Память о снеге (гет)

Чудеса случаются. Хотя в мире, наполненном магией, к ним относятся довольно скептически. Но не нужно путать какой-то там Люмос с провидением, действием высших сил. Стоит только поверить в судьбу, и ее знаки станут для вас очевидны. Отбросьте сомнения — я знаю, о чем говорю.

* * *

За всю свою не такую уж и долгую службу в Аврорате Драко Малфой успел сделать довольно много. Он не раз спасал чужие жизни, рискуя собственной, побывал в самых неспокойных точках волшебного мира, кожей чувствовал, как смерть задевает его полами своей мантии. Но еще никогда старуха с острой косой не подбиралась к нему настолько близко.

Спросите, как могло случиться, что у бывшего Пожирателя смерти возникло желание стать аврором? Сам Драко всегда обходил эту тему стороной, словно провел незримую черту между событиями «до» и «после»… После битвы за Хогвартс его будто подменили: казалось, Драко просто устал бояться, устал быть зависимым от обстоятельств, мнения окружающих, от навязанных идеалов. И как только он это осознал — изменил свою жизнь до неузнаваемости, изменился сам.

Драко стал одним из лучших в своем деле, тем, кого посылали на, по общему мнению, невыполнимые задания, зная, что уж Малфой-то не подведет. Профессионалов его уровня можно было по пальцам пересчитать. В их числе был и Гарри Поттер, с которым Драко работал довольно часто. Близкими друзьями они так и не стали, но относились друг к другу с уважением и симпатией: сложно видеть в человеке врага, когда тот прикрывает твою спину.

Драко давно уже отдал Гарри долг жизни за спасение в Выручай-комнате и… снова попал в должники. И вновь отплатил ему тем же галлеоном, а потом и вовсе открыл счет в свою пользу. Вот только сложилось так, что закрыть его случая могло и не представиться.

Очередной отчаянный рейд казался Драко довольно банальным, пока в бой не вступил некто, знакомый с заклинаниями Принца-полукровки. Слишком поздно Драко опознал в этом «некто» Рабастана Лестрейнджа и недооценил противника. Слишком поздно выставил щит в ответ на летящий в него белый луч, опоздал на какую-то долю секунды.

И вот теперь Драко был «на пороге», а перед его внутренним взором проносились события десятилетней давности. Он видел то, что, казалось, давно загнал на задворки сознания, забыл за ненадобностью. И вот, пожалуйста…

Это случилось в бытность Драко неопытным новичком, когда никто в Аврорате и кната бы не поставил на то, что из отпрыска Малфоев выйдет толк.

Его впервые направили на серьезное задание. В горах Шотландии участились нападения оборотней, и авроры с ног сбились, разыскивая приверженцев идей Фенрира Сивого. И неважно, что Драко предстояло всего лишь сыграть роль наживки, и не так уж страшно было, что он пропустит рождественский прием в Мэноре. Главное — дело. Первое. Важное. Его. Дождаться нападения и быть начеку при задержании.

И даже Оборотное зелье глотать было не так противно. Вот только когда в зеркале отразился высокий долговязый парень с рыжими волосами, Драко слегка перекосило: стать похожим на одного из семейства Уизли он никогда не стремился. И чем этот увалень был так важен для кровожадного волчьего клана? Впрочем, стажеру-новичку знать этого не полагалось.

Все пошло наперекосяк в первые же минуты. Драко знал о суровости шотландских зим не понаслышке, но никак не ожидал оказаться в самом сердце настоящей снежной бури. Снег сбивал с ног, слепил глаза, забивался в нос. Но хуже всего было то, что перенесся Драко, похоже, один — поблизости не оказалось никого из авроров. Связь не работала (все артефакты вышли из строя), Согревающие чары наложить никак не удавалось. Драко попробовал вновь активировать портал и окончательно понял, что влип. В такую метель он не то что с оборотнем, даже с полудохлой пикси не справится, а аппарировать сейчас равносильно самоубийству. Да и куда? В Лондон? Из Шотландии? Если он вообще там, где должен был очутиться.

В душе шевельнулось давно забытое чувство отчаяния, с которым он почти сроднился в конце той, прошлой жизни. Драко мотнул головой, стряхивая оцепенение.

