Вернуться к началу (гет)

Поезд мчался на всех порах, увозя нас все дальше от Лондона в Хогвартс. Я молча наблюдал за разговором Гермионы и Рона о том, как они провели лето. Разумеется, Рон не смог умолчать о болезни своей сестры и о том, как я спас ее от смерти. Гермиона пыталась расспросить меня об этом, но я лишь отшучивался и всеми силами пытался уйти от ответа.

— Ты что-то скрываешь, Гарри, — подруга подозрительно прищурилась, явно ожидая от меня объяснений, но очень вовремя дверь купе открылась, и появилась рыжеволосая Джинни, уже одетая в школьную форму.

Девчушка абсолютно не стесняясь поздоровалась со всеми и уселась радом со мной.

— Ты рано переоделась, Джинни, — заметил я, радуясь тому, что мне не пришлось врать друзьям.

— Мне не терпелось ее одеть, — девочка буквально прыгала от нетерпения, но лишь я смог заметить дикий страх в глубине зеленых глаз.

Мои руки сами по себе обвились вокруг плеч девушки и я прижал ее хрупкое тело к себе, словно пытаясь защитить от всех невзгод, которые нависли над ней. Под удивленные взгляды Гермионы и Рона, Жу-жу вцепилась в мою футболку со всей силы, на которую была способна, а я еще сильнее сжал объятия. Футболка на левом плече моментально начала намокать, и осознание того, что возлюбленная плачет, сорвало крышу окончательно.

— Пожалуйста, не плачь и ничего не бойся. Я всегда буду рядом и всегда буду тебя защищать, — я нежно поглаживал рыжие волосы. — Ты же знаешь, Джинни.

— Что с тобой? — Рон сел с другой стороны от сестры, положил свою ладонь в успокаивающем жесте на ее спину и бросил ревностный взгляд в мою сторону. Я знал, что он злился на меня совсем как раньше, поэтому умело игнорировал это.

— Ничего, — девочка оторвалась от меня и заглянула в мои глаза. Я обрадовался тому, что увидел в ней все ту же силу, которой она всегда делилась со своими близкими в трудные времена. — Просто волнуюсь перед первым годом. Что, если я не найду друзей? Или буду плохо учиться?

— Это глупости, Джини, — в разговор вмешалась вечно раздающая советы Гермиона. — Если у тебя что-то не получится, то ты всегда можешь обратиться ко мне или Гарри. Мы тебе поможем с учебой, ты же знаешь.

— Эй! — Рон был полон возмущения, что подруга так нагло указала на его глупость, что я не смог не рассмеяться, а за моим смехом послышалось веселье и остальных присутствующих.

Учеба шла своим ходом, как и в прошлый раз. Единственное изменение произошло в Джинни, она стала похожей на зомби и из-за недосыпа, и из-за того, что некий Темный Лорд одерживал победу над ее разумом. Она отдала себя ему собственноручно, а я просто позволил ему забрать ее, но по-другому мы не смогли бы убить Василиска и уничтожить злосчастный дневник.

Я возвращался из кабинета Златопупса, который попросил ему помочь написать ответы каждому из поклонников, что отправляли ему письма, когда впервые услышал тот самый жуткий голос змеи. Он жаждал крови и убийства, я побежал за ним и столкнулся с бегущими мне навстречу друзьями.

— Гарри? — голос Гермионы был ужасно взволнован. — Ты не поверишь, что мы только что увидели! Бежим!

Они схватили меня и понеслись к женскому туалету, где находился вход в тайную комнату. Я уже знал, что там увижу, поэтому просто шел за ними, не задавая вопросов. Все было точно таким же, как и в тот раз: устрашающие слова, написанные кровью, гласили «Тайная комната снова открыта! Враги наследника, трепещите!», а рядом на канделябре висела любимая кошка Филча. Из стены вновь послышался голос передвигающейся змеи, и я инстинктивно поднял голову.

