Гарри Поттер и философия смерти или Хар Бернбоунс и гаснущие искры (гет)

Пока Хар отдыхал, лёжа на полу с закрытыми глазами, Крюкохват стоял недвижимо, незрячим взором уставившись в стену. Мозаика потихоньку собиралась. За всё время пребывания в банке детёныш ни разу не воспользовался палочкой. Возможно, она у него попросту отсутствовала. Яркое проявление гнева, при обычно хорошем самоконтроле. Пространственный карман подобной ёмкости. Перемещение предметов силой воли, возможно без даже невербальных чар. Старые легенды об эпохе до Исхода [1], что рассказывала ему с братьями мама долгими вечерами, не врали. Гоблин был практически уверен, что сейчас перед ним небрежно разлёгся самый что ни на есть настоящий маг. Медленно подойдя к книжным шкафам, он принялся рассматривать корешки. Ничего понятного. Некоторые символы были знакомы, но ни единого слова распорядитель не разобрал, хотя свободно владел семью языками, кроме Дайэшу и Дёше [2] и мог распознать ещё пару десятков языков, в том числе и мёртвых. Но эти тиснения на коже книг отказывались складываться в понятные слова. Ещё и мироходец, сосредоточенно подумал гоблин. Ему вспомнились слухи пятилетней давности, о том, что Мальчик-Который-Выжил покинул Землю, не без помощи Невырезаного [3]. Раздавшиеся за спиной хлопки заставили гоблина вздрогнуть и обернуться. Вставший на ноги Поттер уложил рядом с сундуками несколько больших тряпичных свёртков. После чего он обернулся к гоблину и спросил:

— Как обстоят дела с контролем воздуха в сейфе?

— Все необходимые чары вложены в стены, — кивнул распорядитель. — О сохранности книг можно не беспокоиться.

Маг подошёл к соседнему шкафу, открыл дверцу и достал несколько книг. «Убрав» их, он выставил руки перед собой и обхватил ими появившийся каменный ларец. Ларец был выполнен из цельного куска гранита и украшен искусной резьбой. При виде того, как Хар держит этот ларец, Крюкохвату на ум пришло сравнение с саркофагом. Когда Поттер медленно и осторожно поставил ларец на полку, старый гоблин понял, что содержимое этого ларца для юноши ценнее всего остального в этом сейфе. Закрыв шкаф, Хар некоторое время рассматривал через стекло ларец, после чего плотно закрыл глаза, открыл глаза, и направился к оружию. Взяв несколько кинжалов, один длинный и один короткий металлические мечи, и все деревянные клинки за исключением того, на котором был вырезан сложный растительный узор. Из огнестрельного маг взял странного вида револьвер и пару однозарядных ругеров. К доспехам юноша подходить не стал, вместо этого он развернулся и пошёл к гоблину. Не дойдя несколько шагов, Хар снова уселся на пол и, вытянув из воздуха маленький деревянный ларчик, протянул его Крюкохвату.

— Взгляните, возможно, это вас заинтересует.

Когда распорядитель открыл ларчик, как-то даже почти не удивился его содержимому. В ларчике лежали несколько крупных, размером с грецкий орех необработанных камней, один алмаз и четыре корунда. Бросив на Хара вопросительный взгляд и получив разрешающий кивок, гоблин достал монокль и начал внимательнейшим образом исследовать камни. На несколько минут в сейфе воцарилась тишина. Хар использовал полученную передышку, чтобы помедитировать и привести себя в порядок после такой нагрузки. Его вымотала даже не столько выгрузка своего имущества, сколько его ношение с собой на протяжении последних пяти дней. Распорядитель, используя весь свой опыт и известные ему чары сканирования и анализа, в итоге пришёл к выводу, что камни настоящие.

— Конечно, перед окончательными выводами их нужно показать ювелиру-оценщику, — осторожно подбирал слова Крюкохват, — но уже сейчас я могу утверждать, что они настоящие и представляют собой большую ценность.

— Чтобы найти оценщика, потом найти покупателя, организовать продажу, мне нужно потратить много времени, которого у меня нет, — ответил маг. — Так что мне нужна помощь с реализацией этих камней. Нужно продать их за две недели.