Между тем мороз проник под теплую мантию. Еле передвигая ногами, Драко побрел вперед. Гибель от холода на первом же задании его не прельщала — да в Аврорате все умрут со смеху.

Спустя несколько долгих мучительных минут вьюга неожиданно стихла, и Драко наконец смог оглядеться. Перед ним раскинулась сверкающая белым снегом долина, а до гор было… как до луны. Неожиданно внимание привлекли мерцающие вдали огоньки. Окрыленный надеждой, Драко пошел на свет. Через полчаса он оказался перед занесенной церквушкой, к празднику украшенной гирляндами и разноцветными лампочками. Приблизившись, Драко толкнул дверь и вошел. Внутри царил уютный полумрак, горящие свечи отбрасывали причудливые тени на гладкие стены и цветные витражи. Драко невольно залюбовался открывшейся картиной.

— Наконец-то! Мы уж думали, вы не появитесь! — внезапно на него налетел сухонький старичок в министерской мантии и потянул вслед за собой.

— Мерлин знает, что творится! Метель разыгралась, хоть палочкой глаз выколи, порталы и артефакты не подают признаков жизни, гостей все еще нет. Вообще никого нет! Только я и бедная девочка…

Драко не успевал вставить и слова, впрочем, он не сильно-то и пытался: губы пересохли, от холода зуб на зуб не попадал.

Не замолкая ни на секунду, старичок подвел его к погруженному в полумрак алтарю, где стояла хрупкая девушка в молочного цвета мантии. Ее темные волосы были собраны в высокий хвост, лицо — скрыто легкой вуалью. Девушка протянула руку и, как показалось Драко, улыбнулась. Непроизвольно он сжал ее худенькую ладошку.

— Полагаю, ждать дольше не имеет смысла: так и до второго пришествия Мерлина можно здесь просидеть. Пожалуй, начнем... — вновь забубнил старичок.

— Я почти решила, что ты передумал, — хмыкнув, прошептала незнакомка, и Драко показалось, что он узнаёт этот голос.

— Мы собрались здесь сегодня… — не унимался старик, но Драко его не слышал, с интересом всматриваясь в лицо под вуалью. Казалось, еще немного… — Берешь ли ты… — Еще чуть-чуть и он вспомнит… — Молодой человек, вы меня слышите?

— Да, да, конечно, — пробормотал Драко, не в силах сосредоточиться на прозвучавшем вопросе: смысл слов таинственным образом от него ускользал. Будто зачарованный, он не мог отвести взгляд от девушки, гадая какие у нее глаза, губы. Губы… Наверняка теплые и чувственные…

— Да, — между тем на грани слышимости произнесла девушка.

— Итак, властью, данной мне Министерством магии, объявляю вас мужем и женой. — Драко наконец очнулся от наваждения и резко повернул голову, чтобы увидеть, как их запястья оплетают золотистые призрачные нити. На мгновение сверкнув, нити исчезли, и над головами собравшихся вспыхнула зачарованная омела, осветив алтарь и пространство вокруг.

Вздрогнув, девушка отшатнулась, а в следующий миг внезапно сработал активированный некогда портал, и через несколько мгновений Драко приземлился на жесткий пол Аврората.

Задание, конечно же, было сорвано. Но, слава Мерлину, не по вине Драко. Ни один из авроров так и не добрался до места операции. Магическая аномалия — вот как объяснили невыразимцы странную бурю, накрывшую северную Шотландию. Вот только Драко было от этого не легче. Ведь разыгравшаяся стихия не отменяла того невероятного факта, что теперь он… женат. Или не женат?

Промучившись пару дней, Драко убедил себя в том, что все, что произошло — всего лишь плод его воображения. Не мог же он и в самом деле стоять перед алтарем каменной гаргульей, не понимая, что происходит? Магическая аномалия? Что ж, вполне убедительно. Вон Перкинс из его отдела утверждает, что разговаривал в тот вечер с йети. А ведь даже ребенок знает, что это сказки барда Бидля.

Жизнь вернулась на круги своя, и Драко заставил себя забыть о случившемся. Не было ни церкви, ни старичка в министерской мантии, ни девушки. Ему привиделось, и точка. Вот только каждый раз, когда мать заводила беседу о браке, Драко отчего-то становилось не по себе, и он старался сменить тему разговора.

