Студент года (гет)

Смятения не было. Драко полагал, что оно обязательно должно было присутствовать, но он ощущал нечто другое. Он откровенничал с Гермионой Грейнджер… Какого-то хрена снова. С той, с кем словом не обмолвился за последние семь лет, не считая оскорблений. Почему с ней? Он и сам хотел бы чётко знать ответ на этот вопрос, просто ему казалось, что она в некоторой степени ближе к его прошлому. И с каких пор его стало так заносить?! Вчера, обнимая её, он представлял себе Паркинсон. Этот жест совершенно привычно вырвался у него, на её месте могла быть любая другая девушка. А Грейнджер, вероятно, представляла себе рыжего. А может, Крама… да всё равно. Они использовали друг друга, выговорились, это ведь ни к чему не обязывало? О Панси он не рассказывал даже Хольму и Корнеллу. Он заблокировал эти воспоминания и не позволял возвращаться к ним даже себе…

Любил ли он Панси? Вероятно, да, сердцу не прикажешь. Простил ли? Скорее всего, он был готов простить ей всё — любовь слепа. И если бы она только сделала первый шаг, всё было бы иначе… Если бы она только дала ему шанс!

«Всё ещё может измениться. Например, она поймёт, что Блейз не тот человек, который ей нужен. Таких историй полно…» — Драко хотел услышать именно это, как он желал, чтобы слова Грейнджер были правдой! Всё равно ему нечего терять, и, если надо будет, он будет ждать Панси столько, сколько потребуется.

Почему он любил её? Сложный вопрос, возможно, дело привычки. В слизеринке было что-то притягательное; она всегда была душой компании, бойкой, привлекающей внимание, желанной, такой своеобразной… Для неё не существовало запретов, границ и сомнений. Он настолько привык к её обществу, что уже не представлял, как жизнь может проходить без неё. Она была последним островком надежды на будущее.

«Я считаю, что таким, как Малфои, не место среди… среди нормального общества…» — в самое сердце. Она выгораживала себя, это было более чем очевидно. Но эта фраза до сих пор крутилась в его голове, мешая простить себя и двигаться дальше.

За окном даже не рассвело. Драко смотрел в потолок и размышлял. Слишком живо он вновь ощутил отсутствие Паркинсон в своей жизни. Когда он рассказал обо всем Грейнджер, стало легче, и плевать на её кровь… Сейчас это казалось абсолютно неважным. Просто он чувствовал, что не переживёт известия о замужестве бывшей девушки. Какого чёрта Блейз натворил?!

* * *

Гермиона специально зашла за Роуз и Джейлин перед тем, как спуститься к завтраку. Как же стыдно… Малфой теперь знал то, что знать ему не положено, и каким образом? Да она же сама ему всё выложила! Они оба теперь в курсе того, что не предназначалось для посторонних ушей, так что теоретически они в одинаковых условиях.

— Выглядишь уставшей, — обеспокоенно посмотрела на Грейнджер Рози. — Жаль, тебя не было вчера вечером. Если бы ты видела, что учудил Колин!

— Голова болела, — соврала гриффиндорка в надежде, что никто никогда не узнает, чем для неё закончились посиделки в гостиной. — Какие планы на сегодня?

Сегодня фактически был предпоследний день пребывания в Мэноре, завтра после обеда нужно было вернуться домой за вещами. Каникулы, как всегда, пролетели незаметно.

— Нужно придумать что-то особенное, — воодушевленно произнесла Джейлин. — У меня есть идея. Я, правда, не уверена, что Драко её поддержит. Вам не показалось, что ему надо расслабиться?

— Мне кажется, он всегда такой, — пожала плечами Роуз. — Хотя…

— А я думаю, нет, — задумалась Соммерс. — Ощущение, как будто он всё время себя контролирует, не заметили?

— Да, я тоже обратила внимание. — Озадаченный голос Бергман был совсем тихим; они уже приближались к просторной столовой.

«Да уж», — подумала Гермиона. Что она могла добавить? Что абсолютно запуталась и понятия не имела, кто такой Драко Малфой?

* * *

День был каким-то бешеным. Они практически шесть часов подряд провели на улице, играя в снежки, катаясь на санях и летая на мётлах над поместьем. В последнем Гермиона участвовать напрочь отказывалась, но Колин практически силой усадил её перед собой и резко оторвался от земли, впрочем, этот полёт принёс ей некоторое удовольствие. От адреналина и свежего воздуха кружилась голова, мелкие снежинки кололи щёки, и хотелось зажмуриться, но красота величественного и статного поместья, словно магнитом, притягивала взгляд. Она закричала, когда метла стремительно полетела вниз, но Колин был опытным игроком в Квиддич, настоящим мастером, поэтому ей вряд ли что-то угрожало.