Крюкохват мысленно вздохнул. Поттер, пусть и другими словами, пусть и на один раз, снова предлагал сотрудничество. И теперь, в свете открывшихся фактов и в отблеске этих драгоценных камей, предложение выглядело более заманчиво. Разве что сроки разочаровывали… две недели на продажу таких камней это ничто. Хорошо, если удастся выжать две трети от настоящей цены. А уж если получится получить три четверти, можно будет сказать, что сильно повезло.

— Две недели слишком мало, чтобы продать их за настоящую стоимость. — Всё же заметил гоблин, не отрывая глаз от содержимого ларчика.

— Знаю, — терпеливо ответил Хар. — Но, к сожалению, до первого сентября нужно многое успеть сделать. Потом я буду сильно ограничен во времени.

Крюкохват всё же оторвался от любования камнями и внимательно заглянул в спокойное лицо юноши. После чего утвердительно произнёс:

— Хогвартс.

Маг на это лишь кивнул.

— Я могу рассчитывать на вашу поддержку? Разумеется, на некоторый процент?

— Я возьму десять процентов от сделки, — завысил в два раза обычную посредническую долю гоблин. Поттер совершенно не возражал и вскоре, после обсуждения некоторых мелочей, высокие договаривающиеся стороны уважительно пожали друг другу руки. Всё же не удержавшись и взяв с собой лёгкий доспех из плотной кожи с кольчужными накладками, Хар с Крюкохватом вернулись в телегу. Когда тронулась, Хар как бы невзначай поинтересовался:

— А тележка быстрее может? — На что гоблин лишь усмехнулся и дёрнул за неприметную рукоять. Транспортное средство вздрогнуло, ускорилось и со свистом понеслось по туннелям. Маг, точно мальчишка, весело заулыбался и захохотал. Когда они проходили поворот, где рельсы были проложены в считанных метрах от стены с выступающими образованиями. Хар упёршись в борт, выпрыгнул из тележки, и, с криком прыгая со стала-чего-то на стала-что-то, понёсся вровень с охреневшим гоблином. Ускорившись и как-то пробежав по потолку, он теперь сопровожал телегу с другой стороны

— Мистер Поттер, вы с ума сошли?! — наконец-то прорезался у Крюкохвата голос. На что безумный детёныш обезьяны лишь помахал рукой. Через минуту столь блистательной демонстрации своей координации и выносливости, маг оттолкнулся от сталактита и прыгнул в тележку, но ему не хватило импульса, и он рухнул вниз перед самим бортом. Сердце уже немолодого гоблина было как никогда близко к разрыву, когда рука человека зацепилась за противоположный борт, и он одним движением перебросил себя на своё прежнее место. Когда эквилибрист с сияющей улыбкой, без малейших признаков усталости и одышки, развалился в тележке, Крюкохват взорвался:

— Это был совершенно безрассудный, ребячливый, бессмысленный поступок, Поттер!

— Знаю, — спокойно, но с по-прежнему сияющими глазами, кивнул Хар. — Я не удержался, потому что подобные пещеры навевают на меня ностальгию. Я обязательно должен буду вам как-нибудь рассказать эту историю. И, мистер Крюкохват, зовите меня просто — Хар.

Разъярённый гоблин уже собирался ответить что-то хлёсткое, об умственных способностях своего клиента, как их снова окропила «Погибель воров». Распорядитель сердито пронаблюдал, как Хар снова возвращает на место сплошной чёрный цвет своим волосам, и отвернулся, чтобы не провоцировать себя его счастливым видом. Хар же в это время с тихой гордостью взглянул на угольно-чёрный ноготь на мизинце, убедился, что усиленная и усложнённая иллюзия с трудом, но пережила «Погибель воров» и развеял её. А те чары и руны, что он приметил на стенах, он потом перерисует и как следует изучит. Нет, Хар совершенно не планировал ничего противозаконного по отношению к этому банку, всего лишь профессиональный интерес к местной современной волшебной школе… Да и эти пещеры в самом деле вызывали у него ностальгию о том, как он уносил ноги от племени диких гоблинов на Аррандском горном массиве. Помнится ему, они были настолько возмущены его поистине святотатственной кражей их главной святыни, что гнали его двое суток без передыху. Но перед Крюкохватом всё же стоит извиниться, он снова забыл, что местные на такие вещи с собственным телом не способны.