Но вот воспоминания растаяли, и перед глазами всплыл образ Гермионы Грейнджер. Если бы мог, Драко, наверное, усмехнулся: даже «на грани» он был не в силах выкинуть ее из головы.

Гермиона вернулась в его жизнь внезапно, когда Драко в первый раз загремел в Мунго, и с тех пор никак не желала покидать его мысли. Она работала в клинике старшим целителем, и встречаться им приходилось довольно часто, ведь жизнь аврора полна опасностей.

Гермиона, как и многие, кто знал Драко в Хогвартсе, не питала к нему особой симпатии. Сначала она глядела на него с иронией, затем с интересом, а после… А после он стал замечать в ее глазах беспокойство и… затаенную нежность.

Драко не раз пытался пригласить Гермиону на свидание — не считать же свиданиями их встречи у больничной койки, — но тщетно. Гермиона каждый раз отказывалась, хотя Драко готов был поклясться: она к нему неравнодушна.

Образ Гермионы померк, и, перед тем как провалиться в небытие, Драко с тоской подумал, что так и не успел сказать ей самого главного.

* * *

— Малфой! Драко…

Драко с трудом разлепил глаза. Над ним склонилась Гермиона, с волнением всматриваясь в его лицо.

— Ты меня слышишь?

Драко моргнул.

— Слава Мерлину! Теперь все будет хорошо, — с облегчением выдохнула Гермиона, улыбаясь сквозь выступившие слезы.

Уголки его губ дрогнули, и Драко погрузился в крепкий здоровый сон.

* * *

Приближалось Рождество. Драко быстро шел на поправку, но из больницы его по-прежнему не выпускали. Успокаивало лишь то, что Гермиона проводила в его палате каждую свободную минуту.

В канун Рождества Драко был практически здоров. Закинув руки за голову, он лежал на кровати и насвистывал какую-то старую слезливую мелодию. Кажется, мама слушала ее, когда он был маленьким.

В палату вошла Гермиона.

— Никогда бы не подумала, что ты поклонник Селестины Уорлок, — заметила она, за ехидством стараясь скрыть волнение. Впрочем, не слишком удачно.

Драко поперхнулся.

— Я пришла сказать, что тебя выписывают. Ты сможешь разделить праздник с семьей.

Драко резко сел и, пристально глядя Гермионе в глаза, произнес:

— Я хочу провести это Рождество с тобой.

Покраснев, Гермиона отвела взгляд и покачала головой.

— Но почему? — Драко вскочил на ноги. — Какого Мерлина ты торчала все это время у моей постели?

Гермиона молчала.

— Зачем ты дала мне надежду, Грейнджер?

— Когда Гарри приволок тебя в Мунго, исполосованного Сектумсемпрой, я забыла, как дышать. Думала, конец, — негромко сказала Гермиона. — Когда латала тебя на операционном столе, ежесекундно молила Мерлина: только бы не дрогнула в руках палочка, только бы ты выкарабкался, только бы… — Она запнулась и заходила по комнате.

Драко напряженно следил за ее метаниями.

— Ты выжил, и я не могла поверить в чудо. — Гермиона застыла в дальнем углу палаты, зачарованно глядя на поднимающуюся за окном пургу. — Боялась отойти от тебя даже на минуту… — Она внезапно умолкла, и, вскинув голову, взглянула на настенные часы. — Скоро Рождество. Тебе пора домой, Драко.

В мгновение ока он оказался рядом и, схватив Гермиону за плечи, прижал к стене.

— Отпусти, Малфой. — Она уперлась в его грудь руками.

— Нет! — И он впился в ее губы, теплые и чувственные, своими. Жестко, требовательно.

Гермиона точно окаменела. Тяжело дыша, он прервал поцелуй, и тихо произнес:

— Я люблю тебя, Грейнджер. — Ее глаза расширились. — И я остаюсь с тобой.

Драко вновь коснулся ее губ, и на этот раз она ответила. Сначала робко, словно не смея поверить в то, что творит, затем страстно, неистово. Висевшая над их головами зачарованная омела засияла мягким золотистым светом. Чудо случилось вновь. Эту ночь они провели вместе.