— Вы слышите? — я шептал едва слышно, прекрасно осознавая, что они ничего не слышат. — Голос! Вы слышите его?

— Гарри, нет никакого голоса, — Рон изумленно наблюдал за моими метаниями от стены к стене и безуспешно старался расслышать хоть что-то.

— Он хочет убить, — так же тихо продолжил я, доставая из мантии палочку и как раз в этот момент появилась толпа учеников, а за ними и разгневанный Филч.

Все замерли, шокировано уставившись на надпись и безжизненное тело кошки, затем перевели взгляд на растерявшихся нас и, видимо, сделали какие-то неправильные выводы. Филч набросился на меня с грубыми обвинениями и схватил за ворот рубашки, поднимая над землей и начиная трясти. Я понимал все его чувства, поэтому особо не сопротивлялся, но все же говорил, что виновники вовсе не мы и ему следует поставить меня на землю.

— Мистер Филч, успокойтесь, — громкий голос директора прервал грубые слова завхоза. — Я очень сомневаюсь, что Гарри мог пойти на такое ужасное преступление. Кроме того, ваша кошка жива и, как я знаю, у профессора Стебель подрастает замечательный урожай мандрагор, так что мы сможем ее вылечить.

Бьюсь об заклад, я видел слезы, застывшие в глазах расстроенного Филча и мне действительно стало жаль его, что захотелось как-то помочь и поддержать. Его плечи мелко дрожали от бесшумных рыданий, когда он бережно снимал свою любимицу с канделябра, а затем медленно уходил вслед за мадам Помфри.

— Отправляйтесь в свои комнаты, — директор взглянул на меня, прищурив глаза и двинулся сквозь толпу учеников вместе со всеми преподавателями.

Я надеялся увидеть малышку Джинни в гостиной Грифиндора, чтобы оценить ее состояние, но, к сожалению, ее там не было. Студенты тихо перешептывались, обсуждая, кто мог совершить такое злодеяние.

— Я думаю, что это Малфой, — выдвинул свою версию Рон, заговорщицки придвинувшись ко мне и Гермионе.

— Никогда не думала, что скажу это, но возможно ты прав, — прошептала подруга, стараясь, чтобы никто другой ее не мог слышать.

— Малфой, конечно, плохой парень, но я уверен, что это не он, — уверенно заявил я. — Драко трус. Он не смог бы управлять ужасным чудовищем, который скрывается в тайной комнате.

— Какое еще чудовище? — прищурилась заучка-Гермиона, явно подозревая меня в чем-то.

— Я слышал легенду о тайной комнате, где говорилось, что там живет ужасный монстр, — нужно было заканчивать этот разговор, иначе я точно выдал бы свою тайну, поэтому просто поднялся и ушел в комнату для мальчиков.

Уже засыпая в своей кровати, я думал о том, что мне необходимо было поговорить с Джинни о том, чтобы рассказать друзьям о маховике времени и о том, кто мы такие на самом деле. В любом случае, они сами скоро догадаются, что мы знаем больше, чем должны.

Я не вмешивался в дальнейший ход событий, но все равно ужасно боялся, что кто-то действительно может умереть. Рон и Гермиона все же решили проверить Драко, а я просто согласился. В конце концов именно плакса Миртл, живущая в женском туалете является ключевым лицом в этой истории.

Спустя месяц оборотное зелье было готово, а мы стояли и неуверенно переглядывались, думая, что делать дальше.

— Гермиона, это кошачий волос! — воскликнул я, забирая у нее из рук тонкие волосок.

— С чего ты взял, Гарри? — подруга не на шутку возмущалась, пытаясь заблать свою добычу обратно.

— У Меллисенты волосы длинные и другого цвета, — я поднимаю руку вверх, пытаясь не подпускать к нему разъяренную Гермиону, — вспомни ее кошку, она точно такого цвета! Успокойся! Слушай, давай ты просто подождешь нас здесь, идет? Не думаю, что Малфой расскажет все кому-то, кроме Крэба и Гойла.