Когда они посещали Крепкозуба и забирали ключи, Крюкохват не проронил ни слова, так что Поттер попросил составить ему компанию на улицу. Гоблин скривился, но всё же согласился.

Оказавшись под чистым небом, юноша с наслаждением размял плечи и затянулся папиросой. После чего начал извиняться:

— Мне жаль, что я не предупредил вас о своих намерениях и своих возможностях, тогда бы для вас это не было бы таким большим потрясением.

Распорядитель с иронией подумал о том, что за саму выходку юноша просить прощения не собирается и всё же сварливо отмахнулся рукой, показывая, что это уже дело прошлое. С благосклонностью принял разожжённую сигару и некоторое время приводил ею в порядок свои нервы. Через некоторое время, когда человек и гоблин сполна насладились панорамой Косой аллеи, небом над головой и хорошим табаком, Поттер нарушил идиллию:

— Касаемо камней… — на что гоблин лишь дёрнул ухом, — у меня будет две просьбы. Продажа должна пройти без упоминания моего имени. И когда заинтересованные лица начнут расспрашивать о возможности получения ещё таких камней, напишите мне письмо с их пожеланиями.

— У тебя есть ещё камни? — Тут же забыл о своих обидах гоблин.

— Нет. Всё что есть — у вас, — расстроил финансиста Хар. — Но я знаю, где их можно достать.

Некоторое время гоблинская жажда наживы боролась с осторожностью финансиста и деликатностью банкира. Видимо это всё же отразилось на его лице, потому что Хар продолжил:

— Но это далеко. В пяти Шагах отсюда, — выделил он голосом ключевое слово, — в мире Айкерсис. С одного из туземных языков это переводится как «общая мать».

Всё-таки мироходец, утвердился в своих подозрениях Крюкохват и решил сразу же после этой беседы зайти к директору Британского отделения Гринготтса, Костерезу. Им стоит мно-о-огое обсудить…

Распрощались человек и гоблин уже как добрые приятели, насколько это вообще применимо к такой редкой паре. Крюкохват засеменил обратно в банк, Хар же, зажевав окурок, направился к лавке Олливандера — хватит уже без палочки ходить, и так из-за этого случился неприятный конфуз в Министерской Британской библиотеке. Маленькое обшарпанное здание, которое занимала лавка, было старым, с грязными стенами и давно не чиненной вывеской. Неопытному туристу могло показаться, что это малопосещаемая лавочка еле сводит концы с концами, особенно если сравнить её фасад с ярким и нарядным фасадом книжного магазина Флориш и Блоттс. Но опытному Хару сразу вспомнилась скромная алхимическая лавка в Оксенфурте, которую уже лет триста держала одна семья и где всегда можно было найти практические любые реагенты со всего континента. Некоторым заведениям не нужна реклама, все, кому нужно, уже о них знают. Когда Хар входил в лавку , над дверью он прочитал некогда золотые буквы «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 532-го года нашей эры» и усмехнулся, не любят здесь поминать Христа, хоть и считают от его рождения…

Оказавшись внутри, маг аж замер, зажмурившись и прикусив губу от удовольствия: вся лавка была пропитана старым, по-хорошему традиционным, правильным волшебством. Этот «удар» по всем чувствам юного кудесника был столь восхитительно ошеломителен, что он не обратил внимания на звякнувший дверной звонок и очнулся лишь тогда, когда до него донеслось чуть обеспокоенное:

— С вами всё в порядке?

— А? А! Да, со мной всё хорошо, просто ваша лавка меня столь восхитила, что я не мог с места сдвинуться, — искренне ответил Хар и отвесил хозяину поклон, выражающий всю полноту уважения и восхищения от понимающего поклонника к истинному мастеру. Гаррик аж вздрогнул от подобного проявления чувств, и на белом лице проступило смущение.