* * *

За окном мела метель, снег не унимался ни на секунду. Драко отвел взгляд от заиндевевшего стекла и посмотрел на спящую Гермиону. Ее ресницы едва заметно подрагивали, волосы, собранные вчера в высокий хвост, разметались по подушке. Не удержавшись, Драко слегка коснулся губ Гермионы своими. Она открыла глаза.

— Доброе утро.

Она улыбнулась, но затем по ее лбу скользнула морщинка. Гермиона высвободилась из объятий Драко и, завернувшись в простынь, встала с постели.

— Мы не можем быть вместе, — отвернувшись, произнесла Гермиона.

— Гр-рейнджер-р! — не сдержавшись, зарычал он.

— Драко… я замужем… И я не знаю, кто мой муж. — Драко оцепенел. Не дав ему опомниться, она продолжила: — Выслушай меня, пожалуйста. Это произошло десять лет назад, в сочельник…

После победы над Волдемортом люди боготворили Гарри Поттера и его друзей. Где бы ни находились герои войны, можно было не сомневаться: рядом засел папарацци. Время шло, а интерес прессы не ослабевал. Вскоре покоя захотел даже неравнодушный к славе Рон. И неудивительно, что, когда он сделал Гермионе предложение, они захотели пожениться тайно, вдали от вспышек колдокамер и восторженных криков толпы. Родители, несколько самых близких друзей — и всё.

Обряд решили провести в канун Рождества в маленькой церкви на севере Шотландии, куда, дабы сохранить торжественное событие в тайне, все должны были прибыть поодиночке. На том, чтобы церемония состоялась в Шотландии, настояли родители Гермионы, некогда венчавшиеся именно там. А Гермионе так не хотелось их расстраивать, она только вернула родителям память.

До поры до времени все складывалось наилучшим образом. А в день свадьбы — пошло кувырком. К назначенному часу в церквушку добрались лишь Гермиона и приглашенный провести обряд мистер Лоуренс — хороший знакомый Артура Уизли и министерский служащий в отставке. Впрочем, лицензия у него имелась.

До вечера больше так никто и не появился. Не работал ни один портал и артефакт связи, аппарарировать не получалось. К тому же на улице разыгралась такая буря, что о том, чтобы покинуть храм, не могло быть и речи. Магическая аномалия — вот как писали потом газеты о случившемся.

Но Гермиона отчего-то сохраняла спокойствие и, будто оцепенев, ждала. Наконец в дверях появился Рон, по крайне мере она так думала. В церкви было темно, и лицо подошедшего к алтарю мужчины скрывал полумрак.

Решив, что тянуть дальше бессмысленно, мистер Лоуренс начал церемонию…

Когда запястья новобрачных оплели золотистые нити, над головами вспыхнула зачарованная омела и осветила алтарь и пространство вокруг. И Гермиона увидела своего мужа: перед ней стоял высокий рыжеволосый незнакомец, чем-то действительно похожий на Рона. Но это был не Рон… Мгновение — и незнакомец исчез.

Дальнейшее Гермиона помнила смутно: слезы, возникшие словно из ниоткуда гости. И обиженно-недоуменное лицо Рона, расплывающееся перед глазами.

Спустя несколько дней газеты магической Британии разразились сенсацией: Рон Уизли и Гермиона Грейнджер расторгли помолвку. А еще через три с половиной года Рон женился на Лаванде Браун.

— Как ты знаешь, магические браки не расторгаются, — сказала Гермиона — ее голос дрожал — и, так и не взглянув на Драко, отвернулась к окну, за которым наконец утихла метель.

Драко, пораженный рассказом, застыл, не в силах произнести ни слова. Казалось, его накрыла неуправляемая лавина: шок, осознание, бешеная надежда. Накрыла, закрутила и погребла под тяжестью нахлынувшего счастья.

— У меня нет будущего, — тихо закончила Гермиона.

Когда на ее плечи легли сильные мужские руки, она вздрогнула.

— Теперь я знаю, я твое будущее, — уверенно произнес Драко. — И настоящее. Ты моя жена.

* * *

Чудеса случаются. А в Рождество их происходит бесчисленное множество. Уж поверьте прорицательнице, рожденной в сочельник. Я — Ковентина* Малфой, и это история моих родителей.

*Ковентина — память о снеге (кельт.)