Если бы она посмотрела в эти моменты на Драко, она поймала бы на себе его весёлый взгляд. Ему одному здесь было известно, насколько плохи её навыки полётов. Он испытал нечто вроде облегчения, когда увидел искреннюю улыбку на её лице. Слава Мерлину, хоть один день в поместье запомнится ей с хорошей стороны.

Впрочем, сегодня они делали вид, что не замечают друг друга, как будто не было их доверительных разговоров, повторявшихся всё чаще. Каждый из них думал, что в этом нет ничего предосудительного, и, стоит им вернуться в школу, всё станет, как прежде.

Мокрые от снега, счастливые и приятно уставшие, они разошлись по своим комнатам, обещая встретиться через полчаса за ужином.

* * *

— Если вашу ложь не распознали, вы получаете по десять очков за каждого, кто ошибся, — Джей уже, казалось, в десятый раз объясняла правила игры в «Попугая».

— А если я угадал, что ответ — враньё, я получаю баллы? — Колин никак не мог понять простейших правил.

— Да! Тоже десять, — ответили почти все хором.

Перед каждым лежал пергамент, на котором было написано семь вопросов.

В глубине души Драко эта затея не нравилась, он не любил игры, связанные с психологией, но других предложений у него не было. На все вопросы нужно было отвечать предельно честно и лишь на один соврать. Взглянув на вопросы, он понял, что настроение улетучилось бесповоротно.

— Твой боггарт.

— Самый безумный поступок.

— Твоё сердце свободно?

— О чём сейчас жалеешь?

— Самый дорогой подарок, который тебе сделали.

— О чём стыдно вспоминать?

— Что самое главное в жизни?

Похоже, врать придётся много. Каждый ответ для него был достаточно личным, связанным с войной, родными, окружением, страхами и потерями. Вряд ли дурмстранговцы думали об этом, затевая игру; для них эти вопросы не содержали абсолютно ничего, что могло бы задеть. Отказ от игры вызвал бы кучу лишних сомнений, никому ненужные сочувствующие взгляды и тайные разговоры.

Малфой получил лишь десять баллов, угадав, что Эмиль соврал о том, что его сердце свободно. Впрочем, Хольм абсолютно не расстроился, когда его раскусили все присутствующие.

— Да, моё сердце занято, я влюблён долго и безнадёжно, — театрально произнёс он, наигранно вздыхая. — Надо было врать про что-нибудь другое.

Очередь Грейнджер. Драко поймал себя на мысли, что совершенно не представляет, будет ли она честной. По сути они были в похожих ситуациях, и, взглянув на неё украдкой, он понял, что вряд ли эта игра связана у неё с положительными эмоциями.

— Хм… мой боггарт — наш директор Минерва МакГонагалл, которая говорит, что я не сдала экзамены. — После этой фразы дурмстранговцы искренне рассмеялись.

— Да уж, Герм, похоже, действительно ты лучшая ученица школы, — улыбнулась Рози.

— Самый безумный поступок: на втором курсе мы ночью в компании друзей отправились в Запретный лес, чтобы раздобыть редкое растение, не знаю, слышали ли вы, Криант. Честно, думала, мы не выйдем оттуда живыми. Дальше… — Она вновь уставилась в пергамент. — Моё сердце занято.

Вот интересно: это было правдой? Она и сама вряд ли могла быть в этом уверена.

— Жалею о том, что не могу видеть близких людей чаще. Самый дорогой подарок — браслет от родителей на шестнадцатилетие.

Малфой не смог скрыть горькую усмешку. Хорошо, что в этот момент никто не смотрел на него…

— Стыдно вспоминать о ссоре с подругой на Святочном балу. А самое главное — жизнь и здоровье близких.

«Серьёзно, Грейнджер? Неужели ты думаешь, что кто-то поверит в эти поверхностные байки…» Но поверили. Дурмстранговцы предположили, что единственным враньём была ссора с подругой. Лишь Эмиль считал, что поход в Запретный лес не мог быть правдой.

— Твой ответ, Драко? — Джейлин записывала счёт.

— Боггарт. Впрочем, не только, — не раздумывая, раздражённо произнёс он, будучи уверенным в этом на сто процентов. Вряд ли боггартом пережившей войну Гермионы могла быть оценка Минервы МакГонагалл…

— Герми?