— Благодарю за столь лестную похвалу, добро пожаловать… Харольд Поттер, — закончил он, увидев глаза выпрямившегося посетителя. Теперь очередь вздрагивать вышла Хару.

— У вас глаза, как у вашей матери, — меж тем продолжил мистер Олливандер. — Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы.

Мистер Олливандер приблизился к Хару почти вплотную. Тому пришлось приложить усилия, чтобы не отвести взгляда от этих пронзительных серебристых глаз.

— А вот твой отец предпочёл палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что твой отец предпочёл эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника.

— И теперь пришла моя пора предстать перед вашими творениями. — Склонил голову в согласии маг. Хотя на самом деле, он был из числа тех, кто считал, что выбор не односторонний, а обоюдный, и магический инструмент выбирает носителя в той же мере, что кудесник выбирает проводника своей воли в мир. Но сейчас, как он счёл, не подходящее время для философских диспутов.

Мистер Олливандер стоял так близко к Хару, что их носы почти соприкасались. Хар даже видел своё отражение в затуманенных глазах старика.

— А где же…

Мистер Олливандер вытянул длинный белый палец и попытался коснуться лба Хара, но тот мягко увернулся, не допустив контакта.

— Убран. — Ответ был уклончивым, но Олливандер не стал настаивать.

— Мне неприятно об этом говорить, но именно я продал палочку, которая это сделала, — через некоторое время мягко произнёс он. — Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Это была мощная палочка, очень мощная, и в плохих руках… Что ж, если бы я знал, что натворит эта палочка, я бы…

— Даже величайшим из нас не дано предугадать, как отзовутся наши слова и чем аукнутся наши дела. — Мягко, но твёрдо прервал мастера юноша. Олливандер в молчаливом согласии склонил голову.

— Рискну предположить, что вы пришли сюда за палочкой? — осведомился мастер, на что Хар кивнул.

— За своей первой палочкой? — уточнил Олливандер и, получив второй кивок, потянулся за метром. — Какой рукой вы её держите?

Тут Хар неожиданно растерялся, Учитель так давно переучил его на обоерукость, что он не сразу вспомнил, с чего начинал: — В детстве правшой был, сейчас обеими руками равно владею.

Мастер начал измерять правую руку Хара. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, от колена до подмышки, и ещё зачем-то измерил окружность головы.

— Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мистер Поттер, — зачем-то пояснял Олливандер, проводя свои измерения. — Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенное сердце дракона. Каждая палочка фирмы «Олливандер» индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. — Тут Гаррик отпустил метр и направился к полкам.

— И конечно, вы никогда не достигнете хороших результатов, если будете пользоваться чужой палочкой.

Хар с интересом наблюдал, что метр сам его измеряет, и гадал, телекинез это, или артефакт — судя по всему выходило, что артефакт; а мистер Олливандер стоял полок и снимал с них одну коробочку за другой.

— Достаточно, — сказал он, и метр упал на пол. Артефакт, утвердился во мнении маг. — Что ж, мистер Поттер, для начала попробуем эту. Бук и сердце дракона. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите её и взмахните.

Хар взял палочку в правую руку и, с некоторой опаской направив в неё самый мизер маны, немного помахал ей, но мистер Олливандер практически тут же вырвал её из его руки.

— Эта не подходит, возьмём следующую. Клён и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлёсткая. Пробуйте.

Хар попробовал — хотя едва он успел поднять палочку, как она оказалась в руках мистера Олливандера.

— Нет, нет, берите эту — эбонит и шерсть единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая. Давайте, давайте, попробуйте её.

Хар пробовал. И пробовал. И раз за разом пробовал, пока Олливандер по одному ему понятным критериям отбирал палочку. Иногда маг даже не успевал сомкнуть пальцы, как палочка была выдернута из его рук. Несколько раз он порывался сказать, что согласно его прикидкам, ему нужна не очень твёрдая тропическая древесина и что-то огненное. Но заметив, что уже три палочки назад ему дают только такую древесину и различные варианты драконьего включения, оставил попытки со своими дилетантскими измышлениями лезть к профессионалу. Тем более, тот, похоже, получал удовольствие от поиска палочки для капризного клиента.