Девушка прекратила надвигаться на меня и задумалась на мгновение, видимо решая что-то для себя, а затем согласно кивнула. Рона снова вырвало от вкуса и запаха оборотного зелья, а я, уже давно привыкнув к жуткому месиву, выдержал каменное лицо, что снова вызвало подозрение у Гермионы, от которой невозможно скрыть хоть что-то.

Мы тихо продвигались по коридору, который вел к гостиной Слизарина и оглядывались от любого шороха.

— Где вы шлялись, идиоты? — послышался насмешливый и мерзкий голос Малфоя-младшего. — Я вас обыскался! Есть хорошие новости от отца, пошлите скорее.

Как только мы оказались в гостиной факультета, Драко заговорил не теряя ни минуты. Он вновь рассказывал о планах Люциуса сместить с места директора профессора Дамблдора, на что Рон слишком остро отреагировал, чуть не сорвав операцию. А затем сообщил информацию о том, что абсолютно не знает, кто причастен к происходящим нападениям, но был бы рад, если бы не стало выскочки Грейнджер, на что не сдержался уже я. Разумеется, этот парень всегда был таким мерзким, но после войны абсолютно изменился, даже стал примерным семьянином и извинился перед всеми за свой отвратительный характер. Как только мы получили нужную информацию, претворились, что наши животы болят от кучи съеденных пирожков, и кинулись к выходу.

Сегодня состоялся матч по квидичу между Грифиндором и Слизереном, а это значило, что мне грозила опасность в виде заколдованного квофла. Где-то в глубине души я надеялся, что Джинни сможет сопротивляться и не станет покушаться на мою жизнь, а с другой, мне не хотелось, чтобы Том Реддл причинял ей боль из-за подобного неповиновения. Разумеется, нашей команде удалось выиграть, я в самый последний момент поймал золотой снитч, а затем заговоренный квофл с силой врезался в мою грудную клетку и сломал несколько ребер. К счастью, мадам Помфри вылечила мои переломанные кости и уже через сутки смог вернуться в комнату в башне моего факультета. Уже вечерело, когда дверь в гостиную открылась и передо мной предстала заплаканная Джинни. Я даже не заметил, как подскочил с места, напрочь забыв про большое домашние задание от профессора Снейпа, а Жу-жу кинулась в мои объятия. Под недоуменные взгляды учеников, я буквально утащил девочку на лестничный пролет в комнату мальчиков. Она уткнулась в мое плечо и едва слышно сквозь незатухающее рыдание начала извиняться за то, что заколдовала злосчастный квофл и не смогла противостоять Тому Реддлу, который уже стал достаточно силен, чтобы завладеть ею на расстоянии.

— Я выбросила дневник, Гарри, — проговорила Джинни, когда я все же сумел успокоить ее и убедить в том, что переломов не избежать, мы все-таки с Волан де Мортом сражаемся. — Ты должен действовать сейчас.

Я кивнул и подавшись порыву прижал к себе хрупкую возлюбленную так сильно, как только смог. Старая рана на сердце вновь открылась и начала кровоточить, потому что приходилось вновь заставлять ее страдать, хотя и клялся, что буду защищать до конца своих дней. Я откинул навязчивую мысль о том, что Джинни сейчас одиннадцать и с нежностью прижался губами к ее щеке.

— Ты должен идти, — прошептала девушка, мягко отталкивая меня ослабшими руками. — Ты должен!

Я удивлялся тому, сколько сил и решительности было в этой хрупкой девчушке, поэтому собрал остатки воли в кулак и оторвался от Жу-жу, физически ощущая боль разрывающегося сердца на части. В гостиной было необычайно тихо и, как только я там появился, все раскрыли рты, явно намереваясь расспросить о произошедшем.

— Рон, Гермиона, — я быстрым шагом устремился к выходу, стараясь избежать ненужных расспросов, а за мной молча кинулись друзья.