорить, — чопорно ответил Фортала.

— А-а. Зато у меня для вас есть сообщение, — шелковым голосом подхватил Фордрозда. — Знаете, я ведь почти забыл про ваше существование. Форкосиган удивил меня, когда вытащил вас из ниоткуда. Вы с лордом-хранителем удачно для него сыграли — много лучше, чем я ожидал. Я впечатлен.

Фортала молчал.

— Но, видите ли, все кончено. Вы не в силах лишить меня победы в завтрашнем голосовании. А те, кто проголосуют против меня, потом об этом пожалеют. Вам полезно было бы хорошенько обдумать, кому принадлежит ваша верность.

Будь я на сорок лет моложе и не болтайся в этом чертовом кресле, подумал Фортала, я бы просто вызвал этого типа на дуэль. Прямо здесь и сейчас.

— Лорд регент заслужил нашу верность шестьюдесятью годами службы на благо Барраяра. Подобной верности вам не купить.

— Да ну? — улыбнулся Фордрозда. — А вот прочие члены Совета не так упрямы. Я обнаружил, что верность покупается очень даже легко. Вопрос всего лишь в достаточной сумме.

— А вы нахапали уже достаточно, чтобы платить столько, сколько с вас требуют? — мягко уточнил Фортала. — Будет занимательно увидеть, как в один прекрасный день перед Советом обнародуют ваши счета.

— Какая жалость, что вы этого никогда не увидите. — Глаза Фордрозды блеснули. — Предупреждаю тебя, старик. Барраяр намерен измениться, и перемены начнутся уже завтра. Считай, что тебе повезло: ты получил последний шанс примкнуть к победителям. В противном случае, когда я покончу с Форкосиганами, то первым к стенке поставлю тебя.

— Я слышал эти угрозы от людей помогущественней твоего — и им этого не удалось. Думаешь, ты в состоянии испугать меня, мальчишка? Я был здесь, когда умер Юрий Форбарра. — Фортала показал на скальп. — Видишь это? Я был одним из тех, кто содрал эту штуку. Еще с живого. Вот что мы на Барраяре делаем с людьми вроде тебя. — Он понизил голос. — Интересно, где окажутся части твоего тела, скажем, год спустя?

Фордрозда склонил голову.

— Я окажу вам любезность и передам эти слова императору. Уверен, ему будет любопытно их услышать.

Фортала поглядел на него с отвращением.

— Давай, беги. Возвращайся к Грегору, продолжай свою ложь. Она не поможет тебе победить в завтрашнем голосовании. Лорд Форкосиган невиновен и докажет это.

— Хм. Но лорда Форкосигана здесь нет, и доказать он ничего не может. Интересно, почему?

Фортала замер во внезапном ужасе. Что если Фордрозде удалось убить Майлза? И спрятать тело где-нибудь, где его никогда не найдут? Все поверят, что это Эйрел упрятал своего сына подальше… Должно быть, страх отразился на его на лице, потому что Фордрозда снова улыбнулся.

— Тебе остался еще день. Подумай об этом.

Фортала смотрел ему в спину и пытался представить, что будет, если Фордрозда все же добьется своей цели. Снова вернется старый Барраяр: вотчина Гришнова с Форратьером и тайной полиции, где политика — синоним коррупции, убийства и ложных обвинений и где кучка развращенных типов подгребает под себя всю власть и губит мир, за сохранение которого заплатило кровью целое поколение.

Весь путь до машины Фортала молчал. Единственное, на что он мог надеяться — что умрет раньше, чем увидит это.

— Граф Фортала, — негромко окликнули его из-за спины. Он обернулся и увидел адмирала Форлакиала. Прежде чем он успел спросить, что тот делает в одиночестве у ворот замка Форхартунг, Форлакиал опустился на сиденье машины рядом с ним и закрыл дверцу.

Машина тронулась.

— Несомненно, глава генштаба имеет право на собственный автомобиль, — заметил Фортала.

— Пешие прогулки полезны для здоровья, — отозвался Форлакиал, — а в моем немолодом возрасте мне позволены внезапные и нелогичные причуды. Такие, как беспричинная антипатия к водителям из армейской СБ, которые думают, что я не замечаю Глаз Гора у них в кармане.