— А вы необычный клиент, мистер Поттер, не так ли? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно… а кстати… действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая прекрасная палочка.

Хар взял палочку, которую протягивал ему мистер Олливандер. И внезапно почувствовал — она. Он поднял палочку над головой, со свистом опустил её вниз, разрезая пыльный воздух, и из палочки вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк, и, не погаснув, собрались в узкую полосу раскалённого огня, отсветы которого заиграли на стенах. И хозяин лавки и его клиент поражённо замерли. Хар восхищённо любовался палочкой, Гаррик с недоумением и удивлением рассматривал клиента. Где-то он уже о чём-то подобном читал… тут его глаза расширились от удивления — он вспомнил мемуары своего предка, что жил ещё во времена Основателей Хогвартса. Вполне, вполне возможно… кивнул своим мыслям мастер. Хар, насладившись исполнением чар огненного меча с применением палочки, погасил клинок и с некоторым трепетом взял свою палочку кончиками пальцев. Он, как маг, с некоторым пренебрежением относился к инструментальщикам от искусства, во многом справедливо полагая, что без своих игрушек те ни на что не способны. Но только сейчас, имея в руках идеально подогнанный под него проводник его воли в мир, начал потихоньку понимать, почему волшебники так носятся со своими посохами, бубнами и палочками.

— Так, так, так… очень любопытно… чрезвычайно любопытно… — вырвал Хара из нирваны Олливандер. Мастер осторожно вытащил из рук мага палочку

Мистер Олливандер уложил палочку обратно в коробку и начал упаковывать её в коричневую бумагу, продолжая бормотать:

— Любопытно… очень любопытно…

— Простите? — спросил Хар, когда восстановил связь с реальностью.

Мистер Олливандер уставился на Хара своими выцветшими глазами.

— Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдаёт только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что её сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от вас скрывать — её сестра оставила на вашем лбу тот шрам.

Хар никак не отреагировал, лишь внимательно и с уже меньшим восторгом косился на упакованную палочку.

— Да, тринадцать с половиной дюймов, тис. Странная вещь — судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Полагаю мы должны ждать от вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но всё же великих.

Хар никак не стал это комментировать. Вместо этого он спросил, можно ли приобрести запасные палочки, на что Олливандер не на шутку встревожился:

— Мистер Поттер, здесь нет ни одной палочки, что подходит вам более этой, — взмахнул он коробочкой с остролистом и фениксом, — любая другая не даст вам того же эффекта.

— Я понял, мистер Олливандер, — попытался успокоить мастера Хар. — но так сложилось, что я веду травматичный и бурный образ жизни, и даже очень прочные вещи в моём окружении могут сломаться.

Трагикомедийную историю о том, как он умудрился утопить многосредовый крейсер на мелководье, и как ему за это влетело, Харольд решил проглотить — не время и не место. Олливандер немного помолчал, но всё же с неохотой начал упаковывать ещё две наиболее подходящие ему палочки. Хар с благодарностью принял три коробочки, «положил» их в карман, «вытащил» деньги и с благодарностями расплатился. При виде фокусов с пространственным карманом Олливандер снова кивнул своим мыслям и с взаимными раскланиваниями проводил его к выходу.

Оказавшись на улице, Хар мысленно посетовал, что волшебники преподносят ему слишком много сюрпризов и решил зайти в книжный магазин, потом выбрать сову и домой. А котлы пусть проваливаются в Пустоту. У него тётя зельевар — поделится с бедным племянником…

[1] Исход — так в гоблинской истории называется принятие Статута.

[2] Дайэшу и Дёше — два основных гоблинских наречия. Кое-где ещё сохранились местечковые наречия, но они не сильно отличны от основных.

[3] Невырезаный — прозвище данное Сами-Догадайтесь-Кому гоблинами. Отсылает к их старой традиции, что хорошие легенды и истории о чьей-то жизни следует вырезать на кости. Желательно на черепе. Желательно на черепе именно того, кто так хорошо пожил.