— Эмиль выиграл. —Гермиона перевернула лист, на котором в углу была написана цифра два. Она опустила глаза, понимая, что Малфой смотрел на неё в упор.

На самом деле, вся эта ситуация его злила. От хорошего настроения, не покидающего их весь день, не осталось и следа. Он ведь знал, что так будет! Чувство горечи сейчас начало со скоростью света наполнять его, но он не хотел показывать это остальным.

Его очередь.

— Боггарт — мой отец. — Враньё. — Безумный поступок — сбежал из дома в девять лет. — И снова враньё. — Сердце не свободно. Жалею о том, что мало времени уделял зельеварению, может, сейчас успехи были бы более впечатляющими. — Кто должен в это поверить?! — Дорогой подарок — от отца, это были мётлы всей команде Слизерина, — он улыбнулся, зная, что улыбка выглядела натянутой. — Стыдно вспоминать о том, как наступил своей девушке на ногу во время последнего бала, у неё даже был синяк на мизинце. — Это вызвало смех компании. — Самое главное в жизни — деньги, — он рассмеялся сам.

Почти ни одного честного ответа. Интересно, что из этого посчитают правдой? Он посмотрел на Грейнджер. Ему было просто необходимо видеть выражение её лица, но, к его удивлению, она была абсолютно спокойна.

— Можно, я начну? — вздёрнула брови гриффиндорка. — Мне кажется, здесь не было вранья, но, вероятно, это безумный поступок, — как-то совершенно безучастно.

Интересно, она издевается? А она и вправду чувствовала накатывающее раздражение. Если он играл по правилам, то был полным ублюдком. А если нет, то настоящие ответы знать было страшно.

— Я считаю, что неправда — про боггарта, — Роуз была уверена в этом полностью, — как можно бояться своего отца.

— А мне кажется, поступок, — произнесла Джейлин. С ней тут же согласились Колин и Эмиль.

Но Драко разочаровал всех, ответив, что врал насчёт денег.

Обидно. Он сам загнал себя в эту ловушку… соврал, чтобы посмотреть, что выберут его друзья. А они все считали, видимо, что деньги для него главное. Грейнджер вообще сообщила, что весь этот бред — правда… А ведь отец уже давно не был боггартом Драко.

— Общайтесь, я попрошу приготовить чай. — Малфой встал и отправился из комнаты прочь, так и не дождавшись подсчета баллов.

— Что с ним? — тихо спросила Рози. — Мне кажется, он разозлился на нас.

— На что? Вряд ли, я думаю, он просто устал, — предположила Джейлин.

* * *

Вечер прошёл достаточно молчаливо. Драко был не в настроении, и это было видно… Друзья играли в шахматы, пили чай и общались, он же молча сидел и лишь изредка улыбался их шуткам. Как-то неправильно всё это было. Наверное, следовало просто пойти отдохнуть, сил после насыщенного дня практически не осталось. Но он не мог оставить гостей одних. Сегодня впервые со времени их приезда он ощутил давящее раздражение и хотел побыть в одиночестве. Он одновременно знал и не знал причины своего настроения; непонимание со стороны друзей вызывало какое-то бессилие…

— Я, наверное, покину вас, — устало посмотрела на них Грейнджер, пожелав всем спокойной ночи.

Она открыла глаза в половину второго и поняла, что вряд ли сможет заснуть вновь, по крайней мере, сейчас… Мысли вновь занимал Малфой и его странное поведение во время и после игры. Он ведь врал так же, как она, и на это были очевидные причины, но никто из дурмстранговцев ничего так и не понял. И вообще, вряд ли кто-либо из них задумался о том, что вопросы были достаточно личными и не особо приятными, учитывая его прошлое. Заслужил ли Драко это сейчас? Наверное, нет, но ведь и злого умысла никто не преследовал, это была всего лишь игра. Единственное — она могла бы не говорить, что все его ответы правда. Она ведь это сделала в отместку даже не ему, а за то, что ей самой пришлось думать о ненавистном прошлом.

Она решила написать ему записку. Чувствовала, что обязана была это сделать, потому что все остальные, очевидно, считали, что всё в порядке. Конечно, ничего сверхъестественного не случилось, но этот параноик наверняка понял всё по-своему.

— Кико! — тихонько позвала она и почти мгновенно услышала хлопок. Перепуганный эльф переминался с ноги на ногу, в страхе поджав уши.

— Молодая мисс звала Кико? — тоненький голосок прозвучал по-особенному жалостливо.

— Прости за беспокойство, отдай, пожалуйста, это Малфою, если он не спит, и дождись ответа… Если спит, ничего не нужно, просто верни её мне, большое спасибо, — она улыбнулась и с облегчением поняла, что эльф перестал её бояться.