— Ясно, — протянул Фортала. Интересно, давно ли все стало настолько скверно? — Ну и как у вас дела в Генштабе?

— Тишь да гладь, — ответил Форлакиал с едва заметной ноткой злости в голосе. — Последний месяц правительство бездействует. Пока вы там проворачиваете свои делишки, нам остается сидеть и смотреть, как цетагандийцы пляшут от радости. А как у вас дела в Совете Графов?

Фортала поделился последними новостями. Адмирал выслушал их с мрачным видом.

— Я не удивлен, — заметил он, когда повествование подошло к концу, — Обвинение в измене — бред, разумеется. Мы это знаем. Однако наши источники в СБ — а у нас их хватает даже сейчас — сообщают, что планируется арест адмирала Форкосигана. И очень скоро.

Фортала моментально встрепенулся. Тысяча вопросов вертелась у него в голове, но он начал с самого важного:

— Кто это такие "мы"?

— Генштаб, — ответил адмирал Форлакиал. — За исключением адмирала Хессмана с дружками.

«Другими словами, почти весь личный состав штаб-квартиры. Что же там на самом деле творится?»

— Я так понимаю, ваш главнокомандующий в это "мы" тоже не включен, — заметил Фортала, заставляя свой голос звучать спокойно.

— Нет, — подтвердил Форлакиал. — Грегор показал, что из него за лидер. Теперь ясно, кто будет на самом деле править Империей, если Барраяр останется в его руках. А Совет Графов — уж извините — это толпа людей-флюгеров, жадных, неразумных, неспособных видеть дальше своих личных интересов. Но у Эйрела Форкосигана по-прежнему остаются союзники там, где это действительно важно, и я подозреваю, что вы — один из них.

Фортала сидел молча. Началось. Вот он, старый Барраяр.

— Позвольте мне прояснить мою позицию, — заговорил Форлакиал после затянувшейся паузы. — Космофлот не станет сидеть и ждать, пока арестуют адмирала Форкосигана. Он сделает все для того, чтобы это предотвратить. Можно уйти в отставку, но уважение и почтение все равно остаются с вами. Ваша поддержка окажется для нас крайне полезна, а ваше противодействие будет весьма некстати.

— У меня только один вопрос, — произнес граф Фортала, когда его оруженосец остановил машину перед зданием Имперского Генштаба. — Почему со мной об этом говорите вы, а не сам адмирал Форкосиган?

Форлакиал пожал плечами.

— Вы же его знаете. Он упрямец. Он не признает неизбежности, пока у него не останется иного выбора. Но если Фордрозда будет и дальше гнуть ту же линию, легкого выбора не останется ни у кого из нас. А когда все варианты равно трудны, выбирать надо тот, что идет на благо Барраяра.

— "Благо Барраяра", — бездумным эхом повторил Фортала. Сколько преступлений за сколько веков было совершено во имя этих слов?

И что он с этим может сделать?

Чего бы хотел от него Эзар?

Нет, черт побери! Эзар — один из тех, кто заварил эту кашу. Эзар, затем его сумасшедший сын, потом его идиот-внук... "Забудь, чего бы хотел Эзар. Чего хочешь ты сам?"

* * *

За час до голосования Фортала отыскал Эйрела; тот сидел за комм-пультом у себя в кабинете, а при его появлении выключил машину и поднял взгляд.

— Грегор отказался увидеться с Корделией, — без какой-либо преамбулы сообщил он.

Выходит, Фордрозда запустил когти глубже, чем все они думали…

— Значит, мы пропали, — вздохнул Фортала, и Эйрел неохотно кивнул. — Что у нас за план действий теперь?

Эйрел поднялся и уставился в стену с тем отсутствующим выражением, которое означало у него напряженную работу мысли.

— Не знаю, — признался он наконец. — Вправду не знаю. Как бы ты поступил на моем месте?

— Тебе действительно нужен мой совет, парень? Предупреждаю, он тебе не придется по вкусу. — Кивок, и он продолжил: — Нас сейчас подслушивают?

— Не в этой комнате, — заверил его Эйрел. — Мои оруженосцы вычистили все "жучки" прямо перед твоим приходом.

— Тогда, — выговорил Фортала тихо, стараясь, чтобы голос не дрогнул, — мой тебе совет таков. Принимай предложение Генштаба.

В комнате повисла долгая тишина.

— Ты действительно только что посоветовал мне совершить измену? — неверяще переспросил Эйрел.

— Ради блага Барраяра. Да. Не притворяйся, что ты всерьез над этим не задумывался. Я знаю тебя, парень, и знаю, что у тебя на каждый случай имеется две дюжины аварийных планов. Не притворяйся, что этот не входит в их число.

Эйрел глубоко вздохнул.

— Притворяться не буду, но нет, — медленно произнес он. — Я не поддержу мятеж против императора… против Грегора. Моим именем этого сделано не будет. Мы с тобой шестьдесят лет боролись за том. чтобы исключить насилие из инструментов барраярской политики, и я не стану тем, кто вернет его в жизнь.

— Тогда можешь не делать ничего, — огрызнулся Фортала. — Пусть Грегор подпишет твоему сыну смертный приговор, его арестуют, привезут сюда в цепях и заморят голодом до смерти на главной площади. У тебя хватит сил смотреть на это, Форкосиган?

Он не дал Эйрелу времени ответить, но продолжил:

— Нет, не важно, сможешь ли. У тебя это просто не получится. Тебя самого арестуют, твой кабинет министров будет дискредитирован и попадет в опалу, твоя коалиция распадется на сотню ссорящихся фракций. Фордрозда с приспешниками заполнят вакуум власти и станут править Барраяром. Как думаешь, что случится с Империей тогда? Под правлением некомпетентного императора, окруженного и управляемого неразборчивыми в средствах мерзавцами, которые остановятся ни перед чем, чтобы укрепить свою власть? Они запустят когти так глубоко, что мальчишка Грегор забудет все, чему его учили вы с Корделией. Ты думаешь, они удовлетворятся смертью Майлза, Иллиана и твоей? Нет. Это будут новые Форратьер с Гришновым. Ты в курсе, что это означает. Пока еще есть время, Эйрел. Ты еще в состоянии спасти Барраяр. Как сделал это прежде.

Эйрел резко поднял голову. Вся кровь отлила у него от лица в одно мгновение.

— Ты знаешь, что... но как? Тебе Эзар сказал?

— Нет, я сам вычислил. Слишком большого труда это не составило. — Фортала понизил голос. — Твоей вины тут нет, парень. Это Грегор в ответе за то, что подвел нас к этому выбору. Все видят, что он загнал тебя в угол.

Он попал в больную точку. Эйрел уставился в пол и долго не поднимал взгляда.

— Кажется, — с усилием выговорил он, — я мог здорово ошибиться с воспитанием Грегора. Не так сильно, как Эзар с Зергом, никакого сравнения, но... все же достаточно скверно.

Фортала подхватил его мысль.

— Да, ты ошибся, — согласился он, решительно отодвигая в сторону совесть, саднящую из-за того, что он намеренно причиняет Эйрелу боль. Совесть и до завтра подождет. А Эйрел должен понять его резоны сегодня. — Но теперь ты исправишь свою ошибку, как это сделал Эзар? Он ошибся не с жестокостью. А с бездействием. Если бы он принудил себя к верному решению на десять лет раньше, это спасло бы десять тысяч жизней. Допустишь ли ты, чтобы теперь эти смерти пропали впустую?

Эйрел молчал. Фортала усилил наступление. Эзар, прости меня, подумал он.

— Действовать надо сегодня, пока власть еще в твоих руках. Иначе... как думаешь, что случится в тот день, когда Фордрозда попытается захватить трон? Поздно чураться насилия, Эйрел. Все что мы можем сделать ради Барраяра сейчас — свести его к минимуму.

Эйрел резко вскинул голову, прищурясь в гневе.

— Нет, — шепотом проговорил он. — Нет! Ты используешь довод "что-будет-если". Точно так же делал Эзар, и он был неправ. Как ты сейчас. Фордрозда будет только счастлив, если спровоцирует меня и заставит сделать его ложь правдой. Но я не стану игрушкой в его руках.