«Я знаю, что ты врал обо всём, кроме свободного сердца. Дурацкая игра.

Г.Г»

Сердце бешено колотилось. Зачем она написала ему это? Интересно, что он ответит? Через десять минут вновь послышался негромкий хлопок и Кико протянул ей сложенный вчетверо ответ.

«Настоящие ответы бы вам не понравились.

P.S. Я уже говорил, что ты не умеешь врать.

Д.М»

Она молча смотрела на записку, вздохнув. Малфой тоже понял, что она не была искренней.

«Ты был прав насчёт боггарта, это давно уже не профессор МакГонагалл.

Г.Г»

Эльф, казалось, был рад им служить, так как расплылся в улыбке, получив от неё очередную записку.

«Не только насчёт боггарта, это очевидно.

Д.М»

Да, она врала! Она ответила правду лишь на два вопроса, но какое ему до этого дело? В какую игру он играет?

«Никто всё равно ничего не понял.

Г.Г»

Да уж…

«Продолжим настоящую игру? В библиотеке через десять минут. Кико проводит. Надеюсь, ты любишь эльфийское вино.

Д.М»

Мать твою… Малфой.

* * *

— Привет. — Тихий голос заставил его обернуться.

Драко посмотрел на неё, такую хрупкую и домашнюю. Ей незачем было наряжаться, она пришла в пижаме, накинув сверху тёплый синий свитер. Волосы падали на плечи лёгкими локонами и делали её по-детски беззащитной.

Гермиона села напротив и, чуть поколебавшись, приняла от него бокал с кровавой жидкостью. Эльфийское вино было великолепным…

Они молчали. Было даже нечего сказать. Они снова абсолютно добровольно оказались в компании друг друга, но теперь чувствовали себя абсолютно спокойно.

Напротив неё лежали пергамент и те же вопросы, Драко успел подготовить всё к приходу гриффиндорки. Для чего им эта честная игра? Что они вообще делали?!

Он взял из стопки чистый лист.

Пять минут они сидели в полнейшей тишине, делая минимальные пометки…

— Начнёшь? — предложил Малфой и усмехнулся, посмотрев куда-то в сторону.

— Хорошо, — чуть поколебалась Грейнджер, глубоко вздохнув. — Мой боггарт — мёртвые Гарри и Рон... Безумный поступок — поиск крестражей совместно с ними… Мы скитались по Англии весь прошлый год. — Казалось, она отчётливо видела все свои воспоминания… — Моё сердце… Не знаю, — она усмехнулась, — не уверена, что до сих пор люблю Рона. Жалею о том, что не смогли спасти… тех, кто сражался. — Она сделала такую паузу, после которой он не думал, что она продолжит. — Самый дорогой подарок — Гарри и Рон. Я вообще не представляю, что можно жить без них, каждый день благодарю Бога за таких друзей, как они… Стыдно вспоминать о сомнениях, которые вызвал уход Рона… в момент поисков крестражей. Я тогда… была неправа. Главное — жизнь близких мне людей… Твоя очередь. — Она нервно заправила за ухо прядь мешающих волос.

Он молча слушал её, периодически переводя взгляд на её полные сомнений глаза.

— Боггарт… я не уверен, честно. В последний раз это был безносый ублюдок. — Драко замолчал. — Безумный поступок — принятие метки. Не знаю, как я мог быть таким идиотом… Про моё сердце тебе известно. Жалею о том, что принял не ту сторону. Дорогой подарок — не знаю. Стыдно вспоминать о своём поведении. Самое главное — наверное, тоже назову жизнь близких, — практически на одном дыхании выпалил он.

Молчание.

— Я не смогла соврать, — тихо сказала она. — Полагаю, ты тоже…

Она была права, и взгляда было достаточно.

— Гарри и Рон этого не одобрят…

Ухмылка.

— Они слишком многое регулируют в твоей жизни, не считаешь?

— Нет. Не знаю. — Сомнение.

Грейнджер, Грейнджер…

— Никогда не думала, что скажу… Спасибо, это были отличные выходные. — Её глаза, оказывается, были не просто карими.

— Я рад, — это всё, что он смог произнести, и она услышала в его голосе какое-то сожаление…

Она не стала расспрашивать. Говорить никто из них не хотел, но молчание абсолютно не тяготило.

Друзья? Нет. Но как же можно назвать их врагами… Сухо пожелав друг другу спокойной ночи, через десять минут они уже засыпали в своих комнатах.