— А как ты поступишь?

— Я буду ждать, — ответил Эйрел тихо. — Ждать. Майлз в конце концов вернется домой. По своей собственной воле или в кандалах, но вернется. Молись о том, чтобы Грегор не казнил его, не дав возможности объясниться. И надейся ради нас всех, что у него найдется подходящее объяснение.

Фортала колебался.

— Эйрел, этот мальчишка собрал наемный флот и повел его на войну! Ты думаешь, у него припасено на этот счет удачное объяснение?

— Да уж, объяснение происшедшего должно оказаться весьма впечатляющим и убедительным, — согласился Эйрел.

— Выходит, ты возлагаешь все свои надежды на Майлза, — изумленно подытожил Фортала. Неужели это и есть стратегия великого Форкосигана? — А что, если он не вернется? Если Грегор не даст ему шанса или просто не поверит? Если у него не найдется подходящего оправдания?

— Тогда мы действительно пропали, — согласился Эйрел.

— Эйрел! — отчаянно взмолился Фортала, — Будущее Барраяра — не ставка в игре! Не с такими неравными шансами! Эзар никогда не пошел бы на такой риск.

— Если я чему-то научился за эти восемнадцать лет, — спокойно ответил Эйрел, — так это тому, что я — не Эзар Форбарра.

Фортала посмотрел на его лицо и молча склонил голову. Он знал Эйрела достаточно давно, чтобы распознать поражение в споре с ним. Если Эйрел так заупрямился, его ничего не сдвинет с места.

— Знаешь, ты неправ насчет Эзара, — произнес Эйрел наконец. — Его ошибка была не в бездействии. А в том, что он отказался от надежды. Но мы в состоянии учиться на его ошибках. Нам остался еще целый день, а мы тут сидим и оплакиваем свое поражение.

Фортала недоумевающе на него уставился:

— Да нас теперь только чудо может спасти, парень!

Эйрел внезапно улыбнулся — и на этот раз по-настоящему:

— Со мной прежде уже случались чудеса.

* * *

В голосе лорда-хранителя, в последний раз выкликающего лорда Форкосигана, прозвучало нечто вроде отчаянной молитвы. Но луч надежды окончательно погас в его глазах, когда привычную тишину так и не нарушил молодой голос.

Фордрозда даже не побеспокоился стереть с лица самодовольную улыбку, начиная свою заключительную речь.

Граф Фортала оглядел залу Совета. Вот шестьдесят мужчин глядят сейчас на выступающего, готовые вынести свое суждение; они держат в своих руках судьбу целой планеты.

— Если наш прославленный премьер-министр ничего не знает об этом заговоре, пусть предоставит сюда своего "пропавшего" племянника, — голос Фордрозды был полон сарказма. — Он утверждает, что не может. А почему?

Вот в первом ряду граф Фортрифранни со своими консерваторами самого радикального толка: все они триумфально улыбаются, до сих пор хмельные от победы, которую праздновали целую ночь. Вот графы Форратьер и Форхалас, погруженные в свои мечты о маленькой личной мести и ничего другого не видящие. Вот прогрессисты Форбреттен и Форвользе, оба охваченные таким ужасом, что не в силах оказать сопротивление, на которое имеют право и знают это.

— Я спрашиваю вас — логично ли, чтобы заговор подобных масштабов, доведенный сыном до таких пределов, был неизвестен его отцу?

А вот Грегор, самый молодой в этой зале, полный гордости, неуверенности и смятения, которые и делают его такой опасной угрозой. Все глядят на него, с самым разным выражением — от восторга до отчаяния, И Фортала понимает, что Майлз пропал. И он сам пропал. И пропал Барраяр, что в этом случае самое существенное.

— Если лорд Форкосиган не виновен, почему его нет здесь?

"Потому что он идиот!" — захотел выкрикнуть Фортала в ответ. Мелкий маньяк без тормозов, который играет в свои выдуманные игры с придуманным флотом, и ему плевать на то, за его игрушки заплатят родные, друзья и вся империя…

И тут от дверей залы прозвенел голос Майлза:

— Вы задали именно тот вопрос, на который я собирался вам ответить, граф Фордрозда.